Watch me, take a good thing and fuck it all up in one night
Catch me, I'm the one on the run away from the headlights
No sleep, up all week wasting time with people I don't like
I think something's fucking wrong with me
I Think I'm OKAY — Machine Gun Kelly feat. YUNGBLUD & Travis Barker
Мэтт сомневался, что он когда-либо перемещался. В его жизни были плохие моменты, но это не было настолько критично, как у других. Но даже если Перемещение всё же произойдет, он верил, что сможет вдохновить и поддержать юного себя и ощущал, что готов к этому. Ожидаемо, это оказалось совершенно не так. У него наконец-то был отпуск в межсезонье, когда можно было отойти от своей профессиональной карьеры, сидеть дома и проводить всё свободное время с любимой женой. Дэн уже успешно тренировала детскую команду по экси и планировала стать вторым тренером в более профессиональной команды в ближайшем будущем. Мэтт был горд женой гораздо больше, чем самим собой. Он считал, что никогда не прилагал столько усилий в своей карьере, как она. Просто он удачно оказывался в нужном месте в нужное время. Дэн же приходилось выкладываться на все тысячу процентов, работая с детьми, справляясь с их капризами и, о боже, с их родителями. Мэтт ждал дома возвращения Дэн с тренировки, он уже приготовил десерт и сейчас занимался ужином. Играла музыка, и он в такт качал головой и фальшиво подпевал. Мужчина ощущал себя расслабленным, по-хорошему уставшим от работы и счастливым. Он так увлекся, что не заметил, как открылась входная дверь и в дом вошла Дэн. Она с теплой улыбкой наблюдала за парнем под два метра ростом, в фартуке с котятами, подпевающего Эльзе в лопаточку для готовки. Она никогда не думала, что сможет не то что влюбиться в парня, а даже принять кого-то рядом с собой. Но сейчас, наблюдая за Мэттом, фальшиво берущего высокую ноту, она понимала, что в своё время сделала правильный выбор. — Отпусти и забу-удь, — вдохновенно подпевал Мэтт, совершенно позабыв о шкварчащем на сковороде ужине. Дэн тихо захихикала, не выдерживая милоты момента, и вошла на кухню: — Если ты сожжешь наш ужин, я съем тебя. Мэтт вздрогнул от неожиданности, бросив взгляд на девушку и охнув, бросился к плите: — О чёрт, ужин же! Быстро помешав подрумянивающееся мясо (к счастью, не успевшее сгореть), он отложил лопаточку и повернулся к жене, захватывая её в объятья и расцеловывая в обе щёки. — Ты и так можешь меня съесть, я не против, но сначала давай всё-таки поужинаем. — Уговорил, но потом я тебя покусаю, — и Дэн игриво куснула его за плечо. Мэтт засуетился, накрывая на стол до конца, что он не успел сделать, увлекшись пением. Он поставил в центр стола букет, который вчера ей подарил, и зажёг свечи. Дэн же быстро умылась, смывая лёгкий макияж, и вернувшись лишь покачала головой на все эти приготовления. Она могла бы сказать, что это глупо и ей ничего из этого не нужно, но когда Мэтт смотрел на неё так, она не могла сопротивляться. Девушка до сих пор не могла до конца поверить, что парень способен смотреть на неё с таким нежным обожанием и беззаветной преданностью. Вот и сейчас, сидя напротив, Мэтт с трепетным ожиданием, смотрел как она пробует кусочек мяса в кисло-сладком соусе. Дэн подавила смешок, когда в очередной раз подумала, что он похож на лабрадора. А Мэтт ничего не мог с собой поделать, да и зачем? Его жизнь сложилась просто потрясающе: у него любимая работа, где он действительно хорош, любимая жена, о которой он и мечтать не мог, у них совместный дом, куда он возвращается в межсезонье, а ещё есть сумасшедшие лисы, лучший друг Нил и самая лучшая мама на свете. О большем он даже не может и мечтать. Момент был слишком хорош, чтобы судьба не постаралась его разрушить. Не успели они доесть основное блюдо, как из соседней комнаты раздалось: — Что за хрень? — Мэтт переглянулся с Дэн, и они ломанулись в зал, где на диване сидел растерянный подросток. Он ошарашенно оглядывался, а когда в комнату вбежали взрослые, вскочил с дивана и забормотал: — Честное слово, я не знаю как здесь оказался. Я просто отдыхал дома на диване и тут… Он повнимательнее пригляделся к взрослым, которые молча переглядывались, явно ведя мысленный диалог. Ему захотелось засмеяться. — Чёрт, это Перемещение верно? — Да, парень, оно самое, — расплылся в улыбке Мэтт, раскрывая руки для объятий. Парень насмешливо фыркнул: — Вот это я вымахал конечно. Сколько в тебе, метра два, не меньше? — он с удовольствие обнялся со своей старшей версией. — Метр девяносто пять, — Мэтт похлопал подростка по спине, крепко сжимая в объятьях. Когда они расцепились, Мэтт повёл рукой в сторону Дэн: — Это Дэн, моя любимая жена. — Приятно познакомиться, парень, — Дэн с удовольствием пожала ему руку. — Сколько тебе сейчас? — Скоро четырнадцать будет. — Воу, да ты за пару лет сильно вытянешься, надо же. — Хэй, я уже высокий! — Но не настолько, — Дэн любовно погладила бицепс мужа, подмигивая подростку. — Эт да, — мальчик задумчиво задрал голову, чтобы вглядеться в лицо своей старшей копии, снова восхищаясь каким высоким он будет. Мэтт же напряжённо думал почему сейчас, в смысле «сейчас» для мальчика. Он не помнил ни одного поворотного решения в своей жизни в этом возрасте, да и тому явно не нужна была помощь в физическом плане, как это иногда бывало с перемещениями. Ветер в голове, вечеринки, алкоголь и наркотики, встречи с друзьями отца, на которые его начали приглашать — ничего смертельного в общем и целом. Обычная рутина его подросткового периода. Дэн поняла о чём он думает, поэтому позвала мальчика за стол, давая мужу время: — Мы как раз ужинаем, не хочешь присоединиться? — С удовольствием! — вежливо улыбнулся подросток. — Кстати, всё это готовил Мэтт. — Здорово, всегда мечтал научиться готовить, а то у нас всегда готовил повар, — восхитился мальчик, пробуя мясо со свежим салатом. — Я даже не знал откуда берутся продукты, потому что они просто всегда были у нас в холодильнике. — Он слегка капризно надулся: — Меня не пускали на кухню. Дэн подумала, что хорошо она не знала этого в Пальметто, а то бы она Мэтта динамила ещё дольше, считая что они из слишком разных слоёв. Девочка из трейлерного парка и мальчик мажор, — ну что за безобразие. Смотря сейчас на юного Мэтта, Дэн в который раз убеждалась в том, что нужные люди приходят в нужное время. Она слишком хорошо знала подобных мальчишек. И это ей совершенно, совершенно не нравилось. Этот мальчик очень старался вести себя примерно, как и положено вышколенному частными учителями члену высшего общества. Было видно как он нарочито правильно держит в руках столовые приборы, отвешивает заученные вежливые комплименты блюдам, и всё это было настолько чуждо Дэн, что она с трудом давила в себе желание предёрнуться от отвращения. Дэн подспудно ощущала эту лёгкие надменность и снисхождение, так же легко, как сам мальчик ощущал в ней выходца из неблагополучных слоёв населения. Не то чтобы сейчас у Дэн с этим всё ещё были проблемы, в конце концов её лучшая подруга Элисон Рейнольдс, а муж Мэтью Бойд, но этот мальчик ещё не понял, что они все люди, не научился не демонстрировать окружающим свою исключительность. Ещё пару лет назад это могло её серьезно задеть, особенно осознание, что это её Мэтт. — Расскажите, как у меня судьба сложится, мне жутко любопытно! Мэтт отмер и начал живейше рассказывать как он отучился в Пальметто, про Лисов, как пошёл в профессиональный спорт, правда не в бокс. На этих словах подросток нахмурился неодобрительно: он собирался стать достойным приемником матери, а тут вылезло какое-то экси. С ещё большим энтузиазмом и восторгом Мэтт рассказывал о Дэн, заслуженно считая её лучшей частью своей жизни. Подросток мог бы поспорить, но не счёл это необходимым, только подумал, что отец как минимум точно пригрозил отречься от него за связь с девушкой из низших слоёв. Ему хотелось захихикать, но он мужественно сдержался. Юный Мэтт с довольной ухмылкой слушал рассказ своей старшей версии, радуясь тому, что всё в его жизни будет хорошо. А значит… Мэтт не успел рассказать обо всех заслугах Дэн и наконец поинтересоваться почему его перенесло, как мальчик его перебил, уточняя: — Так значит у тебя всё хорошо? — Я бы сказал, что всё отлично. — Супер, — а значит, у него есть полный карт-бланш. Подросток довольно улыбнулся и исчез, а с лица Мэтта стекла улыбка. Он не помнил себя таким. — Извини, но мне он не понравился, — честно призналась Дэн, спустя пару мгновений молчания. — С ним что-то не так… — Да, — до Мэтта запоздало дошло. Он прикрыл ладонями лицо и сгорбился, ему хотелось расплакаться. — Что я наделал, Дэн… — Ты не сделал ничего такого, солнце, — девушка подтащила свой стул поближе и обняла его. Он отрицательно помотал головой, не отрывая ладоней от лица. Чем дальше, тем больше до него доходил ужас осознания. Мэтт глухо замычал, чувствуя полное разочарование в себе. Это же надо было так несколькими словами испортить себе самому жизнь! — Солнце, может быть расскажешь? Тебе же легче станет. Или пойдем на диван, я закутаю тебя пледом и буду долго-долго обнимать. Мэтт кивнул, поднялся, походя чмокнув девушку в макушку, и поплёлся в зал к дивану. Дэн окинула стол печальным взглядом: такой вечер сорвался, но самое главное, что Дэн не видела Мэтта таким уже много лет, и это было гораздо хуже. Она надеялась, что им получится справиться с этим достаточно быстро, не дав ранить их обоих слишком глубоко. Уже подойдя к дивану, она достала мягкий плед с логотипом профессиональной команды Нила и закутала им мужа, а затем села к нему на колени, оплетая всеми конечностями и стала ждать. Мэтт судорожно обнял девушку, уткнувшись ей в шею и влажно дыша. Посопев пару минут, он честно признался: — Он был накуренный. Дэн об этом уже догадалась, поэтому не удивилась. Но она всё ещё не могла понять, что они такого сделали, чтобы Мэтт выглядел таким разбитым. — В тринадцать я начал присутствовать на «культурных вечерах» отца, куда он приглашали своих друзей и их наследников. В общем-то такое себе сборище зарвавшихся ублюдков, пухнущих от денег и безнаказанности, — он горько фыркнул. Дэн согласно промычала, она это помнила. — Они давали мне попробовать разные вещи, смеясь надо мной и моей реакцией. Им доставляло удовольствие смотреть, как меня кривит от разного алкоголя и быстро развозит. Чем дальше, тем более серьезные вещи они предлагали. Мэтт замолкает, чувствуя как начинает щипать глаза от слёз. Он помнит это ощущение обезьянки в зоопарке. Ему, изголодавшемуся в одиночестве в пустом пентхаусе, было приятно любое внимание, даже когда взрослые мужики хохотали в голос, наблюдая как он кашляет до слез от водки или абсента, как во все зубы улыбается от травки и не может произнести ни слова, не сделав ошибку. Он помнит, как они предлагали повторить какую-нибудь скороговорку или стих, пройтись по прямой, поцеловать первого встречного человека на улице, переспать с приглашенной шлюхой. А он, баран, был рад стараться: его наконец замечали, с ним наконец разговаривали, более того, он был в центре внимания, даже если это внимание заключалось в подначках, громком хохоте и тяжёлом облаке травки и сигарного дыма в лицо. В их насмешливых: «Мэтт, да ты уже совсем взрослый», «настоящий мужик, докажи это» и «ну чего ты ломается, как невинная девица». — Я… Я не помню точно когда, но в какой-то момент всё стало хуже, мне предложили действительно серьёзные вещи. Это был первый раз когда я отказался. До сих пор помню эту неожиданно повисшую тишину и пристальное, давящее внимание. Он вспоминает, как привычный гул разговоров, легкого джаза, хохота и повизгивания девок внезапно обрывается, а все эти взрослые, крупные мужчины внезапно прекращают улыбаться и смотрят на него так, словно он решил покуситься на их капиталы. Глупые куклы на их коленях и те перестают хихикать, и Мэтт клянётся — в той тишине он слышал как они моргают. Мир словно замирает, а Мэтту хочется вернуться на минуту назад во времени и никогда не говорить «нет», только бы они не смотрели на него так. Но он всё ещё боится сказать «да». — Они не привыкли, когда им говорят «нет», а я уже слишком привык быть в центре их внимания. Но в тот момент внимание было плохое, — у Мэтта и сейчас бежит мороз по коже. Отец отвесил ему подзатыльник и выгнал с праздника. А Мэтт ещё долго сидел на лестнице на второй этаж, слушая как привычный шум вечеринки возвращается, но только на этот раз уже без него. Дэн молчала, изо всех сил сдерживая желание прямо сейчас рвануть в Нью-Йорк и убить отца своего мужа. Она знала очень многое из этого, но не так. Она никогда не понимала почему Мэтт стал присутствовать на вечеринках отца, думая что это очередная причуда богатеньких детишек, которую ей просто не понять. Сейчас она с горечью представляла одиноко слонявшегося по огромному дому мальчика, который за кроху внимания готов был отдать себя целиком (и отдал), а взрослые мужики этим воспользовались, заставляя его делать различные мерзости. Она знала, через что прошел Мэтт, но наверное никогда не осознавала, насколько это было без его согласия, до этого момента. Она думала, что на это его сподвигли юношеская глупость вперемешку с алкоголем и наркотиками. Сейчас её сердце было разбито в дребезги тем, что всё это было сделано ради внимания отца. Она очень давно ненавидит мужчин, и даже сказала бы, что чем дальше — тем больше, но сейчас это чувство достигает какого-то неведомого ей прежде апогея. — Я сказал «нет» один раз, а потом уже не смог. Я раньше думал, что согласился, чтобы оставаться в компании. Только теперь я осознал, что сказал «да», потому что всегда был уверен: у меня всё будет хорошо. — Мэтт отнимает лицо от плеча девушки и смотрит ей в глаза полностью убитый. Дэн перед ним начинает расплываться из-за слёз, а сама девушка шире распахнула глаза, начиная осознавать куда он клонит. — Это нормально для наркоманов верить, что они особенные. Вот меня точно пронесёт, не подсяду, не будет ломки, а если и подсяду, то точно брошу, у меня же выдержка ого-го. — Он горько смеется. — Но я знал, твёрдо знал, что у меня всё будет зашибись. Дэн теряется, не представляя что можно сказать в подобной ситуации, чувствуя себя такой же разбитой, как и Мэтт: дыхание перехватило спазмом, когда у неё на глазах навернулись слезы. А Мэтт подводит горький итог: — Я делал самые худшие вещи в своей жизни, просто потому что при перемещении, этот дурачок увидел, что у меня прекрасная жизнь. Они обнимаются, тихо плача. Так они проводят с десяток минут, пока слёзы не сменяются всхлипами. — Я чувствую себя монстром. — Хэй, помнишь, мы больше не называем людей монстрами? — прошмыгала Дэн. Мэтт кивнул, ладонью вытирая мокрое лицо: — А я чизкейк приготовил, он уже должен был застыть, — вздыхает он. — Предлагаешь заесть печали? — слабо улыбается Дэн. — Точно, — лицо Мэтта слегка светлеет. — Я принесу сюда нам чай и сладкое. — Посмотрим смешные видео, обпившись чаем и слопав целый противень чизкейка? Я за. — Я тоже. Что будем смотреть: видео про котов или подборку лучших «выступлений» Нила? — Нила конечно, — восклицает Дэн почти возмущённо. Они довольно хихикают, соприкасаются носами в привычном приступе нежности и наконец отлипают друг от друга, чтобы пойти на кухню и привести свой план в исполнение. Они не были в порядке, но они были друг у друга, а это уже кое-что. Уже по пути, Дэн берёт Мэтта за руку и тормозит, разворачивая к себе. Она обхватывает его лицо ладонями: — Солнце, помни вот что: ты не несёшь ответственности за то, как другой человек воспринимает твои слова. То что случилось с твоим перемещением… Это было непредсказуемо, то как ты интерпретируешь свои слова. Не вини себя, пожалуйста, не надо. — Мэтт тяжело вздыхает, кладет руку поверх ладони жены и закрывает глаза. — Я постараюсь, хорошо? — Хорошо. И ты запишется на дополнительную сессию со своим психологом. — Ты тиран, знаешь? — Я твоя жена, мне положено. Они снова хихикают и за руку идут в кухню, претворять в жизнь свой план на вечер. Спустя минуту Мэтт вздыхает: — Я запишусь, не хочу, чтобы мои тараканы повлияли на наши отношения. — Единственный таракан, который действительно может повлиять на наши отношения — это твой отец. Так что клянусь, если он только снова объявится, я воспользуюсь дихлофосом. Мэтт смеётся и походя целует ее в макушку, наливая процеженную воду в чайник. — Я буду даже не против. — Замётано, — быстро отвечает девушка, и по её реакции Мэтт понимает, что говорила она серьезно. Он кивает, открытая ящик с чаем: — Твой любимый жасминовый? — Нет, сегодня у меня настроение пить черный чай с шалфеем. — Ты же его не любишь, — усмехнулся Мэтт. — Зато ты любишь, а я люблю тебя. — Я тебя тоже. Поздно вечером, в обнимку с обожаемой женой, смотря по большому экрану подборку того, как Нил разносит журналиста или наглого фаната, его лучшие голы и нелепые фото, прикусывая всё это потрясающим чизкейком из белого шоколада и малины и запивая своим любимым чаем, Мэтт думает, что его жизнь всё ещё удалась, даже если он виртуозно её разрушил. Впрочем, без тьмы не будет и света, не так ли?