«Это сломает систему»

      Пока родители на ночной смене, Ричард свободен, как ветер. «Куда подует ветер — туда и облака», — произнёс Рэн, когда парень потащил его к себе, как будто знал, что он нереален. Автоматоны иногда выкидывают подобные странные фразочки, из-за чего у людей по коже пробегали мурашки. Но не у Ричарда — ему это нравилось. Словно сценарий ломался сам по себе. Да и Рэн и вправду был похож на облачко: маленькое, пушистое, доброе и безобидное. Такое чистое, что его аж хотелось уничтожить.       Хотелось испачкать. Но вслух Ричард это никогда не скажет — рыжик не любит грязные и похабные словечки. По крайней мере, до того момента, пока они не доберутся до постели. Потом Ричарду будет похер.       — Мне кажется, что я пожалею об этом.       — Думаешь, всё будет плохо?       — Наоборот.       Студент гладит бедро Рэна ладонью, пока второй рукой расстёгивает его пиджак. Приближаясь ближе к паху, надавливает подушечками на кожу под тканью брюк, после чего слышит громкий выдох сверху. Самому становится жарко, капелька пота стекает по спине. Хочется заставить Рэна вылизывать его тело... Но нет, не сейчас.       Он — море, что каждым своим прикосновением накатывает на сокурсника волну возбуждения. Ужасное, грязное море, способное сломать любого на своём пути. И, возможно, Рэна уже сломало.       Тонкие пальцы стягивают брюки, а зрачки расширяются, словно он — наркоман, увидевший долгожданную дозу. Осторожно надавливает на бугорок под боксерами, а из рта Рэна вырывается очередной всхлип. Такой сладкий, манящий... Ричард склоняется ближе, облизывает чужие губы. Покусывает, целует. Быстро, рвано и соблазнительно. Рэн не шевелится, кажется, даже не дышит — полностью отдался в руки пранкера. И от осознания этого перед глазами всё плывет, а пах сдавливает нечто приятное.       Пальцы вновь останавливаются на чужом пахе, водят взад-вперёд, нащупывают тёплый пульсирующий бугорок и давят на него. Через несколько секунд подцепляют край боксеров и стягивают их вниз, представляя на обозрение уже вставший член студента. Ричард ухмыляется, Рэн морщится и прикусывает губу. Развратные мысли заставляют его подняться с кровати и отправиться к шкафу, одновременно с этим стягивая с себя одежду. Много времени поиски не заняли и Ричард вернулся на место. Рэн с любопытством и лёгким страхом смотрел на предметы в его руке. Что-то длинное и тонкое, похожее на медицинский инструмент и баночка со смазкой.       — Не бойся, — обычно после этой фразы нужно начинать боятся, но нет, это лишь маленькая прихоть студента, ничего более. Ричард растирает смазку по всей длине штучки. — Это просто плаг. Он поможет тебе продержаться дольше. Не дёргайся, — с этими словами Ричард поднёс тонкий изогнутый стержень к самой головке. И... По выражению лица Рэна можно было понять, что он только что узнал значение ещё одного нового слова, без которого прекрасно обходился всю свою жизнь. Когда инородный предмет начал погружаться в непривычное к таким манипуляциям место, парень взвыл от внезапной боли, рефлекторно стиснув зубы.       А Ричард сидел, чуть ли не с восторгом следил за тем, как блестящий смазкой стержень опускается к головке, как медленно погружается в неё, болезненно раздвигая проход. Он видел, что Рэн поскуливает и елозит, пытаясь отстраниться, вдавиться в кровать, провалиться в неё, чтобы избежать происходящего, из-за чего внутри всё сжалось. «Возможно, я переборщил», — совесть, так редко напоминающая о своём существовании, вылезла наружу.       — Рэн, посмотри на меня, — даже слишком мягкий голос привлекает студента. Он приблизился, поднял лицо парня двумя руками, помогая сфокусироваться на себе. — Коть, сейчас станет легче, — аккуратно вытер влагу с глаз и вдруг склонился и поцеловал в губы. В этот раз медленно и нежно, полностью завладев вниманием Рэна, который одновременно расстекался от возбуждения и ахуевал от жизни. Внизу и Ричарда стало узко и горячо.       Руки бегают по телу рыжика, нарочито медленно оглаживают впалый живот, грудную клетку, "случайно" задевая чувствительные соски. Розовые бусинки затвердели, а Ричард игрался с ними: зажимал между пальцами, массировал подушечками и надавливал ногтями.       Через какое-то время парень внимательно осмотрел нанизанный на плаг член, легонько погладил ствол. Собрал стекающую вязкую струйку, размазал по головке. Прикосновения, приятные снаружи, изнутри отзывались болезненным покалыванием — так можно было судить по сжимающимся и разжимающимся кулакам Рэна. Пальцы Ричарда касались кончика стержня, едва выглядывающего из головки, качали его, слегка вытягивали и отпускали. И стержень легко проскальзывал внутрь, будто его затягивало. «Как он туда вообще поместился такой длинный?» — парень до последнего сомневался в этой затее. В глазах Рэна боль смешивалась с возбуждением, отчего внизу живота вспыхивало странное тянущее чувство. Сладкое и томное. Выгибающее позвоночник и выкручивающее нервы.       — Как глубоко вошло...       — Ричи, пожалуйста... Хватит, — бормотал парень.       — Тебе не нравится? — он наигранно надул губы.       — Да нравится, нравится...       — Вот и всё.       Рэн больше не пытался протестовать или сопротивляться. Всё было как в тумане: пальцы, растягивающие чужой анал, поцелуи, покрывающие любимое тело, шлепки, капельки слёз на уголках глаз, появившиеся после того, как Ричард резко вошёл. Рэн стонал, дрожал так страстно, что даже пугал парня. Тянулся к ним — к рукам друга, что дарили невыносимое наслаждение.       Ричард впился в губы сокурсника, не прекращая двигаться в нём. Кусал до крови, проводил языком по дëснам Рэна. А тот царапал спину парня и задыхался то ли от боли, то ли от наслаждения.       — Мой хороший! А теперь кончай, — не прекращая толчков, одним движением Ричард вынул плаг, а после кончил. И самого Рэна тотчас разорвало в клочья. Он будто на один миг перестал существовать, превратившись в концентрат сияющего оргазма и счастья.       — Ричи, я люблю тебя, — тихо произносит студент, пока Ричард гладит его по волосам.       — И я... — какое-то время они молчат, пока брюнет не спрашивает. — Рэн, скажи... Что ты сейчас чувствуешь?       — Что я самый счастливый человек в мире.       Ричард не отвечает, лишь хмурится и целует сокурсника в щеку. Мысли в голове не дают покоя, парень не может уснуть. Страх заполнил всё внутри, из-за чего... Как только рыжик закрыл глаза, парень пошёл за проводами и ноутбуком.       — Извини, Рэн. Из-за меня ты становишься слишком реальным, это сломает систему.

Мы в нашей маленькой спальне шепчем друг другу нежно:

«Время — иллюзия, жизнь нереальна»