Тепло

      Порой нам не хватает крепкого плеча, на которое мы можем спокойно положить шлем или выплакать все свои слезы в него. Порой не хватает теплых, согревающих искру объятий, не хватает слов поддержки, даже простого комплимента может не хватать, как глотка воздуха.       Но два меха стараются утешить друг друга и помочь друг другу справиться с их, теперь уже общими, трудностями.       Эта идея не была чем-то за гранью фантастики, но она и не была обычной, скажем, она слегка маячила на границе между «норма» и «вы там совсем чокнулись?». Ладно, может и не до такой степени, но затея эта была весьма спонтанной, а последствия её непредсказуемы.       Прайм глубоко провентилировал, протерев свой фейсплейт, вспоминая о своем плане на этот цикл, если его не нарушат десептиконы. После последней мысли он чуть нахмурился про себя.       Платформа чуть скрипнула, когда тягач принял сидячее положение и потянулся. Мда, он, конечно, благодарен людям за то, что они сделали для них некое «подобие» мебели Кибертрона, но до идеала этим самым «подобиям» очень далеко, очень. Поразмыслив на эту тему, Четырнадцатый решил постараться ее больше не поднимать даже мысленно. И вот он разблокировал дверь своего отсека, тут же встретив два индиголита, что были немного уставшими, не удивительно, цикл едва начался.       Бамблби поворачивает шлем в направлении главного зала, а затем возвращает свой взор, одними окулярами спрашивая у Прайма: " Ты идёшь?» Ответ в виде кивка устраивает желтого, и вот два меха идут вместе в главный зал, к их удивлению, не обнаружив там обычно уже во всю работающего медика. Бамблби удивленно бибикнул, еще раз оглядев окружение.       — Согласен, Бамблби, но Рэтчету необходим отдых, — Прайм положил манипулятор на плечевой сегмент разведчика, чуть сжав. В ответ прозвучало довольное пиликанье. Мех улыбнулся.       — Да, Би, мы можем подняться на крышу, — желтый манипулятор обхватывает большие пальцы лидера, практически таща его в сторону лифта, из-за чего старшему приходиться идти, наклоняясь вперёд.       По пути он несколько раз ловит себя на мысли, что разведчик уж очень сильно любит проводить время на крыше, а ещё что тот поход на спарка, в данной ситуации.       Когда оба меха зашли в лифт, скаут встал на цыпочки, чтобы дотянуться до кнопки, но его опередили, из-за чего он немного пристыженно потупил свой взгляд и не видел, как на в оптике лидера промелькнуло умиление.       Остальное время они провели молча, изредко перекликаясь незначительными фразами. Пока в их маленькую идиллию не ворвалась одна деталь.       — А какого это? — неожиданно пиликнул желтый бот, в чьей оптике загорелся небывалый интерес.       — Что?       — Ну… Ты говорил, что о тебе заботился Альфа Трион, — скаут потупил взгляд, нервно и немного застенчиво перебирая пальцы, — и у меня появился вопрос, а какого это… Когда о тебе заботятся, как о собственном спарке? Вау, этот вопрос ввёл красно-синего в небольшой ступор, заставив процессор, что успел расслабиться, начать работать.       — А разве ты не знаешь? — теперь уже разведчик впал в ступор, только вот, крылья дверцы за наноклик плотно прижались к стене, манипуляторы обхватили желтые плечевые сегменты, оптика притухла.       — Нет, — даже гудок маски прозвучал резко и громко, что происходило крайне редко, — мне это не знакомо.       Бот чуть отвернулся от лидера, то ли это произошло из-за небольшой обиды, то ли из-за желания не показывать лидеру свою слабость, но ему пришлось повернуться назад, когда на его спину лег большой и теплый манипулятор, придвинув ближе к большему корпусу. Разведчик удивлённо загудел.       — … У меня не было альф, Би, всё что я помню, это момент когда меня нашёл Альфа Трион. Он взял меня под свое крыло и принялся обучать, — тягач взглянув в голубую оптику младшего, улыбнувшись краешком губ, — это ощущение напоминает тепло, только оно появляется внутри Искры и… Когда начинаешь вспоминать самые дорогие моменты, оно словно лечит. Вместе с теплом возникает и трепет, невольно начинаешь мечтать о том, чтобы пережить самые лучшие моменты ещё раз.       Золотистый еще долго обдумывал слова четырнадцатого, пытаясь вспомнить что-то из того времени, когда он был спарком.       — А если, — тихо бибикнул меньший, — вместо тепла холод? Прайм немного нахмурился, усилив хватку на спине разведчика. Лидер прекрасно знал, что актив у того был не сахар, но должно было быть хоть что-то хорошее в той тьме, через которую прошел бот.       — Прости меня за такой вопрос, что именно ты вспомнил? — Конкретно ничего, но мельком всё детство и ничего не вызвало тепла… Это плохо? — вопрос был немного резким, однако, Оптимус это проигнорировал.       — … У тебя были опекуны или опекун? — тягач попал точно в яблочко, самое больное, самое гнилое.       — Я рос в… Я даже не знаю как это назвать. Можно сказать, что… Я боролся за актив как только мог и никаких опекунов у меня не было, — пчёлка поджал к себе коленные сочленения, обхватит их своими манипуляторами, оптика устремила свой взор к горизонту.       Оба меха молчали, долго молчали. Каждый плавал в своем болоте, то утопая, то всплывая. Тяжесть на Искре неприятным слоем грязи оседала где-то внутри.       — Сейчас мне тепло, — лидер недоуменно моргнул, выйдя из своего транса, разведчик весело зажужжал, — ведь у меня есть вы.