Nasty grin

Владимир пробирался сквозь густой лес, который казался бесконечным. Яркую луну закрывали густые кроны деревьев, что еще больше усложняло путь. Ничего не видно, черт ногу сломит. Споткнувшись ещё пару раз о торчащие из-под земли корни, парень наконец-то увидел сквозь ветки просветление и спустя пару минут вышел на просторную поляну. Зелёная мелкая трава, посередине высокое дерево с толстенным стволом, а вокруг лес и тропинки, ведущие в неизвестное направление. В этот раз сон казался уж слишком скучный и местами жутковатый. По крайней мере бродить в темноте по лесу было так себе. Но самое странное, что самого Матвея нигде не было. Вокруг в принципе стояла мертвая тишина, что ещё больше давило. Третьяков уместился под деревом, оперевшись о ствол. Неужели Крименов уже проснулся? Или просто всячески избегает нового приятеля? Владимир усмехнулся своим мыслям и с лёгкостью наматериализовал телефон. Всё же было очень удобно, что в осознанных снах можно было сотворить все, что угодно. Просыпаться как-то не хотелось, но и бродить вокруг тоже. Поэтому парень не придумал ничего лучше, как уставиться в слегка искаженный смартфон. Резкий звук заставил юношу резко обернуться. Тёмный силуэт двигался медленно со стороны леса. Сначала чужая фигура была словно размыта, но Владимир разглядел Матвея. Само собой, кто ещё это может быть? Третьяков широко улыбнулся, когда парень в толстовке подошёл ближе. -Черничина, я уж думал ты оставил меня тут одного. Ответа не последовало, но Крименов наконец-то дошёл до приятеля, уставившись сверху вниз. Владимир окинул его взглядом. Что-то было не так. Дело в одежде? Ситуации в целом? Или во взгляде и усмешке Матвея? Не успел Третьяков снова открыть рот, как синеволосый резко заговорил чуть хриплым голосом: -Почему ты ещё здесь? Он давно сбежал. Как и всегда. Владимир непонимающе изогнул бровь. -Ты вообще о чем? Матвей хохотнул и сунул руки в карманы брюк. -Он такой трус. Продолжает бежать от своего прошлого и боится даже собственных снов. Нахер ты продолжаешь за ним ходить? Неужели он действительно тебе интересен? Русый какое-то время молчит, рассматривая знакомого незнакомца. Всё то же лицо, все те же волосы, одежда, но это «что-то» точно не было Крименовым. Раньше Владимир не видел ничего подобного во снах своего приятеля, но зато Матвей, по всей видимости, сталкивался с этим не один раз. -Что ты такое? Синеволосый ничего не ответил, продолжая молча с усмешкой пялиться на парня. Он прошёлся по Владимиру взглядом, а затем присел на корточки, заглядывая с усмешкой в чужие глаза. -А ты ничего. Матвей оглядел самого себя, а потом снова уставился на русого. -Тебе нравится это тело? Владимир то ли резко стал глухим и не услышал половину слов, либо просто не мог догнать ход чужих мыслей. -Что? -Ты глухой? Тебе он нравится? Должно же быть объяснение почему ты продолжаешь общаться с этим жалким сопляком. Может просто хочешь воспользоваться им? Странные у тебя вкусы конечно. -Блять, что ты несёшь. -А что? Точно ведь думал о нем. Хотел натянуть его? Или были какие-то другие желания? Синеволосый усмехнулся и упал на колени, подползая вплотную к подростку. Владимир чуть дёрнулся и напрягся, не сводя глаз с существа перед ним. Матвей положил ладони на чужие согнутые колени и склонил голову в бок, довольно улыбаясь. -У тебя есть пиздец какая хорошая возможность сейчас воспользоваться этим телом. Серьёзно упустишь её? Будешь верно дожидаться, когда он сам лично раздвинет перед тобой ноги? Ладонь с колена медленно проскользнула к чужому бедру и Третьяков перехватил её, нахмурившись. Он не улыбался, не строил из себя вечного весельчака, серьёзно изучая парня перед ним. -Хватит нести хуйню. -Ой-ой, ты такой грубый. Обычно ты весь такой весельчак, а сейчас что? Незнакомец вновь гаденько усмехнулся. -Или это только перед ним ты такой? По моему ему глубоко похуй на твои улыбочки. Матвей освободил свою ладонь из чужой хватки и резко впечатал её в чужой крепкий торс. Он придвинулся ещё ближе, упираясь животом в ноги русого, а лицо так и тянулось к чужому. -Ну же, не теряй возможность. Все его тело в твоих руках. Ты хоть представляешь, что сейчас можешь сделать все, что захочешь? Снова гаденький смех. Совершенно не такой, как у настоящего Матвея. Владимир не успел вовремя отреагировать и чужие губы накрыли его собственные. У существа они были точно такими же, какими и представлял их Третьяков: мягкие, слегка покусанные и донельзя сладкие. Юноша тяжело вздохнул, неосознанно толкаясь в чужой рот языком. Ладонь Матвея вновь задвигалась и резко легла на крепкое бедро, а затем уместилась на пах. Блять. Крименов оторвался от чужих губ и расхохотался не своим смехом. -Он тебе настолько нравится, что у тебя колом стоит просто от поцелуя? Как мило. Владимир не может, да и не хочет что-то говорить. Голова идёт кругом. Слишком много эмоций и действий. Парень практически давится, когда его пах сжимают через жёсткую ткань джинсов. Незнакомцу все это явно очень нравится. Он продолжает гадко лыбиться и хихикать. Третьяков дёрнулся и вжался в толстый столб дерева, когда Матвей ловко стянул ремень, а затем начал дёргать джинсы вниз. -Прекрати сопротивляться. Ты должен слёзно благодарить меня за все это. У тебя появилось хоть какое-то разнообразие между постоянной дрочки. Парень рывком стянул джинсы вместе с нижним бельём, освобождая твёрдый член, уже истекающий предэякулятом. -Ты только глянь на него. Наверняка было больно держать его в штанах. Владимир снова задергался и грубо сжал чужую руку. -Не смей меня блять трогать. -Ты это решил сказать только тогда, когда остался с голым членом на показ? -Убери свои руки и отъебись от меня сейчас же. Матвей довольно прищурился и поднял свободную ладонь вверх, подчиняясь чужим словам. Но как только Третьяков отпустил его руку, парень резко дёрнулся и, уперевшись руками в чужие крепкие бедра, прислонился щекой к чужому мокрому члену. Владимир издал громкий тяжёлый вздох, чувствуя, как мягкая щека трется о горячую плоть. Внизу живота тут же затянуло, а существо посмотрело на него именно тем взглядом, в который был влюблен Владимир. Конченный уебок. Матвей усмехнулся, заметив отстраненно-возбужденный взгляд русого. Щека ещё раз прошлась по горячему стволу, а затем парень отстранился, уставившись на мокрую истекающую головку. Рот растянулся в очередной гадкой усмешке, а шершавый язык размашисто прошёлся по кончику, слизывая всю предсеменную жидкость. Сверху послышался несдержанный стон, призывая синеволосого повторить свои действия. Постепенно язык стал спускаться ниже и Крименов резко прошёлся широким языком по всей длине, опускаясь к мошонке. Ему нравилось дразниться, нравилось из-под чёлки смотреть как парень под ним кусает губы и явно сходит с ума от всего происходящего. Обведя ещё раз член языком, Матвей вновь вернулся к самой головке и заглянул в чужие глаза с уже привычной усмешкой. -Как ты и хотел — без рук. Ну, а теперь… Парень опустил взгляд снова на плоть и, немного погодя, приоткрыл рот, вбирая самый кончик. Язык внутри резво задвигался, поглаживая чувствительную кожицу. Парень стал опускаться постепенно ниже, пока не дошёл до середины. Третьяков дергался под ним и явно не знал куда себя деть, хватаясь пальцами за все, что попадётся под руку. Во взгляде подростка уже давно не осталось сознательности и общего понимания происходящего. Все его моральные приниципы исчезли, и все, что он сейчас хотел, — это чувствовать горячий рот на своём члене. Затуманенный взгляд опустился вниз, цепляясь за эту противную усмешку даже сейчас. Снизу на него смотрели с наглостью и злорадством, будто говоря, что Владимиром просто пользуются. Но вот русого это нихуя не устраивало. Какого хера существо, которое буквально существует только во снах, ставит себя выше него. Особо раздумывать над ситуацией в целом подросток не хотел, но отчетливо понимал, что хочет увидеть, как парень под ним осознает свое истинное место. Рука, до этого не позволяющая себе прикасаться к чужому телу, легла на тёмную макушку. Кажется Матвей немного удивился, но не придал никакого значения. Резко, пальцы прошлись по локонам и вцепились с силой под корни волос. Владимир, недолго думая, дёрнул рукой, заставляя парня опуститься на крупный член ниже. Крименов задергался и захрипел, с трудом принимая плоть до конца. Пальцы тут же вцепились в бедра русого, на что Третьяков больно ударил по ним свободной рукой. -Ты блять забыл? Не смей трогать меня. О да, во взгляде твари снизу больше не было усмешки, а рот не вытягивался в противной улыбке. Зато на лице Владимира появилась довольная ухмылка, которую он с удовольствием демонстрировал парню, который как-то по злобному пялился на него. Пальцы прошлись по волосам, цепляя побольше прядей и русый вновь с силой задвигал чужой головой. Но даже это не до конца удовлетворяло Третьякова. Матвей смог привыкнуть и даже умудрялся дёргать головой, показывая, что в любом случае все не будет идти так, как хочет русый. И Владимир сходил с ума от злости. Он не может оставить это безнаказанно. Парень больше всего хочет убрать с чужого лица раз и навсегда усмешку. Хочет, чтобы тварь под ним навсегда запомнила свое место и даже боялась сказать какую-то гадость ему в лицо. Парень резко дёрнул чужую голову назад, вынуждая вынуть член изо рта. Он не отпускает чужие голос, но резко встаёт с земли, возвышаясь над Матвеем. Тот опять пиздецки гадко усмехается: -Что, член уже болит? Или боишься, что кончишь как быстро? Ты в любом случае кончишь через минуту, все девственники скорострелы. Да и сперма в тебе ещё осталось от ежедневных дрочек? Владимир ничего не говорит, больше не слушает всю хуйню вырывающуюся из чужого рта, лишь болезненно дёргает парня за волосы, вынуждая вытянуться, что бы снова протолкнуть член в чужой рот. Синеволосый что-то промычал, пуская лёгкую вибрацию по всей плоти. Третьяков опустил обе руки на чужую голову, перебирая мягкие волосы. Какое-то время он просто стоял и не сдвигался ни на сантиметр. Ладони обхватили голову с двух сторон и парень сделал первый толчок. Не дергая чужую голову, а двигая размашисто бёдрами, толкая член по самое основание. Постепенно толчки стали все быстрее, грубее. Член практически выскальзывал из горячего рта, а затем снова толкался внутрь по самые яйца. Владимир не контролировал себя, не переживал о парне под ним, ведь нахуя вообще париться о существе, которое даже не существует? Мозг полностью отключился. Бедра двигались сами по себе, проталкивая член как можно глубже в узкую глотку. Русый гортанно простонал и двинул Матвею звонкую пощёчину. -Следи за зубами, сука. Мы ещё не закончили, напряги рот. Владимир широко улыбнулся, смотря как по чужому личику текут слезы. Не осталось и следа от мерзкой улыбки. Парень расхохотался и, намотав волосы на пальцы посильнее, вновь задвигал бёдрами. Толчки были сумасшедшими. Член входил в узкую растраханную глотку под разными углами, вынуждая Крименова давиться и хрипеть. Русый ебал чужой рот, мечтая вытрахать из твари эту уродливую насмешку. Юноша откинул голову назад, а руки опустились с чужой головы на тонкое горло, в котором отчётливо ощущался крупный член. Владимир громко несдержанно стонал. Движения резко стали медленными, но резкими и глубокими. Парень зажмурил глаза, сделал несколько грубых толчков, и, сжав чужое горло сильными руками, спустил все в узкую глотку. Матвей задергался и вцепился дрожащими пальцами в чужие ноги, громко давясь и хрипя от вязкой спермы. Третьяков отпустил чужое горло и резко вынул член изо рта, тут же обхватив больно пальцами мягкие щеки. -Глотай все до последней капли. Матвею с мокрым от слез и соплёй лицом ничего не оставалось, как послушно проглотить густую сперму смешанную со слюной. Владимир довольно усмехнулся и снова схватился за чужие волосы, утыкая лицом в свой член. -Очисти его. И про яйца не забудь. Крименов без слов тут же стал облизывать уже обмякшую плоть, вылизывая каждый миллиметр. Язык спустился вниз и парнишка послушно прошёлся по мошонке, подцепив тонкую кожицу на ней губами. Остатки спермы он тут же проглотил и даже высунул язык, демонстрируя результат своей работы. На лице твари снова заиграла широченная улыбка. Но в этот раз не та ухмылка, а уже нечто другое. Губы растянулись в развратной улыбочке, а лицо, все такое же мокрое и красное выражало лишь нескрываемое удовольствие и веселье. Владимир несдержанно несколько раз заехал звонкие болезненные пощёчины, хватая пальцами чужие измученные щеки. -Блядища. В этот раз поцелуй вышел мокрым, солоноватым и очень грубым. Они оба кусали друг другу губы, языки, практически до крови и не отрывались друг от друга, даже если чувствовали, что оба задыхаются. Проснулся Владимир с раскалывающейся головой и мокрыми трусами.