⋆⋆⋆⋆
Аля ещё никогда не была в царской ложе. С небольшим фуршетом на двоих, в шикарном воздушном платье и с биноклем. С важным видом она наблюдает за премьерой нового спектакля, в котором она не играет. Лёлик же подливает шампанское в её бокал и шепчет на ушко всякие глупости. Он также не режиссирует этот спектакль, поэтому может сегодня расслабиться, чувствовать себя, как гость. После того, как утихает их семейная Санта-Барбара, он все чаще появляется на таких вечерах в компании Али. На её руке поблёскивает дорогущее помолвочное кольцо, а с лица не сходит влюблённая улыбка. Мила осталась в прошлом, и, хоть ситуация некрасивая, Аля действительно счастлива. По-настоящему. — Ты хотела попробовать что-то необычное, может, самое время? — слышится игривое мурлыканье рядом. — Прямо здесь? Ты с ума сошёл?! Теперь ты хочешь, чтобы нас не один человек увидел, а все? — Не говори, что тебя это не заводит, — на мочке уха Аля чувствует поцелуи, соблазняющие, увлекающие. — Хорошо, но только очень осторожно, — он облизывает губы от нетерпения и уже готовится залезть рукой под пышную юбку, но она его останавливает. — Нет-нет, я не хочу испортить это платье. Невозмутимо она расстёгивает его ремень и ладонью юрко подлезает под все ткани, дотрагиваясь до него там, где уже накопилось достаточно возбуждения. Сдерживать стоны тяжело, но репутация всё ещё важна мужчине, поэтому приходится контролировать свои порывы. Он толкается в её ладонь от нетерпения, а Аля же старается как можно скорее довести жениха до пика. Ей всё ещё неловко от того, чем они занимаются посреди выступления, когда театр забит зрителями, работниками и журналистами. Но опыт слишком интересный, поэтому они и продолжают. — Быстрее… — шепчет Лёлик, что услышать в громкой музыке довольно тяжело, как и его сбивчивое дыхание. Но она слышит, хоть и нечётко, и из всех сил старается закончить быстро и качественно. Спустя несколько минут он чувствует облегчение, а Аля достаёт руку и вытирает её салфетками со стола. Слышатся хлопки и овации — спектакль окончен, а Лёлик и Аля начинают смеяться от чувства дежавю, присоединяясь к аплодисментам.⋆⋆⋆⋆
6 мая 2024 г. в 20:13
— Да неужели так сложно сказать: «Век честных рыцарей прошёл. Известно, что порой мир гордых женщин окружен бессовестной игрой»?! Вы пришли играть Леди Винтер или дерево без единой реплики, я не понимаю! Хотя, может, и для дерева понадобится больше экспрессии, — эхом разносится ядовитый голос по залу. Порой даже терпеливые люди не в силах сдержаться, особенно, если на улице уже смеркается, а попыток отрепетировать этот диалог было предостаточно, чтобы запомнить и сказать слова с нужным выражением.
Но у юной Али, которая ещё не успела сбросить девичье оперение после театрального, ничего не выходит всю репетицию. Её вспотевшие ладошки нервно сминают сценарные листы, а испуганные глаза, чёрные и круглые, как у воронёнка, беспокойно наблюдают за режиссёром спектакля и по совместительству директором здания театра.
Аля млеет от его взгляда и, даже когда он отчитывает её за ужасную игру, не может с собой ничего сделать — наслаждается его поставленным годами голосом и тем, что он смотрит в этот момент только на неё. Выделяет среди всех прочих, кто пытался привлечь его внимание. Ей уже плевать на то, что выделяет так некрасиво. Аля знает, что она не бездарность, но омут небесно-чистых глаз отвлекает её от роли. И никакой Атос ей не нужен, никакие королевские интриги, когда рядом есть он. Она каждый раз надеется, что он за ней наблюдает. А когда видит, что действительно наблюдает — тут же забывает обо всём, что касается её роли.
Лёлик — так называют его друзья и приближённые к нему коллеги. Так в голове называет его и сама Аля. Старше её на целую жизнь, выше всего на несколько сантиметров, уже не в юном теле и с седой головой, а при этом красивее, чем все, кого она знала раньше. Когда он обращается к ней «Алечка» или случайно притрагивается в людных местах, она чувствует необычайно сильное желание овладеть этим мужчиной. Она мгновенно забывает о том, что у него есть жена и дети, о том, что он считает её бездарностью после стольких провальных репетиций. В мыслях пульсирует лишь один мучительный вопрос: «А может, прикосновения были вовсе не случайны?»
— Репетиция окончена, завтра в то же время. Текст знать на зубок всем, без листиков этих ваших. А вот Аля остаётся, пока не сможет выдать что-то делаферовское… или пока не добьётся увольнения, — напоследок говорит Лёлик, и сердце Али ухает в пятки. Девушки, что идут рядом, в сторону гримёрной, смеются. Едко, будто возможное увольнение конкурентки так сильно радует их. Или не по этой причине…
Спустя час здание пустеет полностью. Все с радостью отправились домой, ведь засиживаться до закрытия метро уж точно никому не хочется. А у Али нет выбора. Она ждёт в гримёрке, пока не уходит последняя техничка. Волнение пробирает насквозь, она не может собраться, чтобы прийти в кабинет Лёлика и заявить о готовности к репетиции тет-а-тет. Она не готова…
С течением времени мозг всё меньше соображает из-за усталости, но напоследок выдает что-то разумное — чем дольше она оттягивает, тем хуже у неё получится выложиться, чтобы наконец пойти домой. Там бы она выплакала в подушку боль от своей никчёмности и окончательной влюбленности в директора!.. Она собирается с силами, протирает лицо холодной водой, не боясь смыть стойкую тушь, и направляется к кабинету. У нужной двери мнётся ещё немного, и трясущимся от волнения кулачком стучит по деревянной поверхности.
— Да-да, войдите, — дежурно отзывается его голос, и Аля смелеет. Он сидит за столом весь в делах, но, метнув быстрый взгляд на вошедшую, откладывает бумаги. И вдруг вся спесь пропадает, на её место приходят обаятельная улыбка и томящееся предвкушение. Это выбивает Алю из душевного равновесия. То мужчина кричит и сурово смотрит исподлобья, будто она пустое место, а теперь улыбается — так ласково, что коленки поджимаются. И пусть Аля не обделена мужским вниманием, но впервые чувствует такое… Что-то волшебное, те самые пресловутые бабочки в животе.
— Понимаете, Алечка, — закрывая дверь кабинета снаружи, начинает Лёлик, — Вы чудесно выглядите… и играете тоже хорошо, иначе бы мы Вас не взяли. Но стоит прислушаться к моим советам. Вы девушка неопытная, а я уж в театре больше, чем Вы живёте на этом свете, — они направляются дальше по коридору, прямо на сцену. Аля внимает каждому его слову. Как мало они общались наедине, по пальцам пересчитать можно, сколько раз она слышала от него доброе слово. А тут заурядный комплимент — и она готова тереться об его ноги, как кошка. На мгновение она ощущает стыд за свои мысли, но отмахивается от этого чувства, продолжая слушать:
— Но мне совсем не нравится ваша зажатость. Вы на сцене, словно раненная птица, суетитесь, бледнеете, что-то под нос себе мямлите, а держать здесь Вас из жалости я не хочу и не буду. Именно поэтому, дорогая, мы попробуем с Вами отрепетировать такую сценку, с которой ваша зажатость должна пройти. И именно на сцене, чтобы Вы к ней привыкали наконец, а не испуганно смотрели на зрительный зал. Если не справитесь и с этим — увы, но я ищу готовых артистов, а не студентов, которых нужно ещё раскрывать.
— Кхм, я понимаю… А что за сценка? Та, что мы играли сегодня?
— Нет-нет, я Вам сейчас выдам текст, присаживайтесь, — посередине сцены стоит одинокий диван, который так и не убрали после одной из репетиций. Туда Аля и садится, не зная, как успокоиться и выдать всё, что от неё потребуется в полной мере. Лёлик протягивает ей листок с текстом, наблюдая за ней уж слишком заинтересованным взглядом. Но, чтобы она не успела изучить заранее, садится рядом и почти без промедления начинает бодро зачитывать что-то, насмешливо кривя губы. Аля тает от звучания его голоса, от игр с интонациями, но старается взять себя в руки. Лёлик уже рассказал вступление и выдал свою первую реплику, а Аля, как обычно, всё прослушала — он всегда действовует на неё опьяняюще. Она вспоминает, что в руках у неё текст, поэтому быстро опускает взгляд, вылавливая нужное — её героиня пришла на приём к доктору и первой репликой сообщает:
— Раздеться полностью? Но я же смущаюсь… — лицо Али заливает краской от неожиданности сказанных ею слов. Что это за текст? Неужели это та самая методика — зачитать непристойные диалоги и сыграть их убедительно? Внутри всё холодеет… Только этого не хватало, она Лёлику лишнего слова не скажет, а тут… Она быстро просматривает текст ниже, и её глаза ползут наверх от удивления.
Но Лёлик за ней наблюдает. Его недвусмысленная улыбка говорит о том, что он всё прекрасно понял. Понял, что чувствует к нему девушка, и насколько ей сейчас неловко, и даже то, что сегодня он точно не останется без лакомства. Чутье настоящего хищника. Аля, как и многие до неё, загнана в угол, и он не без наслаждения наблюдает за её душевными терзаниями, которые так ярко проступают на миловидном личике.
— Таковы новые правила, — после небольшой паузы длиною в вечность продолжает Лёлик.
— Странные у Вас правила…
— Девушка, можете тогда одеваться обратно и уходить, — Лёлик отлично вошёл в образ, ощущая полный контроль над ситуацией. Его голос становится, как по щелчку, незаинтересованным, но глаза пылают воодушевлением. Аля засматривается на него, но, опомнившись, снова спешит опустить взгляд в сценарий.
— Но мне же нужна справка, я и без того долго ждала очередь!
— Тогда делайте то, что говорю. Раздевайтесь, — и что ей сейчас делать? Они играют сценку или только проговаривают её? Ей стоит раздеться, чтобы показать свою напускную раскрепощённость, или всё же продолжать работать на словах? В любом случае, её непродолжительной карьере в этом театре конец…
— Как-то стыдно…
— Что стыдно? — приподнимает бровь Лёлик и по-кошачьи растягивает губы в ухмылке. «Стыдно говорить этот бред», — думает Аля, но вслух произносит:
— Стыдно, что Вы увидите меня голой… Мою грудь и… прелести, — сквозь ком в горле всё-таки говорит Аля, но слышит вкрадчиво-игривое:
— Не меняйте текст, там по-другому.
— Мои половые губы, — её лицо кривится от неприязни к этому тексту. С другой стороны, что-то в этом есть… И только из-за этого «чего-то» она втягивается в эту извращённую игру. Директор буравит её взглядом, отчего Алю то в жар бросает, то по коже начинают бегать табунами мурашки. Пока она приходит в себя, Лёлик зачитывает текст, где будто бы осматривает и ощупывает её тело — так подробно, что она уже сама готова сделать всё, чтобы оказаться на месте его пациентки. После этого она «ложится» в гинекологическое кресло, и осмотр продолжается.
— А теперь скажите честно, как часто Вы самоудовлетворяетесь? — Але кажется, или он подсел ближе? Она кашляет и через силу произносит:
— Ну… Бывает иногда… Может быть, раз в месяц…
— Вы бы хотели этого сейчас? — и она вдруг теряет дар речи. Этого нет в тексте… По сценарию доктор тоном, не терпящим возражений, заставляет пациентку признаться, как часто она удовлетворяет себя. Наполненный омерзительными эпитетами диалог не вызывает желания читать его полностью, но что она сейчас слышит? Это полностью выбивает почву из-под ног.
— Простите, это же не по тексту…
— Не по тексту, согласен, но я вижу, что Вам это необходимо. Или я ошибаюсь?..
— Что Вы имеете в виду?
— Именно то, о чём подумали Вы, дорогая. Я могу помочь справиться с этим, если не возражаете.
— А как же…
— Всё это ерунда, Вам же хочется сейчас снять напряжение.
— Тогда… Да, хочется, — Аля слабо кивает в подтверждение своих слов. И она совсем не ожидает, что его руки моментально окажутся на её талии, а губы втянут в глубокий поцелуй. Как она мечтала об этом, как жаждала почувствовать его губы на своих, и вот — сейчас плавится в его крепких руках после выматывающей репетиции с раннего утра, после бредового текста, прочтение которого уж точно стоило такой награды. Вот как можно с полной серьёзностью зачитывать: «Вы сопротивляетесь ходу осмотра. Так и скажите — я дрочу трижды в день и ловлю от этого кайф»? Аля рада, что они не продолжают читать дальше, а занимаются более важными и приятными вещами.
Пока её тело покрывают дорожкой поцелуев, она понимает, к чему были те ехидные смешки коллег — Лёлик не впервые делает подобное. Она знает, что он зажимает после работы не только её, но всё же не хочется верить слухам: очень хочется быть исключением… Она готова отдаться ему без каких-либо ухищрений. Её даже не смущает его «счастливый», как он часто повторяет, брак, только лишь искренне жалеет эту женщине, но с собой сделать ничего не может. Развода она не дождётся, и вряд ли ей повезёт так во второй раз. Но об этом она подумает уже завтра, а сейчас мужчина её мечты с ней, и всё здание в их распоряжении.
— Не стесняйтесь кричать громко, дорогая, мы здесь одни, — шепчет он, пока усаживает Алю на себя. Она следит за тем, как тонкая нить слюны рвётся, когда он слегка отстраняется от нее, а на лице мужчины, которое оказывается ещё красивее вблизи, чем она ожидала, появляется торжествующая улыбка. Сжимает её бёдра в ладонях, пододвигая ближе к своему телу. И снова притягивает к себе за шею. Его губы умело обращаются с её, пока она постанывает от удовольствия и также старается не отставать от этого темпа. Непроизвольно она двигается навстречу его бёдрам, чувствует, как там твердеет от возбуждения. Быстрыми движениями, не прерывая поцелуй, Аля стаскивает с него рубашку, а он, в свою очередь, ее платье, оставляя девушку в одном белье. Она желает большего, но Лёлик никуда не торопится, наслаждается её разгорячённым телом.
Ей нравится ощущать его тело под собой. Руки Лёлика ласково оглаживают кожу, щипают и игриво проводят по особенно чувствительным местам. Лёгкость его характера подкупает, и Аля на мгновение забывает о своём настрое, глупо хихикая от щекотных прикосновений. Но дальше они не заходят, и выносить это становится всё сложнее. Аля нетерпелива. Она хочет почувствовать его в себе, но он специально лишает её этой возможности, дразнит, упивается своей властью над её удовольствием. Наконец, чуть выгнув девушку в спине, профессионально расстёгивает бюстгальтер и сбрасывает его на пол.
Языком он проводит по ореолам сосков, чувствует дрожь и сбившееся дыхание — ту реакцию, которую он и ждёт. Крепче удерживая её за спину, он продолжает ласкать грудь — сначала одну, затем вторую, снова возвращается к первой. У Али оказываются чувствительные соски, поэтому услаждать их языком, посасывать и оставлять укусы становится сплошным удовольствием. Её живая реакция вдохновляет продолжать до покраснения кожи, до мольбы оставить их в покое и взять её, вкупе с громким возбуждённым дыханием рядом с его ухом. И Лёлик этого добивается.
Она помогает снять с неё последний элемент одежды и тянется к мужчине всем телом. После четырёх десятков лет и не меньшего количества любовниц Лёлик уж точно научился отменно обращаться с женским телом. У Али оно восхитительное, к тому же такое податливое и чувствительное, что не приходится даже ухищряться в поиске точек наслаждения — куда бы он ни дотронулся, слышится сдавленный стон. Её голос эхом разносится по залу, и Лёлика тешит то, насколько ей хорошо с ним. Она извивается в его руках от нетерпения, уже не в силах выдержать этих пыток ни секунды больше.
Поэтому, когда его пальцы скользят в неё, она облегчённо выдыхает, насаживаясь на них в поисках необходимого облегчения. С характерными хлюпающими звуками и срывающимися криками она продолжает искать то самое удовольствие и находит. Лёлик позволяет ей дойти до пика и сам наслаждается проделанной работой. Аля красива в оргазме, её хрупкое подрагивающее тело повисает на нём, и он даёт ей время прийти в себя, поглаживая влажное тело и волнистые волосы. Ведь его возбуждение растёт, и останавливаться на достигнутом он не собирается.
Он укладывает её на диван и только сейчас замечает, что всё это действие видели затемнённые молчаливые ряды партера и лож. Он осознанно привёл её сюда, но не задумывался насколько это будоражит. Ещё недавно здесь сидели сотни наблюдателей, а теперь они вдвоём, посреди сцены, показывают нечто непохожее на другие представления. Лёлик наслаждается своим открытием и с ещё большим энтузиазмом приступает к десерту, не забывая про защиту. Влажная и уже готовая ко всему, Аля с лёгкостью и немым вскриком принимает его в себя, руками хватается за быльце дивана, чтобы окончательно не потерять связь с реальностью.
Спустя несколько толчков она уже не сдерживается — стонет от наслаждения под ним и, жмуря глаза, видит яркие всплески и искры в темноте. Ей слишком мало его и одновременно — слишком много. Волна эмоций накатывает с новой силой, и, когда он вновь целует её искусанные губы, меняя угол проникновения, она не сдерживается, хватается ноготками за его спину и проводит, оставляя красные полосы. Он ничего не говорит по этому поводу, стонет также громко, не стесняясь своего удовольствия. Наверное, ему попадёт дома за её секундную несдержанность, но сейчас это его уже не волнует.
Лёлик продолжает двигаться, пока оргазм не настигает и его. Он прикладывает усилия, чтобы не упасть на девушку, окончательно выходит из её тела и садится рядом. Аля подползает ближе, прижимаясь к нему, и подставляется для ленивого поцелуя.
— Вы довольны моей игрой? Я остаюсь в театре?
— Ещё бы, — с усмешкой отвечает он. Аля чувствует безмерное счастье и еще больше — сильнейшее желание, чтобы эта ночь не заканчивалась.
Но уже через несколько минут Лёлик шлёпает её по ягодице и подталкивает, чтобы она начинала одеваться. Он и сам подбирает с пола вещи и нехотя натягивает их на себя. И тут… слышатся хлопки со стороны неосвещённого зала.
— Какой же ты феерический мудак, браво, — женский заплаканный голос, ослабленный, готовый сорваться в любую секунду, эхом разлетается по залу.
— Мила? Как долго ты здесь? — Лёлик столбенеет, не знает, что предпринять. Прошлые измены всегда сходили ему с рук, стоило только наплести что-то про пробки, поздние репетиции, празднования с коллегами… Вот бы это оказалось страшным сном! Или галлюцинацией после крышесносного оргазма…
«Жена», — думает Аля.
— Слава Богу, не так долго мне пришлось это видеть, но теперь мне ясно, какие ты здесь репетиции проводишь. Даже не написал мне, трубку не берёшь! Я искала тебя, кобеля, по всем знакомым! Подумала приехать сюда, вдруг что случилось! А тут вот что… Действительно случилось, — на грани с истерикой кричит Мила.
Кстати, не так уж и стара, думает Аля. Довольно приятной внешности, стройная, голос мелодичный, хотя и хрипит от слёз. Что же мужикам ещё нужно, чтобы по бабам не ходить? Мысль, противная, верткая, впивается в сознание. Аля понимает, что она и есть та самая «баба». Что сейчас они помирятся, как это бывает обычно, и про неё он забудет навсегда. Или будет приставать скрытнее, что тоже Алю уже не устроит. Она не хочет, чтобы её стеснялись, не хочет быть его тайной, шалостью. Она хочет большего. Наблюдая за разбитым состоянием его жены, ей становится вдруг стыдно. Стыдно, что она абсолютно не чувствует вины, и, если отмотать время вспять, она поступила бы также. Может, только в более уединённом месте... Разборки продолжаются, и, пока её не замечают, Аля принимает решение уйти в рассветную прохладу. Терпеть эту сцену уже нет сил.