В поисках своего «мы»

Поиски на Станции Амаксинов продолжались ещё полгода и закончились внезапно. Однажды Кайло просто отменил назначенный полёт, а на вопрос о причине коротко ответил: — На Станции пада нет. Он стоял вполоборота, лицо его было скрыто в тени, но Хакс мгновенно — по замершей позе и напряжённому голосу — уловил его настроение. Случилось то, чего Хакс ждал и боялся. Кайло осознал бессмысленность поисков и впал в отчаяние. Понимая, что это может быть опасно, Хакс всё же подошёл ближе. Кайло выглядел измученным и бледным настолько, что его губы казались белыми, обескровленными. И вдруг его глаза сверкнули, он посмотрел на Хакса злым взглядом и с жёсткой ухмылкой спросил: — Ты рад? Доволен, что оказался прав? Вспышка гнева могла закончиться чем угодно, но Хакс достаточно изучил Кайло и знал, что чаще всего тот распалялся в двух случаях: когда слышал неприятную правду и когда ему лгали. Сейчас Хаксу не нужно было ни критиковать Кайло, ни обманывать, и он ответил искренне — так, как чувствовал: — Нет, я не рад. Я был бы рад, если бы оказался не прав. Кайло смотрел на него, и злость в его взгляде угасала и сменялась грустью. Хакс хотел сказать ещё что-нибудь, поддержать его, утешить, но как — не знал. Он умел успокаивать тех, кто был у него в подчинении и зависел от него, однако привычный наставнический тон не годился для Верховного лидера и для человека, с которым он спал. Много раз Хакс представлял себе этот момент и понимал, что ему придётся вытаскивать Кайло из омута разрушительных эмоций, и теперь, когда это случилось, он стоял в полной растерянности, не представляя, как себя вести, что говорить и делать, и гадкое чувство собственного бессилия терзало его. — Мне жаль... — кроме этой беспомощной фразы в голову так ничего и не пришло. Чтобы хоть как-то выразить своё сочувствие, Хакс попытался обнять Кайло. — Не надо... — Кайло уклонился и отошёл в сторону. — Не трогай меня. Он произнёс это без ненависти, не огрызнулся, а попросил — тоном, похожим на тот, которым умоляют прекратить пытку. Его поглотила тоска, и в ней, словно в густом удушающем испарении, увядали все прочие эмоции, не оставалось сил ни на гнев, ни на слёзы. Всё это время он продолжал смотреть на Хакса, и вдруг в его взгляде появилась теплота. Слабая искорка промелькнула и потухла, но на мгновение Кайло будто очнулся и тихо сказал: — Спасибо, что помогал мне. Хаксу стало невыносимо больно и страшно от этих слов — ему показалось, что Кайло прощается. — Ты сможешь преодолеть это, — Хакс снова хотел подойти к нему, но сдержался, — ты справишься. Я верю. Пожалуй, впервые за всё время их общения он не мог понять, что значил взгляд Кайло: одновременно сосредоточенный и абсолютно пустой. Хакс постоял ещё немного, Кайло молчал и будто забыл о его присутствии. Хакс понял, что больше он ничего не скажет, пожелал Кайло держаться и вышел из зала. И каждый день жалел об этом, хотя и понимал, что если бы остался, то ничем хорошим это бы не закончилось. Кайло не избегал общения с ним, но разговаривали они мало и только по делу, виделись редко. Иногда Хакс спрашивал Кайло о самочувствии и каждый раз получал один и тот же ответ: всё нормально. Конечно же, это было не так. Хакс видел, что Кайло по-прежнему подавлен и угрюм, и что ему стоит огромных усилий преодолевать это состояние, чтобы участвовать в совещаниях и переговорах, летать на подконтрольные Первому Ордену планеты, в общем — выполнять обязанности Верховного лидера. Кайло был на грани, за которой его ждало что-то ужасное и необратимое, он чувствовал это и старался не сорваться. На грани был и Хакс. Его накрывало вечером, когда он возвращался в свою каюту и ложился в постель. Стоило отключиться от размышлений на рабочие темы, в голову врывался поток мыслей, от которых не получалось избавиться никакими известными Хаксу способами. Он думал о Кайло, об их отношениях и многое понял. Он понял, почему растерялся и не смог поддержать Кайло. Он ожидал от него совсем другой реакции. Хакс всегда представлял, что Кайло, осознав бессмысленность поисков пада, впадёт в ярость и начнёт громить всё вокруг. Приступ агрессии будет долгим, а дальше начнутся эмоциональные всплески, импульсивные выходки и временная потеря адекватности. Однако Кайло повёл себя абсолютно иначе. Он не извергал своё разочарование, словно раскалённую лаву, не сжигал гневом всё, что было вокруг, он остыл и померк. Кайло стал не вулканом, а ледником. Но холод, которым от него теперь веяло, мог оказаться таким же смертельным, как и пламя. Близости между ними больше не было, Кайло замкнулся. И Хакс понял, что произошло это не из-за того, что Кайло впал в апатию и ему было не до секса. Их связь состояла не только из секса, в ней были забота друг о друге, эмоциональное тепло, нежность. Улетая на Станцию Амаксинов, они будто попадали в искусственное измерение, в пузырь альтернативной реальности, и то, что там происходило, там и оставалось и никогда не выходило за пределы «Ипсилона». Хакс жалел, что не задумался об этом раньше. О том, почему Кайло ни разу не пригласил его к себе, когда они возвращались на «Финализатор», или не позвал куда-нибудь отдохнуть вдвоём. Похоже, что в сознании Кайло их близость была неразрывно связана с поисками пада, и, когда поиски прекратились, схлопнулось и случайно возникшее во время полётов измерение — подпространство их личных отношений. Поэтому Кайло уклонился, когда Хакс попытался обнять его — увести в уже несуществующий, призрачный мир. Но и сам Хакс тоже не стремился перевести их отношения в другую, более стабильную, реальность. Он просто не подозревал, что их мир окажется настолько хрупким, и его всё устраивало. Хаксу вполне хватало и секса на «Ипсилоне», и трогательного общения во время блужданий по Станции Амаксинов, а на «Финализаторе» всегда было много дел, и он не думал о том, что неплохо бы провести вместе ночь или выделить пару-тройку дней на отдых. От мысли, что теперь ничего не исправить, Хаксу становилось страшно. Он злился то на себя — за промахи и непредусмотрительность, то на Кайло — за причуды его разума. Боялся Хакс и того, что теперь их отношения могут вернуться к вражде, к ненависти и стремлению уничтожить друг друга. Он не хотел этого. Много раз Хакс думал о том, что должен поговорить с Кайло и попытаться вернуть хотя бы малую часть того, что было, но не решался. Никогда в жизни Хакс не выяснял ни с кем отношений — личных отношений — и просто не знал, как это делается. Однажды он подумал, что можно послать Кайло сообщение, и сразу же взял пад. Идея ему понравилась: в переписке человек чувствует себя свободнее, чем общении лицом к лицу, возможно, Кайло будет легче говорить о том, что с ним происходит, и он хоть немного оттает. За неделю Хакс набрал больше десятка сообщений и ни одного не отправил. Он писал, что Кайло нужен ему, что он хочет поддержать его, что любит его... Всё, что он писал, казалось ему либо беспомощным лепетом, либо мерзкой истерикой. Да, Хакс был на грани. С каждым днём всё сильнее он хотел высказаться и быть услышанным, и удалять сообщения становилось всё труднее. Хакс чувствовал, что наступит момент, когда ему будет плевать на содержание, и он отправит сообщение, и после этого всё окончательно пойдёт хатту под хвост. Однажды Хакс вернулся в каюту раньше, чем обычно, до отбоя оставалось целых два часа, и он решил отдохнуть за бутылкой вина. После пары бокалов он снова начал писать сообщения, только теперь не удалял их, а переносил в архив, сам не понимая зачем. Расслабиться не получалось, наоборот, Хакс чувствовал себя взвинченным и раздражённым, хотелось набрать полные лёгкие воздуха и заорать со всей силы. И вдруг в мозгу что-то щёлкнуло. Хакс вскочил с дивана и вышел из каюты. В голове была только одна мысль: надо что-то делать, так продолжаться не может. Будет хуже? Ну и крифф с ним! В конце концов, рано или поздно это «хуже» всё равно случится, а значит, нет смысла оттягивать этот момент и мучиться. Кайло открыл не сразу. Хаксу показалось, что ответа не было очень долго, и он подумал, что Кайло ещё не вернулся. Но наконец-то загорелась маленькая зелёная лампочка, и дверь стала медленно отходить в сторону. — Что случилось? — Кайло посмотрел на него через полуоткрытый проём. — Ничего, всё в порядке. Я хотел... — у Хакса сбилось дыхание. — Впустишь? Во взгляде Кайло появилось удивление, которое, казалось, прорвало пелену тоски — глаза его оживились, заблестели, и в них отразилось ещё что-то, эмоция, больше всего похожая на метание между страхом и надеждой. — Заходи, — Кайло кивнул и повёл рукой, будто просто сказать было недостаточно. Они сели в глубокие мягкие кресла друг напротив друга и... молчали, не глядя друг на друга. Все мысли, которые носились в голове Хакса, вдруг затихли, улеглись на дно сознания, словно осадок, и замерли. Хакс чувствовал себя неловко и пытался найти слова, чтобы хоть что-нибудь сказать. Но первым заговорил Кайло: — Тебя угостить? — Нет, не надо, — сразу же ответил Хакс, — я хотел... Внезапно Хакс поднялся, обогнул небольшой столик и уселся на подлоктотник кресла Кайло — довольно широкий и позволяющий вполне удобно расположиться. Он сразу же положил руку на голову Кайло и привлёк его к себе. Хакс снова не мог выразить словами то, что чувствовал, и прикосновения были единственным способом показать, как сильно он хотел, чтобы Кайло был рядом. В этот раз Кайло не противился. Он уткнулся лбом Хаксу в плечо, и Хакс стал гладить его по волосам. Какое-то время они сидели молча, Кайло почти не двигался, Хакс чувствовал, что он расслабился и чуть ли не дремал. Ещё через несколько минут Хакс собирался легонько растолкать его и отправить спать, но вдруг Кайло заговорил: — Пад существует, он где-то есть, — голос у него был тихий, томный, — на Станции Амаксинов его не было, но где-то он есть... Я не могу не думать об этом. Хакс вздохнул и, немного подумав, ответил: — Если он существует, то найти его практически невозможно. — Я знаю, — ответил Кайло. И это было внезапно. Он смирился? Нет, не похоже. Тогда что он имел в виду? Хакс не понимал... Они просидели так около часа, Кайло всё-таки задремал, но уснуть сидя не смог. Он открыл глаза и виновато посмотрел Хакса. — Я устал. — Вижу. Тогда, я пойду. — Да. Иди. Когда Хакс был у двери, до него донеслись едва слышные всхлипывания. Он хотел вернуться, но подумал, что вряд ли Кайло готов показать ему свои слёзы. Что ж, пусть плачет и не смущается. Хакс был уверен, что это хороший знак. Он много раз слышал, что слёзы якобы помогают справиться с тяжёлыми эмоциями. Хакс понял, что вернуть отношения, которые были у них на «Ипсилоне», всё же возможно, хотя и непросто. Он был готов ждать и действовать аккуратно. На следующий день Кайло пришёл к нему сам. Вечером, за несколько минут до отбоя. Предлогом стало обсуждение двух контрактов, которые, вообще-то, не горели, заняться ими можно было и позже. Но Хакс, конечно же, охотно поддержал инициативу и задал общению спокойный неспешный темп. Они пили чай и разговаривали вроде бы непринуждённо, однако Хакс видел, что Кайло скучно. Он пришёл сюда не за этим. — Может быть, на сегодня хватит? Уже поздно, а ты зеваешь, — Хакс решил, что пора завязывать, и надеялся, что Кайло, наконец, решится перейти к по-настоящему важной для него теме. — Ну да... — Кайло рассеянно посмотрел на него, а затем огляделся и тихо, смущённо спросил: — Можно мне остаться? — Можно, — шёпотом ответил Хакс и улыбнулся. Кайло не хотел секса, Хакс понял это сразу. Они лежали, почти не соприкасаясь друг с другом, только иногда поглаживали друг друга по плечу или руке. Просто лежали вместе. Рядом. Вдвоём. Но и этого было достаточно, чтобы почувствовать тёплую, умиротворяющую ауру прежнего «мы». Кайло уснул первым, и во сне он заулыбался. Впервые за эти недели Хакс увидел его улыбку и почувствовал, что теперь всё наладится. Всё у них сложится хорошо. И эта кровать останется в каюте. Кайло был первым, кто спал в постели Хакса. Случайных партнёров Хакс никогда не приводил к себе, предпочитал развлекаться с ними в гостевых апартаментах, а не на своей территории. Часто он думал о том, что настолько большая кровать ему и не нужна, её спокойно можно заменить на односпальную, а освободившуюся площадь занять чем-нибудь полезным, например, поставить велотренажёр, но было как-то не до этого. Кайло Рен не был случайным партнёром, и это значило, что теперь большая постель Хаксу очень даже пригодится. Утром Кайло встал раньше. Когда Хакс проснулся, он уже сходил в душ и заказал завтрак. Вид у него был весёлый, он улыбался и ел с аппетитом. Допив вторую кружку кафа, он сказал: — Через четыре дня мы летим на Раантак. — Зачем? — Хакс смутно помнил это название — какая-то необжитая планетка с плохим климатом. — Последние год-полтора Сноук часто бывал там, я узнал об этом из расшифровки модуля памяти его шаттла. Заметь, из памяти навигатора все данные он удалил. Получается, Сноук летал на Раантак тайно, значит, что-то там прятал. Пад может быть на Раантаке. От отчаяния Хакс чуть не взвыл. Кайло едва пришёл в себя, и сразу же вернулась его одержимость, будто ждала, пока он наберётся сил. Кайло уловил его эмоции и сказал: — Если тебе совсем не хочется, я буду летать один. На Раантаке поиски пойдут быстрее, чем на Станции Амаксинов. Там всё будет по-другому. — Дело не в этом... Хакс хотел ответить, что после Раантака найдётся ещё какая-нибудь планета, а за ней ещё одна, и ещё... И он будет метаться по галактике, пока не сойдёт с ума от постоянных разочарований. Однако Хакс понимал, что говорить об этом бесполезно, особенно сейчас, когда Кайло в полной власти одержимости. Бессмысленно, как увещевать человека, напившегося до невменяемого состояния. — Нет, я буду летать с тобой, — сказал Хакс, — кто-то должен присматривать за тобой. Кайло довольно улыбнулся, похоже, именно это он и жаждал услышать. Планета Раантак была почти полностью покрыта водой, и только вблизи экватора земля кое-где поднималась на высоту, достаточную, чтобы прогреться и стать пригодной для появления жизни. Всего таких островов-оазисов на Раантаке было девятнадцать. Прежде, чем начать поиски, Кайло и Хакс облетели их и осмотрели из шаттла. — Какая здесь разнообразная растительность, — заметил Хакс, — на каждом острове как будто своя: то огромные белые листья — никогда таких не видел, то гигантская трава. Неужели такое возможно? — Я думаю, что эти растения занесены сюда с разных планет, — ответил Кайло, — похоже, Сноук собирался устроить здесь ещё одну оранжерею. — И на каждом острове, как я понял, он строил себе резиденцию? — Да! Именно их мы и будем обыскивать. — Получается, всего девятнадцать объектов? Что ж, по сравнению со Станцией Амаксинов это действительно пустяк. На первом острове шаттл приземлился прямо в саду, окружавшем резиденцию. Здесь обитали яркие змееподобные вьюны, деревья с большими сетчатыми листьями, красивыми, словно фрактальный ажурный узор, и наглые любопытные птицы. Они не боялись людей и норовили подойти поближе, чтобы ущипнуть их длинными мощными клювами. Когда птиц стало слишком много, Кайло включил меч и резко описал круг в воздухе. Птицы отступили и загоготали, будто обсуждали чужаков. — Похожи на твоих рыцарей, — усмехнулся Хакс. — Да, что-то есть, — согласился Кайло, — симпатичные твари. Хакс улыбнулся и вдруг увидел нечто, что заставило его застыть и схватиться за бластер. Он не понял толком ничего, лишь то, что среди травы, кустов и ветвей был кто-то... Лицо мелькнуло и сразу исчезло, но мгновения хватило, чтобы узнать знакомые черты. Кайло увидел замешательство Хакса и тоже насторожился. — Там кто-то есть. — Я ничего не чувствую, — отозвался Кайло, — рядом только птицы, мелкие грызуны и насекомые. — Смотри туда... — Хакс переключил бластер в режим поражения, — рядом со стволом полосатого дерева. Кайло подошёл к зарослям и резко отпрянул, одновременно активируя световое лезвие. Не успел Хакс среагировать, Кайло снова шагнул вперёд и рубанул мечом, после чего сразу развернулся. В руках он держал нечто, похожее на голову. — Оно тебя напугало? — с улыбкой спросил Кайло. — Меня, признаюсь, тоже! На отрезанном Кайло стебле, похожем на кишку, болтался плод бледно-серого цвета, покрытый рельефной кожурой. Рельеф будто бы воспроизводил обезображенное человеческое лицо: вместо глаз были провалы, бугорок носа не имел ноздрей, а маленький рот напоминал морщинистую складку. Но самым невероятным было то, что черты этого лица в точности копировали лицо Сноука. — Это... — Хакс не находил слов от изумления. — Это же не настоящая голова? Как такое возможно?.. И тут Хакс увидел ещё несколько таких же голов. Они свисали со ствола и самых крупных ветвей дерева, и у всех было лицо Сноука. — Крифф... — Думаю, у меня есть объяснение, — сказал Кайло. — Это организм-метаморф. Паразит-падальщик, который поедает мёртвую плоть и таким образом поглощает ДНК других существ, благодаря чему частично повторяет их форму. Что-то подобное я видел на планете Син-Тау, когда был там на миссии. На Син-Тау метаморфы копируют буквально все формы жизни, существующие на планете. Местные жители верят, что койол — так называется метаморф на их языке, я вспомнил! — соединяет живых с мёртвыми, существует сразу в двух измерениях. Поэтому они специально кладут койол в гроб к умершему, и примерно через месяц над могилой вырастает организм, похожий на человека который был похоронен. Получается такой вот живой памятник. Я не уверен на все сто, что это койол, надо сделать анализ, но что-то подобное — точно. — Интересно... Хакс ещё раз посмотрел на свисающих с дерева Сноуков и теперь заметил, что они отличались друг от друга: одни были крепче, другие казались дряхлыми, один вообще треснул, и по лицу стекала какая-то жижа, то есть, он гнил. — Значит, Сноук притащил метаморфа на Раантак, но как получилось, что метаморф поглотил его ДНК? — Думаю, он поранился об какую-нибудь колючку, их здесь много, оставил несколько капель крови, и этого хватило, чтобы споры напитались ею и стали развиваться. — Да, наверное, так и было, — согласился Хакс. Сноуки-головы встречали их на каждом острове Раантака. Казалось, почивший Верховный лидер следил за ними, и однажды, столкнувшись лицом к лицу с очередным экземпляром, Хакс не выдержал и сказал: — Прежде, чем принять дела, расспросил бы своего драгоценного учителя о том, куда он дел средства Первого Ордена? — Извини, но времени не было, всё произошло очень быстро и неожиданно для нас обоих. Кайло понял, что забылся и фактически выдал себя. Однако он не стушевался, а усмехнулся и сказал: — Да, я убил его. Ты мог бы догадаться. — Я догадался об этом ещё в тронном зале, но молчал, чтобы не накручивать тебя, — ответил Хакс. Кайло улыбнулся, а Хакс не мог не поддеть его: — Может быть, вызовешь сейчас его призрак, или как это у вас называется? Пусть расскажет. — Он не придёт, наверное. Я бы на его месте не пришёл... Полёты на Раантак действительно были другими. Хотя бы потому, что до этой планеты они добирались намного быстрее, чем до Станции Амаксинов. Иногда на обратном пути они ложились подремать, но сексом не занимались. Перед тем, как отправиться на последний, девятнадцаты, остров, Хакс спросил: — Что ты будешь делать, если и на Раантаке мы не найдём пад? — Не знаю, — лицо Кайло стало грустным, — постараюсь пережить это и... «И буду искать дальше» — Кайло явно подразумевал это, но не стал говорить вслух, чтобы не расстраивать Хакса. Теперь Хакс был уверен, что Кайло действительно не успокоится. Вот бы накопить приличную сумму, перевести её на несколько счетов, а потом подсунуть Кайло пад. Чтобы он «нашёл» его и угомонился. Идея была скорее мечтой, на практике провернуть такое не получится. Выводить деньги тайком от Кайло было бы очень сложно, да и копить сумму, сопоставимую с утраченной, пришлось бы лет двадцать. Но более реалистичного плана, к сожалению, в голову пока не пришло. Однако, несмотря ни на что, Хакс настраивал себя на борьбу — с одержимостью Кайло, за Кайло.