Человек с двумя сердцами

«Читай с конца и не забегай вперед». «Я впервые тебя встретил на Кагуе, когда, спустя всего несколько месяцев после первого переселения с Земли нашей небольшой команды, по непонятным причинам начали пропадать люди…» — Что за дерьмо?! — крикнул кто-то, когда нечто начало с шумом появляться в дальнем углу их штаба. Саске хотел задать тот же вопрос. Может, это — то, что они все это время искали? Это — причина всех их бед? «Этим» оказалась… будка. Саске не думал, что такие еще существуют в реальности. Оранжевая телефонная будка. Довольно потрепанная, между прочим. — Это чей-то прикол? Нихера не смешно, если что! — нервно рассмеялся Суйгецу. Шум, сопровождаемый появлением этой самой будки, вдруг прекратился, и все в штабе затаили дыхание. — И что дальше? — дрожащим голосом спросила Сакура рядом, и Саске, видя, как каждый оцепенел, двинулся вперед. Но не успел он подойти, как из будки вышел человек. Вполне обычный с виду, если не считать странных полосок на щеках и идиотской черной банданы, повязанной на лбу. Да и смотрел он… странно. — Саске, — улыбнулся он, почти сразу заметив его, и, направив на него какую-то штуковину, прожужжал ею. — Что это? — Саске нахмурился. — Что ты делаешь? Какой-то неизвестный заявляется сюда, когда никто этого не ждет, а даже, может быть, боится. Является, надо сказать, из ниоткуда, потому что пять минут назад этой будки не было здесь и в помине. И, мало того, откуда-то знает его, а теперь еще и делает с ним непонятные вещи! — Что тут происходит? — Человек огляделся вокруг. Все молчали, — что вполне естественно, — уставившись на человека кто в страхе, кто в смятении, кто в подозрении. — Кагуя! — заключил человек, словно открыв для них прежде неизвестную истину, и вдруг замер на месте, как будто что-то осознав. — Что ты делаешь на Кагуе? — мрачно спросил он Саске. — Ты же понимаешь, что… — Ты кто такой? — не выдержал Саске. — И откуда ты меня знаешь? Неизвестный вдруг вздрогнул, и его плечи опустились. — Я… — сказал он и запнулся, словно вдруг забыл свое имя. — Я — Седьмой. — Это имя такое? — засомневался Суйгецу. — Как ты здесь появился? — продолжил допрос Саске. — Это место строго засекречено. Нет, все-таки странно смотрел этот Седьмой. То был взгляд человека, который видел столько, сколько никто другой не видел за всю жизнь. И хотя внешне он казался не старше Саске, глаза его были как сама Вселенная — они словно прожили тысячи лет. — Я кое-что слышал о Седьмом, — вдруг подал голос Итачи. И Саске удивленно на него обернулся. — Человек-фантом, который появляется из ниоткуда и исчезает в никуда. Разрушитель или созидатель. Друг или убийца. Президент мира или главнокомандующий войны. Человек или монстр. Это из-за тебя пропадают люди? Человек, который представился Седьмым, внимательно рассмотрел Итачи, а затем Саске, но продолжал молчать. — Загадки, одни загадки! Нам загадок хватает! — принялся ворчать Омои. — Спасти? От чего спасти? От себя? И что значит — «Седьмой»? Седьмое чудо света? Или седьмое небо? Или седьмой грех? — с возрастающей паникой говорил он. — Уныние? Это я приуныл? И что мне теперь за это? Может, седьмое пекло?! — Кто ты такой? — еще раз требовательно спросил Саске. Седьмой смотрел на него с какой-то неясной тоской. — Прости, — сказал он зачем-то. — За что? — не понял Саске и нахмурился сильнее. — Откуда ты меня знаешь? — он вперился в неизвестного взглядом. Но в ответ получил лишь какой-то обреченный, что не на шутку раздражало. — Спойлеры, — сказал только Седьмой, усмехнувшись лишь уголком губ. *** «Я тебя ненавидел. Всей душой ненавидел тебя за то, что ты сделал. В моем понимании тебе не было прощения…» — Какого хрена ты делаешь?! — Саске бился в дверь чертовой будки с внутренней ее стороны, не глядя ни на что, а только желая выбраться. — Выпусти меня отсюда! Итачи! Нет! Выпусти! — Нет, — только и был ответ. Саске стремительно приблизился к Седьмому и вжал его в какую-то незнакомую ему приборную панель, над которой тот только что корпел. — Открой чертову дверь! — Саске тяжело дышал. — Нет, — так же односложно отвечал Седьмой и, вытянув руку, дернул какой-то рычаг, отчего будку качнуло, и Саске пришлось схватиться за поручни, чтоб не упасть. — Прости, — опять повторил Седьмой. — Простить? — Саске не верил своим ушам и вдруг отшатнулся в догадке: — Так это правда… это из-за тебя люди пропадают! — Что? — Седьмой покачал головой, пытаясь подняться. — Нет, это был не я. — Что ты с ними сделал?! — Говорю же, это был не я! — С чего бы мне тебе верить?! Саске сверлил его взглядом, а Седьмой вдруг рассмеялся — вымученно, горько и совершенно неуместно. — По-твоему, это смешно?! — Ты такой несносный, — сказал Седьмой. — Неужели ты такой?.. Саске не понимал его взгляда, его слов, его интонаций, всего этого человека целиком. Ему только одно было важно: — Верни меня обратно! Там… все! Там Итачи! Он будет искать меня! Седьмой смотрел на него своими слишком старыми глазами. И как в них возможно что-то прочитать? Ни один человек был бы не в силах, даже если бы жил на свете тысячи тысяч лет. — Ты вернешься на Землю, — ответил он в итоге и вздохнул. — Что ты несешь? — все еще не верил Саске. — Просто открой чертову дверь! — Мы уже летим на Землю, — попытался улыбнуться Седьмой, а затем раскинул руки в стороны. — Это, кстати, КУРАМА — моя машина пространства и времени. И да, если ты не заметил, она больше внутри, чем снаружи, — он помолчал, продолжая держать улыбку на губах, но вскоре она растаяла. — Я надеялся когда-нибудь услышать эти слова от тебя. — Ты шутишь, да? — Саске попытался говорить спокойнее. — Там Итачи, Седьмой. Мы даже не попрощались. У меня больше никого нет. Седьмой как будто хотел что-то сказать, но отвернулся. — Там люди, — с нажимом. — И они пропадают. Это моя ответственность. Моя. Итачи — моя семья, ты не можешь… — Нет, Саске, — челюсть Седьмого сжалась. — Это не… Саске в неверии покачал головой. — Прав был Итачи, — сказал он. — Ты не можешь быть человеком. Когда ты появляешься в чьей-то жизни, — хотя бы на секунду! — происходит что-то плохое, кто-то умирает! Всегда! Седьмой продолжал прорезать экраны мониторов невидящим взглядом. — Зачем ты забрал меня? — обреченно спросил Саске. Он видел, как сжалась челюсть Седьмого, прежде чем он вымученно сказал: — Если бы я тебя сейчас не забрал, то никогда бы не встретил. *** «Как счастлив ты, тот, что меня еще не знаешь. Мне жаль, Саске. Мне так жаль, что мне пришлось пересечься с тобой в этой жизни. Прости за то, в кого я превратил тебя. Прости, что не могу здесь выразить все то, что я хотел бы. Чертово время, почему все наоборот? Ты, наверно, меня сейчас еще ненавидишь, но знай, что время с тобой — это лучшее время за все мои девятьсот девяносто девять лет жизни. И мне очень больно видеть тебя в последний раз и понимать, что я не имею права с тобой попрощаться так, как я хотел бы. Терять тебя — это как… …чертовы спойлеры… Может, мне уже давно пора привыкнуть к прощаниям? Но я так их ненавижу… почему каждый раз, каждый чертов раз, приходится с кем-то прощаться? И хотя я еще молод, иногда мне кажется, что проклятье Повелителей Времени в том, что они живут слишком долго. Как можно жить, имея два сердца, когда оба разбиты? Прошу тебя, пожалуйста, исполни одну мою просьбу: подари мне воспоминания о себе. И обо всех наших встречах. Не выбрасывай этот дневник. Отдай мне его в мою первую встречу с тобой. Прости меня, твой… Н. (Имя, что я сказал тебе на ухо перед нашим прощанием, это мое настоящее имя. Храни его или убей меня им, даю тебе право делать с ним все, что захочется) Спасибо за всё». *** «Наши последующие встречи я теперь ненавижу вспоминать. Ты был задумчив, я зол. Это теперь я понимаю, что ты думал о предстоящей разлуке — то, что мне самому, кажется, грозит совсем скоро. Сейчас я не знаю, как было бы лучше — если бы ты забрал меня тогда или если бы оставил…» — Чью жизнь разрушишь на этот раз? — Саске встретил его на балконе своей квартиры. — Или чей мир? Седьмой вздрогнул и посмотрел на него взглядом необъятного космоса, который Саске с недавнего времени стал ненавидеть. — Кагуи нет. Ты ее уничтожил? Такой планеты больше не существует! Никто о ней не помнит! Этого ты хотел, Наруто? — хлестко бросил он ему в лицо имя. — Что тебе от меня надо? Чтобы я лишился разума? — Я никогда не хотел ничего разрушать… — Шум машин под окном заглушил его шепот. — Нет? — сощурился Саске и вдруг схватил его за рубашку, приблизив к себе. — Верни меня обратно, ты же можешь. — Он не хотел поддаваться странной силе притяжения глаз Седьмого. — Верни его, — шепотом. — Зайди в свою проклятую будку и верни. Хотя бы его. Пожалуйста, Наруто. Ты же чертов Повелитель Времени. Седьмой смотрел на его слезы. И не делал ничего. — Если бы я мог, Саске… — Он с бесконечной тоской покачал головой. — Если бы я только мог… — Ты можешь, — сквозь зубы цедил Саске. — Если что-то изменить, то изменится все. Это ноша Повелителей Времени, — Наруто, кажется, не умел отводить взгляда. Саске отпустил его рубашку, безнадежно глядя сквозь муть в собственных глазах на огни города. — Не плачь, Саске… — Седьмой осторожно протянул ладонь к его лицу, но он грубо ее отбросил. — Верни мне Итачи. Наруто продолжал обреченно на него смотреть, и блеск огней отражался в его глазах, как проклятые тысячелетние звезды. — Мне так жаль… — только и прошептал он. *** «Я хорошо запомнил нашу третью встречу. С того раза уже прошло достаточно лет. Я с новой силой погрузился в изучение космоса. Теперь в попытке отыскать другие миры. Я все еще имел надежду найти Итачи, а, познакомившись с тобой, предполагал все самое невероятное. Например, такое, как черные дыры. Существовала теория, которую я раньше и не думал проверять: все, что затягивает в черную дыру, должно где-то выбрасываться наружу. Где-то в другой Вселенной существовала белая дыра, но проверять это никто не рисковал, а мне было уже нечего терять…» — ТЫ ЧТО ТВОРИШЬ?! — Саске не думал, что Седьмой может быть настолько злым. Он вообще не думал, что тот способен злиться. — Мы, по-твоему, столько прошли, чтобы ты теперь разбрасывался своей жизнью направо и налево?! КУРАМА появился почти у самого входа в червоточину, и, вместо дыры, капсулу Саске затянуло в него. И не успел Саске выйти и накинуться с обвинениями, как этот шквал обрушился на него самого. Будку трясло из стороны в сторону, и приходилось держаться хотя бы за что-нибудь, чтобы не бросало от одной стены к другой. — Что тебя туда привело?! — Седьмой хватался за волосы. — Зачем?! Зачем, Саске?! И когда он снова посмотрел на Саске своим всезнающим взглядом, тот вдруг вспомнил, что у него причин для злости было гораздо больше. — Ты спрашиваешь меня?! — дал он волю и своей ярости. — Ты, который, можешь все, но даже не попытался спасти моего брата! Мою семью! И пока у меня есть хотя бы призрачный шанс спасти хоть кого-нибудь, ты думаешь, я его не использую?! Ты никогда не поймешь, сколько я потерял! — Я терял столько, что тебе и не снилось! — оглушительно прокричал Седьмой и дернул за рычаг с такой силой, что вдруг воцарилась тишина. КУРАМА замер в бесконечности космоса, как замерли и его пассажиры. — И что ты такого терял? — прищурившись, спросил Саске, почти шипя, и тогда Седьмой повернул к нему свое изможденное лицо. Саске смотрел в его глаза и видел, как в них рождалась и умирала Вселенная. — Всех, кого когда-либо знал, — сказал Наруто безжизненно. — Всех, кого не смог спасти: друзей, спутников, — Он смотрел, а внутри Саске словно что-то обрывалось с каждым его словом. — Семью. Дом. Планеты. Расы. — А потом он вздохнул, с тоской обвел его взглядом и добавил: — Тебя. — Меня у тебя и не было, — Саске сжал зубы. А Наруто горько улыбнулся: — Спойлеры. «Ты всегда возвращал меня обратно на Землю, где оставлял мучаться от бессилия и неизвестности. Я не мог понять, как так может выйти, что ты, виновник всех моих несчастий, будешь со мной, с тем, кого, как я считал, ты погубил. Но тот первый для меня раз, когда ты ошибся с конечной точкой (или это КУРАМА опять решил пожить своей жизнью) я помню до сих пор. Это был самый край Вселенной…» — Куда ты меня привел? — спросил Саске, когда со злостью от очередной неудавшейся попытки вернуться на уже несуществующую Кагую раскрыл перед собой дверь и едва не упал в открытый космос. Наруто неверяще смотрел на экран монитора, что-то в нем изучая. — Я столько раз хотел тебе показать это место, но КУРАМА позволил мне только теперь, когда я этого даже не планировал. — Что за место? — хмуро спросил Саске. Он видел перед собой только космос. Он услышал, как с грохотом подбегает к нему сзади Наруто. Почувствовав, как тот сжал его плечо, Саске едва не вздрогнул. Абсурд. — КУРАМА, развернись, — приказал Седьмой, прожужжав той самой штуковиной, которую называл отверткой. Хватка на плече Саске усилилась, он вцепился в дверь, чтобы не упасть, пока будка поворачивалась. — Отпусти, — мрачно потребовал он, на что Седьмой только рассмеялся и потрепал его по волосам. — Ты такой еще смешной в начале, — сказал он только. И Саске не мог понять, почему чем дальше, тем проще воспринимает факт предстоящей с ним… связи? Хотя до сих пор не верил, что будущий он оказался бы в силах его простить. КУРАМА развернулся, и Саске увидел. Нет, это не была какая-то уже привычная звезда. Это была планета, охваченная огнем. — Что?.. — Он отшатнулся, но уперся спиной в грудь Седьмого. — Это… Красно-оранжевое пламя объяло планету целиком. Саске чувствовал его жар даже здесь, в КУРАМЕ. Ему казалось, что он слышит крики тысяч людей сквозь этот огонь, хотя все уже давно были мертвы. — Коноха, — проговорил Седьмой совсем другим тоном. — Мой дом. Он горит десять тысяч лет. И будет гореть до самого конца Вселенной. Саске обернулся. Седьмой смотрел на этот огненный шар с тоской еще большей, чем видел Саске на его лице ранее. Вот та Вселенная, что умирала в его глазах каждую чертову секунду. Это её отражение проскальзывало в них в моменты слабости. — Ты сумасшедший, — сказал Саске. — У тебя есть чертова машина времени. Вернись и спаси их всех. Он услышал, как Седьмой усмехнулся. Услышал, потому что даже тень улыбки не тронула его губ. — Это, — он указал пальцем туда, куда Саске не хотел смотреть, — сделал я. — Чушь. Вернись и все измени, — наседал Саске. Он должен был убедить его вернуться. Вернуть Итачи. Вернуть его семью. — Саске-Саске… — Он снова сжал его плечо, с каким-то нездоровым мазохизмом глядя на смерть собственной планеты. — Я возвращался тысячи-тысяч раз. А пытался спасти хоть кого-нибудь — и того больше. Я знаю, что в самой первой версии этого, — снова указывая на Коноху, — сгорело лишь несколько городов. Пытаясь обмануть время, я уничтожил собственный дом. Саске почувствовал, как его кожа покрылась мурашками. Он не хотел верить в это. — Ты знаешь, что я против насилия и убийства… но было ли когда-нибудь хоть что-то более жестокое, что сделало с миром насилие, чем мое милосердие? — прошептал Седьмой. В его глазах отражалась гибель тысяч миров. — Даже спустя столько лет… я не знаю. «Ты сказал, что ты не герой, хотя я и так это знал. В моих глазах ты был разрушителем миров, источником бед и несчастий, предвестником катастрофы, но было кое-что еще, что я понял в тот день, когда смотрел, как умирает планета Повелителей Времени. Пусть даже у тебя есть все время мира, было кое-что сильнее тебя, тверже твоей выдержки, непоколебимее силы воли и духа, беспощаднее насилия и гуманнее любой формы милосердия. И это время. Оно издевается над нами, На… Седьмой. Но только оно знает, как для нас будет лучше, даже если мы не хотим в это верить. Но разве не это причина того, что именно в тот самый день, когда я был полон сомнений, нас занесло на край Вселенной? Я смотрел на тебя и думал… Ты не герой, это правда. Но я посчитал тебя героем в тот самый день, потому что, имея чертову машину времени, ты больше не пытался изменить историю. И в этом и было твое самое великое милосердие». *** «Следующей встречи, признаюсь, я ждал. И злился из-за этого. Я думал, что не могу простить тебя из-за Итачи. Но когда видел вину в твоих глазах, которые даже не знали, что сотворят со мной в будущем, я терялся. Я твердо решил, что не стану поддаваться и делать того, чего ждет от меня Вселенная. Я не знал реального будущего, но был уверен, что смогу остаться собой. Я был опять на Земле, когда вдруг услышал звук появления твоей машины времени. Я оглядывался в ее поисках и злился на себя за это. Но ты застал меня врасплох, когда…» — Какого черта? — Саске резко отпрянул, яростно вытирая свои губы. — Что это было? Ты… черт, ты нормальный вообще?! — Прости! Я напугал? — весело-виновато пробормотал Седьмой, пытаясь заглянуть в его лицо. — Еле вырвался, представляешь? Я же говорил, что вернусь? Я так спешил к тебе, что, кажется, перепутал день… — он внимательнее присмотрелся к нему и вдруг обомлел: — …или год. — Ты перепутал человека, — резко сказал Саске и пошел прочь по улице. Вселенная не могла его изменить. Седьмой — не мог. Наруто… ни в коем случае. — Черт меня возьми, Саске! — Наруто опять оказался перед ним. — Это был твой первый раз? — Последний, — отрезал тот, еще раз для верности вытирая свои губы. На лице Наруто отразилась тень жалости, которую он не дал себе выразить в полной мере. — Нет, Саске, это для меня — последний, — улыбнулся он и вдруг схватил его за руку. — Пусть так, — отмахнулся он как будто небрежно, — но я ждал этого дня. Пошли, я хочу кое-что показать тебе. Саске проклинал это сумасшедшее время, которое шло наперерез его убеждением, наперекор целям и вразрез обещаниям, данным самому себе, снова и снова сталкивая его с этим человеком-не-человеком с двумя сердцами, который на самом деле был человечнее всех людей во Вселенной. Они зашли в будку, и Наруто вдруг принял такой торжественный вид и так внимательно вгляделся в его лицо, что Саске сделалось не по себе. С ним… он?.. какой же бред… — Это КУРАМА, — представил Наруто гордо. — Моя машина пространства и времени. Саске, смотря в это ожидающее лицо, едва удержался от того, чтобы фыркнуть. — И? — Она больше внутри! — Седьмой, кажется, был разочарован. — Я знаю, — Саске все-таки фыркнул и сложил руки на груди. — О, — Наруто, видимо, не готовый к такому, почесал затылок. — Так мы уже?.. Ладно… — Это всё? — теперь был разочарован Саске. Он не знал, чего ожидал сам, но, как оказалось, чего-то все-таки ждал. — Нет-нет! — Наруто внезапно оказался совсем близко, взял его за руки, погладил большими пальцами кисти. — Я… это так странно говорить после всего, но… ты согласишься путешествовать со мной? Путешествовать… с ним? Какой дурак согласится на такое? Саске отнял свои руки. — Нет. — Нет? — Наруто был обескуражен. Он же не знал ничего. Ничего… — Но… почему? — Дай мне время подумать, — услышал Саске собственный голос. — До завтра. Наруто улыбнулся. — Что для тебя завтра, для меня — дело одной минуты. Ты наивный, Наруто, если думаешь, что ты управляешь КУРАМОЙ, а не наоборот. Тот, что придет за Саске, будет другим Наруто. А этот… покажет ему свою тысячелетнюю боль на краю Вселенной, где до самого скончания времен умирал его дом. Саске вдруг понял, что не хочет жить без этого понимания, не хочет путешествовать, не зная этой сокровенной тайны. — Конечно, — усмехнулся он. Саске уже разворачивался к двери, когда вдруг понял по последнему взгляду Седьмого, что нет, он не наивный ничуть. Он знает… он так много знает. И Саске, будучи не в силах сопротивляться этому взгляду самого времени, внезапно осознал еще и то, что для Наруто, да, то был и в самом деле последний их поцелуй. Смазанные прощания… горькие сожаления… почему все так? Он поцеловал его. Едва коснулся сухих губ, но Наруто так потянулся навстречу, с таким волнением вздохнул, словно не мог об этом и мечтать. Словно это последнее, что у него было, словно то был его первый поцелуй, а не Саске. Но откуда Саске знать, когда он сам поцелует Наруто в последний раз? Саске держал руку на его груди и чувствовал, как сильно бьются два его сердца. «Оба разбиты», — писал он. Как же это… — Спасибо, — прошептал Наруто, с трудом оторвавшись от его губ, и отвернулся, хотя Саске еще не ушел. Но он видел его слезы. *** «Ты вернулся ко мне уже другой. Я сразу увидел эту разницу. Это был ты того временного промежутка, который, так же как и я тогда, запутался. И мне разом полегчало. Я не знаю, что бы делал, если бы это был тот же ты, который… кажется, любил меня». — У меня есть только одно правило, — сказал Наруто, едва за Саске закрылась дверь КУРАМЫ. — Никакого насилия. Никакого оружия. С чем бы мы ни столкнулись. — Будет опасно? — спросил Саске. Его больше ничего не пугало. Он уже видел настоящий конец. — Ты другой, — заметил Наруто, после секундного осмотра. А потом вдруг взял свою вездесущую отвертку и направил ее на Саске, прожужжав ей в своей привычной манере. — Но это ты, — заключил он в итоге. — А мог быть не я? — скептически вскинул бровь Саске. — Этот ты, кажется, еще ничего не знаешь. — Было видно, как облегченно вздохнул Наруто, когда принялся нажимать на какие-то кнопки на приборной панели. — О чем? — Спойлеры, — фыркнул тот. — Какие спойлеры? — закатил глаза Саске. — Да по тебе видно, что ты встречал меня от силы три раза. — Да, но ты… тот ты, знал и видел слишком много. — Может, потому что этот ты все мне рассказал? — Как бы я хотел, чтобы так оно и было, — сказал Наруто с едва проскользнувший горечью на лице. *** «Мы далеко не сразу сошлись. В первое время мы то и дело спорили, в нас было так много разного, наши взгляды были прямо противоположны друг другу. Вдобавок, ты злился, что КУРАМА слушался меня больше, чем тебя. Я просто не представлял, как из этих отношений может родиться нечто такое, что я видел в глазах того тебя. Нас объединяли только приключения. Только это у нас вдвоем получалось делать лучше, чем по отдельности. Я разгадывал загадки, ты — спасал людей. Я видел тысячелетнюю смерть Конохи в твоих глазах каждый раз, когда что-то шло не так. Но при успехе… ты горел ярче, чем любая сверхновая. Я простил тебя, сам того не заметив. Однако наши бесконечные споры укрепили во мне уверенность, что так все и будет продолжаться, и ни о каких чувствах не шло и речи. Но все изменилось в тот день, когда после очередного приключения КУРАМА не открылся перед нами». — В чем проблема? — не понимал Седьмой, дергая за ручку двери, но безрезультатно. — Как видишь, он тоже не хочет в японскую раменную, — заметил Саске, прислонясь к стенке. — Да что ты? — злился Седьмой. — Чертова машина! — Он просто устал от тебя, — фыркнул Саске, наблюдая за его попытками пробраться внутрь. — Или ты просто тупой. Тебе надо… — Ты надоел мне, Саске! — вдруг перебил его Седьмой совершенно неожиданно. — Все в тебе меня бесит. — Это взаимно, Седьмой, — нахмурился Саске. — Седьмой! — тот рассмеялся. — Ты даже не можешь назвать меня по имени! Я же говорил тебе его! — он помолчал, ища что-то в лице несколько раздраженного Саске, и отвернулся. — Знаешь, я давно хотел тебе сказать, что больше не хочу путешествовать с тобой, — он судорожно выдохнул. — Все, вот, я сказал это. Саске обомлел. — Это все? Прекрасно. — Он отлип от стены, чувствуя себя отчего-то преданным. — А я давно хотел тебе сказать, что ненавижу тебя за всё, что ты со мной сделал. Сделаешь. — Видимо, не зря, — добил Седьмой, сверля его яростным взглядом. Саске пошел прочь. — Ты просто жалок, Седьмой, — добавил он напоследок. — Ну и куда ты пойдешь?! — спрашивал тот. — Да откройся ты! — шипел на КУРАМУ. — Возьми отвертку, придурок! — Саске больше не оборачивался. — У меня есть имя! Саске думал о том, как же он просчитался. Он не хотел, чтобы что-то между ними было. И вот. Он уходит. А история не изменится. Итачи все равно исчезнет. Только, может быть, Наруто в его памяти станет более злым и намного более одиноким. Но едва он вышел за угол улицы, на которой они остановились, как вдруг оказался заключен в чьи-то крепкие объятия. Саске не успел удивиться: это был Седьмой. Он стоял, прикованный к земле, совершенно перестав понимать этого человека. — Зачем? — спросил он глухо — из-за плеча, в которое уткнулся. — Саске, Саске, это же ты? — с беспокойством спрашивал Седьмой, крепко держа его за плечи и всматриваясь в лицо. — Не пугай меня так больше. — Ты сам не хотел меня видеть, — пожал плечами он. — Зецу и тебя нашел? — в глазах Седьмого медленно зажигалась злость. Но это была не та злость, что он видел в нем у дверей запертого КУРАМЫ. В том был бессильный гнев на обстоятельства. А в этом — привычная ярость на тех, кто причинял кому-то вред. Яркий огонь той ярости, что побуждает действовать. — Что за зецу? — Саске почувствовал себя идиотом, из-за того что не смог распознать подделку сразу. — Зецу — это… — челюсть Седьмого сжалась, и он отпустил Саске. — Зецу — это те, кто разжег войну на моей планете. Они принимают облик тех, кто нам дорог, и всегда знают самые заветные наши желания и самые сокровенные страхи… они бы правили всей Вселенной, если бы не Повелители Времени. Или уничтожили бы ее. — Ты видел меня, — понял вдруг Саске и внимательно вгляделся в его лицо. — Вернемся к КУРАМЕ, — Седьмой тут же отвернулся и сделал шаг на ту улицу, откуда пришел Саске. — Как ты понял, что я это я? — тот не двинулся с места. Он вдруг вспомнил про отвертку и прищурился. Седьмой остановился. — Назови мне свое имя, — потребовал Саске. — Подойди ко мне, — попросил Седьмой. — Нет. — Просто подойди! — Имя, Седьмой. — Саске. — Нет, это имя — моё. Как ты понял, что я настоящий? — настаивал он. — Да черт возьми! — Седьмой, кажется, был разочарован. Он достал отвертку из кармана и направил ее на Саске. — Вот! Убедился? Саске выдохнул, настроенный теперь менее враждебно. — Нельзя было так сразу? — Ты хочешь, чтоб я каждый раз в тебя отверткой тыкал? — А как я должен был понять, идиот? Просто сказал бы имя, и всё. — Имя!.. — покачал головой Седьмой. — Из всех вариантов, какие ты мог использовать, чтобы убедиться, что перед тобой я, ты выбрал самый худший! — Почему? — спросил Саске. — Зачем ты скрываешь его? Седьмой вздохнул и посмотрел куда-то вдаль, как всегда с ним бывало, когда он думал о своем доме. — Имя Повелителя Времени, Саске, — начал он отрешенно, — очень опасно, если вдруг попадет в чужие руки. Коноха — моя планета — была самым мирным местом во всей галактике. Страх для нас был неизвестным чувством, и обращаться друг к другу по имени было в порядке вещей… — как странно, что в голубых глазах Седьмого Саске отчего-то опять и опять видел красное пламя умирающего мира на краю Вселенной. — В общем, ты понимаешь, что было дальше. А сейчас… нам надо вернуться к КУРАМЕ и разобраться с проклятыми зецу. «Мне кажется, мы оба думали о том, что произошло в тот день. О том, что видели, и о том, что нам говорили те зецу. И если та попытка узнать у меня твое настоящее имя теперь становилась очевидной, то другое… Знаешь, я и помыслить не мог, что боюсь того, что ты меня оставишь. Но теперь я уже не представлял, что бы делал в этом мире совершенно один. Как не мог представить весь масштаб твоего одиночества, если моя жизнь для тебя — всего лишь миг. Я один лишь несколько лет, а ты — столетия. Каково это — быть единственным представителем своей расы во всей Вселенной? Я не знал, что такого сказал тебе зецу в обличии меня, но когда однажды я вдруг наткнулся на твой решительный взгляд и сразу следом — на губы, то внезапно осознал весь абсурд нашего отрицания очевидного — если зецу принимают облик самого дорогого нам человека, то мы просто бессмысленно тратим драгоценное время…» *** «Теперь ты больше не злил меня так, как в начале. Ты удивительно хорошо владел своим языком, за тысячу лет научившись убалтывать целые нации, останавливать межгалактические войны, добиваться мира на целые поколения и целоваться до умопомрачения, хотя о том, где ты научился последнему, я не хочу задумываться. Мне казалось, что, сблизившись с тобой, я потеряю все, в том числе и самого себя, но оказалось, наоборот, — обретя тебя, я обрел заодно и целую Вселенную. Ты был пространством и временем во плоти, ядром симметрии, основой постоянства, фундаментом мира, точкой абсолютного равновесия, квинтэссенцией вечности, золотым сечением реальности и центром моей жизни». — Между прочим, КУРАМА не слушается тебя лучше, чем меня, — сказал Наруто, со знающим видом глядя в экран монитора. — Ты знаешь, для чего предназначена хотя бы половина этих кнопок? — Саске скептически окинул взглядом приборную панель. — Я не читаю инструкций! — Наруто, оторвавшись от манипуляций с рычагами, мимоходом поцеловал его и потуже затянул бандану на своей голове. — Все дело в практике! — Ну, тогда не удивляйся. — Саске пожал плечами и, надавив всего на две кнопки, сделал то, чего все это время добивался Наруто. Тот только фыркнул и сел на свободное пространство. — Сколько живут Повелители Времени? — спросил Саске. — Потому что по человеческим меркам ты как ребенок. — По меркам Повелителей Времени ты, считай, еще даже не родился, — проворчал Седьмой без злобы. — Или уже давно умер, — фыркнул, не задумываясь, в ответ Саске. И, вчитываясь в не совсем ясные для него коды, не сразу заметил воцарившуюся тишину. — Что ты здесь все время вычисляешь? Что обозначают эти цифры? — спросил он задумчиво. — Это координаты? — Но Наруто, кажется, его не слышал. Он молчал, его плечи ссутулились, и весь он как-то поник. — Повелители Времени могут возродиться двенадцать раз, — сказал он вдруг. — Это мое седьмое воплощение. — У тебя еще пять, — проговорил Саске бесстрастно. Он не хотел, чтобы Наруто повстречал кого-то другого. Как не хотел и того, чтобы он был один. Есть ли возможность продлить человеческую жизнь на тысячелетия? — Я не хочу. — Наруто посмотрел на него таким тоскливым взглядом, какой Саске уже забыл, и это было невыносимо. — Я устал терять, Саске, — прошептал он вымученно. — Я так устал терять… — Меня ты не потеряешь, — пообещал Саске зачем-то. Наруто спрыгнул с панели, подошел к нему ближе и вдруг обнял, сделавшись непривычно слабым и уязвимым. Как же, оказывается, было сложно раньше пытаться его не любить. — Когда ты зовешь меня по имени, я как будто опять дома, — тихо признался он и вдруг заплакал. — Ты дома, Наруто. *** «Время от времени я возвращался на Землю. Когда память о семье заставляла меня чувствовать стыд и вину. Мне казалось, что я предал их. Но я не мог сказать об этом тебе, ведь ты еще не знал о том, что должно было произойти. Ты никогда не сопротивлялся моему желанию и давал мне возможность побыть одному. Но я верил в то, что ты меня не оставишь. Ты слишком хорошо знал о том, что такое одиночество. Ты никогда не говорил мне отказаться от попыток найти Итачи. Но никогда и не возвращал меня в мое прошлое. Только в настоящее или недалекое будущее. Мы иногда запутывались во времени после таких разлук, но быстро нагоняли упущенное. Мы опять летели на Землю, когда я внезапно проснулся после недолгого сна и не увидел тебя рядом. Ты сидел в открытых дверях КУРАМЫ на самом пороге и читал этот дневник. Ты плакал. Я видел отражение звезд во влажности твоих глаз. Было тихо. И я ушел. Мне казалось, что если не вести дневник, то мы всегда будем вместе. Что если он останется пустым, мне нечего будет тебе дать. Что если спрятать его подальше, он исчезнет. Что ты никогда его от меня не получишь. Я боялся того дня, когда мне придется увидеть тебя в последний раз». — План такой, — Наруто потер ладони друг о друга и с ухмылкой развернулся. — Пока ты будешь на Земле, я слетаю на планету зецу — наконец-то я нашел ее координаты. — Без меня не смей об этом даже думать, — жестко сказал Саске. — Нет, Саске, как раз без тебя это будет проще всего! — Наруто был чрезвычайно доволен своим планом. — Никто не сможет запугать меня тобой. — Не мной, так кем-то другим, — недовольно сказал Саске. — Не ходи без меня. — Я не смогу тебя спасти, если не буду знать, где ты настоящий! Там их не тысячи — миллиарды, ты понимаешь? — Ты один против миллиардов зецу? — злился Саске. — Спасти! Меня, что ли? Это тебя спасать надо, ты не берешь с собой даже оружия! Какой у тебя план? Прийти и покрасоваться? — Без насилия, Саске, — Наруто посмотрел на него серьезным взглядом Седьмого. — И ты же знаешь меня: никаких планов, чтобы никто не смог их разрушить. — Да, и поэтому план всегда бывает у меня, — закатил глаза Саске, взявшись за поручень. — Не ходи без меня. КУРАМА, вздрогнув, остановился. — Земля, — объявил Наруто, глядя в экран монитора. Саске поджал губы. — Если ты не вернешься… — он замолчал. — Ты знаешь, я всегда возвращаюсь, — улыбнулся Наруто и подмигнул ему в своей глупой манере. Саске не сдвинулся с места — Иди сюда, — мягко позвал его Наруто кивком головы. Тот нехотя подошел, все еще злясь на него за безрассудство. Наруто осторожно взял его за руки и приложил к своей груди. — Чувствуешь? — тихо прошептал он. В обе ладони гулко и жарко бились два его огромных сердца, так пугающе сообща выражая всю безграничность той любви, какая может быть у Повелителя времени, который живет тысячи, а то и миллионы лет. Иначе говоря, любовь длиною в вечность. Если бы можно было этим ощущением описать масштабы человека, Саске сказал бы, что так бьется сердце самого мира. Но здесь было даже нечто большее, потому что сердец было два, и оба — для него. («разбиты»). У Саске перехватило дыхание. — Послушай меня, Саске, — сказал Наруто, мягко поглаживая большими пальцами тыльную сторону его ладоней. — Зецу умеют копировать все, могут обмануть кого угодно, но у них никогда не получится скопировать это. Они не знают, что такое сердце. Они не знают, что такое… — Не говори это, — перебил его Саске, отдергивая свои руки. И сжал челюсти, успокаивая беспокойство: — Я обещаю тебе, если вернешься не ты, а какой-нибудь зецу, я убью сначала его, а потом найду и убью тебя, и плевать мне на твои правила. Наруто усмехнулся уголком губ и самоуверенно поправил свою бандану. — Я вернусь. «Но ты не вернулся». *** «Я ждал тебя долго. Очень долго. Я не знал, как мне вернуться и боялся того, что ты умираешь где-то на краю Вселенной. Совершенно один. Если бы я мог силой мысли перенестись куда-нибудь, то пришел бы к тебе. И больше никогда бы тебя не покинул. И когда внезапно услышал КУРАМУ среди ночи, то ворвался внутрь, едва дав ему проявиться». — Эй?!.. — Наруто нервно рассмеялся, удерживая набросившегося на него Саске за плечи. — Лучше бы тебе замолчать, — угрожающе сказал он, все еще крепко сжимая одежду на чужой груди. — Ты не можешь просто брать и целовать меня! — Если заодно ударю по яйцам, устроит? — злился Саске. — Я тебе говорил, что!.. — он замолчал и, подождав несколько секунд, резко отпрянул. — Ты… — выдохнул он неверяще. — Какого?!.. — Наруто удивленно раскрыл рот. — Убери, черт тебя!.. что ты делаешь?! Пистолет дрожал в руке Саске, который он направлял на эту жалкую подделку Наруто. — Где он?! — Его крик отразился эхом от стен КУРАМЫ. — Убери оружие! — Чертов зецу! Что вы сделали с Седьмым? Саске вытер злые слезы рукой, в которой не был зажат пистолет. — Я и есть Седьмой! — Ложь. — Но это я! — Ложь… — Вот! Твой дневник!.. Это я. Я — Наруто. — Нет. — Саске. — … — Саске?! Пистолет с грохотом отлетел к дальней стене КУРАМЫ. Пуля отрикошетила от потолка и упала где-то справа. Саске бессильно осел на пол. — Ты ненормальный! — кричал Седьмой. — Что за идиотская выходка! Застрелиться! Да ты!.. Ты совсем, что ли?! Идиот!.. Саске, прислонившись к стене, отрешенно смотрел в пустоту. Он не замечал своих слез. Все стало совершенно бессмысленным. Наруто, все еще взбудораженный, наконец-то затих и, глубоко вздохнув, сел рядом. — Я не смогу без тебя, — сказал Саске. — Сможешь. — Нет. Повисло молчание, прерываемое только шумом, издаваемым КУРАМОЙ, и редкими неконтролируемыми всхлипами Саске. — Я уже очень давно путешествую один, — сказал вдруг Наруто. — Но… я могу забрать тебя с собой, если ты захочешь… Саске кивнул — он знал, что Наруто все равно заберет его в другом времени. А к нему уже некому было возвращаться. Его вдруг мягко обняли за плечи, и Саске сдался. Он цеплялся даже за это, жался к груди, хотя бы ненадолго, позволяя себе запомнить запах Наруто, тепло его тела, мягкость прикосновений, сейчас — несколько учащенное сердцебиение, но все еще слишком, слишком спокойное. Этот Наруто не любил его. Саске не знал, что одиночество может быть настолько невыносимым. *** «Уверен, ты простишь меня за то, что я начал вести дневник только сейчас. Я бы не хотел, чтобы ты знал о том, как я тебя ненавидел в самом начале. А во время путешествий не хотел, чтобы ты знал, как сильно я тебя любил. Теперь мне нечего скрывать. Этот ты совсем другой. Этот ты меня еще не знаешь.  Я завидую тебе этому. Я бы очень хотел вернуться в самое начало. Или начать жизнь с этого самого момента, чтобы каждая встреча не была омрачена предчувствием конца.  Тебе все только предстоит, а я уже возвращаюсь к началу. Или к концу.  Но в любом случае я признаюсь каждому: и этому тебе, и тому, которого я потерял, и тому одинокому тебе из моего далекого прошлого. Признаюсь, что люблю. Признаюсь, пока не стало слишком поздно». Седьмой с каждой встречей становился все более незнакомым, и смотрел он странно. Почти как в первые встречи. Почти, потому что если в тот раз его взгляд был переполнен тоской и горечью, то теперь в его глазах явственно отражались невысказанные вопросы и где-то далеко-близко — там же, где горела Коноха, — плескалось невыразимое сожаление. В этот раз, увидев Саске, сидящего на крыше многоэтажки, он замер. — Ты… — удивленно выдохнул он. Саске не захотел к нему повернуться. Разве можно быть еще более жалким? Его так достало видеть в этих чертовых синих глазах сожаление, что хотелось вскрыть себе вены. Все равно уже не к кому возвращаться. Только что-то ныло внутри, все ждало своего Наруто, который привычно бодро выйдет из своей телефонной будки, кликнет Саске, и они снова вернутся созерцать бесконечность. Что-то внутри дергалось каждый раз при звуке появления КУРАМЫ, ожидая того, кто обещал вернуться, кто всегда возвращался. Что-то внутри боялось за того придурка, который никогда не берет с собой оружия и думает, что и без него пугает всех до смерти. Что-то внутри знало, что сейчас этот самый придурок точно так же страдает где-то в другом времени, ожидая последней встречи. Что-то внутри не было одиноко в этом беспомощном чувстве безответной любви. Но здесь и сейчас Саске было некому дать затрещину и некого целовать до потери сознания. Не к кому вернуться, хотя и было кого ждать. — Я знаю тебя, — сказал Наруто за его спиной. Саске сделалось холодно. Виноват ли ветер, забравшийся под футболку, или эти слова, предвещающие конец? — Я очень надеюсь на то, что ты зецу, — сказал он глухо, продолжая смотреть на звезды. — Я не зецу, — слабо рассмеялся Седьмой. — Но почему ты решил, что я могу быть им? Саске посмотрел на него и оказался не в силах выдержать этот пытливый взгляд. Он отвернулся опять. — Я устал, Наруто, — признался он тихо. Повисло молчание, которого Саске вдруг испугался. Он не мог так по-глупому сдать его имя… — Ты… меня пугаешь, — вдруг сказал Седьмой. — Ты слишком много знаешь обо мне. Саске посмотрел на него с той тоской, которую невозможно скрыть, как ни пытайся. — Я не сдам тебя, — сказал он. — Я знаю. Именно это меня и пугает. — Наруто слабо усмехнулся и посмотрел вверх, на давно знакомую ему картину — звезды. «Если я звезды, то ты небо», — говорил он когда-то. Чертов романтик возрастом в тысячу лет… «Ты — Вселенная, а я всего лишь спутник» — это больше похоже на правду. Хотя Саске уже даже и не спутник… — Это страшно — любить Повелителя Времени, — признался он, сам того не ожидая. Седьмой не сразу оторвался от звезд. Посмотрел на Саске. Улыбнулся. Этот Наруто еще не знал, что его не обмануть фальшивой улыбкой. А потом он спросил: — Страшнее, чем Повелителю Времени — полюбить человека? *** «Меня теперь чаще преследуют зецу. Когда рядом нет тебя, они думают, что в силах меня сломать. Но я теперь здесь, и я не ты. Я не смирюсь с тем, что они могли причинить тебе боль, и уверен — они получают по заслугам». Саске стоял у могилы Итачи. Спустя столько событий Саске, кажется, впервые чувствовал, как его кожа покрывалась мурашками. Итачи все это время был мертв. И негде было его искать. Он был мертв. Он был похоронен на семейном кладбище рядом с отцом и матерью. А Саске даже не знал об этом. — Ты всегда знал, но не хотел этого признать, — сказал за спиной до боли знакомый голос. Саске медленно вытащил пистолет. — Итачи не был Итачи, Саске. Он выстрелил, тяжело дыша. Он не хотел ничего слышать. — Вспомни, Саске, — Голова Наруто опять появилась прямо из-под земли. Они уже совсем не скрывались. — Ты видел Итачи. А я — тебя. Еще один выстрел громыхнул в мертвой тишине кладбища. Дыхание сорвалось. Слез не было — только тупая ноющая боль в середине груди. Хотелось разрезать ее, достать разлагающиеся органы и раздавить еще каким-то образом бьющееся сердце. Теперь все стало кристально ясно. Но больнее в тысячи раз. Саске осел на землю и открыл дневник на последних страницах. Он писал. Местами торопливо, местами — вдумчиво. Пока зецу один за другим появлялись из земли, стремясь прочесть, завладеть сокровищем и отыскать в нем извечную тайну имени. Он писал, прерываясь только на выстрелы, если кто-то подходил слишком близко. Он не всегда мог отследить свою мысль, но он писал, пока зецу не обступили его со всех сторон. Только тогда он встал. — Итачи никогда не слышал обо мне. — Кто ты? Я впервые тебя вижу. — Ты так жалок. — Разве тебя это не удивило? — Ты убийца! Ничего не хочу о тебе знать! — Разве Итачи тебе когда-нибудь рассказывал? — Перестань стрелять! — Кто я, Саске? — Человек или монстр? — Я вернулся! — Я никогда не вернусь. — Кто я? — Я тебя не знаю. — Назови мое имя! — Что ты, черт возьми, творишь?! — Пистолет выпал из рук Саске, когда запястья вывернул еще один Наруто, появившийся сзади. Саске с силой сжимал дневник, готовый ко всему, кроме того, чтобы отдать его. Но ничего не происходило, только взгляд Седьмого продолжал злобно сверлить его лицо. — Так ты ничего не решишь, — сказал он и, резко отпустив его руку, прожужжал кругом отверткой. Зецу больше не было. Это был Наруто. Злой, разочарованный и очень одинокий Наруто. — Неужели всегда? — спросил он безнадежно. — Зачем же всегда все решать этим? Ну зачем? Зачем убивать? Очень-очень одинокий. Может ли одиночество быть больше самой Вселенной? — Кто ты такой? — бесконечно устало. Это был Седьмой, который видел его в первый раз. — Саске, — хриплый голос прорезал могильный воздух. — Меня зовут Саске. — Зачем тебе оружие, Саске? Такой родной и такой, такой далекий… Это был Седьмой, потому что Наруто находился в миллиардах световых лет от него. — Саске! — радостно воскликнул вдруг голос Наруто справа. — Наконец-то я нашел тебя! Где ты был? Я же обещал!.. Саске поджал губы. Этому Наруто так хотелось верить… Саске смотрел на него, такого привычного, весело заглядывающего ему в глаза, и так сильно хотел ему поверить, что боялся прикоснуться и потерять эту призрачную надежду. Но Седьмой направил на Наруто свою извечную отвертку и нахмурился. — Опять зецу, — сказал он недовольно. — Откуда вас столько взялось в последнее время? Вам мало того, что вы уже уничтожили? Наруто-зецу пренебрежительно фыркнул, развеивая мираж. — Мы ничего не уничтожали, Седьмой, — сказал он с дикой улыбкой, и его лицо тут же приняло серьезное выражение: — Это ты все уничтожил. Седьмой отшатнулся, и у Саске что-то сжалось внутри: нет, настоящим Наруто все-таки был только он. Даже если он не принадлежал ему в этом времени. — Ты предал свой народ! — продолжал поверивший в свои силы зецу. — Ты его уничтожил! Ты, — человек, презирающий насилие, — разрушитель миров! Седьмой молчал, опустив забытую отвертку, позволяя добить себя окончательно. Он не смотрел на зецу, он смотрел сквозь него, и Саске знал, что он перед собой видел. Теперь зецу появлялись для Седьмого, заполняли постепенно пространство вокруг, найдя, наконец, его слабую точку. — Ты не смог защитить даже собственную планету! — Ты оставил меня на Конохе… — Ты бросил меня умирать!.. Саске наклонился, чтобы поднять оружие и избавиться от них, но похолодел: пистолета не было. Он был в руке одного из поддельных Наруто, а Седьмой не замечал направленного на него дула. Действительно, зачем им его имя, если можно убить Седьмого обычным способом еще пять раз, чтобы насовсем? Саске уже знал, чем это кончится. Все было так логично и понятно. Все так, как и должно быть. Что могло быть правильнее того, чтобы умереть на семейном кладбище? Чтобы лежать рядом с телами родителей, рядом с телом Итачи? Что могло быть правильнее того, чтобы умереть, защищая Наруто? Неправильным был только отчаянный крик осознавшего произошедшее Седьмого. И его бессильная ярость, когда он вновь своей отверткой жужжал вокруг таким знакомым звуком. Но все остальное — было правильно. Дневник был закончен — там больше не осталось пустых страниц. И это тоже было правильно. — Спасибо, Наруто, — на выдохе произнес Саске, когда увидел перед собой его лицо. — Почему? — теперь на лице Седьмого читалось отчаяние. — Почему ты сделал это? Саске из последних сил вложил ему в руки дневник и попробовал усмехнуться: — Спойлеры. *** «Эту страницу не читай, пока не пройдешь весь путь до конца. Пока я не встречу тебя впервые. Пока ты не найдешь тело Итачи и не вернешь его на Землю. Пока не взорвешь к чертям Кагую, родину зецу, чтобы никто больше не пострадал от их воздействия. Чтобы никто не смог воспользоваться мной, чтобы тебе навредить. Только тогда ты можешь ее открыть. Ты не монстр, Н. Не слушай того меня, что был в начале, — я был глуп и ничего не понимал. Забудь того меня и никогда не будь одиноким. И не вини себя за то, что произошло. Я знаю тебя и знаю, что теперь ты будешь помнить не только Коноху. Иногда милосердие — это выбор между двумя разными формами насилия. Уничтожение Кагуи — самое милосердное, что ты мог сделать для Вселенной. Самое правильное. И самое человечное. Не старей глазами, Н. Пусть в них останутся только звезды. Я не знаю, какой будет моя последняя встреча с тобой и как буду жить со знанием того, что больше никогда тебя не увижу. Но я точно знаю одно — я никогда не смогу тебя забыть. Может быть, где-то в параллельной Вселенной мы…».