Она не Стелла!

Октавия не была глупой девушкой. Может она и была замкнутым подростком, который никогда не расставалась со своими наушниками, но это не значит, что с ними ее мозг отключается. Новость что ее мать заболела, была такой нелепой и глупой, что та сразу догадалась, что последняя сора ее с отцом поставила некую точку в их семье. Октавия даже подумала сбежать из дому, пока не пришел отец, сообщать «восхитительную» новость, что теперь ей следует выбрать только одного родителя с кем она будет жить, тем самым ранив и вырвав из себя кусок сердца. Но отец не приходил, пришел слуга, который сообщил, что «Господин выявил желание сам позаботится о госпоже, а также просил передать, чтобы вы воздержались с визитами, так как он остерегается, что недуг возможно заразен». Октавия сразу поняла — ей нагло врут. Мать никогда не болела, сама Октавия не болела и их род никогда не болел. Они ведь высшие демоны Гоэтии! Однако, учитывая что спустя уже несколько часов криков и звона бьющихся горшков не было, она решила подождать с побегом. И как позже оказалось, она правильно сделала… Целый день отец не выходил из комнаты матери. И Октавия не хотела даже думать чем те занимались. По ее мнению, если родители были так долго в одной комнате, то один из них вероятно всего мертв. Только потом появилась странная, но мерзкая мысль, что есть и такой вариант, что они делают еще одного наследника. Плюсы конечно такого исхода были, так как была вероятность, что множественные родственники и сам отец отстанут от нее со своим «великим наследием Гоэтии», но даже сама Октавия понимала, что это просто бред ее воображения. Поздно вечером, когда Октавия по идеи должна была спать, та просто лазила в телефоне слушая музыку, но в какой-то момент, когда композиции менялись, на секунду она услышала шум шагов за дверью и как обычный подросток, сразу спрятала телефон и притворилась спящей. Дверь приоткрылась, послышался тихий шепот отца… — Тише она спит, это ее комната, — тот тихо это прошипел, зайдя в ее комнату и поцеловав дочь в лоб, погладив ее волосы. Слегка, приоткрыв глаза, всего немного, Октавия увидела как в дверях стояла ее мама в халате, та вдруг почувствовала как надежда внутри стала еще сильнее разгораться. Они не выглядели уставшими или раздраженными, между ними не витали искры. — Ты думаешь, что твой план сработает? — тихо спросила ее мама, Октавия прямо-таки почувствовала, как та обеспокоена. — Тш-ш. Давай не здесь. Не хочу ее разбудить, — голос отца был спокоен, краем глаз та заметила, как тот взял мать за плечо выводя из комнаты и закрывая дверь за собой. Их слова взволновали Октавию. Но она надеялась, что они имели в виду план примирения, хотя ей точно не нравилось, что от нее что-то скрывали. На следующий день на завтраке, отец выглядел слишком… радостным. Тот что-то напевал, как обычно кормя кусками мяса своих плотоядные растения. Ложка хлопьев почти встала у нее в горле, боясь представить, что стало причиной перемена его характера. — Доброе утро, — в столовую наконец-то зашла мама и Октавия с силой заставила проглотить хлопья, увидев ту опять в халате и зевающую. Стелла никогда не ходила по дому в простом халате, считая это вульгарным жестом. Та всегда приходила на завтрак уже одетая в свое пышное платье из новой коллекции, оттого мозг Октавии быстро сложил растрепанный и сонный вид матери с необычно довольным отцом. — Фу, у меня аппетит пропал, — бросив ложку в тарелку, отчего на нее уставились сразу три пары глаз. — Что-то не так, звездочка? — обеспокоенно спросил Столас, продолжая гладить бутон цветка, который хрустел костями своими лепестками. Глаза Стеллы испуганно смотрели то на Октавию, то на Столаса, а потом вообще с ужасом уставились на цветок, который со страхом зашипел на женщину, боясь, что в этот раз та кинет его в стену. — Неважно. У меня скоро будут занятия, так что лучше я пойду, — встав со своего места, та поспешила удалится, не забыв перед эти поцеловать свою мать в щеку, — Выздоравливай мамуль. Та что-то промычала невнятно, продолжая искоса смотреть на цветы. Дверь захлопнулась, но спустя минуту, снова приоткрылась. — И да, постарайтесь сделать пацана, — коротко сказала та, захлопнув за собой дверь. Оба родителя молчали, слышны были только как жуют цветы. Спустя несколько секунд, послышался тихий смех Столаса, который начал с каждой секундой становится громче, пока под конец тот уже не хохотал во весь голос. Слуги-бесы продолжали игнорировать происходящее, убирая стол за Октавией и накрывая его для хозяинов. — Что смешного? — обреченно произнесла Стелла, упав на стул и схватившись за голову, — Я не думаю что нам удастся ее дурачить. Та быстро раскусит меня. Столас быстро успокоился, пригладив свои волосы назад, но все еще нервно хихикал, также заняв свое местро напротив Стеллы. — Ох уж эти подростки, у них только одно в голове, — взяв чашку кофе тот сделал несколько глотков. Взгляд Стеллы прямо-таки кричал «И эты ты говоришь?», вспоминая мерзкие сцены из мультфильма где пошлая сипуха посвящала оды извращений и фетишей своему любовнику. Да по сравнению с ним, Октавия был невинным цветочком в этом болоте разврата и чернухи. — Ты мне лучше ответь, почему ты не оделась? Я вчера показал тебе ее гардеробную, — уже более спокойно и холодно произнес он. Стелла нахмурилась, ее взгляд забегал по столу. — Я не знаю, — тихо, будто ученик отчитывался перед своим учителем, пробормотала она. Столас продолжал на нее смотреть своими глазами, отчего той пришлось более внятно ответить. — Они тяжелые, неудобные, перья колятся, когда сжимаешь корсет, я в них словно задыхаюсь. Тем более я все равно не буду покидать замок, — та перебирала вилкой завтрак, немного опасаясь есть дьявольскую еду. Столас не смог скрыть умиленную улыбку. То как его фурия-жена сейчас выглядела весьма забавляло его, пусть он и понимал, что внутри сидит испуганная душа смертного. Да и то, что теперь он главный в их отношения просто приводило его в неописуемую радость. Заклинание пусть и не было хорошей идеей и вообще все вышло из-под контроля, так еще он до ужаса боялся реакции дочки, если та узнает, но тем не менее он уже и забыл когда был так спокоен и счастлив, что даже решил не принимать сегодня антидепрессанты. — Одежда — это не только то чем можно прикрыть наготу. Одежда — это также показатель статуса и влияние нашей семьи. Мы обязаны выглядеть утонченно, элегантно и роскошно… — Столас уже хотел начать лекцию, как его перебила Стелла. — Но Октавия выглядит вполне нормально. Мужчина нахмурился, протыкая кусок мясо двузубчатой вилкой и элегантно проглотил его. — Октавия, — сделал он паузу, снова с некой силой втыкнул вилкой, отчего Стелле стало не по себе, — Она мое единственное дитя, моя единственная звездочка в черном небе. Я сделаю ради нее все. Если она хочет носить такую одежду, то это самое меньшее что могу дать ей. — Я поняла, — Стелла обреченно вздохнула. Взгляд Столаса немного смягчился, тот рукой подозвал себе слугу. — Вызови лучшего модельера для моей жены, сообщи ему, что моя жена хочет изменить стиль в более современную моду. Стелла довольно улыбнулась, это была весьма меленькая победа для нее, но учитывая то что с ней произошло, даже эта мелочь поднимала ей настроение. Отчего завтрак она съела уже с большим удовольствием, особенно ей понравились маленькие кусочки мяса. — Госпожа хочет добавки? — бесстрастно спросил дворецкий-бес, забирая пустую тарелку, а потом добавил, — Если желаете, повар приготовит новых мышат. Глаза Стеллы удивленно выпучились, Столас пытался спрятать смех в кулак за кашлям, пытаясь говорить спокойно. — Что скажешь, Стелла? Тебе ведь так понравилось мясо, — будто издеваясь, тот обратился к дворецкому, — Я ведь правильно понял, что это новая доставка мышей и сейчас они еще детеныши. — Все верно, сэр. Только утром они пришли, поэтому такие маленькие куски, — все продолжал бесстрастно отвечать, игнорируя как его госпожа подорвалась из стула и взяв одну из дорогих и древней ваз склонилась и послышался звуки тошноты. — Эту вазу подарил Андреальфус, она ею так дорожила, — все также довольно улыбался Столас.