***
Медовые капельки на полуголом склоне, Где травок-щепоток виднеется лик. Деревянный журавль, застывший в поклоне, Ловит от лужи исказившийся блик. Клювом поглубже, до асфальта, ныряет, А добыча скользит, словно призрак, вверху. Неделю не спит птах, всё заверяет: «Поймаю отраженье — не сгину в труху!» Рядом букашка, что сшита из шапки, Которую раньше носил тот малыш. Быстро он вырос, спросил у папки: «Много жучков у сереньких крыш?» Папа подумал, смотря на высотки, Затем безмолвно пошёл к пятиэтажным домам. Вспомнил, как листва — от дождливой погодки — Сгнила, дав жизнь муравьям. Они сквозь окно пролезли на тёплую кухню, Где томился ярких блюд аромат. Насекомые «съехали» из лачуг жухлых, Ведь стал им милее, вкуснее гранат. «Сынок, букашки на крышах бывают... — Отец подумал и, наконец-то, сказал: — Но их не кормят, не моют, по утрам не играют. Окна и щели для них как вокзал. Если увидишь когда-то в нашей квартире — По полу бегают или на кровати, столе, — Ты не стесняйся. Вспомни, как были мы в тире. Свою смелость отдали стреле». «А как же у Вити?! — звонко мальчик ответил, Не в силах терпеть, решил разузнать: — Аквариум полный кузнечиков встретил. Разве будут дома кому-то мешать?» «В магазине другие. На ферме разводят, Чтобы животных кормить или за стеклом их держать, — Папа поведал, — осмотр проводят, Чтобы никого из хозяев, покупателей не заражать». Пошли обратно во двор, где журавлик По-прежнему клювом отраженье ловил, А любознательный, хотя ещё маленький, бодрый Павлик О чём-то другом уже говорил...***