Раскол.

название — чаще думали бы о чуде, — лился из динамика нежный голос Пугачёвой, — реже бы люди плакали.        — счастье — что оно? — пропела Женя, пританцовывая перед большим зеркалом, закреплённом на двери старого платяного шкафа со скрипучими петлями. — та же птица: упустишь и не поймаешь! а в клетке ему томиться тоже ведь не годится, трудно с ним, понимаешь?        потирая кончиком пальца сиреневый кружок «Рыбки», Женя наносила тени на веки, отбивая ногой ритм музыки. она впервые решила накраситься ими с тех пор, как Марат подарил ей коробочку на пятнадцатилетие. стерев ваткой излишки, Суворова приступила к ресницам: намочив кисточку водой, нанесла тушь. реснички слипались, и их приходилось разделять кончиком швейной иглы. когда макияж был готов, рыжая внимательно присмотрелась к своему отражению. было непривычно видеть себя накрашенной. глаза, обрамлённые густыми чёрными ресницами, казались ещё больше, приковывая внимание к лицу. кофейный цвет радужки словно бы подсвечивал изнутри. «глаза — зеркало души». на кинопоказ в Дворце Спорта Женя всегда ходила в строгом образе: никакой косметики, чёрное платье, белый фартук и красный галстук — никаких красот и излишеств. мальчики: в белых накрахмаленных рубашках, синей школьной форме, аккуратные галстуки под горлом. любоваться собой не положено. будь как все.        распахнув вторую дверцу шкафа, она выудила из закромов вешалку с платьем. спрятав его там несколько лет назад из вредности, Суворова и подумать не могла, что однажды вытащит для свидания с парнем из группировки.        черное легкое платье из вельвета с длинными рукавами кончалось ниже колен. узкое по всему телу. вырез на ноге оголял его до бедра. рыжая гладила пальцами ткань. странное чувство, видеть себя нём. будто и не она вовсе. а может, это на самом деле она и есть?..        — Женечка, — мать просунула голову в приоткрытую дверь, — сделай потише музыку, я телевизор не слышу.        Женя выкрутила колёсико на магнитофоне до минимума, а Диляра, толкнув дверь, вошла в комнату. усеянное еле заметными веснушками, как у дочери, лицо засветилась от радости; сложив руки на груди, она восторженно ахнула:        — доченька, какая красавица!        — правда? — смущённо улыбнулась девушка, разводя подол в стороны и покачиваясь на месте. — не слишком вычурно?        — да ты что, — покачала головой матушка, продолжая разглядывать дочь. — в самый раз! умница, красавица — ну до чего же хороша!        — ну всё, всё, мам, — засмеялась Женя, беря нежные тёплые ладошки в свои, — захвалила ты меня. Марат ещё не пришёл? — нет.        — вот лоботряс, — покачала она головой, взглянув на часы. почти пять. — где же его носит.        — да гуляет, как обычно, с дураками своими, — беззаботно отмахнулась Диляра. — возраст такой.        — и то верно, — вздохнула рыжая, задумавшись, чем именно сейчас Марат занимается со своими «дураками».        — а ты чего папины серёжки не надела? — спросила мама, коснувшись мочки уха. — они с этим платьем хорошо смотреться будут.        — точно! — спохватилась фигуристка и достала из-под вещей небольшую шкатулочку с драгоценностями. — совсем про них забыла.       надев жемчужные серьги, рыжая убрала сокровищницу на место и развернулась к матери, поставив руки на талию.        — ну как я тебе?        — красавица! — сложила руки на груди мать, сверкая глазами. — для кого это так? — да так, для друга. — Женя убрала волосы за ухо. — ты его не знаешь. — а по моему не совсем для друга, — Диляра ехидно улыбнулась, аккуратно положив ладонь на плечо дочери. — глаза вон как сверкают! нравится что ли? — да мам! — Суворова хохотнула, скрывая напряжение под ребрами. — я ничего к нему не чувствую. говорю же, друг. — знаешь милая, — брюнетка усадила дочь на кровать, и присела рядом. — мы с твоим отцом, тоже были просто друзьями. я даже и подумать не могла, что он может мне понравится. но как видишь, сейчас я сижу с тобой. — мать провела пальцем по носу дочери. — я просто не понимала что чувствую к нему. потом поняла. и действительно. каждый раз когда Валера находился рядом — тело вздрагивало, внутри были непонятные ощущения, все пылало. девушка только сейчас осознала: Туркин ей нравится! действительно нравится! от этих мыслей тело покрылось мурашками, а на лице, тут же загорелся багровый румянец. поверх голосов работающего телевизора до ушей донеслась телефонная трель. мама первая вышла из комнаты, а Женя, гуськом, поспешила за ней. должно быть, это тренер звонит. решил-таки обсудить вопросы по поводу Игоря. забравшись с ногами на кресло и схватив трезвонящий телефон, рыжая прижала трубку к уху. — да? — конопля, ты? — из-под трубки послышался отчего знакомый голос, и Женя невольно улыбнулась. — чего случилось? — тут короче проблема нарисовалась. — Валера был напряженным, и девушку это насторожило. — в кино не получится. пошли на дискач лучше? — почему не получается? — улыбка спала. — забей. пойдешь? — давай уж. *** дом культуры и уличные фонари, облупившие его, показались в конце улицы. остановившись у витрины ларька, Женя взглянула на своё отражение. озлобленный взгляд, опущенные уголки рта, красные щёки. хоть макияж остался целым. затаившись под тенью заснеженных елей, она взяла себя в руки. крепко сжала закоченевшими пальцами подол платья под дублёнкой и улыбнулась. да, так и иди. с улыбкой.        Валера был там. стоял у входа плечом к плечу с Зимой и Вовой, раскуривая сигарету. несмотря на музыку, гремящую из приоткрытых окон, на гул голосов собравшихся подростков и молодых людей, Суворова услышала его смех. Вова что-то рассказывал, размахивая руками, и Валера смеялся. щурился и широко открывал рот. как у человека может быть настолько открытая и широкая улыбка? сделав последний решительный вздох, Женя ускорилась, оставив всё плохое за спиной, в отражении на стекле того ларька. улыбка, ставшая ещё шире, когда Валера ее заметил, заставила сердце взлететь к горлу и судорожно забиться, как бабочка, пойманная в банку. сунув руки в карманы, девушка приблизилась к троице парней, и Адидас, зажав зубами сигарету, радостно раскрыл руки для объятий.        — бусинка, ты пришла! — он сгрёб сестру в охапку, и Женя даже охнула — настолько сильно Вова прижал к себе. — что я вижу? макияж?        — перестань, — смущённо откинула она руку брата, когда он попытался пальцем потереть веко, чтобы смазать тени. — прекрати, я сказала!        — ух, ух, грозная-то какая. — Суворов ничуть не смутился. раскинув широко руки, он притянул Валеру за плечи и почти припечатал парочку друг к другу. Женя клюнула носом Валеру в грудь, а он опустил ладонь на ее предплечье, не дав рухнуть солдатиком на снег. — рассказывайте, что у вас за мутки? — мутки? — пробубнила рыжая, оставаясь зажатой между парнями. — Володь, ты здоров? Суворов-старший казался пьяным, но запаха алкоголя сестра не почувствовала. только крепкие сигареты. запах от них такой едкий, глаза разъедает.        — абсолютно здоров, — выдохнул Вова расслабленно и, наконец, разжал насильные объятия. — настроение у меня просто хорошее. всего-то.        убрав волосы за уши, Женя неловко потопталась на месте, чувствуя на себе взгляд Турбо. он и не скрывал, что откровенно пялится. улыбается и пялится. она не выдержала.        — что такое? — спросила Суворова негромко, пока Вова и Зима перечисляли песни, без которых дискотека будет обречена на провал.        — ты красивая, — пожал плечами парень. он стоял к ней так близко, что Женя могла даже прислониться, если бы была достаточно наглой.        — спасибо, — зарделась она от неожиданного комплимента. — я старалась.        Валера протянул руку к ее лицу, и Женя застыла неподвижно, забыв, как дышать. он легонько мазнул пальцем по щеке, и на ее удивлённый взгляд вдруг щёлкнул по носу.        — ресничка упала.        теперь Жене стало жуть как интересно: там правда была ресничка или это такой умный способ прикоснуться?        поджав губы, чтобы не расплыться в улыбке, как пломбир на солнцепёке, она указала пальцем на вторую щёку и, как бы невзначай, спросила:        — а тут, случайно, нет реснички? или соринки?        — а знаешь, плохо видно, — Туркин щёлкнул пальцами, сбрасывая сигарету в снег, и опустил обе руки подруге на плечи, чтобы повернуть к свету. — сейчас посмотрим. — ладони опустились на щёки, легонько сжав, и парень стал внимательно вглядываться, в поисках ресничек или соринок. даже приблизился, чтобы лучше видеть. Женя боялась даже шелохнуться — не была уверена, что ноги не подкосятся от такой близости.        — нет, ну что творят! — по спине Турбо прилетел звонкий шлепок, и Вова пригрозил пальцем. — сначала женись, а потом лапай, понял?        — Адидас, — бросил ему Валера сдержанную усмешку, — ты старший, но щас, вот правда, не встревай.        — да-да, — поддакнула девушка, — не встревай.        — а мелочи слова не давали. — Вова сунул кулак с разбитыми костяшками сестре под нос. — совсем расплылась, мелкая.        — я уже не мелочь, мне пятнадцать.        — у-у-у, — с лёгким намёком на издёвку протянул Турбо и потрепал Женю за щёку, как малыша, — малолетка ещё.        — а сам-то!        — мне-то девятнадцать.        *** музыка в ДК играла очень громко, и Женя почти не слышала слов парней. они орали друг другу на уши, поднимаясь по ступенькам к гардеробу. она шла вслед за Валерой, вцепившись в его руку как напуганный ребёнок.        Суворова разглядывала девчонок, стайкой стопившихся у гардероба и подкрашивающих губы в зеркале. кто-то был в цветастой майке и джинсах-варёнках, кто-то в яркой олимпийке, но никто не надел платье. Женя уже выбивалась из общей массы тем, что оделась, как «хорошая» девочка.        — позвольте поухаживать за вами, конопля, — усмехнулся Туркин, стягивая дублёнку с ее плеч. закинув её, вместе со своей курткой, в руки гардеробщицы, он выхватил номерок и, обернувшись замер. — охуеть.        рыжая робко улыбнулась, обняв себя за плечи. Валера во все глаза разглядывал девушку, пробегаясь взглядом по ногам в колготках и черному платью. вскинув руку, парень потёр кулаком скулу.        — всё хорошо? — поинтересовалась Женя и, наконец, расправила плечи, опустив руки. — выглядишь удивлённым.        — конечно, я удивлён, — улыбнулся Валера, подойдя ближе. — точнее, впечатлён. ты выглядишь по-королевски. на лице парня расплылась довольная гримаса. он мечтательно закатил глаза, и Женя, прыснув со смеху, шлёпнула его по руке.        — не будь таким довольным!        — а что ж мне делать, если я правда доволен?        в ответ она только хмыкнула, надеясь, что лицо сохранило здоровый цвет, а не покрылось пунцовыми пятнами. стайка девочек, наконец, покинула оккупированную территорию, и Женя смогла подойти к зеркалу. стерев кончиками пальцев излишки туши под глазами, она поправила подол платья и пригладила складки на талии. Валера встал позади и небрежно провёл рукой по волосам, глядя на своё отражение. Суворова украдкой за ним наблюдала, делая вид, что поправляет контур помады, которой нет.        от желтоватого света, мазнувшего парня по лицу, черты лица резко обострились. широкие густые брови, припухшие губы с заживающей ранкой, синяки под глазами, расширенные зрачки. на танцы Валера пришёл в спортивном костюме, застегнув молнию тёмно-синей олимпийки до подбородка. на ногах у него были белые кроссовки фирмы «Найк», слишком дорогие для простого парня. Женя отмела прочь назойливо жужжащее подозрение о том, где же он их достал.        в большой, просторный зал рыжая вошла, зажатая между Зимой и Турбо. народу было действительно много, а ещё больше осталось у входа, наблюдая за тем, как двое пацанов неуклюже дерутся, наступая друг другу на ноги и пытаясь порвать кофты.        свет в зале приглушили. разноцветные огоньки плясали по потолку и стенам, бликуя на звёздах из серебряной бумаги. у стены, стилизованной под огромное окно, стоял бюст Ленина на помосте, а над ним висела растяжка: «Слава защитникам Отечества!». квадратные колонны отделяли зону для танцев от диванчиков у стен, где можно было поболтать и передохнуть. на сцене кудрявый рослый парень стоял за магнитофоном и вертел в руке микрофон, наблюдая за танцующими.        на втором этаже были в основном парни: они расселись на перилах балкончиков, по-хозяйски оглядывая танцпол и сплёвывая шелуху от семечек куда-то себе под ноги. тут и дежурили милиционеры. сложив руки на груди, они хмурым взглядом следили за молодёжью, подпирая стены и колонны. один заметил, что рыжая смотрит, и бросил в ее сторону пытливый, полный несправедливых подозрений взгляд. девушка поспешила отвернуться.        перед глазами замелькали десятки чужих лиц; Женя потеряла парней из виду, растерялась, не зная, куда идти и что делать, и вжалась спиной в колонну.        — сеструха! — гаркнули у Суворовой над ухом, и она развернулась, чтобы шлёпнуть Марата по лбу. — ауч!        — ты дурак? — Женя схватилась за сердце. — зачем так пугать?        — чтоб не расслаблялась, — отмахнулся Суворов и качнул головой в сторону незнакомой Жене девочки. — знакомься, это Айгуль. Айгуль, это Женя, сестра моя, двойняшка.        — очень приятно, — расплылась в милой улыбке девочка, и Суворовой захотелось её обнять. до того она чудесная.        Айгуль протянула руку, и рыжая сжала её ладонь своей.        — мне тоже приятно познакомиться с тобой, Айгуль. красивое имя!        щёчки девочки порозовели, и она улыбнулась шире. краем глаза Женя заметила выражение лица Марата. он светился от радости, глядя на Айгуль, и совершенно не скрывал своего восторга, то и дело одёргивая рукава бордовой кофты. кажется, брательник влюбился.        — так, молодёжь! — Жене не надо было оборачиваться, чтобы узнать голос Турбо. его ладонь мягко опустилась на спину, и он подался вперёд, чтобы крикнуть: — чего стоим? давайте в круг!        рыжую он увлёк первой — обнял за плечи и, движением руки растолкав младших пацанов, поставил в круг. одну музыку сменила другая, и она услышала первые ноты Шатунова. и снова седая ночь, знающая все Женины тайны. радостно заулюкав, все пустились в пляс. Суворова видела смеющиеся лица Миши, Кирилла, Марата, Вовы, Зимы и Валеры, слышала хор их голосов, и от этого настроение с каждой секундой становилось всё лучше и лучше. она поймала весёлый взгляд Айгуль, и девочки улыбнулись друг другу, поняв, что единственные здесь не попадают в такт песне. пытались повторить за движениями круга, пружиня на ноге и подкидывая вторую вверх вместе с руками, но делали это слишком рано или не с той ноги начинали. но это было неважно. царило веселье, все хохотали, танцевали и радовались жизни. Женя видела «ритуальный» танец группировщиков, но больше он ее не пугал. ей понравилось. Валера то и дело задевал девушку плечом и подмигивал, кивая. его взгляд так и говорил: «ты первая меня толкнула». тогда она стала пихать его в ответ, смеясь, и чуть не умерла на месте, когда Туркин схватил ее за талию и прижал спиной к себе, продолжая лихо отплясывать под «Седую ночь» и вторить словам песни над рыжей макушкой. сердце стучало везде, по всему телу, даже там, куда впивались пальцы парня.        тяжёлый взгляд, направленный в Женину сторону, заставил почувствовать себя неуютно. она подняла голову и огляделась, в поисках этого человека. единственной, кто попадал под подозрение, была Ася, но она в их сторону не смотрела, танцуя под руку с подружкой. но и взгляда на себе Женя больше не чувствовала.        казалось, песня закончилась, едва начавшись. возникла небольшая музыкальная пауза, и Турбо, шепнув на ухо, что сейчас вернётся, вышел из круга. Суворова упёрла руки в бока, чтобы отдышаться. Зима, толкнув ее плечом, с усмешкой поинтересовался, растягивая слова с буквой «р»: — ну что, Евгения, как тебе наша вечериночка? лучше, чем в этом вашем Дворце Спорта?        — вечеринка от фигуристов больше походит на собрание дискуссионного клуба, — усмехнулась Женя, заметив у парня за ухом сигарету, которую он чудом не потерял в танце. — иногда включается музыка, но на весёлые танцы это мало смахивает.        — эх, Женька, — лыбился парень, по-братски закидывая руку рыжей на плечо, — оставайся с нами, познаешь всю прелесть жизни. в этом вашем «высшем» обществе ничего о жизни не узнаешь. вот улица, — он обвёл рукой всех присутствующих, — в ней есть смысл. это и есть жизнь.        Женя пропустила агитацию мотальщица мимо ушей. казалось, ещё немного, и он затянет «В море ветер». оглядевшись, Суворова подалась к Зиме ближе и негромко спросила:        — слушай, а Дом-Бытовские с вами не ходят на дискотеку?        при упоминании банды Зима скривился так, будто зажевал целый лимон целиком, а после заел ложкой соды. взмахнув рукой, он громко заявил:        — не упоминай при мне этих упырей, ясно?       — у тебя с ними личные счёты?        — что-то вроде того, — поджал губы парень и щёлкнул пальцами, сжав их в кулаки. — во время замеса один из них въебал сосулькой мне по башке.        беззвучно хихикнув, Женя уставилась на оскорблённое лицо Зимы. решила было, что он пошутил. но парень не шутил. более того, он вскипел и принялся размахивать руками, рискуя прибить стоящего к нему спиной Вову.        — когда я говорю «сосулька», я имею в виду ёбаную льдину! я как блядский Титаник, который разъебался об айсберг! кто вообще в драке пользуется сосулькой?! только говнистая мразь!        — зато теперь ты можешь прикончить его такой же сосулькой. она, как орудие убийства, просто растает и всё. никаких доказательств.        Вахит молча уставился на Суворову, сверкая лысой черепушкой в свете цветных зайчиков. кажется, он не оценил шутку. только она хотела пойти на попятную или трусливо сбежать, как он начал ржать до слёз. Женя даже перепугалась, когда парень схватил ее за плечи, впившись пальцами.        — какая же это, — он пытался отдышаться между приступами смеха, граничащего с истерикой, — охуенная идея!        — если что, я пошутила, — открестилась рыжая. — не надо никого убивать.        — нет-нет, теперь живи с мыслью, что однажды кто-то может умереть из-за тебя! — так нечестно, — задохнулась рыжая от возмущения, хоть и понимала, что Вахит просто издевается над ней.        но кто знает, какие демоны живут в этой лысой головёшке. сегодня на дискотеке отплясывает, а завтра нашпигует Дом-Бытовского заточенными сосульками.        — тише-тише, — пробубнил кудрявый парень за магнитофоном, и звук микрофона разнёсся по залу, заглушая голоса. — пацаны, хватайте девчонок. сейчас будет красиво.        Женя заметила Валеру. он благодарно хлопнул диджея по спине и спустился со сцены в зал. заиграла мелодия, и она безошибочно её узнала. пацаны, вдруг резко превратившись в оробевших мальчиков, стали приглашать девочек на медленный танец. Зима, ободряюще хлопнув Женю по спине так, что она чуть лёгкие не выплюнула, направился к одной из подружек Аси. её вытянутое личико с острым носом покрылось смущённым румянцем, когда ладони парня опустились ей на талию.        Ася тем временем, рассекая толпу как ледокол, двигалась навстречу Турбо. и Суворову это страшно разозлило. ноги сами понесли вперёд, и вот она уже обогнала Асю, которая всего на секунду задержалась из-за двух пацанов, которые решили ретироваться с танцпола, оставшись без пары. Женя, запыхавшись, вытянулась по струнке перед Валерой и протянула ему ладонь.        — потанцуешь со мной?        брови парня удивлённо поползли вверх.   — конопля, ты головой ударилась? это не «белый» танец, девчонки не приглашают пацанов.        конечно же, Женя знала, но не могла позволить Асе обогнать ее.        — так ты не хочешь со мной танцевать? вместо ответа Турбо тяжело вздохнул, что-то беззвучно проговорив в потолок, взял рыжую за руку и потянул обратно к Универсамовским. Ася осталась стоять в одиночестве с перекошенным от злости лицом, и Женя не знает, где взяла самообладание, чтобы не повернуться к ней и не, высунув язык, прогнусавить:       «это я хожу теперь с Турбо, выкуси, бе-бе-бе!».       мелочно, так по-детски и глупо, но это чувство так просто вглубь не затолкать. пара остановилась совсем рядом с танцующими Маратом и Айгуль. Турбо на них даже не посмотрел, а Женя заметила, как ребята трогательно выдерживают расстояние и смущённо смотрят друг другу в глаза, раскачиваясь.        ладонь Валеры опустилась на талию, мягко сжав, а второй он обхватил Женину руку. под одеждой побежали мурашки, и она с трудом сглотнула. как воспитанная девушка она попыталась выдержать небольшое расстояние, но Суворову, не спрашивая, притянули ближе. она врезалась в грудь парня своей, и ее лоб оказался на уровне его губ. улыбнувшись, Валера медленно переступил с ноги на ногу, увлекая девушку в медленный танец. — это же ты заказал «Так случилось»? — мхм, — кивнул парень и наклонил голову ниже, задев кончиком носа Женину растрёпанную макушку.        — почему именно её? — не унималась она. — она тебе нравится?        — нормальная, да, — усмехнулся он, переплетая их пальцы. — но я знаю, что она нравится тебе.        — что? — удивлённо хлопнула Женя ресницами. — откуда?        — Марат сказал. если дословно: «она сознание теряет каждый раз, как её слышит».        Женя ахнула, испытав желание треснуть братишку магнитофоном по голове. ведь именно это, она уверена, он и сказал! — вот же мелкий… — прошипела рыжая. — он пошутил.        — то есть, песня тебе не нравится? — ухмыльнулся парень.        — то есть, нравится, но сознание я не теряю.        но близка к этому. танцуя с Валерой, да ещё и так тесно прижавшись друг к другу, Женя чувствовала, как стремительно поднимается температура ее тела, нагревая воздух вокруг. по ногам скользит сквозняк, а ей всё равно жарко.        — получается, ты заказал эту песню, потому что она мне нравится?        — нет, я заказал эту песню, потому что она нравится тебе, а ты нравишься мне. Без тебя, без твоей любви я, конечно, прожить сумею. глупой счастливой улыбки Суворова уже скрыть не смогла. она прорвалась сама, а Женя и не успела её сдержать. и тогда она сделала то, чего хотела, когда осталась одна посреди ледовой площадки, запыхавшись. Женя вырвала ладонь из его руки и с размаху врезалась в парня, сцепив пальцы в замок у него за спиной. прижалась щекой и с силой зажмурилась. «Не отталкивай меня, только не отталкивай.» Без тебя, без твоей любви от тоски никуда не сбегу. широкая ладонь, тепло которой Женя чувствовала даже сквозь толстый вельвет, опустилась ей на лопатки, а вторая нырнула ниже, на поясницу — Валера без слов и сомнений обнял девушку и прижал сильнее, вдавливая в свои рёбра. они точно должны были превратиться в огромное чудовище с четырьмя руками и ногами, двухголовое, и с сердцем из восьми камер. прекрасное чудовище.        разжав онемевшие пальцы, Женя медленно провела ладонями по сильной мужской спине: нащупала лопатки, пересчитала позвонки, обняла за поясницу. под щекой колотилось сердце, и она не понимала — это его или же ее, в конец обезумевшее, своим стуком оглушало весь зал, перекрывая музыку. Без тебя, без твоей любви я не стану теперь слабее. Туркин склонил голову ниже и прижался щекой к Жениному виску. она носом коснулась его шеи и тихо вдохнула. от него пахло одеколоном после бритья, тошнотворно-крепкими сигаретами и… барбарисками. не ведая, что творит, рыжая приподнялась на носочках и вжалась носом в косточку под ухом. кучерявые волосы щекотали щёки, а Женя медленно и глубоко дышала. как же ей нравится этот запах. терпкий, крепкий, противоречивый, как и сам парень.        горче хрена, слаще шоколада.        пальцы Валеры сильнее впились в кожу под одеждой. тяжёлое дыхание опаляло, согревало, душило. Суворова почувствовала поцелуй на щеке. друзья больше не танцевали — стояли посреди зала, окутанные цветными бликами, окружённые людьми, и жались друг к другу — щека к щеке, рука к спине, грудь к груди. Без тебя, без твоей любви я счастливым лишь быть не смогу. дрогнув, девушка отвела голову назад, чтобы встретиться с Валерой глазами. зелёные, как мокрая трава, расширенные зрачки, приоткрытые разбитые губы. Женя смотрела на мелкие трещинки. на одну единственную, почти незаметную родинку над губой. так близко, так рядом.        «Поцелуй меня. Поцелуй.»       их лица были в миллиметре друг от друга, носы скользили в разреженном жарком воздухе. ладони на спине надавили, вынудив приподняться, потянуться.        вот он. Женин первый поцелуй.        кто-то закричал, музыка разом смолкла, а Валеру ударили по голове. Женю толкнули чужие руки, и она отлетела к колонне, запутавшись в собственных ногах и чувствах. вцепилась в угол и застыла, глядя, как тела пацанов сплетаются на танцполе, воздух разрезают кулаки и пятки. брызнула кровь, вместо музыки заиграли крики. ругательства. проклятья. девчонки завизжали, разбегаясь по углам. свистки, зажатые в зубах милиционеров, не смолкали ни на секунду. Валера, сломав нос тому, кто врезал исподтишка, выколачивал из него душу, пачкаясь в крови. Зима, схватив за грудки, ударил противника лбом и заорал во всё горло: — суки ёбаные, вы мне медляк испортили! кто-то врезался в Женю, запнулся о лежащего, вцепился в рукав. коротко вскрикнув, она не удержалась и рухнула на пол. боль в ушибленном локте ослепила, и Суворова, охая и поддерживая ноющую руку, попыталась встать. поднялась на колени и снова упала, потому что сверху ее накрыло чьим-то огромным и пропахшим кислым потом телом.