23:37 Аякс ( ͡°ᴥ ͡° ʋ):
Мышь, спишь?
Быстро отключив телефон от зарядки, он переворачивается на бок. Ещё пару секунд смотрит на всплывшее уведомление, прежде чем перейти по нему в чат. В груди что-то с теплотой разливается при виде знакомой аватарки, где видна лишь половина веснушчатого лица, а фокус стоит на черного кота, что сидит на фоне.23:38 Куникудзуши: Собирался спать. Что такое? 23:38 Аякс ( ͡°ᴥ ͡° ʋ): :) Хочешь по телефону поговорить?
Куникудзуши тянется за подушкой, — подушкой Аякса, — прижимает к животу, закинув на неё ногу сверху и одной рукой приобняв. Свободной рукой держит телефон, нетерпеливо ожидая, когда появится экран входящего вызова. — Ало? — Привет, — на выдохе говорит Куникудзуши, крепче сжимая подушку. — Не слишком ли поздно для телефонных разговоров? — Я соскучился, — слышится неприятное шуршание, когда Аякс, кажется, пытается принять более удобную позу. Куникудзуши шумно выдыхает, смотря на пустующую часть кровати. Странно, что сейчас он вслушивается в каждый шорох, исходящий из динамика телефона, пытаясь уловить даже чужое дыхание. Это так нелепо и непривычно. — Ждёшь, пока я отвечу тем же? — спустя недолгую паузу говорит он. — Я слышу, как ты улыбаешься, Куникудзуши. — Ты не можешь слышать этого, — он закатывает глаза, и впрямь улыбаясь. — Улыбка не имеет звука. — Получается, что твоя особенная? Бессмысленно. Просто бессмысленно сопротивляться и убеждать самого себя, что все эти приторные фразочки не радуют его. Ему остаётся винить в этом лишь свою усталость, которая заставляет его безоговорочно принимать эту нежность. Просто усталость. — Ты не писал мне сегодня. — Я только вернулся в номер, — его голосе чувствуется тягость. — В новый филиал начали набирать персонал, а поскольку я отвечаю за эту точку, мне нужно следить за их работой. Пару месяцев назад начальством было принято решение открывать новые отделение. Для этого набирали сотрудников с опытом из главного офиса, вот тогда Аякса и решили направить в другой город. Казалось, что Куникудзуши радовался за Аякса больше, чем он сам за себя. И ведь действительно, он работал не покладая рук все это время, разработал удобную систему, и то, что начальство заметило его как перспективного сотрудника, было заслуженно. Или Аякс с самого начала знал, что пускай и пару недель, но на расстоянии им будет тяжело? — Ты молодец, — Куникудзуши вытягивает руку перед собой, смотря на комнату сквозь свои пальцы. — Не заметишь, как уже и вернёшься домой. — Ага-а, — его голос звучит неуверенно, даже как-то недоверчиво. Похоже, дни тянутся слишком долго не только для темноволосого. Когда есть работа, то справляться с этим достаточно-таки легко. Куникудзуши набирал кучу дополнительных поручений, выполняя их за «спасибо» не из-за особого фанатизма и любви к своей работе, а по той причине, что, будучи по уши заваленным документами, он не находит времени на мысли об Аяксе. Зато, когда рабочий день подходил к концу, становилось куда хуже. Особенно тяжело ощущалось то, что кровать была непривычно просторной. За все эти дни Куникудзуши успел и не раз подумать, как было бы хорошо почувствовать родные ему прикосновения. А это ещё учитывая то, что он себя особо тактильным человеком назвать не мог. Интересно, а как справляется Аякс? Он не упускал ни одной возможности коснуться Куникудзуши. На работе, когда нельзя было особо показываться, Аякс мимолётно дотрагивался чужой ладони, когда они стояли рядом с другими коллегами на обеденном перерыве. Делал вид, что ему нужно что-то обсудить с Куникудзуши, нависая над его рабочим столом, совершенно случайно касаясь его плеча или наклоняясь к уху, дабы что-то сказать. Что уж говорить о его поведении тогда, когда они оставались наедине? Куникудзуши уверен, что на его теле нет ни одной родинки, которую Аякс ещё не поцеловал. Должно быть, для него это как без кислорода прожить пару недель — вот так вот, не имея возможности коснуться Куникудзуши. Он принимает положение полусидя, чувствуя, как холодок вновь пробегает по коже, которую уже не закрывает подушка. Полотенце, что держалось на его бедрах, немного сползло после того, как темноволосый несколько раз менял своё положение. Ткань трётся о кожу, а кое-где пропускает холодный воздух, оставляя мурашки на внутренней части бедра. Куникудзуши шумно выдыхает через нос, закрывая глаза. — Аякс, — его голос звучит сдавленно. — Да? — Что на тебе надето? В ответ сначала тишина, а потом слышится уже знакомое шуршание и взволнованный выдох. Куникудзуши облизывает губы, свободной рукой спускаясь от собственной груди к животу, заставляя самого себя вздрогнуть от прикосновений к чувствительной коже. — Ты не хочешь отвечать из-за того, что стесняешься, — Куникудзуши не может злиться на чужое молчание, представив себе лицо Аякса. — Или есть ещё что-то? — Я не думаю, что мой ответ обрадует тебя, — голос Аякса веселеет, но в нём слышится и неловкость. — Как я уже и говорил, я только вернулся в номер. Хотя было бы неплохо наконец-то снять эту неудобную рубашку, она отвратительна. Куникудзуши хмыкает, вновь закрывая глаза. Аякс не особо любил офисную одежду, однако рубашки определённо ему шли. Хотя, если честно, Куникудзуши больше любит то, как на рыжеволосом выглядят брюки, обтягивающие его кожу. И это получается, что сейчас Аякс в этих самых брюках? — Знаешь, а я был в душе и признаюсь, — он выдерживает дразнящую паузу. — Я думал о тебе. — Ха-ха, — Аякс звучит нервно. — Ты там не пьяный? Что-то язык совсем развязался. — Думаешь, что я трезвым не способен рассказать во всех подробностях, как я дрочил в душе, представляя тебя? — голос Куникудзуши тягучий, он позволяет Аяксу успеть распробовать каждое слово. — Ты собираешься мне об этом рассказывать? — О, а ты не хочешь? — он дразнит, зная, что Аякс не устроит перед своим интересом. — Как жаль. Куникудзуши наслаждается тем, как Аякс начинает нервно ерзать после каждой его такой фразы. Чего стоит только представить сейчас его вид… Скорее всего, этот бедняга сейчас уже начинает заливаться румянцем, а взгляд голубых глаз бегает по комнате в поиске чего-то, за что можно зацепиться и перевести своё внимание, позволяя себе остыть. К несчастью, Куникудзуши не собирается позволять ему сейчас отвлекаться на что-то постороннее. — В таком случае поговорим о чем-то другом, — Куникудзуши делает скучающий вид, словно Аякс может его увидеть. — Наша кофемашина сломалась, так что… — Хочу, — слышится из динамика. — Я хочу, чтобы ты рассказал. Надо же, а стоило всего лишь немного подразнить, как его голос уже таким уверенным стал. Куникудзуши даже нравится то, каким стеснительным иногда бывает Аякс. Хочет же, но спроси его об этом, так он невинный вид примет, будто бы и мысли не проскакивало подобной. — Включи громкую связь и положи телефон рядом на подушку, — Куникудзуши поддевает пальцем краешек полотенца, потихоньку развязывая ненадёжный узел. — Так будет удобнее. Он выжидает, когда Аякс примет удобное для себя положение, и качество звука в звонке изменится, что будет означать то, что громкая связь была включена. — Я думал, — в голосе Куникудзуши слышно возбуждение, будто он сдерживается. Сдерживается, чтобы не потерять внимание и рассказать все детали. — Представлял, какой ты серьёзный и сосредоточенный на своих поручениях. Вокруг тебя наверняка крутится много других работников. Его рука заползает под полотенце, проходится по бедру, пальцы сжимаются на коже, оттягивая её слегка в бок. Куникудзуши хрипло выдыхает, пытаясь не выдать себя. — И знаешь, Чайльд Тарталья, — он слегка откидывает голову назад, вытягивая шею. — В моих фантазиях я показываю им, кому принадлежит этот горячий менеджер. Разрушаю твой идеальный образ, превращая тебя в запыхавшиеся месиво. Куникудзуши делает паузу, слушая чужое прерывистое дыхание, доносящееся из динамика. По всей видимости, Аякс заинтригован и внимательно слушает. — Представляю разочарование твоей подчинённой, если она попробует зайти в твой кабинет, но упс, — он продолжает, его голос удивительно бесстрастный. — Но дверь закрыта, а если прислушаться, то слышны какие-то странные звуки и приглушённые стоны. Возможно, она подумает, что тебе плохо, а возможно, догадается… — Догадается о чём? — Аякс наконец-то подает голос, не выдерживая того, как Куникудзуши издевательски тянет слова. — О том, что её босс кое-как сдерживается, дабы не сжать тёмные волосы, грубо направляя, — Куникудзуши запинается, когда в груди уже начинает разгораться возбуждение. — Грубо направляя меня, пока я держу твой член во рту, а по моему подбородку стекает слюна и смазка, пачкая новенький ковер в кабинете. Стоит начать мне двигаться, как комната наполнится противными хлюпающими звуками. Куникудзуши открывает рот, прижимая средним и указательным пальцем свой язык, издавая мокрые, чавкающие звуки. Из динамика слышится хриплое неровное дыхание и металлический стук, словно ремень в спешке снимают со штанов. — Аякс, — Куникудзуши берёт край полотенца, стягивая его в сторону. — Что ты сейчас делаешь? — Я пытаюсь, — хрипит он в динамик. — Пытаюсь воссоздать чувство того, о чем ты говоришь. — Притормози, — голос Куникудзуши звучал бы даже грозно, если бы он сам не был на пределе своего желания. — Разве будет честно, если только ты получишь удовольствие? Возможно, ему чудится, а возможно, он и действительно смог услышать то, как Аякс мотает головой в отрицании. Даже если это уже и выдумки его фантазии, то рыжеволосый в любом случае кажется согласным с его словами. Он же у Куникудзуши совсем не эгоистичный мальчик, так ведь? Темноволосый оставляет телефон на подушке, а сам наклоняется к прикроватной тумбочке, явно не специально чересчур громко открывая ящики в поиске нужной ему упаковки. Достав смазку, он кидает её рядом на кровать и возвращается к телефону, принимая старое положение. — Дело в том, что, отсасывая тебе в этом кабинете, — крышка тюбика открывается с характерным звуком, а после немного содержимого выливается на его пальцы. — Я не разрешу тебе кончить, Аякс. — Почему? — он звучит почти что жалобно. — Возможно потому, что ты задаешь слишком много вопросов, перебивая меня, — Куникудзуши мычит, когда холодные от смазки пальцы касаются колечка мышц. — А возможно потому, что я хочу, чтобы ты кончил в меня. Он вздыхает, когда пальцы проникают внутрь, во влажные тесные стенки. Толкается глубже, попутно оттягивая ягодицу в сторону. Желание откликается приятным покалыванием на уровне диафрагмы. — Что ты… — Я трахаю себя пальцами, — он отвечает даже раньше, чем Аякс успеет полностью озвучить свой вопрос. — Тяжело делать это так, как делаешь ты, но я успел приловчиться. Куникудзуши не успевает уловить чужую реакцию, ведь в моменте срывается на гортанный стон. Но, кажется, его ответ более чем удовлетворил Аякса. — Блять, — жалостливый голос, доносящийся из динамика, действует словно ток, проходящий по телу. — Куникудзуши… — Я бы оседлал твои бедра прямо на офисном кресле, — пальцы проникают глубже, по самые костяшки, начиная растягивать стенки. — Это наверняка пиздецки неудобно, но мне было бы плевать. Все, о чем бы я думал — это твой член, медленно входящий в меня. Его движения не настолько хорошо скоординированы, как бы ему этого хотелось, когда он пытается вылить ещё смазки для того, чтобы мокрые звуки стали слышны чётче. Он толкается внутрь, выгибаясь в спине, пока рядом с ухом лежит телефон, откуда слышится похожее хлюпанье вместе с чужим учащённым и дрожащим дыханием. Жмурит глаза до появления звёздочек, пытаясь облегчить задачу для своей фантазии. Так хотелось хотя бы мимолётно почувствовать прикосновение грубой, — и до боли знакомой, — кожи рук к его бёдрам, а возможно, чтобы эти руки сжимали его талию, направляя толчки и не позволяли сбиться, брали работу на себя. Признаться хочется — его до чёртиков бесит то, как динамик искажает голос, делает его более механическим. Как жаль, что невозможно действительно поймать каждый мокрый звук, услышать трение рук Аякса о его чувствительную кожу, и о боже, Куникудзуши успевает между маломальскими паузами перед дрожью, проходящей по телу, задуматься о том, что стоило включить видеосвязь. Потому что просто представить чужое лицо — недостаточно. Аякс всегда закрывает глаза в процессе, но неизвестно, это от смущения, что никуда не делось спустя столько лет совместной жизни, или просто какой-то глупый рефлекс, забирающий у него возможность лицезреть то, как выглядит Куникудзуши. Но сам 'Зуши эту возможность не упустит никогда. Кажется, он отдает предпочтение не самому половому акту, а тому, во что вообще возможно превратить Аякса. Смотреть, как его кончики пальцев подрагивают, грудная клетка округляется, а потом слышен обрывистый выдох. Концы прядей волос, что упали на лицо, вбирают в себя влагу с капелек пота, беспорядочно стекающих по его лбу. Каким бы фантазии Куникудзуши ни были, но секс в публичных местах им строго-настрого запрещен. У других людей сомнений о произошедшем не будет, стоит им лишь взглянуть на лицо Аякса, говорящее без слов: «Я только что трахался на офисном диване, а у вас как дела?». Всё-таки уборщица, которой придётся прибираться в офисе, им спасибо точно не скажет… А может, ещё есть возможность как-то выдрессировать Аякса? Тогда-то вполне можно и задумываться о воплощении своих мечтаний, если рыжеволосый научится быстро приводить себя в порядок. Куникудзуши непроизвольно сводит ноги, мешая самому себе. Этой стимуляции недостаточно. Он слишком рассеян сейчас, чтобы суметь довести себя до оргазма одними пальцами. Второй рукой он водит по эрегированному члену, пытаясь всё-таки сохранять какой-то ритм сразу в двух точках, но выходит плохо. Подушечкой пальца касается уздечки, напрягаясь всем телом, и тянется навстречу собственному прикосновению. — Ха… Ах… — Куникудзуши вскидывает бедра, ещё больше сбивая и без того не четкий ритм. — Аякс, я… — Я тоже, — он шепчет, а Куникудзуши получает тысячи мурашек от его голоса. По телу проходится дрожь, и Куникудзуши останавливается, вытаскивая из себя пальцы. На животе брезгливо чувствуется белесая жидкость, а между бедер продолжает стекать смазка, марая чистые простыни. — Мне нужно… — кажется, прошло несколько минут, как Аякс опять заговорил. — Мне нужно сейчас отойти, я… — Я знаю, — были бы силы, Куникудзуши сейчас бы закатил глаза. — Мне тоже нужно привести себя в порядок. — О, — его интонация стала в корне другой, какой-то напряжённой. — Я хотел кое-что спросить, Куникудзуши. Темноволосый наспех вытирает липкость с рук салфетками с тумбы и тут же берёт телефон, выключая громкую связь. Неосознанно, но его настроение поменялось в тотчас, как поменялся и чужой голос. — Да? — А кофемашина правда сломалась? — все звуки затихают, оставляя лишь фоновый шум, пока Аякс ждёт ответа. — Доброй ночи, Аякс, — Куникудзуши отключает звонок. Телефон кидается на другую часть кровати, а Куникудзуши ещё пару минут лежит обмякшим телом, собираясь в кучу. Пятерней убирает чёлку с лица назад, с висков стекают капельки пота, неприятно скатываясь по линии скулы. Найдя в себе силы, он ещё раз идёт в душ, а после натягивает на себя первую попавшуюся пижаму. Это не в стиле педантичного Куникудзуши, но сегодня он готов закрыть глаза на запятнанное постельное бельё. Просто поспит сегодня на другой половине кровати, а завтра уже будет разбираться со всем этим беспорядком. Куникудзуши загребает под себя одеяло, устраиваясь как можно удобнее, а комнату освещает включившийся от сообщений экран телефона. Он обессиленно тянется к нему, пытаясь сфокусировать взгляд на всплывающих уведомлениях на экране.0:48 Аякс ( ͡°ᴥ ͡° ʋ): Ай, это было грубо (╥﹏╥) Так прервал меня (( 0:51 Куникудзуши: Ну что ты, это просто связь барахлит. Я то что? Никогда бы в жизни не сбросил телефонный звонок с тобой 0:51 Аякс ( ͡°ᴥ ͡° ʋ): Ахаха, конечно Доброй ночи. Люблю тебя 0:52 Куникудзуши: Дурень. Я тебя тоже