🌚🌚🌚
день икс наступает как-то слишком быстро. сынмин нервно покусывает губу, дожидаясь чанбина. чан сегодня занят допоздна и, технически, его день рождения завтра, но весь день уже распланирован чуть ли не по минутам, так что друзья решают, что вечер накануне — самый оптимальный вариант для реализации их маленькой шалости. вот только планы у них немного разные, оттого сынмин весь как на иголках. чанбин приходит чуть раньше, чем обещал. он вваливается в прихожую со своим огромным рюкзаком, который в этот раз забит до основания, и, пыхтя, кричит из прихожей "привет", расшнуровывая свои массивные ботинки. сынмин выходит встречать его в тонком, но пушистом лиловом свитере, на котором настоял чанбин, и шортах, которые позже будут заменены юбкой. он немного залипает на чанбинову оттопыренную сочную задницу и с трудом сдерживает жгучее желание шлёпнуть по ней. — поверить не могу, что мы это сделаем. чанбин смеётся, наконец победив шнуровку, выпрямляясь в полный рост. — надеюсь, тебе не придётся откачивать нашего аджосси. шутка немного разряжает обстановку, и парни двигаются в сторону чановой спальни, чтобы вытряхнуть из рюкзака содержимое. сынмин долго вертит в руках светло-розовую короткую теннисную юбку, понимая, почему чанбин настаивал именно на лиловом свитере. вещи идеально сочетаются между собой. но он всё ещё варится в своей неуверенности. — если стесняешься, то я отвернусь, — кидает чанбин, распутывая длинные белые верëвки. — ага, и связывать меня будешь с закрытыми глазами? чанбин лишь закатывает глаза, продолжая своё занятие, так что сынмин просто решает сначала натянуть юбку, а потом уже снять домашние шорты. вот только ткань застревает в молнии, вызывая обречённый вздох. — ты не мог бы...? — мм? — вопросительно мычит чанбин, слишком сосредоточенный на тугом узле, который всё никак не хочет поддаваться. — молнию заело, не могу застегнуть. чанбин медленно поднимает взгляд, отчего сынмин чувствует себя лягушкой на столе для препарирования. время, кажется, замедлило свой ход, пока со оглядывал стройные ноги и узкую талию. шорты, конечно, портили вид, но картина уже была достаточно горяча. — конечно, иди сюда, — голос чанбина остался нейтральным, но они оба знали, сколько сил для этого было приложено. оба чувствуют стыд и вину перед чаном, прекрасно понимая, что испытывают в отношении друг друга сейчас совсем не то, что должны, вот только сынмин помнит кое-что. знает кое-что. и все козыри сейчас в его руках. он подходит ближе к чанбину, придерживая юбку на талии, чтобы не упала. со колеблется мгновение, но всё же протягивает руки, плавно дëргая собачку, высвобождая кусочек несчастной зажатой молнией ткани. и когда это наконец получается, чанбин осторожно застёгивает молнию до конца, случайно задевая горячими пальцами оголëнную кожу. сынмин вздрагивает. — прости, — еле слышно говорит чанбин, резко убирая руки и отворачиваясь. — всё в порядке, спасибо, — сынмин неловко стягивает шорты, отбрасывая их куда-то в угол комнаты, и садится на краешек кровати. напряжение в воздухе, кажется, можно потрогать руками, настолько оно густое. какое-то время они сидят в тишине, но сынмин всë-таки соскребает остатки храбрости, чтобы произнести одно лишь слово. — рождество. — что? — чанбин отшатывается так резко, что роняет все верёвки и больно бьётся локтем об угол прикроватной тумбочки. — значит, ты помнишь, верно? — сынмин победно ухмыляется. — понятия не имею, о чём ты, — шипит со, потирая ушибленный локоть. — в прошлое рождество мы играли в правду или действие, и я загадал вам поцеловаться, — сынмин также избегает взгляда друга, но упорно идёт до конца. — я же не слепой, бинни. и тогда мы ещё не встречались. честно говоря, я надеялся, что моё желание откроет вам обоим глаза, но... сынмин грустно усмехается, прокручивая в голове воспоминания. чан и чанбин дружат столько, сколько себя помнят, и для всех они были самыми настоящими не-разлей-водой-бро, вот только ким всегда был слишком проницательным. он замечал тоскливые взгляды, которые друзья украдкой бросали друг на друга, пока никто не видит. он замечал длящиеся больше нужного объятия и пьяные поцелуи в щёки. он знал чуть больше, чем должен был. и чувствовал чуть больше нужного к обоим сразу. и сынмин честно собирался поговорить обо всём этом с обоими после той рождественской вечеринки, но не успел, потому что буквально через неделю чанбин объявил, что начал встречаться с тем милым парнем с хореографического. и он сам, и чан, конечно же, поддержали и поздравили его, но они оба не были искренне рады. может быть поэтому чан набрался смелости и предложил сынмину встречаться спустя ещё месяц. может быть поэтому сынмин не отказался. на самом деле чан отличный партнёр. он заботливый и искренний, и сынмин ни на секунду не сомневается в его словах и чувствах, но он всё ещё видит эти тоскливые взгляды. и он не может чана осуждать, потому что сам чувствует какую-то необъяснимую тягу к лучшему другу своего парня. этот год был слишком сложным для всех них, и потому разговор о чувствах всё откладывался в долгий ящик. чанбин недолго провстречался со своим танцором, они разошлись друзьями, потому что просто не подошли друг другу в качестве партнёров, и это подарило маленький проблеск надежды. так что да, сынмин подумал, что выяснение отношений между ними тремя не должно больше откладываться. и ситуация, в которой они оказались здесь и сейчас — самое подходящее время. чанбин буравит взглядом свои бордовые носки, теребя в руках кончик белой верёвки. конечно, он помнит рождество. он был не настолько пьян, чтобы забыть тот заветный поцелуй, о котором грезил половину своей сознательной жизни. чувства к чану просто... были. в него невозможно не влюбиться, и чанбин просто надеялся это пережить, совершенно не подозревая, что чан думал и испытывал всё тоже самое. им нужно было всего лишь поговорить, но оба боялись просто потерять друг друга. а потом в их дружбе появился сынмин. он так легко и естественно влился в их дуэт, что стало сложно думать о том, что раньше их было не трое. и спустя время чанбин с ужасом начал осознавать, что ноги подкашиваются не только при виде чана, но и при виде сынмина тоже. поэтому он решил абстрагироваться. попробовать начать отношения с кем-то абсолютно противоположным, отличающимся от его друзей, чтобы переключиться и попытаться забыть. не получилось. а когда двое его друзей внезапно завязали отношения между собой, весь его фасад дал трещину. хëнджин оказался слишком внимательным и понимающим, он стал первым и единственным, кому чанбин выложил всё от и до, и нисколько не обиделся, что его использовали. наоборот поддержал и стал новым другом, который по сей день убеждает его просто поговорить с друзьями, потому что уверен, что у них всё сложится удачно. вот только со в такие подарки судьбы не верит. не верил, кажется, до сегодняшнего дня. — бинни, — сынмин робко касается его лица, поднимая голову, заставляя встретиться взглядом. и чанбин понимает. видит наконец то, во что отказывался даже надеяться верить. в глазах сынмина столько же тоски и нежности, сколько в его собственных. — ты уверен? — хрипло спрашивает чанбин. — уверен, что всё действительно так? что чан сейчас не придёт и начистит мне морду? сынмин кривится из-за выбора формулировки, но отрицательно качает головой. — он любит тебя, глупый. и я уверен, он помнит ваш поцелуй, пусть и был в стельку пьян. они оба смеются, потому что это правда: чан и алкоголь никогда между собой хорошо не сочетались. — оставайся, бинни, не убегай от нас. — я должен был всего лишь связать тебя, что могло пойти не так, — чанбин запрокидывает голову, смеясь в потолок, на самом деле чтобы загнать обратно наворачивающиеся слëзы. — когда у нас всё шло по плану? — хмыкает сынмин и тянется, чтобы поцеловать чанбиновы щëки. — у меня есть мысль, которая, возможно, тебе не понравится. но может быть и да, не знаю, я не взламывал твой ноут. — эй! — смеётся разомлевший со. — технически мы ничего не взламывали. — конечно. сынмин держит в ладонях лицо чанбина, смотрит в его глаза и чувствует, как всё наконец становится на свои места. — так что за план? — о, план, из-за которого нам точно придётся вызывать чану неотложку, — ким хищно улыбается, и чанбин перестаёт быть уверенным в том, что где-то под бледно-розовой юбкой не скрывается дьявольский хвост.🌚🌚🌚
чан буквально вваливается в квартиру, жутко уставший. выпускные проекты на самом деле отвратительные, они выматывают эмоционально и физически настолько, что хочется просто лежать на полу в позе морской звезды примерно весь следующий месяц. по крайней мере ему удалось сдать два из трёх, что не может не радовать, ведь это означает, что все планы на завтрашний день рождения остаются в силе. а ещё... — ты наконец дома, — сынмин неловко жмётся в проходе, и у чана действительно начинается тахикардия. а ещё его парень, да. чан подозревал, что у сынмина есть какие-то планы на него сегодня вечером, но он не был готов к тому, что сынмин станет живым воплощением всех его фетишей разом. чан жадно оглядывает стройные голени, неприкрытые коленки и едва скрытые короткими складками розовой ткани бёдра. он тяжело сглатывает, встречаясь взглядом со смущённым сынмином, и почти отчаянно рычит, когда сгребает того в объятия. чан готов наброситься на него прямо здесь с сейчас, но сдерживает себя, потому что хочется немного иного развития событий. — однажды ты сведëшь меня в могилу, — выдыхает он в тёмную макушку и целует туда же. — вообще-то, — сынмин выпутывается их объятий и тянет чана поскорее в кухню, мысленно выдыхая, потому чанбиновы ботинки остались незамеченными, — сегодня много сюрпризов. — ким, чëрт возьми, сынмин! — о, нет, чёрту я не дамся, а вот один большой и страшный волк очень даже может меня взять. сынмин усаживает пунцового от смущения чана на кухонны стул, а сам устраивается на чановых коленках. он сам себе удивляется, потому что умудряется собрать себя в кучу и не заикаться через букву, хотя мысленно сгрыз свои пальцы уже по самые локти. — так что же ты задумал ещё, м? — чан легко касается своим носом носа сынмина, имитируя эскимосский поцелуй, из-за чего в груди кима щемит, и он, кажется, готов позорно разреветься. вот поэтому в чана невозможно не влюбиться. он слишком добрый, нежный, ласковый, отзывчивый. он заботливый и надёжный. мудрый, умный, забавный. потрясающий. самый лучший человек во вселенной. но сейчас сынмину нужно постараться удержать себя в руках и довести начатое до конца. — на самом деле есть серьёзный разговор. чан вопросительно поднимает брови, кивая, мол, готов выслушать. сынмин глубоко вдыхает и во второй раз за вечер бросается в пропасть. — ты же помнишь прошлое рождество? — ээ, ну, скорее да, чем нет. я был жутко пьян. — ага, но ты помнишь, как я загадал вам с бинни поцеловаться? чан напрягается, но не спешит отнекиваться, потому что врать не умеет абсолютно, и он уже сдал себя со всеми потрохами. — помню, — соглашается, нахмурившись, — но почему мы говорим об этом сейчас? сынмин извиняется и закрывает ладонью чанов рот, потому что тот наверняка начнёт перебивать и отнекиваться, учитывая то, что именно собирается сказать ему сынмин. — послушай, я ни в коем случае не сержусь и не расстраиваюсь, ладно? это было до того, как мы начали встречаться, но я всегда... я замечал, как вы с чанбином смотрите друг на друга. я знаю, что ты меня любишь, я в этом уверен, как не уверен ни в одной существующей аксиоме, но и его ты любишь тоже, — чан пытается промычать что-то отрицательное в ладонь. — пожалуйста, будь честен. я знаю, тебе нелегко. и мне тоже нелегко. и бинни тоже. будь честен с собой, чани. я... ты мне нравишься. очень сильно нравишься. я с абсолютной уверенностью могу утверждать, что люблю тебя. но чанбин мне нравится тоже. голос всë-таки срывается на шёпот, рука падает с чанового лица, но сынмин находит силы выдержать потрясённый взгляд своего парня. чан сбит с толку. он честно пытается переварить всё услышанное, даже щипает себя за бедро, потому что всё это слишком нереально. сынмин, сидя в короткой розовой юбке на его коленях, говорит ему, что знает о влюблённости в лучшего друга, и что тоже что-то чувствует в отношении него. какого чёрта происходит? — если ты шутишь, то это очень больно. чан нервно дёргает уголком губ, но сынмин приходит в себя и бережно берёт его лицо в ладони точно так же, как и чанбиново чуть раньше. — нет! ни в коем случае нет. я думал об этом слишком много и слишком долго откладывал этот разговор. на самом деле мы сегодня поговорили об этом с чанбином, когда... ух, стыдно в этом признаваться, но, помнишь, месяц назад он брал твой ноут для работы? мы подло вторглись в твоё личное пространство, поэтому моя задница сейчас ощущает каждый сквозняк. — я даже не могу злиться, это так на вас похоже, — плечи чана чуть расслабляются, и он улыбается искренне. — стоп. погоди. если вы всё видели... — да, чанбин должен был меня связать, и ты должен был найти меня в виде гусеницы. в изначальном плане. но мы поговорили тогда, и я подумал, что так больше не может продолжаться. и мой собственный план тоже пошёл совсем не так, как должен был. не важно. мы поговорили с чанбином, и он во всём сознался. он любит тебя, чан. всегда любил. и я тебя люблю. и я нравлюсь ему тоже. и он мне. и ты любишь нас обоих. и мы могли бы... ну... чан ошарашенно смотрит на сынмина, пытаясь принять происходящее. он соврëт, если скажет, что не думал о возможности быть вместе с обоими своими любимыми людьми, но не настолько верил в благосклонность вселенной. но сейчас его парень убеждает его в том, что это не просто возможно, что это реально. что так оно и может быть. чан шумно выпускает весь воздух из лёгких. — ты правда не шутишь? сынмин отрицательно качает головой. — и ты... вы предлагаете попробовать...? — да, мы предлагаем быть счастливыми. втроём. это не будет просто, придётся много работать над этим, и, вероятно, мы столкнëмся с тонной осуждения, но какая разница? чан резко прижимает сынмина к себе в удушающих объятиях. — спасибо, — он тычется холодным носом в сынминову шею, подозрительно шумно дыша. — ты невероятный, господи. я, возможно, ещё не до конца осознаю, но я так счастлив. я люблю тебя. сынмин зарывается пальцами в каштановые кудри и наконец отпускает себя. его руки дрожат, он весь дрожит, но он также чувствует обжигающее растекающееся по венам абсолютное счастье. и вдруг резко отстраняется, с ужасом глядя на чана. — чанбин! — что? — он связанный в спальне! — что?! сынмин резко скатывается с чановых коленей на пол, тут же подрывается и мчит в комнату, распереживавшись, что чанбин там уже весь извëлся и места себе не находит. он резко распахивает дверь и еле сдерживает всхлип облегчения, потому что чанбин давно уже выпутался из слабых неумелых узлов и сладко посапывает, обняв любимую подушку чана. — вы такие сумасшедшие идиоты, — шёпотом говорит подоспевший чан, обнимая сынмина со спины. — твоя правда, но это был нервный вечер. — ну, теперь всё будет в порядке. — да, — сынмин поворачивает голову, чтобы целомудренно чмокнуть чана в уголок губ. — мы будем в порядке. они укрывают чанбина и раскладывают себе диван в гостиной, чтобы не тревожить сон измотанного парня. им предстоит долгий разговор утром, и много работы после, но они абсолютно точно будут в порядке. а белые верёвки, пушистый лиловый свитер и бледно-розовая теннисная юбка совсем ненадолго отложатся в нижний ящик прикроватной тумбочки. подарок на день рождения всë-таки.