Pure tear. Чистая слеза.

Отто Хайтауэр. Отто был вторым сыном лорда Джереми Хайтауэра. Нелюбимый и ненужный, всю жизнь он старался достичь чего-то без помощи родителей. И он сумел стать десницей короля Джейхериса I Таргариена. Тогда о нем и вспомнила его семья. Отто проглотил собственную гордость, переписываясь со старшим братом-лордом. Гарольд глуп и самонадеян, понимал Отто, когда ему приходили письма со Староместа. Но заканчивать переписку было нельзя. Кровь не вода, убеждённо думал Отто. Да и кто знает, как в будущем помогут его близкие отношения со старшим братом. Старый король умер на пятьдесят пятом году своего правления. Ему наследовал его внук — старший сын принца Бейлона — Визерис, за которого ратовал Отто на Великом совете. Отто остался на должности десницы нового короля. Король Визерис был более чем доволен его талантами и опытом. Отто был ценнейшим членом Малого совета, по своему мнению. Но младший брат короля — Деймон Таргариен — каждый раз вставлял ему палки в колеса, вызывая у десницы глухое раздражение и злость. Принц желал стать наследником своего брата, Отто вознамерился не допустить этого. В своих письмах брату он писал: ни при каких условиях нельзя дозволить принцу Деймону взойти на Железный трон. Он будет вторым Мейгором Жестоким, а то и хуже. Его стараниями принца Блошиного конца был лишён должностей мастера над монетой, а после и должности мастера над законами. Ему даже показалось, что сам принц рад избавиться от этих должностей. В дальнейшем Отто думал, что лучше бы принц был мастером над законами, чем являлся командиром столичной стражи. На плечах Отто лежала важная задача — не дать королю объявить брата принцем Драконьего Камня. Это было бы худшим решением, которому он ни за что бы не дал свершиться. Отто ждал, когда королева родит королю наследника, но его ждало разочарование. Королева умерла после родов, через день за ней последовал и сын. Даже не совершая никаких активных действий, задача Отто была выполнена. Принц Блошиного конца позволил себе отпускать шутки о племяннике и навсегда отдалил от себя Железный трон. День, когда наследницей была объявлена восьмилетняя принцесса Рейнира стал самым счастливым днем для Отто. Главный соперник оставил должность и улетел на Драконий Камень со своей любовницей. Шесть месяцев Отто находился в прекрасном расположении духа. Его более не заставляли злиться неуместные шутки принца, ведь его не было в Красном замке. Принцесса Рейнира устраивала его больше. Но Отто понимал, что женщина не может быть королевой, это могло повлечь необратимые последствия, намного хуже, чем если бы Деймон стал наследником. — Сиерра, сообщи Алисенте, Гвейну и Тристану, что я буду ожидать их за завтраком, — произнес Отто задумчиво. Ему нравилась его идея, но согласится ли король или будет верен покойной жене, как его отец. Сиерра — лисенийка со светлыми волосами и зелено-голубыми глазами — поклонилась и убежала. Отто продолжал думать. — Отец, — Алисента появилась первой, как всегда вежливая и идеально выглядящая. Отто не мог не улыбнуться, глядя на старшую дочь, первенца и любимого ребёнка. Алисента была более чем красивой. Каштановые волосы с рыжим оттенком, большие карие глаза тёплого оттенка. Отто всегда отмечал, насколько его дочь похожа на свою покойную мать, но свой характер она унаследовала от него, безусловно. — Моя красавица, — глаза Алисенты засияли. Она любила, когда он называл так её, поэтому Отто старался делать так чаще. Алисента улыбнулась, с его позволения присев за отведенное для неё место. Гвейн и Тристан не заставили себя ждать. Отто подметил растрепанный вид старшего сына и поджал губы. Гвейн был любителем развлекаться со шлюхами и отца не слушал. Вся семья была в сборе. Отто занял свое место во главе стола. Надо признать, это доставляло ему удовольствие. В замке Хайтауэр ему доставалось место между кузиной Патрицией и кузеном Норманом, любившим посмеяться над Отто Книжным Червем, как они частенько его называли. Сейчас они, разумеется, присылали ему письма. Патриция стала женой лорда Таймонда Ланнистера и матерью его детей. Норман вступил в Королевскую гвардию. Он не начинал говорить, прежде чем со стола исчезли все блюда и слуги покинули его спальню. Отто никогда им не доверял. — Вам известно, что королева Эймма не сумела родить наследника, — начал издалека Отто, но был перебит Гвейном: — Мне казалось, что наследницей объявили принцессу Рейниру, — Гвейн фыркнул при этом. Отто сдержался от закатывания глаз. Алисента смотрела на него с трепетным ожиданием. Тристан зевал каждую минуту. — Женщина не может управлять государством, Гвейн. И не смей больше перебивать меня, — строго произнес Отто. Гвейн скучающе откинулся на стуле. — Король обязан жениться вновь. И в этом браке должен родиться наследник мужского пола. Я собираюсь выдвинуть твою кандидатуру, Алисента, — прозвучал твердый голос Отто. Он был намерен это сделать и не собирался отступать ни в коем случае. Ему нравилась идея, что его внук будет королём. — Она не валирийской крови, — заметил Тристан, открыв левый глаз. — Она красивая, умная и принадлежит к знатному дому, — отрезал Отто. Алисента покраснела, пробормотав тихое: благодарю. Отто безумно не нравилось, что ни один из двоих его сыновей не унаследовал его амбиций и не понимали намерений отца. — Станет Алисента королевой и, что? Родит королю выводок сыновей, а он забудет о том, что принцесса Рейнира его старшая дочь и первая в списке наследников Железного Трона? — со скепсисом в голосе спросил Гвейн. Алисента осуждающе взглянула на младшего брата. — Девочки берутся в расчёт лишь до появления сына, — жёстко ответил Отто, уверенный в собственной правоте. Гвейн наконец перестал пытаться ему возразить и замолчал со снисходительной усмешкой. Алисента выглядела счастливой и мечтательной. Ей нравилась возможность стать королевой, а затем и матерью короля. Свадьба Алисенты и короля состоялась через шесть лун. Отто стоило многих усилий, чтобы выдвинуть в перед кандидатуру своей дочери, а не Лейны Веларион — дочери Морского Змея и Рейнис Почти Королевы. В тот день на лицах Хайтауэров сияли улыбки. Отто снова добился своего. — Этот брак принесёт всем одно лишь несчастье и горе, — опалив его ухо горячим дыханием, произнесла кузина Молли, известная своим безумством, поэтому Отто даже не старался запомнить её слова. *** Алисента Хайтауэр. Пышная свадьба приносила ей одно лишь удовольствие. Алисента улыбалась, пила вино, привезенное из Лиса, и танцевала. Король был симпатичным и пухлым человеком, тем не менее обожавшим танцы. Они протанцевали два танца, прежде чем она оказалась в руках младшего брата. Гвейн выглядел недовольным. — Скажи мне, сестра, ты счастлива? Только скажи, что не хочешь всего этого и я увезу тебя в Вольные города, — медленно, с опаской произнес младший брат. Алисента воззрилась на него с удивлением. С чего он вдруг думает, что она несчастна? — Не надо меня никуда везти, брат. Я счастлива, — убеждённо заявила Алисента. Брат заглянул ей в глаза, долго всматривался, после кивнул и оставил её. Долго она одна не находилась. Алисенту утащил танцевать король. Она довольно смеялась, пока кружилась с ним в танце. В этот день она была счастливейшей женщиной Семи Королевств. Ей нравилось внимание, которое на неё обращали, нравились подарки, которые ей подарили, нравилось её роскошное платье из белого шёлка, нравился даже король, сделавший её из кроткой дочери десницы — королевой. К ней подходили лорды и леди Великих домов Вестероса. Алисента смотрела на них с неподдельным восхищением и интересом. Она с улыбкой приняла десяток рабынь из Вольных городов от Рейнис Почти Королевы и её мужа Корлиса Морского Змея. Была вежлива с принцем Деймоном, который отпустил в её сторону настолько похабную шутку, что отец покраснел от злости. Целовала и называла принцессу Рейниру, выступившей её чашницей, своей дочерью. Принцесса, казалось, была рада тому, что именно Алисента стала её мачехой. Было темно, когда в час летучей мыши, Алисента сидела на кровати в белоснежной ночной сорочке в ожидании прихода мужа. Ей было известно, что её ожидает. Алисента замерла в трепетном предвкушении, кусала от нервов губы и стыдливо краснела. Муж появился через десять минут после окончания праздника в ночной рубахе и свободных штанах. На его лице появилась улыбка при взгляде на Алисенту, ожидающую его, как правильная жена. — Боишься? — спросил Визерис. Кровать провалилась под его весом. — Немного, — призналась Алисента, сжимая в руках подол ночной сорочки. Визерис тихо рассмеялся, взяв её руки в свои. — Я буду аккуратен, ābrazȳrys, — пообещал Визерис. Алисента беспрекословно верила. Его руки оказались на её талии. Горячие губы супруга обрушились на неё, как пламя дракона. Алисента охнула в поцелуй, сжав ночную часть рубахи своего мужа. Она была неумелой в искусстве любви, но Визерису отдавалась со всей страстью в ту ночь. Утром её тело болело, но эта была приятная боль, от которой на лице сияла улыбка. Алисента не удивилась, когда через два месяца обнаружила, что беременна. Она держала руку на плоском животе, молясь в Богороще под огромным старым дубом за здоровье и корону для своего ребёнка, сыном он будет или дочерью, было неважно. Муж был рад её скорой беременности, даже больше чем отец. Алисента молилась каждое утро, вознося Семерым свои мечты стать матерью короля, такой же великой, какой была королева Висенья. Разумеется, ей был не нужен второй Мейгор Жестокий. Семь Королевств не выдержат больше подобных ему правителей. — Там мой valonqar? — спрашивала у неё принцесса Рейнира. Алисента взяла за привычку проводить завтраки в компании мужа и падчерицы. Рейнира была чудесным ребёнком, тянулась к знаниям. К своим почти десяти годам она бегло разговаривала на валирийском и учила этому мачеху. — Да, моя дорогая, — отвечала она с неизменной нежной улыбкой. Муж гладил её по руке. Ему нравилась идиллия между женой и старшей дочерью от первого брака. Валейна, в противовес сестре, к Алисенте не тянулась, не доверяла и не позволяла называть себя дочерью. Она предпочитала общество своего дяди Деймона и фрейлин. Минуло семь лун, когда она произвела на свет хрупкого мальчика. Алисента никогда не считала новорождённых детей красивыми. Они казались ей слишком красными, орущими и сморщенными. Но её сын был прекрасен. Белый пушок на его голове, как и фиалковые глаза, говорили о его принадлежности к Старой Валирии. Алисента испытывала чувство гордости всякий раз, когда смотрела на первенца. — Его будут звать Эйгоном. В честь моего предка Эйгона Некоронованного, — произнес Визерис, с улыбкой глядя на малыша. Алисента знала о том, что муж восхищается историей своего дома и особо восхищен внуком Эйгона Завоевателя, названным в его честь. Она могла лишь думать о том, чтобы её сын был столь же храбр и крепок, когда настанет его очередь стать королём. Однако ее муж не торопился называть наследником единственного сына. Алисента была раздражена его неторопливостью, но поделать ничего не могла. Отец старался денно и нощно, чтобы король изменил свой указ и назначил Эйгона своим наследником. Это привело лишь к тому, что отца лишили должности десницы и отправили к дяде. Алисента не успела помешать этому, будучи беременной во второй раз. Тогда и начали портиться её отношения с Рейнирой. Принцесса была уверена в своём статусе и ей не нравилось, что Алисента ратовала за своего сына в роли наследника. Рейнира была слишком мала и глупа, чтобы понять одну мысль — женщины не могут управлять государством. Она стала пренебрегать обществом Алисенты, и подчёркнуто не обращала на неё внимание. Её часто стали замечать в компании дяди и Валейны, с которыми прежде она не была настолько близка, как была с Алисентой. Попытки Алисенты объяснить ей андальские законы наследования, на что принцесса отвечала категорично, заявляя, что они не андалы и их законы не действуют для представителей Старой Валирии. Алисента стала испытывать глухое раздражение в обществе принцессы, которая набралась худших качеств от дяди и младшей сестры. Второй сын и третий ребёнок Алисенты отдалили их друг от друга ещё больше. Рейнира отказывалась называть их братьями и сестрой, имея плохой пример в виде дяди Деймона, никогда не любившего детей Алисенты, и Валейны, не подходившей к ним близко, словно они больны чем-то. Рейниру надо выдать замуж, понимала Алисента. Её муж бы не выдал замуж свою тринадцатилетнюю дочь, сказал бы, что она ещё мала, несмотря на то, что её мать вышла в раннем возрасте. Алисента искала причины для скорого брака нелюбимой падчерицы и нашла всего лишь одну. Её трясло от отвращения к самой себе, но у Алисенты не было другого выбора. Рейнира должна была покинуть Красный замок. Сиерра — верная служанка — слушала её указания со всей внимательностью. В зелено-голубых глазах читалось удивление от плана своей хозяйки, но Сиерра была готова исполнить любой её план в действие. Тряхнув светлыми волосами, Сиерра исчезла в коридорах замка, оставив Алисенту нервно кусать губы и ногти, ожидая результата. *** Деймон Таргариен. Слова Сиерры заставили Деймона скривиться в презрении. Ему казалось, что его ненависть к дому Хайтауэр не может стать выше. Эта волчица в овечьей шкуре собралась навредить его милой племяннице. Деймон относился к брату холодно, после указа о назначении Рейниры наследницей, но племянниц обожал всем сердцем. — Что мне делать, милорд? — задала вопрос Сиерра. Деймон опустил взгляд в пол. Он намеревался нанести репутации Хайтауэров сильнейший удар, на который был способен. — Расскажи об этом его Светлости. И не забудь намекнуть, кто именно рассказал тебе об этом, — ухмыльнулся Деймон. Сиерра поклонилась. В разрезе этого скудного платья были видны пышные груди. — Приходи вечером ко мне, — произнёс он, вызвав лукавую улыбку Сиерры и блеск в её глазах. Она нравилась ему гораздо больше Бронзовой Суки. По сравнению с Сиеррой меркли даже лучшие шлюхи Блошиного конца, где Деймон был завсегдатаем. Он бы связал себя с ней узами брака, как Мейгор Узурпатор и Тианна Пентошийская, но не хотел вызывать гнев старшего брата. Хайтауэры были мерзким домом, возможно, самым мерзким после Ройсов. Деймон ненавидел каждого из них, начиная от Отто Глупой Пиявки до Реи Бронзовой Суки. Он не одобрял брак Визериса с дочерью пиявки. Деймон был убеждён, что она такая же, как её отец, и не ошибся. Он надеялся, что брат прозреет после информации, которую ему доставит Сиерра — шпионка и бывшая проститутка, которую он привез из Лиса. Долго ждать гнева брата не пришлось. Все же он был драконом, пусть и мягким. Деймон довольно ухмылялся, когда его личный слуга сообщил ему о том, что король созывает всех членов семьи, находящихся сейчас в Красном замке, в Тронном зале. Он пришёл туда первым. С его лица не сходила ухмылка, пока брат показывал этой суке Хайтауэр её настоящее место. Девочка с Староместа могла лишь блеять что-то непонятное и стоять на месте. Его младшая племянница наблюдала за выражением лица глупой суки с таким же удовольствием, как и он, заметил Деймон. Валейна всегда нравилась ему. Она была Драконом. — Не смей появляться больше на моих глазах, Алисента, и не смей говорить ничего о моей наследнице. Эйгон не станет королём, — пообещал брат с гневным выражением лица. Староместская девица убежала с Тронного зала со слезами. Деймон приобнял племянниц по обе стороны от него, попрощался с братом и вместе с девочками покинул Тронный Зал. — Как она посмела даже подумать о том, чтобы оклеветать меня, дядя? — с дрожью в голосе спросила Рейнира, едва удерживаясь, чтобы не всхлипнуть. Деймон погладил её по голове, не понимая, чего она ожидала от девчонки из дома Хайтауэр, подлых змей. Он заметил, как Валейна держит сестру за руку. Это не могло не радовать. Сестры дружны. — Хайтауэры не знают слова честь, племянница, — ответил Деймон, неловко поддерживая Рейниру. Он умел трахать женщин, но не успокаивать их. Совершенно не умел, понял он по тому, как на него взглянула Валейна. С насмешкой и призывом отпустить все в её руки. Так он и сделал. Валейна с Рейнирой ушли далеко вперёд, пока он смотрел им вслед. Сиерра появилась в его спальне в тот вечер. В одной лишь сорочке, открывающей вид на её формы. Сорочка не скрывала ничего, и Деймон задался вопросом, как она прошла по замку в таком виде и не была замечена. На размышления не было времени и желания. Сиерра первой припала к его губам. Деймон с готовностью ответил. Её руки сжимали волосы на его затылке, пока он изучал её тело с той же пытливостью, с какой изучал драконов. Сиерра застонала в поцелуй, вызывая дрожь по телу. Перед ней Деймон был настоящим собой. Он выкупил её у борделя десять лет назад и не жалел об этом до сих пор. Сиерра была бесценной и единственной, кого он любил, или ему казалось, что любил. — Скажи это, — потребовал Деймон, стоя спиной к раздетой Сиерре. Она прижималась своим телом к холодной каменной стене. — Что? — растерянно спросила Сиерра. — Скажи, что хочешь, чтобы я тебя трахнул. — Деймон, я хочу, чтобы ты меня, — она не успела договорить. Деймон вошёл в неё одним движением, не размениваясь на подготовку. Сиерре это было вовсе не нужно. Она была готова к нему всегда. Ему нравилось получать её каждый раз, когда он посещал Красный Замок. Сиерра всегда находилась с ним рядом. Мимолетное касание с ней вызывало трепет в его душе, давно прогнившей и чёрной, как Балерион. Она уснула рядом с ним. Его рука покоилась в её восхитительных волосах. Деймону нравилось смотреть, как спит Сиерра. Она выглядела беззащитной и нежной, своим видом вызывала в нем желание защитить её и спрятать от всего мира. Но он своими руками отправил её в змеиное логово. Мне жаль, Сиерра, хотелось бы ему сказать, но он не смог бы произнести этих слов.