🍑
Чан разливает вино по бокалам, улыбаясь своим мыслям. Омега, безусловно, должен оценить все его старания, иначе он сдохнет от стыда и невозможности рационально объяснить порыв, без раскрытия подлого поступка. — Ммм, — довольно жмурясь, тянет Феликс. Ризотто с морепродуктами оказалось по истине божественно на вкус. Рис нужной консистенции — приятный, мягкий, а сердцевина твёрдая. Креветки и кальмары не переварены, а специи правильно оттеняют вкус блюда. Поистине гастрономический оргазм. Омега, конечно, знал о кулинарных способностях альфы, но то, что тот способен приготовить чуть ли не любую кухню мира, стоит только пару раз попробовать, серьёзно удивляет. — Вкусно? — Чан делает глоток вина, потрясающе дополняющего итальянский ужин. — Невероятно, Крис, — Феликс буквально закатывает глаза от удовольствия. Альфа, не сдавая тактических позиций, продолжает наблюдение за омегой, который, кажется, абсолютно, тотально ничего не замечает. Немного ёрзая на стуле, дабы отвлечься от уже привычно приятного, распирающего чувства, Чан подливает ещё вина в бокалы и затевает разговор о своей практике. Его взяли в одну из крупных IT-компаний Сеула стажёром. Они обсуждают новые возможности в программировании интерфейсов мобильных приложений. Альфа делится, вероятно ему позволят разрабатывать новую программу по защите личных данных, и омега искренне радуется возможности остаться постоянным сотрудником, если тот проявит себя ответственным работником. За разговором в хорошей компании время летит очень быстро. Чан не замечает, как горячее и закуски постепенно были съедены, следовательно, момент Х приближается всё стремительнее, заставляя его ладошки потеть, а лицо покрываться румянцем от предвкушения и выпитого вина. Феликс кажется совершенно расслабленным и соглашается на десерт. Ему же кусок в горло не лезет. Ну, потому что всё же немного страшно. Нет, он доверяет омеге, просто предполагает, что это будет первый раз не только для него, но и для самого Феликса. Хотя с другой стороны, он же альфа и, если вдруг омега растеряется, сможет подсказать. Сможет же? Конечно, сможет, главное не струсить. Тем временем ладони не просто потеют, а уже начинают мелко дрожать. — Крис, ты сегодня какой-то странный, думал, что мне показалось, но ты уже пять минут смотришь на пламя свечи, а твоя дёргающаяся нога меня напрягает. Что происходит? — омега хмурится по ощущениям сотый раз за вечер, не понимая из-за чего такой, всегда собранный альфа, сейчас переживает. Просто ужин и затем секс. Конечно, раньше чаще был просто секс, но после признания в симпатии их встречи с каждым разом более и более стали походить на полноценные свидания. Это пугало Феликса, он отчаянно не хотел влюбляться в альфу, чтобы потом не разбиться об айсберг непринятия и принципов. Да кого он обманывает? Естественно, альфа ему симпатичен, очень симпатичен. Нет, не так. Он влюблён. Причём достаточно давно. Признаться себе смелости хватило, а альфе об этом знать не обязательно. Узнай он, придётся как-то объяснить своё нежелание, несмотря на чувства, вступать в серьёзные отношения. А это, зная на практике, приведёт к плачевным последствиям. Его спасает лишь мысль о скором выпуске Чана. Он устроится на работу и ему будет явно не до встреч ради секса с омегой из университета. Общение само собой постепенно сойдёт на нет, а Феликс и навязываться не будет, просто исчезнет с горизонтов так же легко, как и появился. Там глядишь альфа встретит подходящего себе омегу с похожими взглядами на жизнь и одинаковыми ценностями. Свадьба, дети, все дела. И никто уже не будет так палевно покушаться на его сочный зад. Однозначно так будет лучше для них обоих. Феликс постарается забыть, он ещё молод и, возможно, когда-нибудь его извращённые желания спадут на нет, а психотерапевт перестанет говорить, что в его фантазиях нет ничего постыдного и предосудительного. Мдаа, надо поменять терапевта, а то скоро дойдёт до того, что он реально задумается открыть тайну Чану. Мистер Сон ему нравится, он помог во многом. Терапия шла полным ходом, себя он, вроде как, принял, но вот, открыв свои грешные мысли, ожидал чего угодно, но не: «Феликс, это ни какие не извращения, это просто разнообразие в вашей сексуальной жизни». Конечно, они работали над чересчур навязчивыми мыслями, появившимися только, исключительно, рядом с Чаном. Потому что вы видели вообще ЭТО? Да там любой захочет хотя бы потрогать. И всё бы ничего, ему удавалось себя контролировать при встрече, после быстро дроча на маленькую коллекцию тайно снятых снимков. Но Чан стал странно себя вести в последнее время и Феликса это немного пугает. — Кхм, — альфа прокашливается. — Давай, ты пойдёшь в спальню, а я подойду через минуту. Ужин — не весь сюрприз, — улыбается скромно, чувствуя, как жар прокатывается по всему телу, концентрируясь в паху. — Крииис, — Феликс щурится. — П-пожалуйста, — Чан запинается, произнося слово слишком жалобно для альфы, якобы собирающегося жадно трахнуть омегу. В глазах Феликса от его тона мелькает что-то хищное, выдавая секреты, ничего не подозревающего, хозяина. — Хорошо, — омега уходит в направлении спальни. Альфа судорожно убирает посуду в раковину, остатки еды в холодильник, задувает свечи и гасит свет. Стоя в одиночестве в темноте, он чувствует себя обнажённым, хотя все ещё одет. Вдохнув побольше стремительно заканчивающегося кислорода, он всё-таки идёт к омеге. К чёрту всё! Он же не зря готовился и собирается доказать, что примет его настоящего. Феликс, не став менять в комнате ничего, ждёт его, сидя на краю кровати с широко расставленными ногами, опираясь на руки позади себя. Чан проходит, прикрывая за собой дверь и встав напротив, немного тушуется от прожигающего до атомов взгляда. — Феликс, — судорожно выдохнув, начинает он. — Крис, — елейно тянет омега, снимая с себя пиджак. — Ах, — альфа прикрывает глаза, на автомате сжимая ягодицы. Омега смотрит, явно ничего не понимающим взглядом, немного напрягаясь. — Я готовился, Феликс, — дрожащим голосом, — и искренне надеюсь, что ты оценишь старания и поймёшь меня правильно, — Чан судорожно расстёгивает пуговицу на брюках, вжикает молнией и те сами спадают к его ногам, стоит только убрать руки. Он перешагивает через комок одежды и поднимает пылающее румянцем лицо, сталкиваясь с глазами, полными ужаса. Феликс моргает. Раз. Два. Три. Но картина совершенно не меняется. Альфа стоит перед ним в футболке едва прикрывающей тазобедренные кости и… джоках. Белых, блять его, джоках! Зеркальный шкаф позади этого шутника отлично отражает голые ягодицы и торчащий, словно из ниоткуда, на взгляд мягкий, пушистый, серый хвост, доходящий практически до колен. Феликс усилием воли отрывает взгляд от невероятно сексуальной картины, впиваясь в совершенно невинные глаза напротив. Аромат амбры, что практически весь вечер был приглушённо-терпким, раскрывается пьянящей пудровой сладостью, с тонкой примесью соли и каплей горечи. Собственные феромоны вместе с внутренним омегой сходят с ума, выбрасывая удушающую сладость, обволакивая теплом, стараясь успокоить паникующего альфу. Феликс прыскает в кулак, на что получает удивлённый взгляд, а не сдержавшись, смеётся в голос до слёз, прикрывая лицо руками. Смех постепенно перетекает в истерику, он подрывается, хватая с пола пиджак и, не оглядываясь, бежит на выход. Хороша шутка, ничего не скажешь. Только как альфа догадался? — Феликс, стой! — раздаётся громогласное за спиной. — Давай, поговорим, я же правда старался для тебя. Ты же хочешь попробовать и вот он я, согласен на всё, что ты мне дашь. Омега раздувает щёки, одновременно от смущения и возмущения. Он думал унижение от предыдущего партнёра — самое ужасное, что приходилось пережить, но эта ситуация бьёт все мыслимые и немыслимые рекорды. Его захватывает гнев, приправленный возбуждением, ведь альфа побежал за ним прямо так… футболке, джоках и с блядским хвостом сзади. — Что ты хочешь услышать? — поворачиваясь, шипит. — Что я мечтаю трахнуть альфу в жопу? Да, мечтаю! — кивает в подтверждении слов. — До тебя желание было не таким сильным, но ты… Блядство, Крис! — мученически простонав от невозможности избавиться от картины отражения ягодиц в зеркале. — Да это, твоего папу, незаконно! — обводит пальцем фигуру альфы в воздухе. — На тебя нужно наложить санкции и не показывать никому живому, иначе тот, кто увидит будет обречён на вечные муки! — продолжает кричать, всё больше распаляясь. Альфа улыбается лукаво, его такая реакция радует, и он решает подойти ближе. — Не приближайся! — Феликс активно размахивает головой, выставляя руки вперёд. — Теперь ты знаешь правду, знаешь какой я неправильный и нашёл отличный вариант надо мной поиздеваться, — сжимает кисти в кулаки, отрезвляя себя болью. — Хватит! И сними уже этот хвост! Кстати очень правдоподобно, на чём он держится? Клей, пластырь или двухсторонний скотч? — глаза застилает ядрёная смесь голода и злости, омеге одновременно хочется ударить насмехающегося над ним альфу и повалить на живот, чтобы проверить как обстоят дела на самом деле. — Что? — Чан ошарашено округляет глаза. Омега не верит его словам, хотя это совершенно неудивительно, но всё же огорчает. Он ухмыляется, подходя к стене и опираясь на неё одной рукой, немного прогибается в пояснице, другой рукой находит основание пробки, приглушённо скуля в сжатые губы. — Это, — немного дразнит и себя, и омегу, совсем слегка двигая игрушкой туда-сюда, а затем достаёт, снова вставая лицом к Феликсу, — не фикция. Это самая настоящая пробка, купленная мной лично для тебя, — он вертит игрушку в руках, тыкая в направлении ошарашенного парня. По телу Феликса проносится волна горячих мурашек, размером с космос. Игрушка в руках альфы, пусть и маленькая, но правда настоящая, призывно поблёскивает приличным количеством смазки. Глаза автоматически скашиваются в сторону альфьих бёдер, наблюдая как по ним стекает вязкий, прозрачный лубрикант. Неожиданно для себя, Феликс грудно урчит, сущность внутри беснуется, отчаянно бьёт хвостом по полу, взрыкивая, требует взять добычу, идущую добровольно в руки. — Я же сказал, что готовился, Феликс, — видя состояния омеги, Чан говорит ласково, пытаясь донести мысль. — Я не пытаюсь тебя задеть, клянусь. Я хочу этого, так же сильно, как и ты, — делает специальную паузу. — Пожалуйста, — надломлено. — Блядство, Крис! — Феликс резко отворачивается, чтобы не сорваться в ту же секунду, судорожно дышит, раздувая крылья носа. — Трахни меня, мой омега, прошу, — Крис шепчет на алое ухо, оказываясь непростительно близко. Окутывает трепещущем в предвкушении ароматом, оседающим небольшой горечью на языке. — Вставь обратно, — хрипло. — Нет, я… — Вставь обратно, иначе не получишь мой член, — Феликс поворачивается, сталкиваясь нос к носу, и альфе, ей богу, кажется, что радужка шоколадных глаз секунду назад блеснула золотом. Не смея ослушаться приказа, осторожно кладёт левую руку на омежье плечо и, не отрывая взгляд, опять прогибается, затыкая подготовленную дырку. Судорожный выдох срывается прямо в приоткрытые губы напротив и видать у Феликса сносит к чёрту крышу. Он впивается поцелуем, сразу проталкивая язык во влажный жар рта, хаотично вылизывает и посасывает податливые пухлые губы. Прижимает Чана спиной к стене, не позволяя перехватить инициативу, сжимает в руках крепкие ляжки и, пробравшись под лёгкую ткань футболки, наконец, стискивает в ладонях манящие, упругие половинки. Упирается лбом в плечо и стонет громко и так сломлено, будто всё, о чём он мечтал в жизни, только что сбылось. — Крис, что же ты наделал… — Просто я люблю тебя, и готов на всё, чтобы ты, наконец-то, стал моим, — целует в макушку, прижимая за лопатки как можно ближе. — Нашёл момент для признания, — Феликс хмыкает ему куда-то в грудь. — Нууу, — Чан немного дёргается из-за шаловливых пальчиков, добравшихся до основания пробки, — другого может не представиться. — Если ты передумал, — омега поднимает голову, смотря обеспокоенно. — Нет, хочу, тебя хочу, — берёт немного румяное лицо Феликса в ладони, мягко целуя. — Просто помни — это мой первый раз, но я тебе доверяю, — смотрит умоляюще, боясь, что Феликс не поверит и сбежит. — Хорошо, — омега отрывается от альфы, трепетно переплетает пальцы их рук и ведёт его в спальню. — Надеюсь, ты не пожалеешь после, — тихо произносит, но Чан слышит. — Никогда, — сжимая ладонь в руке крепче.🍑
Остановившись по центру комнаты, Чан застывает, сглатывая вязкую слюну, пригвождённый полыхающим вожделением взглядом к полу. Омега стягивает с него футболку, отправляя ненужную ткань в полёт. Едва ощутимыми прикосновениями пробегается пальцами по плечам, ключицам, двигаясь вниз, задевает соски. Руками очерчивает бока, пересчитывает кубики пресса, чувственно сжимает бёдра и, схватившись за резинку белья под задницей, оттягивает, резко отпуская, вырывая из его груди судорожный вздох. Хмыкнув, Феликс приникает к губам в тягуче плавном поцелуе, сжимая ладонями талию. Чан с непривычки поначалу теряется, но всё же кладёт руки на его плечи, прижимаясь ближе. Омега ведёт, а у альфы даже мысли в голове не проскальзывает взять ситуацию под контроль. Обычно такие податливые губы настойчиво сминают его, а язык мажет от уголка к уголку, прося пустить внутрь. Он, не сопротивляясь, поддаётся и захлёбывается от резко увеличившегося сладкого запаха хлопка в помещении. Омега потёк. Ему однозначно нравится происходящее. Голова начинает неумолимо кружиться, язык же продолжает вылизывать нёбо, зубы терзают пухлую нижнюю, руки перемещаются на ягодицы, до боли приятно сжимая, разводя их в стороны. Альфа неосознанно стонет в поцелуй, получая в ответ невероятное урчание. Собственный член безостановочно течёт, а феромоны окончательно выходят из-под контроля, заполняя помещение тяжёлой терпкостью. Феликс чмокает его в скулу и отходит, опускаясь на край кровати. Ему откровенно не верится в происходящее. Закусив лукаво губу, не может оторвать взгляд от зеркала позади альфы. Слегка покрасневшие от сжатия ягодицы, великолепно очерченные белой тканью джоков слишком… — Манят, — тихо. — Что? — альфа робеет, переминаясь с ноги на ногу. — Ты манишь, — хрипло, глядя в глаза. Чан прикрывает веки от очередной волны возбуждения. Его потряхивает, словно в лихорадке. Осознание того, что его невероятно заводит процесс, бьёт обухом по голове. — Я кончу, как только войду в тебя, — шепчет Феликс. — Чёрт возьми, Крис! Я даже не мечтал произнести это в слух! — трёт лицо ладонями, дабы хоть немного привести мысли в порядок. Чан устремляет взгляд в пол, чувствуя, как жар припекает его щеки. Он альфа, и никогда в жизни, до одного конкретного момента, не задумывался, даже на секунду, о нижней позиции, но этот омега творит сейчас с ним полнейший пиздец. Внутренняя сущность уже скулит, а его самого колотит от необузданного желания подчиниться. — Что ж, — Феликс расстёгивает пуговицу на джинсах, расставляя ноги. — Как я понял, ты давно с пробкой ходишь, а гиперстимуляция в первый секс — такое себе удовольствие, поэтому, надеюсь, ты не будешь против минета, — щурится подозрительно. — Да, — предвкушая подвох. — Опусти бельё так, чтобы я видел головку, — Чана простреливает током через весь позвоночник. Феликс никогда раньше не разговаривал с ним таким тоном — властным, с лёгкой хрипотцой, а нотки сексуального напряжения заставляют сглотнуть. Он без слов подчиняется, шипя от прикосновения к собственному, болезненно стоящему члену. В тишине комнаты лёгкий выдох омеги кажется раскатом грома. Феликс распускает волосы, слегка тормоша их пальцами, не отрывая взгляда от раскрасневшейся, мокрой головки и завязывает обратно. Альфа, не выдерживая, стонет, пережимая основание члена. — У тебя кинк на убранные волосы? — омега игриво наклоняет голову в бок. — Ты не слышал вопрос? — своим низким, блядским голосом. — Твой пучок сводит меня с ума, — сипло. — Ммм, — растягивая губы в ухмылке. — В следующий раз трахнешь меня с ним в рот, а сейчас иди ко мне, — голос, понизившийся ещё на октаву, просачивается по телу в самые потаённые места. Чан, пересиливая себя, делает короткий шаг, останавливаясь. — Не так, малыш, — пауза, — ползком. Альфа от понимания просьбы покрывается мелкими мурашками, а от обращения уже не только щёки, но и уши с шеей заливаются краской. Блядство! Какое же блядство! Стыд и желание так ярко простреливают в мозг, что член, зажатый резинкой джоков под головкой, заинтересованно дёргается и это не остаётся без внимания омеги, растягивающего губы в плотоядной улыбке. Чан послушно встаёт на колени, а опустившись на руки и услышав тяжёлый выдох, склоняет голову, наконец понимая, чего так яро добивался маленький засранец. Он мысленно обещает отомстить, но то, как ярко, призывно сейчас пахнет желанием омега, стирает возможность о чём-то размышлять. Подняв голову, альфа выполняет приказ, впитывая пламя в глазах, направленных на отражение позади. — Святые угодники, — Феликс выдыхает ошеломлённо. Альфа. Тот самый альфа, по которому сохнет и течёт добрая половина универа, сейчас, грациозно прогибаясь, ползёт к нему с пробкой в заднице. — Я сожру тебя, малыш. Целиком сожру и не подавлюсь, так и знай, — наконец посмотрев в глаза альфе. Тот, дойдя до его широко расставленных ног, трётся головой чуть ниже колена, урча совершенно очаровательно, при этом краснея, ярче спелого помидора. Феликс открывает рот и хлопает им на манер выброшенной на берег рыбы. — Малыыыш, — тянет хрипло, тут же впиваясь в губы жадным поцелуем. Чан еле поспевает отвечать на напор разгорячённого омеги, без слов понимая кто правит сегодняшним балом. Его руки всё ещё упираются в пол, колени подрагивают, а задница сама по себе крутится из стороны в сторону. Постанывая в губы, он толкается в воздух, безумно желая получить хоть какое-то прикосновение к изнывающему члену. — Послушный, — отстранившись с громким чмоком. — Давай, волчонок, обслужи своего омегу и тогда я разрешу тебе кончить. Феликс опирается на руки позади себя, испепеляя голодным взглядом, а Чан понимает, что его нестерпимо заводят речи омеги. Стыд от положения, в котором он оказался, выкручивает все ощущения на максимум, скулить хочется в голос и он, не отказывая себе ни в чём, делает это так громко, от чего Феликс немного дёргается. Дрожащими от перевозбуждения руками вжикает молнией на джинсах омеги, приспускает бельё, вытаскивая до безобразия мокрый, твёрдый член наружу. Облегчённый вздох, слышный сверху, даёт понять, что кое-кто еле держится. Немедля, Чан облизывает головку по кругу и накрывает губами, промычав от сладости вкуса, наполняющего рот. Феликс снимает лонгслив, отбрасывая в сторону, падает на локти от невозможности удержаться на руках, и щипает себя за вставшие соски, выгибаясь, тем самым проталкивая член немного глубже. Не ожидающий такого Чан немного давится, но, продышав носом, вбирает больше длины, принимаясь активно сосать, старательно создавая вакуум. Он слышит откровенные стоны и прикрывает глаза от фантастического удовольствия. Член пускай и меньше его, но всё-таки достаточно большой для омеги, ровный, с проступающими венами от перевозбуждения, приятной тяжестью ложится на язык. Альфа принимается вылизывать его, как самый вкусный леденец, очерчивая языком всю длину и головку по кругу, ныряет в уретру, дурея от сразу выделившегося предэякулята. Его зажатый член ноет, а яйца болезненно поджимаются, но он прилежно работает ртом, насаживаясь до основания, сглатывает, пропуская головку в узкую глотку. — Чёёёрт, — Феликс хватается рукой за тёмную макушку, трясясь всем телом. В глотке слишком узко и влажно, член приятно сдавливается нежными стенками в тиски. Немного отстранив голову альфы, опираясь на пятки, подаёт бёдра вверх, начиная часто, но коротко трахать альфу в рот. Взглянуть вниз было колоссальной ошибкой. Лицо альфы раскраснелось, блядские, пухлые, малиновые от работы, губы безбожно красиво растянуты вокруг ствола, из глаз по щекам катятся хрусталики слёз, а подбородок и щёки измазаны в слюне, перемешанной с предэякулятом. — Ещё немного, малыш, — сипит, отстраняя альфу за голову. Чан глубоко вдыхает и кислород, резко попавший в лёгкий, жжёт изнутри, его ведёт от всего происходящего, горло дерёт, но он лишь кивает, снова насаживаясь на член, послушно принимая глубокие толчки. — Н-не г-глотай, — запинаясь, блеет Феликс. Омега, видимо, усилием воли вынимает предоргазменно подёргивающийся член, кончая ему в рот. От обилия сладко-солёной спермы ему приходится сглотнуть часть, а другую послушно держать во рту, пока упавший на постель от оглушительно оргазма омега приходит в себя. — Иди ко мне, — сиплым от стонов голосом просит Феликс. Чан забирается на него, седлая бёдра, смотря умоляющим взглядом. Он дотрагивается до истекающей, уже побагровевшей головки, прокручивая руку по кругу. — Ты так течёшь для меня, — альфа закатывает глаза от долгожданного прикосновения, едва сдерживая семя во рту. Рука омеги ускоряется, гладит уздечку ласково, но настойчиво. Он чувствует, как оргазм подкатывает неумолимой лавиной, неосознанно сжимает ягодицы с приятно распирающей пробкой внутри, жмурится до мушек перед глазами и кончает с хриплым, протяжным стоном, всё-таки распахнув рот. Сперма стекает по губам и подбородку, заляпывая шею, а его собственная пачкает весь торс Феликса. — Видел бы ты себя сейчас, — урча, произносит омега. — Греховно красив, — убирает чистой рукой влажные пряди волос со возмогшего лба альфы. — Ебучий случай, — охрипшим голосом, упав на омегу всем весом. Феликс солнечно улыбается в сгиб плеча Чана, нежно целуя, руками трепетно оглаживает спину и, опустив их на поясницу, чувствует, как того пробирает мелкая дрожь. — Крис, ты же знаешь, что ты альфа? Был и всегда им будешь, — еле слышно шепчет. — Да, — так же тихо. — Хорошо, — Феликс невесомо прикасается к ягодицам и убирает руки, крепко прижимая за плечи альфу к себе. Чан отстраняется, опираясь на локти по обе стороны от головы омеги, замечает медленно нарастающую панику в глазах напротив и не находит ничего лучше, чем поцеловать приторно нежно пискнувшего под ним парня, собственной рукой заставляя накрыть свою правую ягодицу, покачивая бёдрами, проезжаясь по заново встающему члену омеги. — Крис, — Феликс тут же хватает его обеими руками за задницу, удерживая на месте. — Не сто́ит… — Сто́ит, — перебивает. — Я хочу тебя внутри, пожалуйста, хён, — от обращения и вида разбитого, затраханного альфы на своих бёдрах, от вкуса собственной спермы на языке и ощущения мягкой упругости в руках Феликса колотит. — Малыш, я же не смогу остановиться, — низким до предела голосом. — Так я и не прошу, — Чан видит, как чёрный зрачок практически полностью вытесняет шоколадную радужку. Стонет надломлено, когда левую ягодицу опаляет жаром от хлёсткого удара. — В коленно-локтевую, поперёк кровати, — приказным тоном. Альфа скулит и, собрав себя в кучу, выполняет сказанное. Феликс встаёт сбоку кровати, быстро избавляясь от неприятно липнущих к ягодицам джинс и боксеров. Открывшаяся перед ним, доселе неизведанная, картина поражает разум, заставляя грудную клетку ходить ходуном, а сердце отбивать ритм барабанов перед казнью. Его крупно потряхивает, ладони потеют, смазка предательски вытекает порциями из немного зудящего ануса. Но альфа, доверившийся ему альфа, сейчас старательно прогибается в пояснице, опираясь на колени и ладони. Чан ощущает совершенно невесомое прикосновение к ямочкам над ягодицами. Мягкие губы собирают мелкие мурашки с его карамельной кожи, робко целуя в правую половинку. Феликс шлёпает ягодицу, а другой рукой цепко берётся за стоппер пробки, слегка вытаскивая и резко загоняя обратно. Он стонет коротко, падая грудью на кровать, а, повернув голову, осознаёт причину своей позы. Зеркало. Ёбаное, блять, зеркало в полный рост, просто отлично отражает происходящие сейчас на кровати. Омега урчит, буквально потираясь лицом о его задницу, накручивая на кулак пушистый, серый хвост. Альфа закатывает глаза от очередной волны стыда, скручивающего внутренние органы в предельном исступлении. Сам начинает тарахтеть заведённым двигателем, крутя задницей, боясь потерять контакт, но Феликс удивляет его, в очередной раз принимаясь безостановочно лизать кожу ягодиц, перемещаясь от одной половинке к другой. Омега мнёт бёдра, не в силах насытиться, задворками разума улавливает тихие поскуливания спереди. В ход идут зубы. От первого укуса альфа дёргается, но как-то обречённо выдохнув расслабляется, а он, взрыкнув по-звериному, осыпает кожу багровыми укусами-засосами. Рассудок затуманивается и только громкий стон выводит его из блаженного состояния. Феликс обнаруживает себя яро вылизывающим метку под левой ягодицей. Капли крови оседают на языке терпкостью амбры, перемешанной со сладостью хлопка. Его внутренняя сущность сыто улыбается. Пометить альфу! Ни стыда, ни совести! Осознавая, что в финале получит по башке за такую выходку, невероятно счастливый омега забирается на кровать, опираясь на колени, шепчет: — Если тебя хоть на секунду возьмут сомнения, что-то не понравится или тем более будет больно, останови меня, — облизывает ушную раковину, вбирая мочку в рот. Альфа часто кивает головой в ответ. — Словами, Крис, — властным голосом. — Да, х-хён, — Чана натурально трясёт, но жажда продолжения поджигает яркое пламя внутри. — Сейчас ты раздвинешь для меня свою очаровательную задницу. Сам, — альфа скулит поражённо, утыкаясь лицом в одеяло. — И голову влево поверни, — низкий командный голос заставляет беспрекословно подчинится, и издать доселе неизведанный звук, ведь зеркало на шкафу никуда не делось. — Фели… — Ты хочешь быть хорошим мальчиком для своего хёна? — острый обжигающий удар по левой ягодице заставляет зажмуриться, приоткрыв в немом стоне рот. — Хочешь или нет? — прокручивая пробку по кругу. — Да, хён, — на выдохе. — Тогда выполняй, что велено, иначе сегодня не кончишь, — смотря альфе в глаза через зеркало, Феликс растягивает губы в масленой улыбке, облизываясь. У того вся шея красная, а с возбуждённого члена капает смазка, образовывая пятно на постельном белье. Чан, чувствуя, как горит его лицо, хватается вспотевшими ладонями за собственный, мокрый от слюны, зад, разводя в стороны, едва удерживает себя на месте. Стыд поджигает все внутренние органы, а сказанное омегой шёпотом: «не отводи взгляд», прежде чем сесть сзади на колени, заставляет напрячься всем телом. Феликс пару раз вынимает и вставляет пробку в подготовленный зад и всё-таки вытаскивает её, окончательно отбрасывая на постель. Покрасневшая, судорожно сжимающая дырка манит своим видом. Он урчит в голос, припадая губами, слегка всасывая края, дуреет от ощущений и сломленного скулежа альфы в его руках. Чан автоматически закрывает глаза, слишком пошлая картина выбивает весь кислород из лёгких, а прикосновение мягкого, скользкого языка к сфинктеру выкручивают все ощущения на максимум. Тот кружит по кругу, надавливает на центр, легко проникая внутрь, вылизывая нежные стенки. Он дёргается от необычности ощущений, отпуская руки, до этого удерживающие задницу, и хнычет, поджимая пальцы ног. — Плохой мальчик, — резкий удар по ягодице. — Мало того не смотрит, так ещё и не хочет быть вылизанным, — рычащее шипит Феликс. — Х-хочу, — заполошно хватая воздух ртом. Правда хочет, ни капли не лукавя. Но обжигающий стыд сдавливает горло спазмом, не позволяя нормально произнести слова. — Что хочешь, альфа? — Феликс хмыкает, хитро смотря в зеркало. — Вылижи меня, омега, ум-моляю, — краснея, кряхтит, снова хватаясь за ягодицы. Руки соскальзывают с мокрой кожи, но он старательно цепляется, не отводя взгляд, как омега снова склоняется перед ним, целуя припухший вход, немного дует, тут же проникая языком. Перед глазами плывёт, ощущения невозможно описать словами. Они крошат его в песок, позволяя лишь отчаянно скулить, да услужливо подставлять зад, задыхаясь от процесса. Феликс чувствует себя фантастически, альфа перед ним рассыпается от явного удовольствия, стонет в голос, не стесняясь, а когда он начинает трахать его языком, принимается подмахивать задом, стараясь самостоятельно насадиться. Его самого ведёт от происходящего, он отцепляет руки альфа от ягодиц и широким мазком собирает влагу с нежной кожи. Вылизывает правую половинку, прикусывает, спускается к бедру поцелуем, дурея от терпкого концентрированного запаха. Стрельнув взглядом, проверяет наблюдают ли за ним и вставляет в себя два пальца, слегка отклячив жопу, подставляет вторую ладонь, в которую тут же стекает добрая порция ароматной смазки. — Думаю, тебя нужно получше смазать, — Феликс раздвигает двумя пальцами разлизанную дырку, буквально вливая в альфу свою смазку с руки. Чан разнуздано стонет, впитывая глазами увиденное. Его трахнут на омежьей смазке. Блять! Блятьблятьблять!!! Омега тем временем снова присасывается к его анусу с одуряющей жаждой, словно лакает его изнутри. Чана потряхивает, горло уже саднит от стонов, член вот-вот взорвётся от нестерпимого желания кончить, а низ живота сводит спазмом. — Ф-феликс, прошу, — блеет хриплым голосом. — Что хочет мой альфа? — оторвавшись от самого лучшего лакомства с собственным привкусом. — В-войди, умоляю, — обессиленными руками пытается снова развести ягодицы в стороны. — Нет, тебя нужно как следует подготовить, — Феликс лукаво поднимает уголок губы, хмыкая с выражения лица альфы. Тот брови заламывает, закусывая губу едва появившимися клыками. — Ты невероятно вкусный, — снова лижет от невозможности удержаться. Омега опять вставляет в себя два пальца, прокручивая, дабы собрать побольше смазки, вынимает, сразу же вставляя их в Чана. Тот, уже не в силах громко стонать, поскуливает тихонько, но глаз от отражения не отводит. Когда свободно вошедшие в него пальцы начинают массировать стенки, аккуратно раздвигая их, задевая комок нервов, Чан распахивает рот. Так вот о чём говорил Чанбин. Господипомилуй! Да похоже не Феликса он не сможет оттащить за уши от своей жопы, а сам будет умолять на коленях трахнуть его ещё раз. И ещё. И ещё… Пальцы надавливают на простату, он выгибается до хруста, не выдерживая сладкой пытки, руки падают плетьми на матрац, а он хнычет боясь, что всё прекратится. — Всё хорошо? — ласково целуя в загривок, интересуется Феликс. — Да, — на выдохе. — Я сейчас, сейчас… — пытается ухватиться сам за себя, но ослабленные руки подводят, колени безбожно разъезжаются, как ножки у мольберта. — Эй, все нормально, — нежно целуя в скулу. — Лежи так, дальше я сам, — и вставляет третий палец, входящий с едва заметным трудом. — Потерпи до четырёх, и поменяем позу. М? — заправляя за алое ухо мокрую прядь волос. — Как скажешь, хён, — едва слышно. Феликс взрыкивает, осыпая шею, плечи и всю спину мелкими поцелуями, не забывая при этом двигать рукой, аккуратно растягивая. Когда три пальца ходят достаточно свободно, он добавляет четвёртый и лижет края ануса, отвлекая от лёгкой боли зашипевшего альфу. Старательно кружит языком вокруг дырки, растянутой на его пальцах, свободной рукой оттягивает резинку джоков, отпуская с хлопком. Альфа скулит повержено, отстраняется, уходя от очередного удара, затем сам подаётся назад, насаживаясь на пальцы. — П-пожалуйста, — Чан еле опирается на дрожащие руки, чтобы заглянуть прямо в глаза омеге. — Хочу кончить от твоего члена внутри, — заламывает жалостливо брови. — Хорошо, — омега напоследок пару раз двигает рукой туда-сюда и, поцеловав натруженную дырку, отстраняется. — Ложись на спину. Чан переворачивается, поднимая таз. Омега стягивает с него бельё, наконец высвобождая из оков ноющий член, и подкладывает под поясницу подушку. Он закусывает губу заворожённо наблюдая как Феликс, достав из прикроватной тумбочки презервативы и смазку, забирается на кровать, располагаясь между его услужливо раздвинутых ног. Тот выглядит, как божество. Мелкие пряди выбились из причёски, лицо раскраснелось, а опухшие губы сильно манят поцеловать. И даже блестящие от естественной смазки бёдра с ягодицами не умоляют его обжигающего доминантного взгляда. И это божество сейчас трахнет его. О Всевышний, Чан что спас вселенную в прошлой жизни, если ему удостоена такая честь? Он по новой заливается краской, а жгучий стыд лавиной окатывает всё тело, заставляя мелкие искры тока пробежать по позвоночнику вниз. За несколько минут в ложбинке под пупком образовалась приличная лужица предэякулята с болезненно ноющего члена. — Чёрт, — через толщу воды слышит слишком гневное от омеги. — Прости, Кристофер, сегодня обойдёмся пальцами. — В смысле? — альфа устремляет растерянный взгляд на омегу, который, кажется, впервые за всю прелюдию немного покраснел. — Нет! Феликс, я хочу тебя, слышишь, я умру если ты сейчас же не… — Тшш, мой маленький, — Феликс накрывает его своим телом, покрывая румяное лицо поцелуями, примыкает к истерзанным, искусанным губам, ласково сминая, стараясь успокоить. — Тогда ты можешь трахнуть меня, хочешь? — собирается оседлать бёдра Чана, но тот не даёт, крепко скрещивая лодыжки на пояснице. — Почему ты передумал? — альфа не в силах сдержать смешанных эмоций, сам покачивает на себе омегу, вырывая у обоих болезненный скулёж от потирания членов друг о друга, одновременно чувствуя, как к горлу подкатывает ком отчаяния. Что он сделал не так? Почему Феликс резко расхотел его? — Малыш, я хочу тебя, честно, ты же чувствуешь, как сильно, — омега подаётся вперёд, плавно двигаясь. — Но я же не знал, что ты захочешь такого, а у тебя размер побольше, — улыбается нежно, сцеловывая всё-таки скатившуюся одинокую слезу. — Не понимаю, — бурчит Чан, отворачиваясь. Боже как же стыдно, мало того он такой расхристанный умолял его вылизать и трахнуть, да ещё и ревёт тут как… Стоп! Альфа трясёт головой, тихо выдыхает, прикрывая глаза. С ним всё нормально и с Феликсом тоже! И если хочется обоим, значит тем более всё окей! — Крис, у нас просто нет подходящего для меня презерватива, он слетит, а это… — Серьёзно? — вопит Чан. — Господи, Феликс! Ну зачем же так пугать? — хватается за голову, сжимая волосы у корней до лёгкой боли. — Можно без них вообще-то, — смотрит проникновенно в метающиеся сейчас по его лицу глаза. — Ты уверен? — на грани слышимости. — Как никогда, — оглаживает плечи омеги и, схватившись за его ягодицы, толкает вперёд. — Давай же, хён, я так сильно жажду ощутить тебя внутри целиком. Феликс рычит, впиваясь в губы кусачим поцелуем, смазка новыми порциями стекает по его бёдрам, пачкая все вокруг. Он лижет и прикусывает малиновые губы, проталкивает язык в рот, откровенно постанывая от трения влажных тел с зажатыми между них членами. Альфа отдаётся ему без остатка, поскуливая, сжимая в руках мокрые ягодицы. Отвечает со всей отдачей, коротко хватает ртом необходимый кислород и снова впивается в губы, запуская одну руку в волосы, окончательно портя возбуждающую причёску. Феликс отстраняется, понимая, что если они продолжат, то кончат оба, так и не добравшись до основного блюда. Заводит руку за спину, собирая как можно больше смазки, и смазывает ей свой член. Оперевшись на локоть одной руки, приставляет головку к подготовленному анусу и, покружив немного, входит наполовину, застывая с распахнутым ртом. Чан откидывает голову назад, жмурясь до белых пятен перед глазами. Член омеги неимоверно распирает его изнутри, на секунду кажется, что проделанной подготовки мало. Хочется зарычать, чтобы тот сию же секунду вытащил своё орудие пыток из его зада. Но неизвестно откуда взявшаяся рука на его члене, плавно поглаживающая, отвлекает от неприятных ощущений, помогая расслабиться. — Ты сжимаешь меня слишком сильно, — шипит Феликс. До альфы доходят слова омеги с трудом, но он кивает, выдыхая. Вспоминает, как обычно его сжимали неопытные партнеры, и расслабляется, с трудом, но расслабляется, что позволяет Феликсу войти в него целиком. — Хороший мальчик, — шёпотом на ухо, — я полностью в тебе, осталось совсем немного, долго не продержусь, — Феликс едва покачивается, ощущая как плотно нежные стенки сжимают его. — Блядство, как же в тебе хорошо, — скулит, утыкаясь лбом в плечо Чана, втягивая сочный аромат амбры, что кружит голову вдобавок к ощущениям. Когда Феликс меняет угол проникновения, головкой члена точно проезжаясь по простате, Чан надсадно стонет, цепляясь руками за подушку над головой. Член фантастически приятно давит на ранее неизведанные точки, принося удовольствие. Омега, найдя его руки, переплетает их со своими в замок, толкается резче. Амплитуда движений ускоряется, Феликс выходит наполовину, трахая Чана с оттяжкой, до сломленного выдоха и мокрого характерного звука бёдер о ягодицы. — Ах, — альфа заламывает брови от очередного резкого толчка. — Боже, Крис, — Феликс закатывает глаза. — Ты невероятный, — целует, приторно нежно, попеременно посасывает губы и проталкивает язык в рот. Внутри всё вибрирует от происходящего, но омега продолжает коротко, но быстро проникать в альфу. Когда омега отстраняется и, хватая его за бёдра снизу, чуть ли не складывая пополам, увеличивает темп, при этом каждый раз проезжаясь по простате, Чан в полной мере понимает почему все омеги так сильно метаются по постели. Он просто не в силах контролировать своё тело. Его то выгибает дугой, то мелко потряхивает от удовольствия. Руки сами по себе хватаются за пододеяльник сжимая, до треска ткани, и та похоже рвётся. От не прекращающихся, сокрушённых поскуливаний рот совершенно не закрывается. Феликс сбавляет темп и, схватив его пальцами за подбородок, заставляет посмотреть прямо. — Всё хорошо? — а у самого глаза лихорадочно блестят, лоб покрыт испариной, как и всё тело. — Прошу, не останавливайся, — хнычет сорванным голосом. И слава всем богам, омега слышит его, ускоряясь, сжимает ляжки до будущих бордовых отметин. Он жадно глотает воздух, распадаясь на куски, принимая грубые точные толчки по простате. Голова уже практически не соображает, комната расплывается перед глазами. Когда рука Феликса оборачивается вокруг его изнывающего члена, Чану хватает пары движений, чтобы обильно излиться, пачкая ещё и свой живот. Не успев выйти, Феликс разбито стонет, кончая практически следом, заполняя спермой растраханную задницу альфы, падая ослабленно сверху. Мелко сжимающиеся мышцы ануса, слово высасывают из него все соки. Спустя какое-то время он встал, собираясь сходить в ванну. — Феликс, ты куда? — Чан, испугавшись, поднимается на локти, устремляя растерянный взгляд на омегу. — Я настрою душ и, пока ты моешься, поменяю постельное, — хрипит, не оборачиваясь. — Не волнуйся, когда ты вернёшься, я буду здесь. Чан совершенно не понял такой резкой перемены в настроении. Поднявшись следом, тихо пискнул, заливаясь краской. Из него вытекала ещё тёплая сперма, перемешанная с лубрикантом и естественной смазкой омеги. Альфа прикрыл глаза, улыбнувшись, и на подкашивающихся ногах пошёл за Феликсом.🍑
Его разбудило копошение за спиной. Тепло от обнимающего всю ночь человека улетучивается, принося лёгкое разочарование. Шорох внезапно стихает и альфой завладевает паника. Нетнетнет. Он не мог просто так взять и уйти! Открыв резко глаза, Чан поворачивается, тихо прошипев сквозь зубы. — Феликс, — охрипшим голосом. Сидящий на краю кровати к нему спиной омега напрягается. — Феликс, сколько времени? — альфа сонно завет. — Одиннадцатый час, — совсем тихо в ответ. — Ты поспи ещё, а я приготовлю завтрак и разбужу позже. Чан хмурится, не понимая почему на него не смотрят. Вчера, приняв душ и упав на чистую кровать, он сквозь дрёму ощутил, как омега забрался к нему в объятия и, примостившись рядом с плечом, уснул. Он не стал заводить разговор, лишь по причине собственной усталости и явной изнеможённости Феликса. Сейчас этот малый однозначно не отвертится. — У нас ещё есть время, чтобы поваляться в кровати, а завтрак приготовим вместе, — Чан кое-как дотягивается до руки омеги. — Иди ко мне. — Крис, — тяжело выдохнув. — Мне… — Не порть момент, вредина, просто обними меня, — состроив милую мордашку, раскрывает руки. Феликс поджимает губы, но всё же забирается обратно под одеяло, ложась головой на грудь альфы и, закинув ногу ему на бедро, обнимает. Хорошо. Как же ему сейчас хорошо. Мерное сердцебиение успокаивает подкатившую с утра панику, а пальцы, легко перебирающие его волосы, убаюкивают. Руки зудят от необходимости прикоснуться. Решившись, омега осторожно поглаживает бедро, ведёт ладонь вверх, проходясь по рёбрам, поднимает голову, вглядываясь в умиротворённое лицо альфы. Оглаживает скулу и коротко целует в нос, от чего тот хмурится и приоткрывает один глаз. — Наконец-то, заслуженная утренняя ласка за мои вчерашние старания, — Чан переворачивается на бок, ложась лицом к лицу с омегой, тихо кряхтя. Слегка вьющиеся светлые пряди волос растрёпаны от сна. Молочного шоколада глаза щурятся недоумевающе, а губы вытягиваются в уточку. Альфа любуется омегой, оглаживая веснушчатую щеку, нежно примыкая к губам. Лёгкий чмок и всего-то. Для Чана же этот чмок символизирует долгожданное утро в объятиях возлюбленного. Его сердце норовит пробить грудную клетку от невероятно сильных нежных чувств, испытываемых в моменте. — Не смотри так, — Феликс пытается отвернуться, но крепкие руки на талии не позволяют. — Как? — с придыханием. — Словно я самое ценное, что у тебя есть, — отводит взгляд в сторону, смущаясь. — Потому что так и есть, ты для меня бесценен, — прижимает к себе, вдыхая сладкий аромат хлопка. — Крис, я хотел сказать… — Давай сначала я? — альфа ложится так, чтобы было видно омегу. — Только обещай выслушать до конца, — Феликс кивает, скромно улыбаясь. — Каюсь, о твоём желании овладеть мной, я узнал из переписки с Джисоном, бессовестно прочитанной в день, когда заносил конспекты, — поджимает губы. — Так и знал, — тяжело вздыхая. — Признаю, поначалу я опешил, но поверь ни на долю секунды не подумал, что это какое-то извращение, — показывает кавычки рукой. — Просто, было странно, что кто-то хочет меня трахнуть таким образом, ещё совсем немного страшно, но зато я понял причину твоего нежелания серьёзных отношений, — стараясь успокоить явно нервничающего сейчас омегу, он нежно берёт его руку, целуя тыльную сторону ладони. — Но если ты догадался, что я знаю, почему не признался? — Пфф, серьёзно? — закатывает глаза. — В нашем мире альфья задница неприкосновенна и даже твои знания не давали мне гарантию, что ты не всечёшь мне, как только начнётся разговор. — Моя задница теперь твоя, — Чан кладёт руку омеги на свою ягодицу. Феликс шокировано округляет глаза. — Крис, клянусь, что буду молчать о произошедшем, — сжимает мягкую плоть, наслаждаясь упругостью. — Этого больше не повторится, я просто потерял голову от вседозволенности, — закусывает губу, смотря грустным взглядом. — Эй, ты не слышал моих слов? — придвигается как можно ближе. — Мне всё понравилось, хён, — краснея, выдыхает прямо в губы. Феликса окатывает волной дурманящих терпкий феромонов, а от слов он сжимает ягодицу сильнее и целует пухлые губы, не выдерживая подобной близости. Проталкивает язык в податливо открытый рот, сплетаясь в медленном танце с другим. Немного поплывшее сознание возвращается в реальность от тихого шипения. — Сильно болит? — смотря сожалеющим взглядом, Феликс поглаживает поясницу. — Вовсе нет, — Чан улыбается счастливо. — Поясницу тянет, да бедро печёт, а задница… ммм… — покачивается туда-сюда, проверяя свои ощущения, — не знаю, как описать, но всё точно в порядке. — Прости, за метку, — закусывая лукаво губу. — А ну прекращай, — альфа щёлкает омегу по носу. — Мне правда всё понравилось, а от метки вообще в восторге. Поставишь новую, когда эта сойдёт? — невинно хлопая глазами. — Крииис, — Феликс разворачивается на спину, бездумно колотя постель руками и ногами, как маленький ребёнок, — какого чёрта ты такой хороший? — накидывается с объятиями на смеющегося с его поведения альфу, крепко прижимая. — Нууу, — Чан наигранно задумывается, нависая над омегой, опираясь на локти. — Просто я люблю тебя и… — чмокает в губы, — люблююю тебяяя иии… — чмокает в щёку, — и принимаю тебя полностью, — щурится с хитрого выражения лица и, когда до него доходит, заливается ярким румянцем. — Давай скажи это, ну же не сдерживайся, — смущённо пряча лицо в шею Феликса. — Ты потрясающе меня принимаешь, — шепчет Феликс, переворачивая их местами, располагаясь между разведённых ног Чана. Слова, сказанные низким, возбуждающим голосом, заставляют альфу прикрыть глаза от приятной волны жара, прокатившейся по его телу. Гадёныш тем временем разражается заливистым, звонким смехом, заваливаясь на бок. — Зараза, — бухтит Чан. — Сам же попросил, — толкает язык за щёку. Довольная моська омеги подталкивает его на сумасшедший поступок, и он седлает его бёдра, впиваясь в губы жадным поцелуем. Ошарашенный Феликс сжимает руками его талию, а Чан голодно скулит, покачиваясь, проезжается задницей по твердеющему члену. Захватывает чужой язык губами, принимаясь посасывать. Феликс урчит в поцелуй, разрешая вылизывать свой рот, руками блуждает по гладкой коже спины, перемещается на ягодицы и осторожно поглаживает натруженный анус двумя пальцами, ловя губами судорожный выдох. — П-пожалуйста, Феликс, — Чан мажет губами по скуле, облизывает широким мазком шею и прикусывает мочку уха, не переставая ёрзать по уже вставшему члену. — Хочу тебя, — стискивает зубами кожу на кадыке, сжимая руками талию, целует каждый сантиметр молочной кожи, добравшись до груди, попеременно лижет набухшие соски. Омега выгибается, тихо постанывая, схватившись за его волосы, притягивает ближе к груди. Он с упоением присасывается к правой горошине и обводит языком по кругу подразнивая. Собственный вставший член трётся о бедро омеги, пачкая кожу предэякулятом. — Блять, Крис, — Феликс отрывает его от себя. — Тебе сейчас нельзя, — целует в припухшие губы. — Прошу, Феликс, я хочу ощутить тебя внутри, позволь мне быть хорошим мальчиком для тебя, — облизывается, дотрагиваясь кончиком языка до чужих губ. Рукой обхватывает член омеги, надавливая большим пальцем на головку. — Мхг, альфа, — Феликса трясёт от возбуждения, порция смазки вытекает из него, пачкая простынь. — Тебе может быть больно, как же ты не поймёшь, — притягивает альфу за скулы, смотря проникновенно. — Если будет невыносимо, обещаю сказать, но пожалуйста, пожалуйста, мой омега, — Чан весь вибрирует внутри от откровенного желания ощутить распирающий член в своей дырке. — Мой альфа хочет поскакать на мне? — хитро щурится, не ожидая такой прыти от Чана. — Господи, да, очень-очень хочу, — хнычет, покрываясь румяными пятнами. — Можно? — устремлённый разбитый взгляд крошит Феликса изнутри, и он шепчет: «да», тяжело выдыхая. Чан прикрывает глаза, дрожащими руками достаёт тюбик смазки из-под подушки и, выдавив приличное количество на руку, дотрагивается до собственной дырки, проталкивая в себя сразу два пальца. Утыкается носом в живот омеги, поскуливая отчаянно. Лёгкое жжение приносит едва уловимый дискомфорт, но громкий стон и руки, перебирающие его волосы, посылают искры удовольствия по венам. Альфа поднимает голову, видя с какой жадностью омега смотрит в зеркало, расположенное позади. Низ живота скручивает от возбуждающей идеи. Он встаёт и меняет позу поворачиваясь спиной. Когда Чан садится на его бёдра и, прогнувшись, вставляет в себя два пальца, раскрывая покрасневшую дырку прямо перед его глазами, Феликсу кажется, что мир схлопнулся. Всё его внимание концентрируется лишь на сочных ягодицах, покрытых его кровавыми засосами и пальцами, что старательно готовят дырку для него. Он рычит по-звериному и, схватившись за правую половинку, вставляет свой палец к уже имеющимся двум внутри. — Хёоон, — надломлено скулит Чан, падая вперёд, еле успевая подставить свободную руку. — Да, мой маленький, — голос, пропитанный вожделением, заставляет альфу хныкать. Феликс садится удобнее, свободной рукой сжимая бок Чана. — Чувствуешь, вот тут, — давит чужими пальцами на простату, с удовлетворением подмечая, как тело в руках вздрагивает. — Твоё чувствительное местечко. — Господи, — жмурится альфа. — Сейчас, потерпи немного, — вытаскивает все пальцы и, нашарив рукою тюбик смазки, приставляет его прямо к анусу, выдавливая внутрь приличное количество. — Люблю, когда мокро, — шлёпает по ягодице и вставляет сразу три по костяшки. Чан со свистом выдыхает, прохладный лубрикант заполняет его изнутри. Пальцы, ощущаемые совершенно правильно, массируют ещё раскрытые с вечера стенки, а, когда задевают чувствительную простату, он хрипло стонет, откинув голову назад, во все глаза смотря на пошлую картину, отражающуюся в дверце шкафа. Он уже вспотевший, с красными щеками и шеей, прогибается на омежьих бёдрах, с нескрываемым желанием в глазах насадится на член. Его потряхивает сильнее, когда он сталкивается с горящим голодом взглядом Феликса, а тот улыбается криво и давит на комок нервов с такой силой, что у альфы искры из глаз сыплются, рот открывается, оглушая комнату громким стоном. — Уверен, что выдержишь? — Феликс заботливо поглаживает поясницу. — Да, просто разреши мне кончить сразу, — жалостливо заламывая брови. — Тогда садись, мой альфа, — омега удобно ложится, подкладывая под голову руки, неотрывно наблюдая, как альфа берёт его мокрый от естественной смазки член, и сам направляет в себя, опускаясь до упора с шипением. Ему приходится собрать всю волю в кулак, чтобы не кончить в тот же момент от невероятно приятного давления на орган. — Скачи, малыш, и смотри на себя, как потрясающе ты выглядишь на моём члене. Альфа хнычет и приподнимается на дрожащих ногах, тут же опускаясь до мокрого хлюпающего звука. Член фантастически правильно давит на его нежные стенки, при этом задевая простату. Он зажимает пальцами свои чувствительные соски и, откинув голову, принимается неистово скакать вверх-вниз, поднимаясь до половины длины. Феликс с жадностью поглощает картину как его член каждый раз пропадает в жадной дырке, засасывающей его внутрь и безупречно сжимающей плотными стенками. В отражении видно, как член альфы покачивается, при каждом движении хлопает по накаченному животу, пачкая тот в смазке. Чан беспрерывно хрипло стонет, выгибаясь, пытается смотреть на себя, заливаясь всё больше краской. Когда силы покидают его, он начинает покачивать задом взад-вперёд, плотно сжимая мышцы ануса, от чего омега гортанно взрыкивает, хватаясь за его задницу. — П-помоги мне, Феликс, — сломлено произносит. — С удовольствием, маленький, — плотнее схватившись за талию и оперившись пятками в матрац, омега принимается вколачиваться в альфу снизу, с неистовой скоростью насаживая его на себя сверху. От обилия смазки та вспенивается, пачкая лобок и ляжки, хлюпает пошло, а собственная толчками вытекает, наполняя воздух сладостью. Чан опирается на руки позади себя, извивается змеёй при каждом точном попадании головки по простате, дрожит, не переставая надрывно поскуливать. Плотный узел, стягивающий низ живота, постепенно развязывается и его добивают слова омеги: — Чувствуешь, как я глубоко в тебе, — Феликс одной рукой накрывает живот альфы, надавливая, ощущая собственный ходящий, словно поршень, член. Чана окатывает огненной волной с головы до пят. Он скулит оглушительно громко и кончает, так и не дотронувшись до своего члена. Сперма чуть ли не водопадом орошает всё вокруг, падая на их потные тела и сбитую к чертям постель. Когда судорожно пульсирующие мышцы ануса сжимают его член внутри, Феликс изливается внутрь с рыком сквозь стиснутые зубы, до боли сжимая в руках талию Чана. Они устало падают на кровать, громко вдыхая воздух, пропитанный смешанными феромонами и сексом. Через какое-то время Феликс начинает смеяться заливисто, а Чан в недоумении соскальзывает с его члена, скатываясь на бок. — Ну, чего смешного? — бухтит, вглядываясь в искрящиеся весельем глаза. — Я просто не верю, что это происходит, да ещё и во второй раз, — улыбается, а на глаза наворачиваются слёзы. — Мы обязательно повторим столько раз, сколько потребуется, чтобы ты поверил, — целует его в губы, осторожно поглаживая щеку. — Ты точно делаешь это по собственному желанию? — настороженно заглядывая в глаза. — Феликс, ну ты совсем балбес или как? Конечно, я хочу этого, разве не видел на сколько мне было потрясающе? — потирается носом о нос, облизываясь. — Но ты не думай, что теперь я всегда буду активом… — Ещё бы, в следующий раз уже я заставлю тебя смотреть в зеркало и покрываться красными пятнами, кроха, — альфа закидывает ногу омеги себе на бедро, сжимая в крупных ладонях текущую задницу. — Ловлю на слове, — растягивая губы в игривой улыбке. В комнате раздаётся противный звук вибрации и Чан кое-как дотягивается до телефона, чтобы ответить на звонок. — Ну ты как, бро? Можно поздравить с потерей анальной девственности? — Чан смеётся с шокированного выражения лица омеги, слышащего разговор. — Да, Бин, я теперь понимаю тебя в полной мере, — лыбится, как чеширский кот. — Так, жду подробностей, — слышно, как Бин чем-то гремит на фоне. — Закатай губу, окаянный, но передай Джину спасибо, Феликс оценил мой внешний вид, — альфа задорно подмигивает омеге, на что тот хмурится. — Всегда пожалуйста, — совершенно другой голос в трубке. — Вы же теперь вместе или он бросит тебя, добившись желаемого? — Бин чихает, тихо бубня что-то Хёнджину. — Нет, он же омега, а не какой-то там альфач, — Чан чмокает подозрительно смотрящего Феликса в нос. — Тогда пришло время двойного свидания, Джин давно хочет с тобой познакомиться, и с Феликсом тоже, — до его ушей доносится приглушенное: «Да! Очень хочу!» — Ммм, хорошо, в понедельник обсудим чё когда, — Чан указательным пальцем пытается разгладить хмурку на лбу омеги. — Попроси Феликса помазать свою задницу заживляющей мазью, — друг ржёт наигранно зловеще. — Твоего ж папу Бин! — Чан прикрывает глаза, а Феликс, не выдерживая, прыскает в кулак. — Пока, бро, и не ебись третий раз подряд, совет от пострадавшего. — Чертила, — альфа сбрасывает звонок, откладывая телефон на тумбу. Повернувшись, омега смотрит проникновенно, рассерженно складывая руки на груди. — Не дуйся, кроха, — альфа ластится, стараясь загладить вину. — Я просто не знал с кем ещё могу поговорить откровенно, а Бин, как оказалось, очень даже меня понял, — нежно целует в плечо. — Тебе повезло с другом, — облегчённо выдыхает. — И с омегой, — улыбается до ямочек на щеках. — Крис я… — вздохнув тяжело, — я ещё в начале хотел сказать, но ты перебил, — Чан напрягается от интонации и грустного взгляда. — Я люблю тебя, — проникновенно смотря, оглаживает скулу Чана. — Блять, ну зачем же так пугать, — показательно закатывает глаза. — И я тебя люблю, — сжимает в объятиях. — Мой альфа, — трепетно целуя в губы.