***
Поздним вечером парень открывает квартиру, заходя внутрь. Тут было чересчур тихо, хоть свет горел и оба родителя были дома. Иннит чувствовал уже это невероятное напряжение в душе, и его интуиция так и кричала, что ему нужно срочно бежать. Но заглушив желание уйти, Томми разувается и уходит в свою комнату, не желая кого-либо сейчас видеть. Иннит устал, и физически, и морально. Попрощаться со своей новой жизнью, что стала лучше прежней, Томми просто не мог. Не мог пережить всё сначала, как это было с переездом из Селси в Брайтон. Бросить вот так Уилла и никогда его больше не видеть, буквально убьёт Томми. Его сердце не выдержит такой долгой разлуки; он боялся, что во время студенчества, они будут редко видеться, а теперь этого и вовсе не произойдёт. Закрывшись в комнате, Иннит, сел на кровать, даже не включив свет. Его зрение портилось с каждой секундой просмотра темноты комнаты. Она не выглядела пугающей, наоборот, успокаивала и возвращала былое равновесие, что удерживало его от нервных срывов. Сейчас не хотелось ничего, просто пялится в пустоту, забыв, кто он. Резко дверь в комнату открывается, что напугала Иннита. Свет включают, без слов, что не есть хорошо. Отец редко заходил в комнату сына, чаще наказывая его у порога квартиры или же на кухне, где Томми уже боялся находится. Скоро у него вовсе появится фобия острых предметов. — Что ты в темноте сидишь? — голубые глаза смотрели на отца, который выглядел расслабленно, однако по лицу было видно, что тот немного выпил. Иннит только больше сжимается, дабы случайно не проронить лишний звук. — Зрение только портишь, — отец был явно не трезвым, от чего в животе нарастало напряжение со страхом. Свет в комнате такой яркий, что глаза начинают жутко болеть. Томми их прикрывает, пытаясь стереть маленькие слезинки, что успели выступить. Когда зрачки смогли сфокусироваться, мистер Саймонс сел на кровать рядом с сыном, пытаясь видимо сформулировать предложение. — Я не буду с тобой церемониться, Том, — его голос пусть и звучал тихо, но всё равно нагонял на младшего неимоверный страх, — Отдавай телефон, — грубая ладонь протягивается в ожидании гаджета. Томми только больше впал в недоумение, прижав ноги к своему торсу сильнее, пытаясь не делать даже лишних касаний с ладонью отца. — Ты не слышишь? Телефон. Живо, — в голосе уже слышится больше приказного тона, и Иннит всё ещё надеется, что это шутка или галлюцинация. — Пап, пожалуйста– — Я не буду повторять сто раз, — заметив как губы старшего сомкнулись в одну линию уже теряя терпение, Том настороженно протягивает мобильник. Его не пытаются разблокировать или что-то в нём просмотреть, отец тут же встаёт с кровати, и готовый уже уйти, угрожает напоследок: — Узнаю, что ты с этим Уиллом свяжешься, конец тебе и твоей матери, ты понял меня? — младший вздрагивает. Как он узнал? На глаза моментально наплывают слёзы от лишней только мысли, что его родной матери может прилететь из-за него. Ещё, не дай боже, отец наведёт справки на Уилбура и ему начнёт жизнь портить. Том не сможет тогда себя простить, и своего отца подавно. — Даже не пробуй брать у кого-то телефон или спереть свой! Я же узнаю! — он было хотел ещё что-то сказать, но лишь пригрозил пальцем. Иннит судорожно покивал головой, начиная возвращаться в позу, прижав голову к коленям. Мистер Саймонс уходит из комнаты, забирая последний источник связи с Уильямом; некоторое время Томми не знает, чем заняться и в принципе не осознает потерю связи. Однако, когда на улице уже загорелись фонари и час становился поздним, Саймонс лишь скинул с себя уличную одежду и накрыл себя одеялом. Он делал это так растянуто и медленно, словно улитка, но по ощущениям, Томми будто болел смертельным вирусом, что каждое движение приводило мышцы в агонию. Укутавшись в одеяло, Томми не мог уснуть. Его глаза пялились в бетонную стену, рассматривая узоры на обоях. Они начинали уже постепенно болеть и щипать от количества пролитых слёз, а также от сильного желания поспать. Но мозг пребывал в таком шоке и отчаянии, что веки попросту не могли сомкнуться, казалось ещё чуть-чуть и парень уснёт с открытыми глазами, что ранее для Томми было удивительно. Однако, зная какой стресс подросток переживает, и насколько в тревожном состоянии прибывает его психика — такие вещи как сон с открытыми глазами, казался очевидным и, что по иному нельзя. Саймонс не один раз на автомате тянулся к краю постели или под подушку, где обычно он оставлял гаджет на ночь, однако из раза в раз он ощущал под пальцами пустоту, что начинала ему ломать руки. Иннит прибывал в ужасном негодовании и ужасе, ему хотелось что-то сделать, но он просто не мог. И от этого бездействия его мышцы сводило в судорогу, а в голове была пустота, что по ощущениям напоминало загрузочный экран смерти, после проигрыша в игре. Только это реальная жизнь и у Томми нет «дополнительных жизней», поэтому Иннит просто находился в подвешенном состоянии. За всю ночь ему так и не удалось заснуть, парень то лежал и переворачивался на бок, то пялился в потолок, или просто усаживался на постель. Уже ближе к трём часам ночи Том и вовсе перестал ощущать сонливость и какую-либо усталость. Парень уже встал с кровати и ходил по комнате кругами, сидел на подоконнике, не боясь сквозняка. Порой в раздумьях садился, чуть ли не падал, на пол и пытался что-то придумать. Но хоть в голове и было громко, идей как остаться в Брайтоне со своим парнем и жить счастливо — не было. Где же учат такому умению быть счастливым? Блондин уже был за столом и разглядывал столешницу, порой вздрагивая от холода. В комнате было неприятно пусто, ведь сегодня была последняя ночь на этой квартире, да и в принце в этом городе, дальше только неизведанный туман, от которого мурашки по коже. Замерзнув окончательно, Том лёг в кровать где-то в пять утра, так и не сомкнув глаза. Он лишь чувствовал как в его груди отмирает сердце, что разбилось на тысячу осколков. В какой-то момент он уже был готов коснуться лезвием ножниц своей кожи, но видимо даже вся канцелярия была уже спрятана по коробкам. Ненадолго парень сумел отключиться только в пять сорок три, когда солнце уже было чуть выше линии горизонта.***
Прошло несколько часов как семья Саймонс заехала в новый дом. Квартира была в высокой многоэтажке, почти на самом верхнем этаже. Тут было светло и красиво, панорамные окна в зале и на балконе, что освещали все помещение без особых проблем. Комната блондина была по площади наверное чуть больше прежней, но осталась такой же вытянутой. Хоть к чему-то парню не пришлось привыкать, комната казалось очень даже родной, почти как в Брайтоне, разница была только в цвете стен и виду из окна. Но Иннит думает, что вполне долго будет зашторивать большое окно на стене, не желая смотреть на Лондон и вообще ближайшее время не выходить на улицу вовсе. Комната была ещё не обставлена мебелью полностью, только стол со стулом и кровать, стеллажи для вещей и книг пока ещё были в разобранном виде в коробках, а шкаф для одежды придётся покупать новый, так как халатность грузчиков повредила старенькую мебель, что теперь двое ножек были отломлены, ровно как и петля, держащая дверцу. Деньги им выплатили, но только для Томми это не решило проблему, шкаф это конечно последнее о чём он волновался, но честно, парень уже не может жить в постоянном угнетении судьбы. Вечные проблемы, что так переполняют жизнь парня, казалось таких совпадений просто существовать не может! Саймонс потерял всё и сразу, и даже не один раз, только сейчас он просто не может отпустить ситуацию и жить по-новому. Нет, продолжения у этой истории тут нет, мальчика словно поставили на паузу и когда судьба успеет отдохнуть от «сериала» его жизни, то после продолжит смотреть страдания блондина. Ему хотелось вернуться в тот небольшой, серый городок наполненный кучу прекрасных людей, которых он там встретил. Самое ужасное, Томми не может связаться с Уиллом, они обещали друг другу писать каждый день, звонить, рассказывать о своём дне и делиться переживаниями. А теперь Уильям может додумать себе самые страшные исходы, которые Томми даже воображать не хочет. И снова это чувство, ужасное чувство. Руки ломает, а мышцы сводит, тяжело управлять даже фалангами пальцев. Томми разбирал коробки с вещами, дабы заполнить пустоту стола и в принципе попытаться отвлечься. Но он не может, голова за секунды набивается мыслями об Уилбуре, о том как за него могут переживать, как Сут пишет ему приятные слова, а тот даже «привет» написать не сможет. Слёзы наворачиваются на глаза автоматом, его губы подрагивают, а тело бросает в дрожь. Ощущение бездействия и вины за ничегонеделание, приводит к панике. Просто желание сделать то, что сможет отвлечь и как-то избавить от этой агонии на душе младшего. Иннит пытается придержать слёзы, но это вовсе не выходит, он только успевает увидеть слабо размытую картинку содержимого коробки. Там лежали в основном старые книжки, блокноты с тетрадями, ручки, карандаши и прочее. Но что Томми сразу заметил, это были уже давно знакомые ножницы. На улице уже вечерело, наступал закат, однако уставшие родители уже лежали в общей спальне и дремали. Поэтому без особого страха, с решимостью и слабой дрожью в руках, Саймонс хватает ножницы и достаёт из рюкзака салфетки с антибактериальным эффектом. Сев уже в привычную позу, Томми облокачивается подбородком на колени, пока рука прицеливается для увечья… И всё произошло так быстро, Иннит сам не заметил как слёзы перестали бесконтрольно течь, а на лодыжке проступили багровые капли, что быстро образовали струйки, пачкая свои же носки. Иннит прикладывает салфетку, сдерживая свой крик боли. На открытую рану спиртовая салфетка жгла так сильно, что было не трудно закричать, боль была адская и Иннит пытался сдержать её в себе. Конечно, несколько болезненных вздохов, полу-стонов выходили и с резким писком прекращались. Иннит вскоре смог удержать кровь, пожертвовав почти всей пачкой салфеток. Но боль была всё равно. Рану жгло, щипало, хотелось кричать и звать на помощь. Но Томми, как настоящий мазохист, старался продлить эту боль. Нет, ему она не нравилась и казалось невыносимой. Но так ему было проще. Лучше мучиться физически, чем он ещё раз начнёт думать о Уилле и терзать свою душу совестью. Вскоре затихшая агония сменилась сладким бальзамом, которые стекал по душе и по лбу парня в виде капелек пота. Пару минут он сидит в тишине, в голове наконец-то стало пусто и слабый звон в ушах был гораздо приятнее, чем воспоминания о прошлом. И может было проще отпустить, забыть, но такого человека как Уилбура просто нельзя стереть из памяти. Для Томми это первая любовь, первые здоровые отношения, которыми он наслаждался, это личность в которой хочется потеряться и отдаться ей полностью. Особенно при том факте, что для Иннита, музыка Сута была воистину спасением, единственной радостью в семье, где тебя не ценят.***
Уилбура только что стошнило от очередной панической атаки. Обычно такого никогда не было, по крайней мере, не доходило до рвоты. Голда вело из стороны в сторону, он буквально шатался и был готов упасть на побитую плитку пола, ванной института, даже не думая о том, насколько это может быть больно. Его любовь, почти зависимость от Томми, наносила ему вред, ужаснейшие состояние как ментальное, так и физическое. Парень сильно похудел за этот год, аппетита не было, а сил на что-либо и подавно. Хотелось лишь лежать и плакать, пялясь в потолок и умолять всевышние силы свести их вновь. Уилл давно пытался покончить с этими чувствами, но ничего не помогало. Сут даже изменить не может, он не позволит себе переступить через свои же нежные, такие искреннее чувства к блондину, даже если Томми уже давно с кем-то встречается в Лондоне. Они не могли связаться уже долго, но Уильям не теряет надежд. Каждый день, вечер, ночь он писал в их общий чат о его самочувствии, умолял мальчика ответить, и множество раз звонил. А также задавал вопросы парню, что оставались без ответа уже какой раз. От одних только мыслей хотела плакать, а от отвратительного вкуса рвоты во рту и гудящей головы и вовсе было больно. Просто существовать уже было больно. Уилбуру было сложно переключиться на кого-то другого. Некоторые даже сами пытались с ним начать общение, но Уилл был настолько подавлен, что не хотел просто быть с кем-то рядом, кто не похож или не является Томми. Сут сидит у стены уборной, на корточках, пальцы на автомате перебирали кольцо, что ему подарил любимый. Голова всё ещё шла кругом, но мысли начинали снова мучить итак бедный мозг парня. Брюнет уже просто не знает, что делать, безысходность переходила все границы и Голд уже не вывозил этого всего. Суицидальные мысли стали чаще его посещать, но из-за своего самого большого страха смерти, Уилл не мог переступить через самого себя и закончить свои мучения. Уилбур боялся смерти в любом плане, от старости, от болезни, собственных или чужих рук. Ещё с детства он старался быть как можно аккуратней, ведь боялся просто умереть от любой случайности. Мир безусловно опасен, но брюнет в детстве мог устраивать целые истерики, если ему казалось, что ему угрожает опасность. Не факт, что это было так, но видимо у парня была повышенная тревожность из-за того, что мамы часто не было рядом. Ребёнок чувствовал себя брошенным, ведь отец буквально так и сделал, уйдя из семьи, а у матери не было должного образования, чтобы работать за большую зарплату. А в подростковом возрасте брюнет и вовсе редко видел Венди, так как позже она уволилась и сменила работу на более стабильную. Но работать нужно было в ночную смену, что поспособствовало развитию тревожности у парня. А когда в жизни появился Томми, Уильям чувствовал комфорт, безопасность и знал, что он кому-то нужен. Сейчас же всего этого нет, и закончить свою жизнь казалось для него логичным решением. Но морально парень не готов ощутить боль всем своим телом, боялся закрыть глаза навсегда и встретиться с загробным миром. Голд также был атеистом, поэтому незнание, что может быть после смерти, пугало его ещё больше и отталкивало от этого поступка ещё сильнее. Вдруг в коридоре послышались шаги. Брюнет быстро встал и спрятал кольцо обратно в карман брюк, явно не желая с кем-либо делиться секретами. Всполоснув рот от ужасного ощущения кислоты, он уже был готов выйти. Однако перед ним успевают открыть дверь и зайти. Это был Энди. Парень, который чем-то напоминал Томми для Уилла, такой же открытый экстраверт, что общался со всеми людьми в их потоке. И не сказать, что Уильяму он сильно нравился, скорее схожесть во внешности его манила. Но характер был у Эндрю совершенно иной, он был более дерзким и часто лез не в своё дело, мог даже сказать что-то обидное, не подумав дважды. Некоторые это называют прямолинейностью, но есть разница между этим и неумением слышать самого себя. — Ох! Ты напугал меня, — слегка смеётся светловолосый, чуть проходя вглубь уборной. Голд специально прижимается к стене ближе, чтобы пропустить одногруппника, но тот видимо не спешил отдаляться. Вместо этого подошёл ближе к высокому гитаристу, глазея своими серо-голубыми очами, которые кажется почти смотрели ему в душу. «Жуть», — подумал про себя Сут, только больше напрягаясь и отводя свой взгляд куда угодно, лишь бы не на парня в чёрной толстовке. — Ты какой-то бледный? Все нормально? — поинтересовался Энди, что почти потянулся к лицу старшего, но Уилл успел отойти к двери ванной и сказать на прощание неловкое: «Да». Так быстро от диалога Сут ещё никогда не уходил, можно сказать, это его личный новый рекорд. Голд буквально с облегчением выдохнул, уйдя от допроса своего одногруппника. И Уилл даже не преувеличивает. Он наблюдал за Энди некоторое время, пока интерес не отбила собственная апатия и мысли о своём мальчике. И Уилбур прекрасно знает насколько Энди любопытный, почти не скрывая свой нездоровый интерес ко всему на свете. Особенно к личной жизни незнакомых ему людей, но видимо учиться в одном университете ему хватало для оправдания.***
Прошло около трёх месяцев, Новый год прошёл без особых красок и уже давно не ощущалась та, сказочная атмосфера. У Томми итак особо считай каникул не было, в институте они тоже есть, пусть и в два раза меньше, Саймонс все равно не отдыхал. Студенческие будни его сводили с ума, а недавний просмотр и вовсе выдавил из него все соки. Пришлось всю ночь рисовать долги, а у парня их было много. Из-за переезда, муза покинула его и всякое желание рисовать тоже. Вдохновение не приходило к нему очень давно, и Иннит даже не пытался побороть своё выгорание. На парах преподаватель уже смирился с тем, что большую часть время блондин не пишет свои шедевры, а просто сидит и разглядывает пустоту, лишь изредка возвращаясь к рисунку, но быстро сдаваясь, когда что-то не получалось. Выжатый как лимон, младший поспешил в комнату, дабы лечь поспать, ведь сон это сейчас единственное, что хоть как-то скрашивало будни подростка. Пусть парню уже было почти двадцать один, он все ещё был под гнётом отца, который был таким ужасным манипулятором, что не давал Тому расслабиться, даже несмотря на свой уже совершеннолетний возраст. Иннит мог уже давно сам взять и поехать обратно в Брайтон. Но денег у него не было, связи тоже, как он собирался там искать Уилла, была та ещё загадка. Поэтому Саймонс просто пока учился и надеялся, что как-нибудь уговорит отца устроить его на работу. Даже небольшая копейка для студента, что зависел от своих родителей, было чем-то сказочным. Для Томми особенно. Блондин кинул рюкзак рядом со своим рабочим столом и в уличной одежде кинулся на кровать. Спина болела так, словно сейчас от нагрузки все позвонки сломаются. Иннита бесила его безвыходная ситуация и его беспомощность, но дабы не скатываться в пучину апатии и самобичевания, блондин решил пойти на кухню выпить любимого чаю с блинами. Надо было уметь себя веселить, иначе так и крышей можно поехать, хотя Томми не мог себя назвать ментально стабильным… На кухне, включается чайник, а из холодильника достают тарелку с блинами и кладут её в микроволновку. Иннит буквально пялит в стену, ожидая когда еда разогреется, но его внимание привлекает резкая вибрация. Юноша оглядывает кухню и замечает чей-то телефон, лежащий на краю одной из кухонных тумб. Удивительно, конечно как Томми его сразу не заметил, но не в этом было дело. Дома сейчас он один, а телефон уж явно не его и не мамин. Он берёт гаджет в руки и осматривая, понимая, что чёрный мобильник принадлежит его отцу. Младший знатно напрягается и решает просто просмотреть сообщение на блокировочном экране. Сердце резко падает, а тело покрывается холодным потом. Сообщение было от какой-то Линды, возле которой был эмоджи с поцелуем. У Иннит открылись глаза так, будто они сейчас выкатятся, как в глупых старых мультиках. Она спрашивала когда Энтони приедет снова. Саймонс просто молча положил телефон на место и неожиданно для самого себя усмехнулся. Для ребёнка узнать, что один родитель изменяет другому является чем-то травмирующим. Но Томми ощутил наконец-то чувство контроля и нащупал рычаг давления. Выход из ситуации сам нашел парня в его жизни. Блондин надеется, что уже измены его мать не станет терпеть.***
Сейчас шесть утра, солнце только поднималось и было ужасно холодно, хоть на календаре зима давно закончилась. Но даже так на улице лежали сугробы подтаявшего снега и льда, куча слякоти, которая вовсе не красила город. Сут в это время был на крыше, только закончил выкуривать последнюю сигарету в пачке, и в его жизни тоже. Уильям подошёл ближе к краю дома; глаза рефлекторно посмотрели на рассвет, что слепил ярким светом, вид был безусловно красивым, под такой и умереть не жалко. Карие очи опускаются вниз, смотря сколько ему придётся лететь, чтобы почувствовать освобождение и, Уилбур разворачивается спиной, разводит руки… И убегает прочь от места. Парень даже не заметил как задержал дыхание и зажмурил глаза. Его руки дрожали, а сердце стучало в темпе настоящей тахикардии. Голова пошла кругом, что Уиллу было сложно стоять, он уперся коленями в мокрый асфальт, выложенный на крыше. Его вздохи наверное были слышны внизу у подъездов. Такой страх его не переполнял ещё никогда. Сут уже не замечал льющихся слёз, что падали на бетон, и как он из-за дрожащих ног, упал на колени. Ни одна паническая атака не сравниться с этим страхом, эмоции зашкаливали, что сейчас он будто взорвётся от переизбытка адреналина и ещё кучу разных гормонов. Уилл закрывает лицо, разрываясь от рыданий, тихо порой шепча имя мальчика и слова извинений. Через какое-то время и пару криков в небо, Голд разбитый возвращается домой, уже ближе к девяти утрам. Тяжёлые шаги эхом расходятся по тамбуру и его разуму. Мысли полностью отсутствуют, одно желание сна только управляло парнем, хотелось лечь обратно в кровать и окунуться в царство морфея. Ведь режим сбился уже давно, и у Уилла появилась за эти пару месяцев бессонница, от чего он в это время: сидит в комнате играет или просто пялиться в потолок. Порой он выходил на крышу и не боясь простудиться, садился на пол, закуривая сигарету, или выпивая бутылку вина на себя одного любимого. Брюнет открывает дверь и хотел было просто сесть тут на коврик для обуви, и свернуться калачиком. Однако с порога перед ним стоит Венди, что видно волновалась куда это её сыну нужно было уйти рано утром и вернуться через несколько часов обратно, почти полумёртвым. — Уилл, куда ты так рано ходил? — мать конечно позволяла Суту курить, выпивать даже с ней в компании, но чего она точно будет против это тяжёлых и лёгких наркотиков. А в связи с состоянием её сына, она боялась самого худшего исхода. Голд хотел расплакаться на месте, ведь обычные вопросы и материнская забота пробудили в нём чувство стыда. Он даже не подумал как будет его мама. Да, у нее появился новый любимый человек, но Уильям единственный её сын, а своего первого мужа и первую любовь она потеряла. — Мам, я хочу с тобой поговорить… — гитарист дрожащим голос проговаривает это, прикрывая слезящиеся глаза, не желая, показывать своей слабости. Уже на кухне, Уилбур сидел в тихом ожидании и пытался собраться с мыслями, пока его мать готовила им двоим по кружке чая с ромашкой, так как Венди явно подозревала, что разговор будет нелёгким. Уилл искренне боялся говорить о своей попытке суицида, которую сложно назвать даже попыткой, однако Сута явно не устраивает тот факт, что его разум так и говорит ему покончить с собой. И хоть парень понимает, что мама его только выслушает и поддержит и явно не будет «наказывать» или ругать. Всё-таки он уже серьёзный молодой человек, и сам может решить, что делать со своей жизнью, но Голд разрывался буквально между двумя сторонами. Брюнету протягивают кружку с чаем, к которому он даже не собирался притрагиваться, а напротив него наконец садиться мисс Голд, что беспокойно разглядывала лицо сына. Оно было красное и припухшее от излишка слёз. Пару минут они оба молчат, Уилл даже в глаза не может посмотреть из-за вины, стыда и боязни расплакаться на месте. Карие очи разглядывали стол, а уши резало от чрезмерной тишины. В голове был спутанный клубок из страха, боли, грусти и даже злости. Все нитки, что когда-то были распутаны и легко связывались в адекватные мысли-идеи, сейчас превратились в негожую тряпку, которой даже пол мыть не хочется. — О чём ты хотел поговорить, сынок? — мягкий тон, чуть расслабляет Голда, его подкупает эта нежная улыбка матери, что оставляла в его душе чувство безопасности и сострадания к самому себе. Кофейные радужки на свету из окна чуть блестят, ком в горле отступает, и можно было наконец спокойно говорить. Уилбур вновь выдыхает, прикрывая глаза, мысли всё равно путались, но в душе появилась малейшая надежда на взаимопонимание. Сут придвигает кружку ближе и поднимает взгляд на Венди, что уже не могла скрывать своё волнение под нервной улыбкой. — Мне сложно об этом говорить, мам… — гитарист вздрагивает на месте от собственного голоса, он был не похож на свой обычный, — Последнее время я плохо себя чувствую, думаю, ты это видишь. Сут ежиться и не совсем ощущает себя комфортно, постоянный зрительный контакт с матерью, заставлял его иной раз задуматься, стоит ли ей говорить правду? — Я прекрасно вижу, Уилл, но ты никогда не делишься со мной своими переживаниями, — это не было упрёком, Уилбур и сам знал, что до этого момента особо не делился с матерью своими проблемами. Хотя стоило бы, — Это всё из-за переезда Томми? — одно имя подростка, приливает кровь к щекам шатена. Он выдавливает из себя нервный смешок, только бы скрыть свою печаль. — Думаю, что так, — дрожащие руки подносят ближе кружку, чуть отпивая содержимого, почти обжигая язык. — Сынок, я понимаю, ты любишь Томми, но может… Правда пора идти дальше? — сколько раз он это слышал, а с каждым разом всё больнее осознавать, что это ведь правда. Многие спустя два года уже бы и не вспомнили этого человека, но их связывало слишком много. Уилл и разумом, и сердцем не может просто отказаться от блондинистого парня, что как-то случайно решил с ним познакомиться. Сколько воспоминаний они разделили, радостных и грустных, они помогали друг другу тогда, когда мир был против них двоих. После этого Уилбур не может себе позволить забыть это по щелчку пальцев. — Я не могу, мам, даже если бы я хотел, я не могу… Меня не привлекает никто в плане даже друга! Я пытался завести новых знакомых, но меня выворачивает на изнанку от осознания, что я могу забыть Томми… — гитарист уже больше на эмоциях рассказывал о своих чувствах, отставив кружку в сторону. Венди внимательно слушала, порой задумываясь о сказанном сыном. Ей было жаль, что они не обговорили этого раньше, ведь это сильно вредит её мальчику психологически и физически, а после ухода из жизни её первого мужа, она ценит менталитет больше, чем раньше. — Мои панические атаки появляются всё чаще, сегодня вообще вырвало… М-мне просто уже трудно жить без него, — на глаза наплыли слёз и в тоне явно начали слышится натянутые нотки истерики. Женщина кладёт на руки Уилла свои ладони, слегка его успокаивая. Она поглаживает их, и обращает на себя внимание, делая вместе с Уиллом дыхательные упражнения, чтобы расслабиться. Это и впрямь помогает и разум Сута чуть расчищается, думать становится сразу проще. — Мам… — Голд почти задерживает дыхание, когда слова вылетают из его рта почти на автомате. Его начинает немного тошнить от того, насколько ему страшно, — …сегодня я пытался покончить с собой. На руках Уилл сразу почувствовал как женщина замерла на месте, её пальцы схватились за ладони гитариста, не желая их отпускать. Некоторое время брюнет не хотел смотреть ей в глаза, ведь всегда не любил её огорчать, а видеть её слёзы и вовсе было для него сердце раздирающим зрелищем. — Уилл, ты серьёзно? — её голос дрожал теперь также как и его. В словах не было ни упрёка, ни злости, только печаль, что сжирала её с большим успехом. Стоило Суту кивнуть, и одна её ладонь прикрыла нижнюю часть лица, дабы не громко заплакать от укола боли в душе, что сейчас её пробил насквозь. Венди многие ужасы пережила, первый развод был для неё очень болезненным, тем более уже жить одной с маленьким ребёнком на руках, эту потерю она не могла осмыслить долго. Даже когда прошло уже почти пять лет с того события, порой на неё накатывала тоска с небольшими истериками, которые она поборола сама. Однако она не жалела о содеянном, ведь Уильяма любила всегда и поражалась порой его смышлёности, любопытности. И теперь, зная, что она могла потерять и своего любимого сына ей стало плохо. В мгновение воздуха стало не хватать, казалось, что им обоим пережали горло. Пару капель слёз упали с её лица на стол, Уилл также был готов плакать из-за того, что разочаровал маму. Он ожидал криков, скандала, что сейчас женщина сцепиться с места и убежит в комнату, обидевшись. Но она лишь прикрыла глаза и слегка успокоившись, встала со своего места и подошла к брюнету. Уилбур испуганно пялился в стол, а когда руки замахнулись, и вовсе застыл. Но ничего страшного не случилось. Его крепко обняли, желая спрятать от этого злого мира. Сут чувствовал этот родной запах маминых духов, что всегда ассоциировался с ней ещё с детства. Глаза не могут сдержать наплывшие слёзы, а стоило матери проронить, столь душещипательные слова, Уилл совсем сдаётся и крепко обнимает маму в ответ. — Пожалуйста, Уилл, не делай глупостей больше, — её плачущий голос режет сердце Сута, что уже тоже тихо всхлипывает в свитер матери, — Я не переживу ещё одну потерю, особенно, если потеряю тебя, — она приподнимает его лицо, слабо оглаживая его впалые щеки. Большим пальцем аккуратно вытирает слёзы, чтобы лишний раз не поранить тонкую кожу ногтями. — Я люблю тебя, прости, если тебе меня не хватало раньше, — женские руки прижимают своего единственного сына к себе, боясь его лишний раз отпустить. Большего стыда, вины Уилл ещё никогда не испытывал, ему искренне жаль, что он просто решил это попробовать сделать. Ему страшно представить, что было бы, если он не струсил и полетел вниз. Брюнета перетряхивает от одной мысли, что после этого могло что-то случиться с его мамой, ему больно, ужасно больно. — Прости-прости меня, мне так жаль, я-я так виноват, — шепчет, словно читает мантру, Уилбур, зарываясь в плечо Венди, усыпая ткань слезами, — Я не хотел тебя расстраивать, извини меня, — женщина медленно водит рукой по спине парня, успокаивая его, словно младенца. Её певучий голос, стал слегка напевать мелодию, дабы чуть успокоить гитариста. В детстве его всегда это убаюкивало и он очень любил засыпать под её колыбельные. Пару минут они оба молчат, лишь тяжёлые вздохи и всхлипы прерывают гробовую тишину. Голд слегка пришёл в себя, однако пустить слезу он все ещё мог, его шаткое состояние сейчас легко понять и Венди старается не раскачивать лодку ещё сильнее. Уилбур судорожно дышит, убирая дрожащими пальцами остатки слёз на своих щеках, он всхлипывал носом и выдыхал через рот, слыша как его собственное дыхание дрожит от сильной истерики. — Мам, я обещаю, что никогда подобного не сделаю, — его тон звучит на удивление уверенно, однако мисс Голд настораживает его интонация, — но я не могу спокойно существовать. Меня мучают мои же мысли! Они твердят мне, что есть только один простой выход! Но я не могу переступить через свои страхи и обещания! Помоги мне пожалуйста, — он не плачет, но жалостливо умоляет. Гитарист вновь кидается в объятия женщины, сразу чувствуя ласку и заботу, защиту и безопасность, которой возможно ему так давно не хватало. — Уилл, я бывала оставляла тебя одного, так как думала, что ты уже вырос и ты стал совсем большим. Я всегда знала, что ты ответственный и сможешь постоять за самого себя, но теперь я вижу, что даже такому взрослому тебе тоже нужна помощь и материнская любовь. Прости, что я заставила тебя повзрослеть раньше времени, мне стоило вести себя более разумно, а не оставлять тебя на попечении самому себе, — её нежные, однако морщинистые руки, держали парня за щёки, поглаживая столь исхудалую плоть. — Мы найдём специалиста, который поможет тебе, — решительно нацелилась она, уже продумывая план по нахождению психиатра для её сына. Потерять своё дитя для неё будет самым ужасным, необратимым исходом.***
— Кто тебе такое сказал?! — снова крики стояли в квартире Саймонсов. Томми всё-таки переступил через себя и посмотрел переписку отца, как оказывается, с его коллегой и любовницей. Заметив кучу сообщений, который вызывали лишь странное волнение и чувство тошноты, Томми просто надеялся, что ему смогут поверить на слова. И видимо вселенная, наконец, его услышала. Мария пришла с работы раньше и после долгого разговора на кухне, узнала, что её муж не такой уж и верный, как она могла думать. Сил терпеть у неё не осталось, и она решила расспросить у мужа правда ли это? Но стоило Энтони вернуться домой, его встречала жена с порога в довольно боевом настрое, она не выглядела испуганной, забитой. Впервые Томми мог сказать, что отец выглядел испуганно, а его мама наоборот. Безусловно он ей гордился, ведь Иннит давно понимал, что их семья вовсе не здорова и стоило уже давно рубить корень зла у основания. — Не кричи, я тебя прекрасно слышу, — её вид показывал, что она не до конца уверенна в себе. Голосовые связки бывало подводили, делая голос порой гнусавым или слишком высоким, а порой и вовсе дрожащим. Но Мария хотела вернуть свою былую честь и наконец отвоевать свою свободу, чтобы сын смог жить спокойно, без какого-либо контроля. — Если тебе нечего скрывать, и моя интуиция меня обманывает, то ты бы так не истерил, — женщину выдавал её слегка ошарашенный взгляд, ведь она редко раньше могла сказать, то что думала. Чаще всего она старалась не ругаться с мужем, и молчала чтобы конфликты не набирали обороты, вместо того, чтобы высказать своё мнение, она соглашалась с мужем. И неважно, было это правдой или ложью, она проглатывала язык, лишь бы не получить ещё больше, и не дай боже её сыну ещё бы досталось. — Твоя интуиция?! Кого ты обманываешь, Мария? Тебе же сто процентов наврал этот поршивец! — крикнул он в сторону комнаты Томми, только больше выдавая себя. Лицо его становилось красным, словно помидор, а из-за рта почти была готова идти пена, как у бешеной собаки. — Не смей называть так моего сына! Я больше не хочу терпеть твои издевательства, Энтони! Поэтому либо ты признаёшься, что изменял мне и мы расходимся по хорошему! Либо я иду в полицию и рассказываю им весь тот ужас, что я пережила за все эти годы брака! — на сей раз она показывала свою истинную личность: непокорную, рассудительную, и ненавидящая несправедливость. От одного слова «полиция» мистер Саймонс был готов бежать с позором, ведь признавал, что в их стране он мог за это сесть и на долго. — И кто же тебе поверит?! — резко крикнул Энтони, уже боясь поднимать на жену руку, зная её намерения. — Я уверенна, Томми встанет на мою защиту, — её решимость ударила старшего Саймонса прямо под дых, у неё был самый настоящий свидетель, а если сын ещё и расскажет, что и его били, причём не слабо. Он мог лишиться буквально всего, и сейчас его внутренние ценности, мир, буквально выставлен на показ. За что Энтони действительно так переживал так это деньги, репутация и своя работа, сейчас его не заботило то, что он может лишиться своей семьи, что он её разрушил. Он не переживал, что больше никогда не увидит сына и жену, в данный момент, он только и делал, что проклинал тот день, когда повстречал Марию. — Так что езжай сейчас к своей новой любви и готовься к суду, Энтони, — впервые, за столь долгое время, она говорит это имя с отвращением, угрозой и злостью. Из-за него сейчас её ребенок травмирован и несчастен, да что там, она сама прекрасно понимала, что также приложила руку к нарушении психики у сына, так как не могла решиться уйти от тирана раньше. — Ты так просто не получишь эту квартиру! Слышишь?! Я оставлю тебя с ничем! — он бился в истерике, желая ещё казаться страшным и самым главным, но Мария увидев, как он боится кармы, просто поняла, что эти слова лишь угрозы, которым не суждено сбыться. — Не волнуйся, мне она больше никогда не понадобиться, — уверенно отвечает мисс Саймонс, уже устав от этой болтовни, — Тебе уже пора собирать вещи, а иначе я позвоню в «999» и тебя выведут от сюда силой! — поставив точку в этом разговоре, она ушла из прихожей куда подальше. Постучав в комнату Томми, она зашла, аккуратно оглядев светлое помещение, присев рядом с мальчиком на кровать. — Ты как? — спросила женщина, видя немного ошарашенный вид блондина, он сидел на постели калачиком, словно боялся шевельнуться. — Вроде нормально, — слегка испуганно с дрожью проговорил парень, он раздвинул колени и выпрямил ноги, больше не скрывая своей шоковой улыбки. — Он правда уедет? — переспрашивает полушёпотом Иннит, на что получает уверенный кивок. Том сияет от счастья, спустя столько лет его послушали и в его жизни больше не будет никакой преграды для его счастья, — Спасибо, — на грани слез говорит мальчик в объятьях матери. Ещё никогда он не чувствовал такое чувство победы, он словно выиграл настоящую войну, победил главного врага всей своей жизни. И пусть подобное говорить насчёт своего родителя не очень правильно, Томми плевать как это звучит, отец его был аморальным человек, настоящим абьюзером. И Томми наконец смог от него избавиться.***
Сколько времени прошло? Томми всё никак не мог привыкнуть к разводу родителей. Который сегодня наконец-то официально закончился. Прошло около трёх месяцев спустя окончания судебного процесса. Отец смог отсудить квартиру, однако от сына он добровольно отказался, и теперь мать была единственным опекуном. Хоть Иннит был уже молодым человек, которому недавно стукнуло двадцать один, а парень кажется только сейчас смог познать вкус свободы и беззаботности. Его детство буквально просрано, и Том не боится называть вещи своими именами. Ему и впрямь сложно назвать свою «прошлую жизнь» хорошей, даже без всякого переезда в Брайтон. Даже в родном, маленьком Селси, Томми часто сбегал из дома, ночевал у друзей и делал все, чтобы меньше быть дома. Поэтому Саймонс ни о чем не жалел в данную секунду. Минуты уходили быстро, поэтому блондин торопился собрать все свои вещи, как можно быстрее. Он вместе с матерью, наконец, уедет из каменных джунглей Лондона и приедет уже, хоть и не сразу, но в родной Брайтон. Иннит не мог дождаться встречи с любимым спустя такое долгое время. Может показаться, что два года с лишним это не много, но с учётом мимолётности времени, для кого-то это может ощущаться как целый век с лишним. Но Том даже не верил, что скоро сможет увидеть Уилбура в живую, и ему честно страшно. У Саймонса не было возможности с ним связаться, хоть они и обещали поддерживать друг друга даже на расстоянии. Чувство вины сразу приобретало более яркий оттенок, стоило голубым глазам взглянуть на серебряный ободок кольца, охватывающий его безымянный палец. Ладони, что раньше так яростно пихали одежду в чемодан, теперь нежно прижались к груди, словно так Томми мог почувствовать прикосновения гитариста и на мгновение забыть грядущие заботы. А их было не мало. Саймонс уже успел собрать все вещи и был полностью готов к отъезду. Они вернутся в Брайтон, и некоторое время поживут в маленькой съёмной квартире, пока денег не станет хватать на что-то более просторное. В принципе Томми было плевать, какого километража будет его новая комната, лишь бы уже встретить Уилбура и извиниться за годы игнорирования. Но ещё перед этим, мисс Саймонс отвезет парня в один из крупных моллов Лондона, дабы купить сыну новый телефон с сим картой. Так как старый гаджет отец так и не вернул и скорее всего давно выбросил. Женщина не хотела лишний раз связываться с этим ублюдком и просто решила сделать покупку, в качестве подарка на прошедший день рождения. Томми смог простить маму, даже больше, он особо-то на нее никогда не злился и всегда понимал, что она жертва токсичных отношений и воздействия отца. Конечно, ему было обидно и больно, когда ему не верили, не слушали, а уж тем более, когда Мария проболталась о реальной ориентации парня. Но последнее было случайностью, а всё остальное блондинка смогла наконец решить по совету сына и избавилась от ужаса в жизни. Настроение также росло от хорошей погоды за окном, была уже середина мая, почти конец учебного года. Однако Томми давно уже забрал документы из пресловутого университета и теперь он был официально свободен. После развода он даже смог снова взять карандаш в руки и начать рисовать. В его скетчбуке, что был ранее подарен, были зарисовки различных предметов в доме, по типу: вазы с цветами, пейзажа из окна и стул с висящей на ней футболкой. Подобные композиции доставляли парню удовольствие и внутренней умиротворение, что помогло ему больше раскрыться и улучшить свои взаимоотношения с матерью. Он снова стал тем лучезарным мальчиком, которого все всегда любили, пусть и не признававший этого. — Милый! Ты собрался? — голос матери звучит как никогда радостным и живым, впервые она начала говорить в полный голос, а не в полтона или шёпотом, дабы её слова лишний раз не услышали. Это ни могло не радовать юношу и тот на радостях, накинул на плечи собранный рюкзак, и взял в руки ярко-желтого цвета чемодан. Блондин вышел из комнаты, надеясь, туда никогда больше не вернуться, ведь его ждала новая жизнь.***
Машина привезла семью в Брайтон быстро, на улице был знойный вечер и новая квартира уже ждала их. Томми был настолько в нетерпении, он просто не верил, что сейчас сможет встретиться со своим столь долго любимым кумиром, и безумно обожаемым человеком. Мария это видела и даже не заставила Иннита разбирать свои вещи, она сказала, что это дело может и подождать до завтра. А вот увидеть своего любимого стоит именно сегодня. От этих слов Том был готов плакать от счастья, что теперь ему не нужно прятаться и скрывать свою натуру. Обняв женщину, Томми забрал дубликат ключей и положил их в карман своих чёрных шорт до колена. Он быстро, будто молния, спустился с пятого этажа по лестнице, уже предвкушая встречу с парнем. Выйдя на тихую улицу, по которой лишь изредка проходили семьи и дружелюбные соседи, Томми застыл. Он не помнил адреса старшего, однако наизусть помнил к нему дорогу от его старой школы. Чуть замявшись и вспомнив, что у него наконец есть телефон. Проверив, что мобильный интернет теперь работает, Саймонс с помощью геолокации нашёл путь до школы и ринулся в сторону, куда его вёл навигатор. Солнце пусть уже садилось, но Том был готов хоть всю ночь прождать у подъезда Сута, чтобы его увидеть. Его глаза жаждут встреть этот образ, губы хотели вновь ощутить мягкость его кожи, а тело нуждалось в нежности объятий. Проехав пару остановок, Том понимает, что выходит к тому самому переходу рядом со школой, но с другой стороны. Он узнает в новом открывшемся магазинчике, бывшую кофейню, где работала Лилит; небольшая тоска находит парня, что это место уже закрылось; видит, отремонтированные улицы, что выглядели буквально как раньше, но лучше, опрятнее и красивее. И конечно, тот спуск в метро, где они впервые поцеловались. Воспоминания пробуждают у Томми ностальгию и бабочек в животе, что как бешеные начинают ёрзать по телу блондина. Улыбка на губах цветёт как распустившийся подсолнух, при встречи жаркого солнца. Уже вырубив навигатор, юноша без передышек спешит в метро, где на удивление становится более холодно. Иннит накидывает на голову капюшон яркого свитшота в стиле тай-дай. Голубые глаза чуть ошарашенно смотрят на всех этих людей, будто он тут всех знает как родных, а они его. Это странное чувство родни в этом городе, так пленит и заставляет натянуть улыбку чуть ли не до ушей. Не забыв оплатить проезд, Том сидит уже в вагоне поезда, ожидая конечной станции. В голове самые разные мысли: от самых хороших, ему хватает пару секунд, чтобы перейти на плохие, а потом вновь вернуться на приятные размышлении, как Уилл обрадуется его приезду. Томми надеялся, что этот сюрприз только обрадует Сута, и что не будет никаких скандалов, хотя Томми очень сомневался. Он, пусть и ненамеренно, но игнорировал возможно множество сообщений Голда, его звонки. Однако с этим блондин бы не смог ничего поделать, его контактный номер был новым, а свой старый и вовсе забыл, да и в принце у него не было привычки запоминать номера. От чего, собственно, и Уиллу пока позвонить не мог. Его телефон пустовал; в дороге была не очень хорошая связь, поэтому дабы себя не мучать ожиданием, Томми решил, что скачает все нужные соцсети уже в городе. Правда, сейчас он был в поиске Сута и скачивать Инстаграм, просто чтобы посмотреть лишний раз профиль Уилбура он не видел смысла, хоть и хотел. Но времени не было, да и Том знает, что в жизни Уильям ещё более прекрасен, а его фотографий в любом случае не будет нигде. Томми все ещё думал, что парень социофоб и честно, в принципе он не мог, или не хотел верить, что сейчас Уиллу двадцать два, что он мог поменяться внешне. А что ещё хуже, найти себе кого-то и забыть о его солнышке… Но нет! На таких мыслях Саймонс вовсе не хотел концентрироваться, он понял, что даже, если Уилл не смог его дождаться, то это вполне резонно и Иннит ловит себя на мысли, что он даже бы не разозлился. Блондин прекрасно понимал ситуацию и его вину, пусть даже косвенную, юноша всё равно осознавал, что покинул любимого на два года, никак с ним не контактируя. По крайней мере Иннит надеялся, что даже так сможет с ним остаться друзьями, или объяснить ситуацию, даже если Сут не захочет его видеть, Том чувствовал себя обязанным оповестить Уилбура, чтобы тот не остался в неведении. Клубок мыслей катился по лестнице, распутываясь в одну тонкую нить всё дальше и дальше, младший не пытался этого остановить, однако диктор поезда считал иначе. Озвучили конечную станцию, на которой всё было по старому, мало людей и все такое же старое оформление. Запах метро пробирался к рецепторам заставляя почувствовать себя ребёнком. Иннит выходит из метро, видя ту самую многоэтажку. За два года она успела чуть устать, где-то краска слезла, где-то граффити подростки нарисовали, или клумбы с цветами стали больше. Место казалось никогда это не поменяется, будто оно находится вне времени, однако даже так Томми находит мизерные отличия от прошлого, но не разочаровывается. Найдя подъезд, парень понимает, что дрожит. Его руки тряслись, а мозг отказывался работать. Уже было прохладно и солнце почти село, стали просыпаться комары, что уже кусали бедного подростка за открытые ноги. Зябка добивала и так нервного юношу, что просто был готов валиться с ног. Он устал от долго бега, но не жалеет, что смог сюда приехать. Иннит смотрит на табличку с границами квартир, пытаясь вспомнить. Его мозг пытался работать, хоть сил уже было недостаточно. Вспомнив примерные цифры, Иннит начинает пробовать. Три попытки подряд он попытался найти Уильяма в квартирах, где его не было. Рядом уже проходящие люди начали думать, что Томми какой-то телефонный шутник или маньяк, однако наконец с четвёртого раза в домофоне слышится приглушённый приятный женский голос. Томми сразу узнал — это была Венди. — Ало?! М-мисс Голд?! Это я Томми! Вы меня помните?! Пожалуйста, откройте мне нужно встретиться с Уиллом! — начал как бешенный, заикаясь проситься Иннит, стараясь быть менее взволнованным, чем был на самом деле. Его колени уже дрожали от холода и бессилия, однако на него снизошла удача. — Самый верхний этаж и налево, — быстро, без церемоний, Венди проговаривает это с таким серьёзным тоном и удивлением, что Томми сам слегка чувствует шок от своего появления здесь. Ему открывают дверь, и зайдя в подъезд, Том делает так как ему сказали. Лифт ехал быстро и бегущие цифры на индикаторе слегка пугали. Когда же двери расходятся, Томми сразу же видит открытую дверь тамбура и выглядывающую с шокированным лицом Венди. Она была ошарашенно, буквально застыла на месте, словно камень. Томми неловко подошёл к ней, — З-здравствуйте, Мисс Голд, — заикаясь, Иннит мнётся на месте, заметив и её перемены во внешности. Она казалась стала ещё ниже, то ли это Саймонс так быстро растёт, то ли бедную женщину время не щадит. В её быстро завязанном пучке волос проскальзывали несколько седых прядок, однако лицо её выглядело свежо. Да, возрастные морщинки у неё были, но не такие яркие и очень даже маленькие. Но её карие глубокие глаза вовсе не поменяли цвета, всё такие же насыщенные и живые, такие… какие всегда были у Уилбура. — Томми? — удивительно переспрашивает мисс Голд, осматривая парня с ног до головы, не веря его приходу, — Ты так вырос… — не зная, что ещё сказать пробубнила она, замечая слабые сходства во внешности её сына и Иннита. Волосы мальчика и впрямь стали более волнистыми и кудрявыми, лицо вытянулось, возмужал. — Заходи скорее, — торопливо сказала брюнетка, вовсе не осознавала, что рядом с ней сейчас буквально человек, который недавно пропал без следа. Внутри буквально все скрутилось и сжалось, стоило переступить порог квартиры, на удивление он не замечает высокого кареглазого брюнета, что явно напрягает Иннита, — А Уилл не дома? — А, он пока занят, — занят? Удивляется парень, не уже ли он и впрямь нашёл кого-то другого? Более лучшего, красивого… — Я сейчас тебе всё расскажу, ты пока разувайся, — Голд было уже хотела уйти за стол для беседы, но быстро выглянула из дверного проёма, спрашивая, — Что-то будешь? Чай, кофе? — Можно воды? — Венди быстро кивает и удаляется на кухню, пока блондин осматривал коридор и заметил, что тут явно был сделан капитальный ремонт. Новые обои, половица наконец не скрипела, мебель выглядела дорогой и опрятной. Всё тут было новым, что очень сильно давило на Иннита, он как будто тут и никогда не был. Вернувшись в реальность, Томми наконец снимает кроссовки и тихими аккуратными шагами, парень заходит на кухню, планировка была всё та же. Совмещённый зал с новым диваном и большим телевизором, пушистым ковром и появившейся перегородке, что разделяла зону отдыха и приготовления еды. Однако обеденный стол все также был у окна. Всё было таким чистым и новым, что Томми боялся лишний раз что-нибудь испачкать одним прикосновением. — Так, Томми, мне нужно срочно объяснения. Почему ты не отвечал моему сыну? — она не выглядела грозно, даже изредка смеялась, но блондин всё равно ощущал давление вины и стыда. Сидя за столом, Иннит пытается прийти в себя. Он отпивает пару маленьких глотков воды, хоть и был готов выпить всё залпом после долгой пробежки от одного конца города до другого. Томми явно пытался быть спокойным и почувствовать, что он контролирует ситуацию, однако Венди перетягивала всё на себя и Иннит действительно ощущал себя отвратительно. — Понимаете, я не мог… — сдержав ком в горле, Саймонс старается рассказать всё как можно короче и без личных подробностей, — Мой отец очень консервативный человек. Для него я был настоящим потомком, продолжением рода, но узнав о том, что я гей, сразу решил отстранить меня от Уилла… — Иннит покашливает, пытаясь хоть как-то скрыть свой дрожащий тон, — Он отобрал у меня телефон, и угрожал, что сделает что-то плохое со мной или с мамой, если я свяжусь с ним, — Томми страшно вспоминать об этом, ему хотелось стереть отца из памяти и больше никогда не вспоминать. — Какой ужас…– её глаза выражали искреннее сожаление и сочувствие; слегка морщинистые руки прикрыли чуть приоткрытые губы от шока. Никогда не хочется верить в плохое, особенно когда оно происходит у твоих близких. Томми кивает и сделав ещё глоток воды, он продолжает: — Да… В конце концов родители развелись из-за измен со стороны отца, он отсудил квартиру в Лондоне, но мы и не хотели там жить, — блондин пожимает плечами, после потирая глаза, дабы как-то избавиться от приближающихся слёз, –Сейчас мы живём с ней в небольшой съёмной квартире, и мне купили новый телефон для связи, правда теперь у меня другой номер… — монолог звучал уже более оживлённо, Иннит допивает последние капли воды, чувствуя удивительную легкость от разделения этой ноши. Минута молчания повисает незаметно, Иннит не знает, что добавлять, а Венди, что отвечать. Но к счастью, обстановку разбавляет Чудо, что неожиданно пришла на знакомые голоса. Она выглядит ещё более пушистой и милой с их последней встречи, Томми радостно улыбается наклоняясь к кошке, протягивая ей руку. — Привет, Чудо, — смех застревает в горле, от чего тон звучит дрожащим. Влажный носик аккуратно и слегка боязливо обнюхивает руки Томми, вскоре и вовсе узнав парня. Кошка ластится и прижимается к тыльной стороне ладони, мурлыча. Иннит безудержно ликует, беря Чудо к себе на колени. Она явно прибавила в весе, ибо поднимать её стало труднее. — А она выросла, — смеётся блондин, усаживая кошку к себе на колени, проходясь тонкими пальцами по её густой, блестящей шерсти. — Да, Уилл её балует, — так же усмехается мисс Голд, делая глотки кофе. После этих слов, Томми как будто пронзило озарение. Он все ещё не знает где Уильям и все ли с ним в порядке; Иннит быстро меняется в лице и выглядит теперь чуть обеспокоенным: — Кстати, а где Уилл? — на автомате его руки проходятся по чёрной шерсти, пока кошка наслаждается ласками и мяукает. — Ах да, он сейчас на концерте! — слегка радостно произнесла Венди, чувствуя себя более расслабленно, она облокачивается на спинку стула, опустив слегка плечи: — Сейчас «Lovejoy» стала популярной и имеет много слушателей, у них уже бывали не раз туры по всей Великобритании, может скоро и по всему миру будет ездить! — в голосе женщины явно слышится гордость, видно как она рада за своего сына и безумно счастлива за него. Томми же сидел напротив в полном шоке, он не успел ещё скачать все нужные соцсети, от чего был в неведении. Но сейчас слыша это, он чувствует как его переполняет волнение. Не подумайте, Томми был вне себя от счастья и радости за Уилла, а как старый слушатель Уилбура Сута, Томми и вовсе будто ощущал себя во сне. Раньше эта была его самая заветная мечта, а теперь она сбылась. В животе мальчишки чувствуются бабочки и дрожь в коленках давали о себе знать. Иннит за мгновение с отчаяния успел переметнуться к самой искренней радости на свете. — Да ну нах– А, в смысле!.. — от такого Саймонс еле сдержал сидячий в горле мат, который было тяжело не узнать. Венди только больше залилась смехом, а Иннит слегка покраснел, но присоединился и тоже стал хихикать. — А где этот концерт сейчас проходит?! — с удивлением и любопытством спрашивает юноша. В его глазах буквально летали звёзды, он был на седьмом небе от счастья и безумно сейчас хотел бы увидеть Уилбура на сцене. — Он в Брайтоне, в самом крупном моле города, — отвечает также быстро женщина. Конечно, она знала, где проходят концерты сына и часто на них бывала, но сегодня у неё были неотложные дела, поэтому на концерт она не смогла попасть. Но в любом случае, Венди должна была забрать Уилла после выступления, но сейчас мисс Голд понимает, что планы немного поменяются. — Хочешь я тебя отвезу туда? — предлагает она, даже не думая, что Томми собирается отказать. — Ч-что?.. — Томми теряется на секунду, его сердце замирает от мысли, что он встретит Уилла через буквально считанные минуты, увидит его в свете неоновых прожекторов, на сцене, перед огромной публикой. — Это было бы замечательно! Но я не хочу вас загружать… — Томми не успевает даже проявить свою вежливость, Венди тут же встаёт из-за стола и берёт стакан со своей кружкой, положив их в раковину: — Ни о чём не беспокойся, Томми! Мы сейчас туда поедем, мне не сложно, — она мило улыбается и говорит радушно, пусть и настойчиво. Но Иннит даже был рад, что мисс Голд была сейчас решительна как никогда, ибо парню нужна была какая-то поддержка. Он волновался и дрожал как лист на ветру, он был в предвкушении увидеть своего любимого, но и при этом боялся, что возможно его отвергнут. — Ты пока одевайся и готовься, я пойду возьму кое-что, — женщина уходит в свою спальню за пропуском. Уилл всегда их давал своей матери, если нужна будет необходимость или ещё что-нибудь. Тем более как Венди всегда говорила сыну, она любила смотреть концерт как раз со стороны закулисьев. Там было спокойней, меньше людей, и всё прекрасно слышно, а артисты буквально на ладони. Младший ставит Чудо обратно на пол, после уходит в прихожую, даже не замечая, что питомец идёт буквально хвостиком за ним. Надев кроссовки и дождавшись Венди они выходят из квартиры в огромном предвкушении. Уже когда солнце село и был прохладный вечер, Томми был у огромного торгового центра, что ранее ему не доводилось видеть. Множество людей, даже при девяти вечера, заходили в ТЦ и таким же огромным потоком выходили. Блондин был в растерянности, ему становилось страшнее с каждым шагом, когда он вместе с мисс Голд, стали подниматься на предпоследний этаж. Там был вход в огромный зал со сценой и всеми гримёрками артистов. — Волнуешься? — брюнетка замечает насколько обеспокоенно и взбудоражено выглядит Томми. Он буквально на месте не мог спокойно стоять. Иннит кивает тихо проговорив: — Вдруг он не захочет меня видеть? — голубые глаза выглядят сразу более поникшими и грустными, но Венди сразу развивает страх и неуверенность блондина. — Томми, Уилл ждал тебя два года, он будет счастлив встретить тебя, — она ласково улыбается, взглянув в его глаза. Карие очи заряжают блондина этой решимостью и чувством непобедимости. Они проходят рядом с охранником, показывая ему пропуск. Их без вопросов пропускают и даже спросили, нужно ли их сопроводить. Но поскольку Венди была тут не первый раз, она решила вежливо отказаться. Шли они, как казалось Томми, быстро, хоть на деле Иннит мог со своим ростом преодолеть всё расстояние ещё быстрее, но его волнение и смутное ощущение сказочности давала ему удар под дых. Проходя тысячу непонятных коридоров, они наконец заходят в гримерку, оттуда идут ещё по более узкому коридору и у блондина крадет дыхание. Слышится приглушённая музыка, мелодия инструментов, которую Саймонс ещё не успел выучить наизусть. А когда до ушей доноситься лёгкое пение Сута, Томми казалось, что он готов расплакаться на месте, от изумления он почти забыл как дышать. — Идём сюда, — последние внятные слова прерываются громкой музыкой, что стало даже не приятно. Женщина и парень поднимаются по небольшой лестнице и заходят за шторы занавеса, оказываясь в месте, где хотелось бы быть любому фанату группы. А Томми им и был, слышать музыку вживую, что он раньше ставил на повтор вызывало бурю эмоций, которые казались такими новыми и приятными, после долгой апатии и депрессии. Венди умиротворенно стояла и улыбалась, слушая песни сына, что она тоже явно хорошо знала. Иннит же первое время прятался за мисс Голд, но вскоре стал смелее и чуть подходил ближе, от чего мог видеть спину Уилла, что властно пел в микрофон. Столько народу, просто огромная публика собралась послушать Уилбура, Томми только сейчас осознает, что Сут наконец преодолел социофобию и страх сцены, как много он упустил… — Ты можешь к нему выйти! — кричит Венди на ухо блондину, чтобы тот смог хоть что-то услышать. Юноша же отнекивается, не желая стоять столбом перед миллионами людей, и прерывать поток песни. Резко мелодия заканчивается и слышится ликующая публика. Они кричат, хлопают, радуются, о лучшем будущее для любимого музыканта Томми и желать не мог. Эхо голоса Уилбура вызывает у Томми волнение и мурашки по всему телу. Его голос тоже изменился, не сильно, но слышать его спустя такое время, казалось, что это был вовсе другой человек. — Эту песню, я хочу посветить дорогому мне человеку! — снова радостный вопль аудитории, а Томми же в недоумении резко прячется за шторы, когда видит, что Уилл разворачивается лицом к нему. — Он будет петь о тебе, — улыбается Венди, подталкивая парня в бок локтем. Она также присоединяется к просмотру концерта. В руках Уилбура красивая акустическая гитара, её лакированный корпус блестел на лучах света. Резко всё стихает и длинные пальцы начинают играть перебор.«Wasting your time
You're wasting mine
I hate to see you leaving
A fate worse than dying».
Певучий голос, ложиться медом на душу парня. Томми чувствует как щипает нос, а глаза слегка болят и намокают. Ему так жаль, что он уехал без предупреждений, но сейчас он наконец-то тут и больше никогда никуда не уедет. Уилбур выглядит прекрасно в ярко-оранжевом цвете прожектора. Голд в принципе выглядит замечательно, как никогда. Сут стал ещё выше, может и не намного, но на фоне Венди, Томми чувствовал себя гигантом, с Уильямом он же становился крошечным и это чувство нравилось блондину.«Your city gave me asthma
So that's why I'm fucking leaving
And your water gave me cancer
And the pavement hurt my feelings».
Волосы стали ещё более кудрявыми, и чуть короткими. Тело стало ещё более худым и стройным, однако смотря на руки старшего, Томми сглатывал нервно слюну, видя более наращённые мышцы по всему телу. Внутри что-то скручивалось и сжималось, тянуло и сладко давило на мозг. Иннит был без ума от этих эмоций, что уже не волновался насчёт заметят ли его или нет.«Shout at the wall
'Cause the walls don't fucking love you
Shout at the wall
'Cause the walls don't fucking love you».
Высокие ноты удивляли, голос был таким чистым, ярким и эмоциональным. Уилл явно улучшил свои навыки пения и игры на гитаре, хотя раньше Томми казалось, что превосходить было нечего. Медленно к игре гитары Уилла подключался Эш с бассом и Марк с барабанами. Сцена становилась светлее и юношу становилось виднее, пару раз он даже встречался взглядом с Эшем, но тот видимо его не смог узнать, то ли не разглядел из-за своих тёмных очков. Бой становится быстрым, резким, столь живым, что Том начал дышать чаще и глубже. Здесь было явно жарче, чем на улице сейчас, так душно.«There's a reason
That London puts barriers on the tube line
There's a reason
That London puts barriers on the rails
There's a reason
That London puts barriers on the tube line»
Уилбур ходил взад и вперёд, когда прекращал петь и каждый раз Томми было интересно обернётся ли Сут? В итоге брюнет возвращался на место вокалиста, пропивая громко лирику песни. Она была идеальна, и если она правда посвящена ему, то Томми был готов поспорить об обратном, ведь он не был настолько красивым, как эта песня.«There's a reason
London puts barriers on the rails
There's a reason
That London puts barriers on the tube line
There's a reason
They fail».
Небольшая пауза и люди раздаются, как молния среди туч, так громко кричать ещё нужно уметь. Уилл стал кланяться и благодарить публику, но это было уже хуже слышно. Венди стала легонько толкать парня в сторону сцены, дабы Томми вышел. Встретившись с её таким же уверенным взглядом Иннит вдыхает последний воздух и делает робкий шаг. Его явно замечают люди самые близкие к сцене, они в недоумении, как и сам Том честно сказать. Ещё шаг и он уже не так далеко от рампы, но и вернуться уже было нельзя. Сложив руки и улыбнувшись, он ждал. Сначала взгляд Эша с Марком, что были поражены и рады одновременно. Затем несколько испугавшийся Джо, а затем он. Он обернулся за одну секунду, но стоял на месте явно дольше, чем должен был. Лицо вытянулось и похудело, что от былых мягких щёк почти ничего не осталось, губы были покусаны, а на лбу и коже были видны слабые морщины. Он стал более взрослым и старше, он стал как будто другим, но что не поменялась так это глаза. Яркие, глубокие, и одновременно пустые карие очи, смотрели всё так же. С любовью, заботой и умилением. Уилл смотрел на Томми так, будто видел призрак прошлого, что соизволил его навестить. Иннит неловко махает рукой брюнету, пока на фоне слышны перешёптывания и разговоры, что вообще происходит. А Уилбур и сам не знает, его сердце замерло, в ожидании какого-то чуда, и заметив эту детскую улыбку и покрасневшие щёки это чудо произошло. Его Томми дома, он вернулся. — Томми?.. — испуганно шепчет Уильям, делая маленький шаг навстречу блондину. Иннит кивает и сразу же начинает рыдать, его светлые брови хмурятся, а глаза намокают. Музыкант тут же снимает с себя гитару с поясом, почти её уронив. Голд подходит почти вплотную, любуясь красотой, забытого украшения. — Томми, — он повторял это имя, не веря в происходящее. Глупая улыбка со слезами лезли на лицо, через какие-либо издержки. — Уилл, — слезливо произнёс Иннит, ровно как два года назад. Парни не сдерживая слез, кинулись в родные, такие приятные и нуждающимся объятья. На фоне были снова слышны визги и крики, но для них это уже не имело значения. Есть только они, счастливые, будущие они. Сквозь слёзы и пережитую боль, они улыбались, смеялись и повторяли одно и тоже: «Я рядом». Они прикасались лбами друг другу, желая почувствовать реальность этого момента, знать, что это не сон. Они даже не заметили, как сели на пол, и рыдая, обнимались. Голубые глаза всматривались в карие, читая их и понимая сразу, чего так жаждет Уилл. Они знают, что хотят и не смеют больше оттягивать этот момент. Их мокрые губы связываются в поцелуе, шум людей их не напрягал и Уилл не переживал о новостях в Твиттере. Главное, что сейчас он целует эти губы, его Томми. Они дождались, они всегда теперь будут рядом.