'Может и я смогу умереть? '
Горы близ водоёма были его отдельной любовью. Любовью природной. Любовь. Какое слово. Такое сложное, но простое одновременно. Много людей произносят это слово, даже не понимая, что это значит. Гораздо меньшая часть не говорит его, боясь придать большее значение тому, что есть. А есть и третьи люди, которые отрицают любовь. Почему? Причины разнятся. Му Цин никогда не был в первой группе, не понимающей ценности слов. Этот мир и так пропитан ложью, вместо воздуха, все дышут бесконечным враньём. Ему не хотелось никогда говорить то, о чем он мог бы потом жалеть. Обдуманность и рациональность. Всегда. Правило номер один: никогда не говори 'всегда' и 'никогда'. 'Становясь Божеством, ты остаёшься человеком', — сказал однажды советник ещё юному Се Ляню, а Му Цин проходил в тот вечер мимо той комнаты. Так он стал случайным слушателем этих пяти слов. Слова осели у парня в голове, хотя в те времена он и думать не мог о том, что когда-то окажется на Небесах. Особенно в роли самого Божества. Му Цин, ребёнок из обычной семьи, которая не была богата и аристократична. Парень, который умел обрабатывать грядки, прибираться, штопать вещи и готовить поистине вкусную еду. Юноша в поношенных нарядах, которые зачастую были тёмных оттенков для практичности, и в собранных волосах в высокий хвост, ведь отрезать их было дорого. Выходцы из нижнего или среднего слоя населения никому не нужны. Их таких миллионы. Судьба такого существа полностью неизвестна, ведь только от него будет зависеть, сможет ли такой человек пробиться куда-то повыше. Многие всё же оставались на том же дне. Это было почти что невозможно. Но Му Цин хотел лучшей жизни. Другой. Он тянулся к верхушкам. Только его бесконечной целеустремлённостью можно объяснить его появление при самом дворце Государя, а после личное служение самому Наследному Принцу. Дальше история уже известна. Вспоминая сквозь пелену столетий, Му Цин краешками губ улыбается, и вдруг издаётся тихий смешок среди безлюдного места, где не было ни одной живой души. Душа самого Му Цина была мертва. Это произошло очень давно. Еще.. Он не мог вспомнить. 'У меня есть время всего мира, чтобы вернуться к тебе позже', — подумал Му Цин, когда осознал, что хронология событий начала путаться в его голове. Пусть он не помнил подробностей. Пускай он забыл дату и время, когда это случилось. Но он никогда не забудет, как в выходной день, в который он решил отправиться на поле, ему повстречался парень его возраста с каштановым цветом волос, который собирал льнянку. Его волосы были длинные и ухоженные, а одежда белой. Несмотря на внутренний укол о том, что одежда больше никогда не вернёт свой первоначальный облик после такой прогулки, Му Цин наблюдал за этим парнем, что-то притягивало его взор. Пряди волос колыхались на лёгком весеннем ветру, который был слегка прохладным.Весна в том году выдалась тёплой.
— Подходи сюда, будем вместе собирать цветы! — вдруг позвал Му Цина тот парень в белых красивых одеждах, состоящих из рубашки, явно последней моды, и в брюках. — А тут разве можно собирать растения? — Со мной всё можно, иди ко мне, хмурышка. — Эй, почему хмурышка? — Улыбнись, и станешь тогда ты лютиком. Самый первый их диалог, такой искренний, простой. Тогда Му Цин не знал о существовании языка цветов, но эта встреча не была последней, и спустя несколько месяцев он осознал, что имел ввиду Се Лянь, когда назвал его лютиком.Лютик (Ranunculus asiaticus) — Ты сияешь своим очарованием.
Спустя время он узнал, что букет льнянки, который ему отдал Се Лянь после их первой случайной встречи значил 'Я сражен'. Там было пять цветков, что означало признание в чувствах. Было ли это совпадением или Его Высочество по случайности отдал пять штук ему? После их первой встречи он стал личной слугой Се Ляня. Но слугой он не был. Это была формальность для царского двора. И как понял Му Цин спустя десятилетия, это была возможность помогать ему и его семье с финансами. При дворце он узнал очень много нового о жизни высшего сословия, и в некоторые моменты, смотря на Се Ляня, ему было жаль его. Деньги и правда решали многое в том людском мире, но часто, когда Му Цин видел в n-ных ситуациях, где Его Высочество был узником диалога и помещения, ему приходила мысль: 'Несмотря на самый богатый кошелёк, он вдруг понимал, что самый нищий человек на этой планете. Бесконечное количество странных демонстративных встреч, речей, действий — зачем? Он всë-таки подросток. А от жизни он видит ровным счëтом столько же, сколько и я'. Однажды после ещё одного такого вечера Му Цин, как обычно, придя к покоям Се Ляня для уборки, услышал плач. Он не знал, что ему лучше делать. Уйти он не мог. Оставить человека, который подарил ему путь в иное будущее, он не мог. В глубине души Му Цин понимал, что ему не безразличен тот парень с длинными катшановыми волосами, которые он часто заплетал в различные причёски, и обладатель которых сейчас тихо глотает свои обиды и эмоции. — Се Лянь, ты в порядке? — Ха-ха, да. — пытаясь спрятать слезы, сквозь всхлипы ответил Принц. — Я могу подойти? Его Высочество не ответил. Он просто кивнул головой. Му Цин подошёл к кровати Се Ляня, сел около него и приобнял за плечи. В тот момент он начал плакать ещё больше, уткнувшись в плечо Му Цину. Ему ничего не оставалось, кроме как продолжать его держать за плечи, несколько обнимая. Слова были излишними. Видя, что Принц не успокаивается, Му Цин решил попробовать сделать одну вещь, что он делал с младшим братом, когда тот мучался от жара и не мог уснуть. Му Цин притронулся к волосам Се Ляня, пальцы начали гладить Принца по голове. Просидя так какое-то время, Му Цин обнаружил, что Се Лянь уснул. К сожалению, он не мог остаться со спавшим Се Лянем на плече, поэтому, аккуратно поместив его тело в горизонтальное положение, и напоследок, легонько, почти что воздушно, поцеловал Се Ляня в лоб. Тот улыбнулся во сне и продолжил спать. Му Цин же, когда покинул комнату, и, выйдя на улицу, притронулся к тем губам, что коснулись сегодня того, кто был ему дорог. С того момента они не виделись несколько дней, а потом случайно столкнулись в коридоре: Се Лянь куда-то чуть ли не бежал, а Му Цин шëл спокойно по коридору. Когда Се Лянь врезался в Му Цина, то начал падать от резкого столкновения. Му Цин первый раз подхватил его и первый раз держал кого-то на руках. — Му Цин, спасибо, чтобы я без тебя делал, — смеяясь, благодарил Се Лянь парня, у которого он так удобно пристроился на руках. — Всё же ты первый меня нашёл, — усмехнувшись, ответил Му Цин. — А ты первый на меня засмотрелся таким взглядом. Лёгкий румянец тогда ударил ему в щеки. События тех дней он помнит до сих пор, будто это было пару часов назад. Помнит и их первый разговор о чувствах. Это был канун Нового Года. — Му Цин, забежишь ко мне после всех дел? — Тебе что-то надо, Се Лянь? — Просто зайди, если будет время, — улыбнувшись, сказал Принц и удалился вдоль по коридору в другую часть дворца. Те дни были сложным. Весь дворец стоял на ушах из-за подготовки к Новому Году: было много приёмов, ещё больше количество подарков гостям, ещё больше самих гостей, и ещё больше самой работы. Му Цин, хоть и общался с Се Лянем и имел некоторые привилегии, но его работу никто не отменял. Уставал в тот период жизни он очень сильно. В те же зимние времена он окончательно переехал во дворец, а домой уже приходил, как гость.Наверное, я не виноват в том, что не уследил за матерью. Я пытался заработать как можно денег для них, и забыл о самом важном. Нет, моя вина есть в том, что тогда случилось.
После уборки на кухне и отмытой до блеска фарфоровой посуды, он хотел было пойти домой: он скучал по матери, но вдруг он вспомнил о просьбе Се Ляня, и направился к нему в покои. Его Высочество стоял у окна и смотрел на падающий снег. Это не было сильным снегопадом, но снежинки были крупными. Они заполняли видимость и пространство. Наверное, до дома он доберётся задолго после полуночи. — Ты пришёл. — Ты звал. — Посмотри какой снег красивый идёт, — подозвав тем самым, сказал Се Лянь. Му Цин встал около Принца и начал смотреть в окно. В юношеские годы он не понимал всей красоты погодных явлений, он видел в них препятствия и проблемы. Тогда он был простым смертным. Порой бы он предпочёл остаться навсегда в том смертном обличье. Но если его звал Се Лянь, он всегда приходил и смотрел, находясь рядом с ним. Будь то дождь, то снег, то первые росточки зелени. Принц всегда был черезчур серьёзным и взрослым рядом с другими. Не потому что он хотел или был таким, ему нельзя было быть другим. Где-то каждый раз умирал внутренний ребёнок Се Ляня, когда ему надо было выходить в свет. Лишь с Му Цином и Фэн Синем он был искренним: мог проявить какое-то ребячество или эмоции. Наверное, Се Лянь оставался жив душой лишь благодаря своим двум друзьям. — Му Цин, тебе кто-нибудь нравился когда-нибудь? Первый удар сердца Му Цина, который по ощущениям был сравним с пулей навылет, которая разорвала его жизненно необходимую мышцу. — С чего вдруг такие вопросы? Второй удар сердца Му Цина. Неизвестность, непонимание ближайших произошедших событий. — Узнаю, есть ли у меня конкуренты на твоë сердце. Третий удар сердца Му Цина. Он никогда не думал об отношениях и всех этих романтических. Он не знал, как это назвать. Он никогда не думал, что его 'любовью' и партнёром может оказаться парень. Юноша никогда не думал о делах сердечных. У него не было времени. — Конкуренты на моё сердце.? — осторожно произнося каждое слово спросил Му Цин, ловя взгляд Се Ляня, который отвлёкся от падающих снежинок и смотрел прямо на него. Четвёртый удар сердца Му Цина. Пусть он никогда не задумывался о том, что ему может кто-то нравиться, и что этот кто-то, это человек, с которым он первый раз собирал льнянку, первый раз успокаивал от слëз, перый раз держал кого-то на руках, первый раз смотрел на звездопад. — Му Цин, я люблю тебя, — сказал негромко Се Лянь, продолжая смотреть на него. Пятый удар сердца Му Цина. Его первое признание в чувствах. После которого последовал их первый поцелуй, лёгкий, похожий на тот, что оставил Му Цин уснувшему Се Ляню. По телу разлилось приятное тепло, захотелось улыбнуться, и обнять человека, стоящего напротив него. Слов тогда не требовалось. Му Цин тогда так ничего и не сказал. Не зря говорят, что глаза — зеркало души. В тот день из комнаты Се Ляня он так и не вышел. Они теплились друг в друге: две души, что повзрослели слишком рано, что нашли спокойствие друг в друге. И в ту же ночь мама его так и не дождалась. Первый день Нового Года так и не наступил для неё. На следующий день Му Цин, придя в холодный домой, увидел заплаканного брата, и такое же ледяное тело, какой была погода в тот день.Нет, он себя не простит. Никогда.
Те дни он помнил чётко, хоть и провёл тогда их в тумане. Отпевание души матери, похороны, прощание с телом, кладбище. А ещё он не знал, что делать с младшим братом. Его нельзя было оставлять одного. Му Цин не мог наступить на одни и те же грабли дважды. Вернувшись во дворец спустя несколько дней отсутствия, он пошёл к Се Ляню просить разрешения посетить его младшего брата с ним в одной комнате, что ему выделили при дворце. — Ты где был все эти дни? Му Цин, я переживал. — вскочил Се Лянь и подбежал на встречу к своему возлюбленному. — Мог бы предупредить. — Я не мог. Мама умерла. Надо было срочно всë решать. Се Лянь обнял Му Цина, которому было всё ещё холодно, несмотря на тепло, что пытались ему передать. Спустя несколько дней младший брат Му Цина начал жить при дворце, и даже обучался вместе с маленьким Ци Жуном, с которым они оказались ровесниками. Ци Жуну пошло даже на пользу общение с младшим Цином, двоюродный брат Се Ляня стал более социальным ребёнком, поэтому во дворце приняли радушно обоих мальчиков с фамилией Цин. Всë было бы хорошо, если бы Се Лянь не стал Божеством в один день, а Му Цину не пришлось бы уйти вслед за ним. Перед уходом на Небеса он обещал возвращаться к младшему брату во снах и говорил, что тот обязательно со всем справится, что царский дом будет ему опорой и поддержкой. А если сложится, то Му Цин заберёт младшего на Небеса. В те дни он разрывался на два лагеря: с одной стороны семья, а с другой, вроде, любимый Се Лянь.Первый раз Му Цин попробовал довериться человеку, доверить часть своей судьбы и жизни.
Жалел ли он? Ответа он не мог дать до сих пор. На Небесах было очень много работы. Он ненавидел это место. Он чувствовал себя одиноко. В редкие минуты он виделся с Се Лянем и почти большую часть времени он проводил с Фэн Синем, личной охраной Его Высочества в мире людей. Они не особо ладили, но этот человек правда спасал его от одиночества в том месте. Фэн Синь или не понимал, или не знал, что между Се Лянем и Му Цином происходили вещи романтического характера, но он никогда не обсуждал то, что касалось личной жизни Му Цина, если он сам не начинать говорить об этом. А говорил он только о младшем брате несколько раз. Тогда же Му Цин узнал, что у Фэн Синя есть младшая сестра, которая тоже осталась в том мире. Как оказалось, эти два человека имели одинаковые точки боли в прошлом. Семья. И социальный статус. С Се Лянем они виделись раз в неделю. Порой раз в месяц. А после началась война. Они проиграли. Се Лянь был сломлен, но Фэн Синь и Му Цин будто вовсе не замечали всех тягот произошедшего. Они играли в карты, развивая логическое мышление, обсуждали литературу и каким способом они будут зарабатывать деньги вновь. Как два выходца из низше-среднего слоя населения они привыкли работать. Привыкли терять. Пока была возможность, они наслаждались компанией друг друга, насколько могли. Всё хорошее заканчивается? Обязательно. Пока Се Лянь приходил в себя, от его взгляда не могла укрыться то, как Фэн Синь и Му Цин нашли хороший контакт друг с другом. Они часто пытались звать и его к своему времяпровождению, но тот не соглашался. Со временем они перестали приглашать его провести время с ними. Они уставали от депрессивно-апатичного Се Ляня, ведь несмотря на их, как могло показаться, жизнерадостность, им двоим тоже было сложно. Если бы и они давали понять другим, что им тяжело, то тогда точно бы никто не выжил. Первые серьёзные ссоры с Се Лянем. Ссоры ли это были? В те времена Му Цин считал лишь так. Сейчас сквозь долгую призму столетий он начинал сомневаться. Се Ляню было сложно, его можно понять, и Му Цин всегда понимал его. Но понимал ли Се Лянь его? Хотел ли он его понять? Косвенные претензии по поводу Фэн Синя, якобы он проводит с ним больше времени. Они зарабатывали деньги. А ещё Му Цин пытался не сойти с ума в одиночестве и мыслях о том, что он оставил младшего брата, который умер во время погрома царского двора. Тогда же умерла и сестра Фэн Синя. Они оба лишились последнего, ради чего они жили. Конечно, у Му Цина был Се Лянь, но играл ли Му Цин в жизни Наследного Принца ту роль, которая была отведена ему в жизни Му Цина?Я не могу ответить. Я боюсь правды.
Се Лянь взял слишком большую ношу для себя, которая оказалась непосильной. Му Цин сразу предполагал такой исход событий. Он был реалистом, часто даже скептиком. А Се Лянь всегда был оптимистом, который верил. Отношения с Му Цином становились тяготой для Се Ляня.А думал ли тогда он о моей боли?
Му Цин слишком часто ощущал, что о нём беспокоится Фэн Синь больше, чем сам Се Лянь. Казалось бы. Крайне иронично. Он устал. Ждать? Что? Му Цин, насколько он мог, полюбил Фэн Синя, как друга и соратника. Даже если он ни разу не сказал ему это в лицо. Даже если и не скажет больше никогда. Он дорожил тем временем, проведённым с ним. Му Цин начал влюбляться в Се Ляня. В обычного, которому не надо держать маску пафоса и величия ради вшивых гостей. В Принца, который стал проще, который почти всегда ходил с пустым взглядом и опущенными уголками губ. Он оставался таким же прекрасным. Недостижимым. Особенно, когда собирал цветы. Му Цин осознавал, что он на краю бездны, из которой может более никогда не вернуться. Никто не учил его, как правильно проживать сложные ситуации, как делиться с другими тем, что тебя беспокоит. Он всегда был замкнутым. Рассказать Се Ляню о его страхах насчёт их будущего он не мог, Му Цин думал, что у Принца более серьёзные проблемы сейчас. А он… Страдает из-за каких-то чувств, которые всего лишь убивают его каждый раз, когда он видит Се Ляня. Тогда он ушёл. Тот диалог с Се Лянем он не забудет никогда. — Поцелуй меня на прощание, — просит Му Цин. — Зачем? — спрашивает Се Лянь. — Вдруг мы больше никогда не увидимся. — Ну что ты такое говоришь, или подожди. — у Принца начали складываться детальки пазла. — Поцелуй меня. Я люблю тебя. Пять слов, которые он сказал Се Ляню были такими. После последовал поцелуй, который был очень долгим, но таким коротким для двух юношей. На глазах у обоих были слëзы и рвущееся сердце внутри. Так долго они ещё не целовались. Но время для них тогда остановилось. Каждый прекрасно понимал, что они оставляют друг друга влюблёнными. Се Лянь не хотел удерживать Му Цина, думая, что он ему надоел. Му Цин не хотел мешать Се Ляню. После этих слов Му Цин вышел из их временного 'дома' и обнаружил, что белый тополь около их убежища цветет.Тополь белый — время.
Если бы они только сказали друг другу о своих страхах.
После этого они правда не виделись. Му Цину казалось, что они расстались навсегда.Правило номер один: никогда не говори 'всегда' и 'никогда'.
После того, как Му Цин ушёл, он самостоятельно поднялся на небеса и стал Божеством. Спустя время он встретился на Небе с Фэн Синем. Первое время тот воротил от него нос, но на одном празднике они случайно разговорились. — Как жизнь в Небесных Чертогах в роли Божества, Синь? — Тебя будто волнует. — Все-таки я подстроил некоторые обстоятельства так, чтобы ты вернулся. — Ты? — Нет, бабайка. Если их первые разговоры не особо клеились, то спустя некоторое время они начали вести себя почти как во времена до ухода Му Цина. Они начали говорить по душам. Фэн Синь не хотел контактировать с кем-то в этом Аду на Небесах, а Му Цин доверял только ему. В один из таких дней Фэн Синь узнал от самого Му Цина, что он влюблён в Се Ляня. Через несколько недель после такого 'признания' другу, Му Цин узнал, что Се Лянь говорил и с Фэн Синем о Му Цине. Что он тоже был влюблён в него всё это время.Время вспять не обернуть.
Му Цин подолгу проводил время на земле, ища Се Ляня. Он знал, что тот скорее всего где-то собирает мусор, чтобы обеспечить себя деньгами на еду. Но о нём никто ничего не слышал. Он будто растворился в воздухе. Может ли свергунтое Божество умереть? К поискам часто присоединялся Фэн Синь. Он сам скучал по Се Ляню, как по другу, как по соратнику. Вечность так жестока. Ведь если не искоренить причину твоей тоски, то от неё не избавиться. А тоска пропитывает всё. Раньше Му Цин был парнем, на которого засматривались девушки, который пользовался популярностью на Небесах: будь то состязания по силе, то по количеству верующих. Со временем он начал тухнуть. Будто свеча его жизни начала догорать. И сгорела вовсе. Осталось 'ничего'. Это 'ничего' было тем, что все называли Му Цином. Фэн Синь был бы рад помочь ему. Он искренне несколько раз пробовал понять Му Цина. Му Цин не хотел быть понятым. Разочарование, оставшееся после Се Ляня, никак не проходило. Он боялся, что даже объясняя всё в мельчайших подробностях, его не поймут. Такой след оставил на нём Наследный Принц. Фэн Синь двигался дальше, но он всегда с теплотой принимал Му Цина, если тот приходил к нему в гости. Они могли просто молчать, а после Му Цин засыпал на коленях Фэн Синя, но тот не имел ничего против. Хоть они и Божества, но сон им тоже нужен. Синяки под глазами Му Цина не скрывались уже от слова совсем. Му Цин был благодарен Фэн Синю, даже если он никогда этого не говорил, и даже если больше не скажет. Но Фэн Синь всегда знал. Они были двойниками друг друга. Помнит Му Цин и похороны Фэн Синя. Он умер от демона, который съел его душу. Тогда Му Цин первый раз задумался о том, что Се Лянь мог уже давным давно умереть. Превратив тело Фэн Синя в порох, Му Цин сделал из его остатков серёжку, повесив её на левое ухо. Никто не знал происхождения украшения, а если бы узнали, то посчитали бы варварством. Но Му Цин поступил так из-за одного разговора. Однажды они и тему тела после смерти обсуждали с Фэн Синем. Оба не хотели быть похороненными в земле. Му Цин сказал, что хотел бы стать любым украшением для кого-то из них двоих. Или быть развеянным по морю. А Фэн Синь сказал, что хотел бы быть парой сережек или же одиночной сережкой. Так и произошло. Лёгкий морской ветер покачивал одиночную серёжку на левом ухе Му Цина. Причёска приобрела небрежный вид, волосы почти лежали на волнах ветра в воздухе. Было немного прохладно. Укутавшись в плащ, который раньше носил Фэн Синь, будучи Божеством, он позволил себе ещё раз окунуться в омут воспоминаний о своём друге. Се Лянь ведь так и не увидел его в виде Божества. Какой же трогательной могла быть их встреча. Как бы обрадовался Се Лянь за Фэн Синя. Как был бы рад Фэн Синь, вновь увидев Се Ляня. Они знали друг друга с детских лет. Фэн Синь привязывался к людям и не скрывал этого. Было ли это его слабым местом? Му Цин так не думал. Если человек принимает в себе качество, оно станет его оружием. А оружием можно убить и себя, и других. Всё будет зависеть от человека.'Мне жаль, что тебя не застал летний ливень в июльскую ночь, когда мы должны были отпраздновать твой день рождения'
Очередная волна ветра заставила Му Цина вновь вернуться в реальность. Интересно, сколько времени он тут просидел, вспоминая юношеские годы? Облака постепенно сменились тучами из которых должен был вот-вот полить дождь. Му Цин не хотел уходить. Если он промокнет, и даже если вдруг заболеет, то ничего страшного. Он не сможет умереть из-за такого. Хотя он был бы уже рад оказаться в мире мёртвых. Он часто думал о Се Ляне, а если он его ищет, а он просто умрёт? Му Цин должен увидеть Се Ляня, только потом он может начать думать о том, как умереть. До этого ему нужно, нет, он обязан его найти. Они должны поговорить.'Я не знаю куда мне идти, где искать'
Даже если он не знает, куда идти. Даже если он не знает, где искать. Он не может просто так уйти из этого мира. Му Цин хотел увидеть причину своих страданий и причину того, почему он до сих пор физически жив. Свою душу он похоронил сначала со смертью матери. Потом со смертью брата. После уход от Се Ляня. Смерть Фэн Синя. Невольно начинало складываться ощущение, что его жизнь сплошные периоды 'жизни' от потери до потери тех, кто ему дорог. Из всех четверых оставался лишь Се Лянь, который был под вопросом. Захочет ли он говорить? Может у него кто-то другой? Кому нужно такое Божество? Ответа не последовало. Наверное, надо было возвращаться. На Небесах должны были оставаться какие-то дела, молитвы. Лин Вень, наверное, потеряла его вновь. Это оставался единственный человек, который как-либо замечала его отсутствие. Причина была в работе, не более. Окинув последний раз на сегодняшний день море, которое готовилось к буре, Му Цин переместился на Небеса. На них ничего не поменялось. В этот раз его не было пять дней. Первым делом он отправился ко дворцу Фэн Синя, навести там порядок: пыль прибрать, полы помыть. Му Цин находил спокойствие в уборке. Уже после этого он направился к Лин Вень. — Доброго вечера, Лин Вень. Много накопилось дел? — Здравствуй, Му Цин. Ты в этот раз быстрее вернулся. Нет, всего два свитка, держи. — Благодарю. Хорошего дня. — И тебе. Му Цин вернулся в свой дворец, в котором он не особо любил бывать и начал изучать содержимое свитков. Ему требовалось разобраться с каким-то непонятным демоном в одной деревне, который пожирал поселян. Ничего нового. Другой же свиток привлёк его внимание несколько больше.«На территориях близ моря дивного
каждый вечер одного и того же дня,
в одно и тоже время, слышится мелодия
прекрасная, но столь печальная,
что хочется нам плакать.
Боится люд простой, что чары
эти злые, колдовские. Просим Вас,
Великий Небожитель, избавить нас
простых от данного явления.»
Сначала Му Цин отправился в деревню для уничтожения монстра. Это заняло всего лишь сутки. Это была душа неупокоенного, которая забирала души других, если в жизни их было что-то светлое. Похожее произошло и с Фэн Синем. Запечатав и раскрошив душу демона, Му Цин направился к морю, про которое говорилось в свитке. На удивление, он оказался у моря, что было не так далеко от того, где он предавался воспоминаниям. В свитке не был указан день и время, поэтому Му Цину пришлось направиться в деревню для получения информации. Проведя несколько часов по тавернам, он узнал, что вечером пятницы, когда начинается закат, слышится мелодия. Утихает она лишь с наступлением темноты. Люди пытались выследить, кто же так чудесно играет, но они даже не могли понять, какой инструмент звучит. На горы они не поднимались, ведь это противоречило законам Божества, которому они поклонялись. Что за Божество — Му Цин так и не понял. Был вторник. Оставлять дело на полпути было не совсем рационально, поэтому Му Цин задержался в поселении близ моря дивного ещё на несколько дней. Люди здесь были открытые и простые. Все всë знали друг про друга, жили душа в душу. Му Цин почти окунулся в детство в своём районе, где все дружили семьями и помогали друг другу. Один прутик сломать легко, а веник из прутиков — нет. Вдруг наступила пятница. Му Цин за пару дней стал всеобщим любимцем. В деревне любили играть на инструментах, а Му Цин обучался игре на фортепиано, когда жил при дворце. С Се Лянем, игравшем на скрипке, они часто музицировали. Порой к ним присоединялся Фэн Синь, игравший на виолончели, и они играли трио. Те вечера забыть — всë равно что умереть. Инструменты напомнили ему вновь о былых временах. Увидев фортепиано, Му Цин щелкнул пальцами, чтобы его привести в порядок, и начал играть. То был этюд 'Зимний ветер' Фридерика Шопена. Драматичное произведение и сложное технически. Разучил Му Цин его уже будучи Божеством. Самое сложное, что он играл на земле было переложение концерта Вивальди 'Зима' для фортепиано и скрипки. Но после расставания с Се Лянем Му Цин больше не играл это произведение. Близился закат и вечер пятницы. Му Цин музицировал, сидя за фортепиано, а жители деревни уже всей душой полюбили этого парня-музыканта. Начался закат. Му Цин услышал звуки скрипки. Настройка звука. И знакомый ритм на ноте фа. После си-бемоль. Нота ре. Морденты на си-бемоле второй октавы. Это было начало концерта 'Зима'. Ему надо было вовремя вступить. Он знал слишком хорошо это произведение. Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Вступай. Зазвучала партия фортепиано. Звук скрипки не дрогнул ни на йоту. Несмотря на нахождение в довольно разных местах, дуэт было слышно хорошо. Инструменты дополняли друг друга, устраивая будто разговор. Не зря во все времена музыка была ещё одним языком. Она передавала эмоции, те, которые люди не могли описать словами. Кульминация. Пассажи скрипки. Как же она пронзительно звучит. Фортепиано подхватывает скрипку после еë неистовых пассажей, и они звучат вместе. Наивысшая точка драматизма произведения.Мы — музыканты, любовь моя, мы не плачем, мы истекаем кровью в звуках.
Аккорд. Взмах смычком. Дыхание. Последняя нота. Окончание смычка. Снятие звука. Аплодисменты жителей. На глазах у Му Цина блеснули слëзы. Он встал из-за фортепиано, отошëл от жителей деревни и использовал телепортацию к месту, где только что должен был убрать скрипку с плеча, опустив её, Се Лянь. Му Цин перенëсся на поляну, на которой стоит он. Девятьсот пятьдесят семь лет поисков. Ради этого момента. — Ты пришёл, — сказал Се Лянь, опуская скрипку со смычком на зелёную траву. — Ты звал, — ответил Му Цин, стоя напротив Се Ляня. Парни стояли несколько минут, рассматривая друг друга, а после подошли друг к друг и обнялись. Сейчас Се Лянь был немного ниже Му Цина. А ещё он исхудал. Но этот тёплый взгляд карих глаз никуда не исчез. В нём появилась усталость, но он был таким же. Через время они разъединили объятия. Хотелось поговорить обо всём. Но говорить никому не хотелось. Уходящий закат был золотистых оттенков, перезодящими в насыщенные глубокие цвета оранжевого. Му Цину невольно вспомнился Фэн Синь. Был ли это знак? Вскоре закат ушёл и небо начало приобретать темно-синий облик. На небе стали появляться первые крохотные звезды. — Се Лянь, а ты знал, что когда мы видим звезды, то это значит, что они уже мертвы? — Да, я знал. — А я нет. — Всему своё время. — Куда ты пропал на такое количество времени? — Я? — тон Се Ляня заиграл холодными нотами. — Не ты ли, случаем? — Я тебя искал. Сразу, как получил достаточную власть на Небесах, чтобы забрать тебя. Но о тебе нигде никто не слышал. — С чего ты решил, что я захочу пойти с тобой на Небеса? Слова Се Ляня ранили и без того израненную душу Му Цина. В нём и так не оставалось живого места, но каждое слово заставляло его умирать. Раз за разом. — Я хотел поговорить. Всегда. — У тебя отличная возможность, пока я не ушёл. — Тебе это не надо, — сделал вывод Му Цин. — Ты бы вёл себя иначе. — А как я должен, извини, вести себя по отношению к тому, кто стал моей первой любовью, первым в очень многих аспектах моей жизни, но при этом ни разу говоривший о том, что любит меня, однако когда это произошло, ты ушёл. Почему ты не думал обо мне? — Я ушëл, потому что как раз думал о тебе. — Кого любят, того не бросают. — А ты любил ли меня? — Му Цин, я любил. — Как я должен был это понять, когда мы вознеслись на Небеса? Когда ты виделся со мной раз в неделю, несмотря на всё произошедшее, когда тебе было вечно некогда уделить внимание мне, но провести время с другими Небожителями ты находил. Как я должен был верить в твою любовь? Лишь по тому, что ты возвращался ко мне из раза в раз в n-ное количество времени? — Ты никогда не говорил об этом. — Ты никогда не спрашивал. — Но почему ты молчал? — Я. — дыхание у Му Цина замерло. Казалось, что мир начал останавливаться. — Что, Му Цин? — Я не могу говорить о том, что меня тревожит. Я боялся, что тебя будут отягощать возможные проблемы в наших взаимоотношениях, и что ты. Не знаю. Что я стану противен тебе. — Ты ведь явно не только из-за этого молчал. — Мне сложно, Се Лянь, говорить даже о таком. Ты никогда не понимал меня. — Я пытался. Ты был слишком закрытым, А-Цин. Мне кажется, что ты порой сам путаешься в своём бесконечном мире мыслей. Ты меня пустил на первый круг своего мира, а все остальные шестнадцать или сколько их у тебя, мне не были доступны. Оба молчали. Оба начали осознавать, что их проблемой было то, что они не говорили о себе. Они боялись. Чего? Сейчас они уже не могли ответить. Этот страх остался где-то в момент, когда им было по семнадцать лет. — Ты правда меня искал? — И я, и Фэн Синь. Вместе мы искали тебя около четырёхсот лет. Потом я продолжил поиски в одиночестве. — Что случилось с Фэн Синем? — Он умер. На глазах Се Ляня выступили слезы. Другой реакции Му Цин не ожидал. Он вновь заключил его в свои объятия, гладя по голове. Почти как тогда, в покоях Се Ляня, Му Цин пытался успокоить Наследного Принца. — Почему он умер? — Демон уничтожил его душу. В нём было слишком много светлых воспоминаний и светлого в целом. Тот демон пожирал такие души. — Может даже я от части рад, что душа Фэн Синя имела так много счастья. Му Цин кивнул головой и подошёл к краю обрыва, где находилась поляна. Было видно море, о котором говорили поселяне. Оно было спокойным. Этот водоём отличался от места, где он коротал время. Тут ощущалась жизнь. — Мы можем поговорить о нас? — спросил Му Цин, получая утвердительный кивок головой от Се Ляня. — Хорошо. Ты что-то чувствуешь к кому-то? Первый удар сердца Му Цина. Он первый начал диалог о чуствах Се Ляня к нему. Да, его упрекнули в том, что он лишь единожды сказал три заветных словах 'я люблю тебя', и даже не обращаясь к Се Ляню, но Му Цин боялся ответственности за эти слова. Он хотел быть уверенным в том, что это не просто слова. — Тебя это так интересует? — хитро улыбаясь, спросил Се Лянь. Второй удар сердца Му Цина. Эта улыбка. Как он скучал. — Узнаю, есть ли у меня конкуренты на твоё сердце. Третий удар сердца Му Цина. Он не думал, что доживёт до момента, когда слова, сказанные ему Се Лянем, повторятся из его уст. — Да, у тебя есть конкурент, — начал серьёзно Се Лянь. Четвёртый удар сердца Му Цина. Неужели его худшие опасения сбылись? Он будет рад за Се Ляня, если он нашёл себе новый смысл жизни, но только тогда, Му Цин окончательно умрёт. — И этот конкурент семнадцатилетний лютик, который в отличии от нынешнего хмурышки, улыбался, — закончил свою фразу Се Лянь, подходя к Му Цину и целуя его в губы. Пятый удар сердца Му Цина. Он не ожидал, что Се Лянь не изменит своим подростковым привычкам игре в слова и своеобразные прозвища. Поцелуй был желанным и тёплым. Два Божества, скитавшиеся в одиночестве, не имея своей родственной души рядом, замерзали от холода. Но наступило время и жизнь стала идти иначе для них двоих. Они нашли друг друга. Даже, если не каждый из них искал друг друга. Даже, если они не верили в своё собственное возможное счастье. Спустя столько лет две души встретились. Впереди предстояла огромная работа со стороны обоих. Любым объятьям нужна работа. Отношения были крайне опасной вещью, особенно, когда вы два вечных Божества. Му Цин и Се Лянь осознали, в чем были их ошибки, что надо было менять, чтобы больше не допустить таких ситуаций в своей истории. Конечно, и проблемы у них будут, и ссоры тоже. Но они будут пытаться разговаривать, решать, а не пускать на самотёк, рассчитывая на другого.***
Спустя несколько дней все Небеса узнали о возвращении Се Ляня. Несмотря на своё положение, Му Цину все равно надо было дойти до Лин Вень и сдать отчёты о сделанных свитках. — Доброго дня, Лин Вень. — Здравствуй, Му Цин. Отчёты принёс? Так быстро. — Дела оказались лёгкими. — Рада видеть тебя живым, Му Цин. Лин Вень с улыбкой посмотрел на Му Цина, и он понял, что она уже давно обо всём догадалась. Эта женщина была невероятно проницательна в делах сердечных и в анализе людей. Но и сам Му Цин ощущал, как в его вечной зиме наступила весна.Весна, которой не было так долго.
Му Цин вернулся в свой дворец и сел за стол, чтобы написать письмо. «Дорогой Фэн Синь! Вновь пишу тебе я письмо, зная, что ты его уже не прочтёшь. Но разве это меня когда-то останавливало?Несколько дней назад на задании я встретил Се Ляня. Мы вновь играли вместе: я на рояле, а он на скрипке. Играли Вивальди, произведение из цикла Времена года. Он всё также невероятно играет. Даже ещë лучше и чувственней. Ты знаешь, как я давно не брал в работу этот цикл Вивальди. Боялся я, боялся. Но я сыграл, несмотря на отсутствие репетиций. И мы везде совпали, Синь! Ты бы сейчас улыбнулся и похлопал бы меня по плечу. Твою поддержку мне не забыть никогда. Не хватало тебя, безумно: твоя виолончель добавляла красивые низкие и глубокие обертоны. Видимо, ничто не вечно? Даже Божества.
Мы поговорили с Се Лянем о событиях минувших дней. Мы были такими дурачками. Ты это явно знал, и никогда ни в чем меня не упрекал. Его, думаю, тоже. Фэн Синь, а был ли ты счастлив? У тебя ведь были только мы двое, калек по чувствам несчастных, а как же ты сам? Мне кажется, я был слишком эгоистичен по отношению к тебе. Извини. Я никогда не говорил тебе спасибо за все твои действия. Я был не самым лучшим другом.
Но ты им был.
Се Лянь знает, что мёртв, он плакал. Но он был рад, что твоя душа была счастлива настолько, что на неё покусился демоном. Палка о двух концах.
Я хочу Се Ляня отвести к морю, о котором я тебе рассказывал, пока ты ещё был жив. Я бы хотел торжественно, насколько это звучит уместно и возможно, сказать ему о своих чувствах. Я бы очень хотел, чтобы ты тоже там присутствовал, Синь. Я скучаю.
До скорых встреч, мой дорогой друг.
Я тебе обязательно напишу, как все пройдёт. Спасибо тебе.»
— Му Цин, опять ты пишешь в темноте. Не бережешь своё зрение. — Я не заметил, как стемнело. — Ты как всегда. — Ты тоже. — Мне наплевать. — А мне нет. На том их словесные перепалки и подходили к концу. Спустя несколько дней, Му Цин ушёл из дворца в неизвестном направлении. Се Лянь не знал, где искать его, а никаких записок он не оставлял. Устно тоже ничего не говорил. Через пару дней после 'пропажи' Му Цина Се Лянь получил письмо. «Я буду рад увидеть тебя на море, что находится на северо-западе от того, где мы встретились спустя столько времени. Пять утра. Пожалуйста, не опоздай.Му Цин.»
Се Лянь облегченно выдохнул, узнав, что с ним всё в порядке. Он совсем забыл о том, какой Му Цин романтик и любитель таких встреч. Наверное, ему стоило как-то прихорошиться перед встречей у моря. Он воспользовался гардеробом Му Цина, вещи которого, как нельзя кстати подходили Се Ляню. Он не хотел пышности в одеяниях, слишком отвык от этого. Его выбор остановился на белых брюках в темно-синюю полоску, белой рубашке с новомодными рукавами и белыми лентами спереди, что можно было по различному завязать вокруг шеи. Также он добавил тканевый жилет на пуговицах под стиль к брюкам. Наверное, это был единый комплект. Му Цин всегда отличался любовью к красивой одежде и моде. Вкус в вещах у него определённо был. Собрав часть волос в пучок, заколов китайской палочкой со сделанными цветками мяты, он завершил образ.Цветки мяты означают теплоту чувств.
Он отправился к морю, где его ждал Му Цин. Увидев Се Ляня, который его ищет, Му Цин подошёл к нему тихо сзади, закрыв глаза. – А-Цин, это ты? – А есть ещё варианты? Се Лянь улыбнулся и позволил себе оставаться в неведении того, что происходило. Му Цин повязал ему на глаза ленту, а сам взял за руку и куда-то повёл. Они шли по камням, и Се Лянь уже мог несколько раз упасть, но Му Цин вёл его очень аккуратно и был готов ловить в случае падения Его Высочества. Спустя десять минут они остановились. Му Цин отпустил руку Се Ляня и куда-то отошёл. – Можешь снять ленту, – сказал Му Цин. Се Лянь развязал ленту белого цвета и увидел перед собой Му Цина с букетом цветов из пяти штук. – Се Лянь, ты меня обучил языку цветов, тебе и получать мой первый собранный букет. В букете было пять цветков, что говорит о признании в чувствах. Се Лянь знал каждый цветок, что был в букете. Он вспоминал значения.Между цветам находился тысячелистник обыкновенный (Achillea millefolium) – Лекарство от разбитого сердца.
После надо было вспомнить значение именно этого оттенка розы. Роза бургундская (Rosa) –Ты не подозреваешь, как красив.
Рядом с ней находился гиацинт пурпурный (Hyacinthus orientalis) – Пожалуйста, прости меня.
Дальше следовала медуница (Pulmonaria) – Ты – моя жизнь.
Цветок лимонового дерева (Citrus limon), обозначающий проницательность.
И ландыш майский (Convallaria majalis) – Возвращение счастья.
Собрав все значения воедино выходило послание:Моё сердце болеет, но ты моё лекарство. Ты не подозреваешь, как красив, ведь красота в глазах смотрящего. В своё время я совершил много грехов, пожалуйста, прости меня, если это возможно. Ты стал причиной моей жизни. Ты всегда был проницателен. Мы можем вернуть наше счастье? Я люблю тебя.
Му Цин внимательно следил за выражением лица Се Ляня, и с каждый минутой прояснения и понимания, ему становилось спокойнее. Значение подаренного букета было раскрыто. Его душа перед Се Лянем была обнажена, как никогда. – Му Цин, я люблю тебя. Я согласен. – Свои чувства я запечатлел в букете, но и я тебя люблю. Му Цин подошёл к Се Ляню, державшему букет, и взяв его за руку, повёл вдоль моря по каменному берегу, слушая бесконечные истории того, кого он так любил. Начался рассвет. На море стояла гладь, тишина и спокойствие. На берегу начали распускаться белые цветки тополя. Время. Они преодолели его.