Я Люблю Облака

Qui aimes-tu le mieux, homme enigmatique, dis? Ton pere, ta mere, ta soeur ou ton frere? — Je n'ai ni pere, ni mere, ni soeur, ni frere. — Tes amis? — Vous vous servez la d'une parole dont le sens m'est reste jusqu'a ce jour inconnu. — Ta patrie? — J'ignore sous quelle latitude elle est situee. — La beaute? — Je l'aimerais volontiers, deesse et immortelle. — L'or? — Je le hais comme vous haissez Dieu. — Eh! qu'aimes-tu donc, extraordinaire etranger? — J'aime les nuages, … les nuages qui passent… la-bas, … les merveilleux nuages! Charles Baudelaire — Скажи, загадочный человек, кого ты больше любишь: отца, мать сестру или брата? — У меня нет ни отца, ни матери, ни сестры, ни брата. — Друзей? — Вы употребили слово, смысл которого мне до сих пор не понятен. — Родину? — Я не знаю, на какой широте она расположена. — Красоту? — Я бы охотно любил её, божественную и бессмертную. — Золото? — Я его ненавижу, как вы ненавидите Бога. — А что же ты тогда любишь, странный чужеземец? — Я люблю облака … облака, которые проплывают там, высоко… волшебные облака! Шарль Бодлер

Они лежат на траве, задрав головы в небо. Там, в небе нет ничего, кроме проплывающих мимо облаков. Облака движутся очень медленно. Только если смотреть на них пристально, не отрываясь, можно заметить их плавное движение. Конец апреля выдался таким тёплым, как будто сейчас не весна, а лето, июнь. Намджун любит июнь. В июне пять лет назад он впервые встретился с Тэхёном. Тэхёну тогда было четырнадцать, а Намджуну пятнадцать. Тэ был похож на сердитого растрёпанного воробья. Хорошенький, невозможно харизматичный и ужасно колючий. С тех пор он совсем не изменился, даже куртка всё та же, — косуха из нежно-розовой кожи с серебристыми заклёпками, — разве что стал выше на две головы, но Намджуна пока не догнал. Тэ любит леденцы на палочке, малиновую газировку и те дешёвые чипсы, которые ест килограммами. Намджун удивляется, что кожа у него при этом чистая и нежная как у младенца. Тэхён часто говорит как цедит сквозь зубы, ухмыляется и смотрит исподлобья, дует на длинную чёлку, что спадает на глаза. Он всё время что-то делает с волосами. То покрасит в какой-то невообразимый цвет вроде ярко-кирпичного, то чёлку отрежет, то просит выбрить ему виски. Во многом он ещё ребёнок, дует шары из розовой жвачки, дует губы и дуется сам. Но недолго. Вообще он парень отходчивый. Вся его суровость наносная, — стоит Намджуну пошутить, сказать ему комплимент или достать из кармана яблочный леденец в знак примирения, как губы Тэхёна начинают расплываться в улыбке. Намджун очень любит этот момент: Тэхён ещё не улыбается губами, но глаза уже теплеют и уголки губ подрагивают, словно младший делает усилие над ними, не давая им расплыться в широкой квадратной улыбке до самых ушей. Намджун лежит рядом и смотрит в небо, но видит перед собой Тэхёна, слышит его дыхание и едва слышное посапывание. Периферийным зрением он видит грудную клетку младшего, она вздымается при каждом вздохе и опускается при выдохе. Так как лежат они очень близко, хоть и не соприкасаются, Намджун чувствует, как от Тэ идёт тепло. Намджун вдруг чётко осознает: Тэхён — живой, плоть и кровь, в нём бьётся молодая жизнь. Это странная мысль, не то чтобы Намджун думал раньше иначе и не понимал этого, но сейчас он это чувствует всем своим телом, всем своим существом. И Намджуну вдруг становится страшно, почти до паники, что с Тэ может что-то случится. Скорее на автомате, чем осознанно, Намджун протягивает руку и кладёт на живот младшего. — Ты чего, хён? — Тэхён поворачивает голову и улыбается ему. Его лицо безмятежно, он так спокоен, что Намджун тоже начинает понемногу успокаиваться. Шершавая ткань дешёвой футболки Тэхёна под его рукой и тепло тела младшего тоже действуют расслабляюще. — Поцелуй меня — просит Тэхён. Намджун молча тянется к младшему, приподнявшись и уперевшись рукой о траву. Губы Тэ мягкие тёплые и сладкие от конфеты «Клубника со сливками», которую он только что проглотил. Намджун трогает губами губы Тэхёна, и тот ему отвечает. Они не спешат углублять поцелуй, соприкасаясь губами, трогая своими чужие, без напора и нарастающих эмоций. Только нежность, и ничего больше: невинный поцелуй со вкусом клубники со сливками. Совсем нетипично для них, нетерпеливых подростков, которые обычно не успевают начать целоваться, а уже ощупывают друг друга ниже пояса. Когда они отрываются друг от друга, Намджун долго смотрит в лицо младшего, взяв его лицо обеими руками. Он смотрит так внимательно, словно старается запомнить каждую чёрточку, каждый миллиметр на всю оставшуюся жизнь. Тэхёну буквально недавно было восемнадцать, теперь ему девятнадцать. Увидит ли Намджун, каким будет Тэхён в тридцать или хотя бы в двадцать пять?.. У Тэхёна жестокий пьющий отчим, который нещадно бьёт мать Тэхёна и его самого. Раньше, когда Тэхён был младше он не сопротивлялся, просто ждал, когда всё это закончится, делая отчима ещё злее своим упрямым молчанием на его побои. А потом Тэ лежал на полу в своей комнате, корчась от боли и от страха за мать, которую сволочь отчим насиловал и бил за стенкой. Тэ вырос и изменился, Тэ, на самом деле, стал взрослым раньше многих своих ровесников. Намджун знает, — Тэ что-то задумал, но не говорит ему, хотя обычно делится с ним всеми своими мыслями и секретами. Жизнь Намджуна тоже далеко не сахар. Он уже видит и понимает в свои неполные двадцать, что у него нет никакого светлого будущего. Надежд и предвкушения грядущего, свойственных юным, у него никогда и не было. Намджун родился в нищей семье. Да, именно так, даже не в бедной, а в нищей. Ему не было и шести, когда отец исчез в неизвестном направлении, оставив мать одну с тремя детьми, один другого меньше: брату Намджуна на тот момент было четыре, а сестрёнке два. Мать работала на трёх работах, чтобы хоть как-то тянуть детей. Намджун присматривал за домом и младшими детьми, будучи ребёнком сам. Порой он не ходил в школу, если брат или сестра заболевали и некому было за ними приглядеть, — в садик с температурой не пускали. Намджун порой не успевал и уроки сделать, а потому его успеваемость была, мягко говоря, ниже среднего. Многие учителя ставили ему тройки из жалости, но были и принципиальные, — те спуску не давали. Было ясно, что Намджуну не светит никакое образование в будущем. Только тяжёлый физический труд. Намджун многое умел — и готовить, и перешивать старую одежду, и чинить бытовую технику, но на учёбу оставалось мало времени, нужно было помогать выживать своей семье и выживать самому. Уже в двенадцать Намджун начал подрабатывать, разумеется, незаконно. То тут, то там. Когда ты подросток без опыта и квалификации, выбирать не приходится. Многие понимают твоё бедственное положение и пытаются извлечь из этого выгоду для себя. Каких только людей ни пришлось повидать подростку! К пятнадцати годам Намджун разочаровался и в жизни, и в людях, и чувствовал себя на семьдесят, если не на семьдесят пять. Именно в то время он встретил Тэхёна. Тот рисовал граффити на стенках товарняка, — Намджун тогда подрабатывал на вокзале грузчиком. Они сразу зацепились друг за друга, два андердога, два изгоя общества. У Тэхёна тоже была беспросветная жизнь и не было друзей. Намджун и Тэхён стали друг для друга всем, отдаваясь своим отношением с максимализмом подростков, с собачьей преданностью по-настоящему одиноких и никому не нужных, кроме друг друга, людей. Намджун всегда усмехался, когда кто-то говорил при нём про свободу выбора или эти забавные фразочки типа «ты можешь стать всем, кем хочешь», «если очень захотеть, можно всего добиться», «где есть желание, там есть и возможность». Намджун очень хотел выбраться из той жопы, в которой жила его семья, и он, видит Бог, или кто там есть наверху, старался изо всех сил. Работал как ломовая лошадь, помогал матери, смотрел за младшими, пока они росли, и пытался как-то доучиться в школе, чтобы не выгнали. Это была тяжёлая жизнь, постоянный стресс, унижения, насмешки, травля в школе и во дворе, нерегулярное и скудное питание, и полная безнадёга. «Ты можешь стать всем, кем хочешь». Намджун когда-то любил читать про звёзды и планеты, а потом… потом у него просто не было ни времени, ни денег на книги и чтение. Может быть, в другой жизни он и стал бы астрофизиком, который наблюдает за звёздами и другими небесными телами через телескоп Хаббл. Но не в этой, точно, не в этой… Намджун был молод, но даже юный сильный организм не является железным. Несколько дней спустя Тэхён убил своего отчима. Когда Намджун узнал об этом, он не был удивлён. Пьяный муж матери, как всегда, полез сначала на Тэхёна, ударил его, а когда Тэхён попытался сопротивляться, ударил его ещё сильнее. Пока парень приходил в себя и вставал с пола, отчим набросился на мать, стал рвать на ней одежду и избивать. Тэхён встал на ноги, опираясь на стену, и подошёл сзади. Он нанёс отчиму десять ножевых ранений. Мать кричала и плакала, а потом порывалась вызвать скорую. Тэхён не позволил. Отчим умер от потери крови, а Тэ забрала полиция. А потом всё было как во сне. Расследование, судебный процесс. Намджун бегал по немногочисленным знакомым, пытался собрать деньги на адвоката, но безуспешно. Небольшая сумма не сделала погоды. Обычно коррумпированная система правосудия решила отыграться на мальчишке по полной. Ему не слишком помогли «смягчающие» и «превышение самообороны». Тэхён сел в тюрьму на двадцать пять лет. Когда Намджун вышел из зала суда после оглашения приговора, он впервые за всю свою жизнь по-настоящему разрыдался. Шёл дождь и довольно сильный, было холодно. Намджун упал на колени в лужу и начал рыдать, буквально реветь белугой. Редкие прохожие смотрели на него искоса, но ему было плевать. Намджун никогда и ни от кого не ждал сострадания. Тэхёну девятнадцать. Он проведёт в тюрьме пол жизни, свои лучшие годы. Где, блять, справедливость в этом ёбаном мире?! Ему будет сорок четыре, когда он выйдет, Намджуну сорок пять. Тогда Намджун даёт себе слово дождаться. И потом живёт от свидания к свиданию, от письма Тэ до письма. Если б они были женаты, они могли бы уединиться в комнате для свиданий, но не в этой стране, не в этом мире. Всё, что им доступно, это смотреть друг на друга и робко касаться рук. Но и это Намджун ни на что не променяет, но и этого достаточно, чтобы ждать. Вы смогли бы ждать того, кого любите, на протяжении двадцати лет? А вот Ким Намджун смог. Никогда и никого он не любил больше и не смотрел ни в чью сторону. Его жизнь по-прежнему была нелёгкой. Брат и сестра выросли, мать постарела и стала болеть. Намджун всё также много работал и не был богат. Ближе к сорока его сердце стало сбоить. Сказывалась нелёгкая жизнь и тяжёлый физический труд. Он умер во сне от остановки сердца. Его жизнь была трудная, а смерть лёгкая. Но что это меняет? Намджун не дождался Тэхёна всего пять лет. Пять из двадцати пяти. Он говорил себе, что прошло уже восемьдесят процентов и осталось двадцать. Совсем ничего … На утро через после того, как Ким Тэхён узнал о смерти своего возлюбленного, его нашли повешенным в собственной тюремной камере. К чему жизнь, если он лишился её единственного смысла?.. «Ты моё небо, мои облака, моё солнце, моя луна, мои звёзды, моё всё. Я живу здесь только воспоминаниями о тебе, о тех часах и минутах, что мы провели вместе. Ты освещал мои дни светом, хён, хотя я знаю, у тебя самого внутри его было не так много, но ты отдавал его мне, всё, до последнего лучика. Ты- моя первая и единственная любовь, мой единственный и самый верный смысл. Я всё ещё мечтаю о том, что, когда я выйду отсюда, мы будем вместе, мы уедем далеко и будем жить в маленьком домике у озера. Помнишь, тот день, когда мы лежали на траве и смотрели на облака, а ты мне тогда прочитал стихотворение Бодлера? Видишь, я даже запомнил его фамилию. А ты ещё говорил, что у меня память дырявая, хах. Облака, я люблю облака. Ты-моё небо, моё солнце, мои облака …»