Пяткой по асфальту

-Мам, что у вас происходит с папой? — Роза уже подготовила себя к самому плохому варианту из тех, что прокручивала в своей голове, но как и любой ребенок хотела услышать нечто утешающее. -Мм. Дорогая, с чего ты взяла, что что-то происходит? Все хорошо. -На последних словах голос Гермионы Уизли стал выше на пару тонов, что не прибавило ее словам уверенности. Она прекрасно понимала, что ее дочь имеет в виду. -Вы не разговариваете уже вторую неделю, я будто живу среди чужих людей, думаешь, это незаметно? -Роза, мы же взрослые люди, мы имеем право на личную жизнь. Ты ,кстати, тоже уже не малышка, может расскажешь, что у вас со Скорпиусом Малфоем? А? -Мерлин, с чего ты взяла, что у нас что-то есть? Конечно, Гермиона не собиралась рассказывать дочери, откуда она знает об их отношениях с королем скорпионов, поэтому просто многозадачно посмотрела на нее, мол «Я же твоя мать, мне все известно» На деле же, она узнала о них, когда Малфой-старший делился с ней своими опасениями в лифте министерства. Аврор Драко Малфой часто засиживался у нее в кабинете, но исключительно по рабочим делам. Вот он по-рабочему подходит к столу, в другую секунду он, видимо, напрягся от количества работы и стянул с себя галстук. А позже испугался, что стол не удержит такого количества работы и в надежде сломать его, посадил Гермиону прям на столешницу. Нет, их секс с Малфоем не был изменой. Измена- это предательство чувств, а они предали их почти 20 лет назад, обручившись с другими. -Драко, не думаю, что это хорошая идея… Ммм. У меня собрание через… Аахх. -Что-что, моя маленькая девочка? Не могу разобрать, прости. -Стой, прошу, остановись. У меня. Мерлин да! У меня работа. -Странно, готов поклясться твой большой мозг думает совершенно о другом. Думаю, он хочет, чтобы я сделал так. Совершенно без раздумий Блондин поддел ластовицу белья Гермионы и отодвинул в сторону. Внутри девушки поселилось томление. Оно изводило ее, придавало чувство, будто ей снова 17 и они прячутся с Драко в школьном кабинете. Все чувства были умножены на 100, когда он по-невинному медленно растирал естественную смазку девушки и с щенячьими глазами вобрал пальцы в собственный рот, будто он слизывал самый вкусный джем на свете. Огонь в его глазах загорелся еще сильнее, когда он увидел, какой эффект это производило на Гермиону. Он еще раз осмотрел ее тело, оно было невинно-чистым, будто сделано из хрусталя и только парочка тонких светлых полосок внизу живота выдавали тот факт, что она дважды стала матерью. Драко часто перекатывал эти шрамики под своими пальцами, убеждая гриффиндорку, что они ни капли ее не портят. Она и сама понимала, что растяжки от беременности не могут испортить девушку, они лишь доказывали ее смелость. По словам Малфоя- дважды родить от Уизли-настоящая смелость. Но Роза и Хьюго были настоящими ангелами- оба рыжие, как отец, и умные, как их мать, однако Роза часто начала идти не той дорожкой. То свяжется со старшекурсниками Хогвартса и вернется в башню в форме другого факультета, то стащит огневиски из кабинета Уизли. Благо, кроме нее этого никто не замечал, потому что подобного пойла в его шкафчиках было полно: тренеру Гарпий дарили его с поводом и без. Только Роза замечала напряжение между родителями. Хьюго на правах второкурсника и дочери Гермионы Грейнджер все время проводит за книгами, поэтому не улавливает эти тонкие вибрации напряжения, пресыщения и усталости, что витают в их квартирке на окраине маггловского Лондона. Гермиона снова отправилась мыслями в полет, пока Драко помогал ей одеться. Он видит, что с ней творится и догадывается почему, только не знает, как помочь. Особенно сложно, когда и на него навалилось кучу проблем: из-за поведения Скорпиуса его уже дважды вызвали в Хогвартс, грозя исключением сына. Это знатно бесит Драко. Раньше дети не были такими неженками. Даже шрамоголовый в его возрасте чего-то да добился, а наследника рода Малфой грозят исключить из-за сломанного носа гриффиндорца. Должно быть, отомстил за отца. Астория начала все чаще жаловаться на головную боль, а Грейнджер и вовсе отстранилась. Какой бы странной и неправильной не была его идиллия, но даже она рушилась на его глазах. -Малфой, ты знаешь, что сейчас просто тяжелый период. Не нужно принимать все на свой счет. -Дьявол, Грейнджер, даже сейчас ты умудряешься играть роль мессии.Так подскажи, спасительница нищих и тупых, почему ты остаешься в браке без любви, почему позволила себе пасть до измен. Помнится, кое- кто в Хогвартсе был ярым противником секса без чувств. Так что изменилось, мисс «Я умнее вас всех»? -Драко, будь осторожнее в выражениях, прошу. Знаю, ты взбешен моим холодом. Я отдаю себе в этом отчет, но у меня складывается чувство, будто. знаешь, ты не имеешь право говорить со своим министром в таком тоне в ее же кабинете! -А трахать своего министра в ее же кабинете я имею право? -Малфой! -Грейнджер! -я 15 лет как не Грейнджер, и тебе это известно. Напряжение на лице Драко чуть спало, и уголки его губ лениво поползли наверх. -Для меня ты всегда будешь Грейнджер, как и твои дети. Наследники маленькой гриффиндорской заучки, но стоит признать- чертвоски красивой заучки. -Годы идут, а Драко Малфой не меняется, Святой Годрик! -Да ты что? Какой ужас. Неужели он все еще любит ту ведьму? -Не знаю, но он все такой же несносный. -Это одно и тоже. -Однозначно. -Люблю тебя. -А я тебя. -Скорпиус выпросил у меня билеты на одну магловскую постановку в центре, не знаешь, у какой полукровной рыжей ведьмы такой ужасный вкус? -А по- моему Скорпиус вовсе не плохой мальчишка, зря ты так про собственного сына. -А ты все так же остра на язык. Гермиона невинно улыбнулась, почему то такие разговоры ей напоминали Хогвартс. Она часто пряталась со слизеринцем в Выручай-комнате или кабинете Снейпа, прям как сейчас в кабинете министра. Через пару минут таких бессмысленных, но приятных разговоров любовники наконец вышли в коридор министерства и направились в разные стороны. Будто и незнакомы. Сложно признаваться в этом самим себе, но так и проходит их жизнь. Дом, где всегда ждут муж и жена, дети, что любят поиграть с домовыми эльфами. Странно, но, несмотря на разную кровь, привычки детей Уизли очень схожи с привычками наследника Малфоев. Все из-за того, что Гермиона и Драко приносили своим чадам одинаковые книги, игрушки, рассказывали одни и те же истории. Малфой-старший любил баловать детей, дарить им ту любовь, что не получил сам, вот только он не делил детей на своих и чужих. Ему не чуждо было принести пожертвования обездоленным детям, накормить сирот вкусной горячей пищей. Но лучшее получали только эти трое ребят. Скорпиус Малфой Роза Уизли Хьюго Уизли Драко Малфой не считал детей Гермионы чужими, хоть они и были наследниками Уизли, в них очень многое было от самой Гермионы, и все эти черточки лица или характера он любил, как родные У Грейнджер (в девичестве) тоже были исключительно теплые чувства к сыну Малфоя, но за родного она его не считала. Был ли в этом виноват материнский инстинкт, или то, что Астория была превосходной матерью, Драко не знал, однако он и не смел требовать от нее подобного. Это продолжается уже 2 десятка лет. Но как они, черт возьми, докатились до такого? Хогвартс. Времена студенчества. -Ты только посмотри. Этот хорек вернулся в Хогвартс как ни в чем не бывало. -Рон, ну хватит. Малфой не убийца, Визенгамот его оправдал, или ты считаешь, что ты умнее министра? -Не понимаю, почему ты его защищаешь? Еще неизвестно, сколько заплатил его покойный папочка, чтобы отмыть с его рук кровь Дамблдора. -Ну все, я не намерена слушать подобные необоснованные оскорбления. Ваша вражда должна закончиться. Не для этого мы стольким пожертвовали на войне. Не за это умирали наши друзья, не за то, чтобы мы продолжали враждовать и решать, кто достоин, а кто нет. Перешагнув через скамейку, Гермиона поспешно удалилась из Большого зала и за столом Гриффиндора осталось парочка учеников младших курсов, Гарри, Рон и Джинни. Джиневра заметила, что в этом году что- то изменилось в Золотой девочке. Она будто простила Пожирателей. Конечно, это было далеко от правды, ведь нельзя простить тех, кто напал на твоих родителей, оставив их без шанса на возвращение памяти, но зато живыми. Нельзя простить и тех, кто убил львиную долю твоих знакомых, друзей. Гарри давно поведал своей возлюбленной о мысли, будто Гермиона влюблена в Малфоя, но это казалось невозможным на младших курсах, потому что кроме истории Хогвартса Грейнджер ничего не любила. Или так казалось. А после войны даже подобная догадка терялась в потоке сумасшедших мыслей. Рон был отходчивым, поэтому быстро забыл инцидент с Гермионой, а Гарри и младшая Уизли странно переглянулись, будто что-то осознали. Они ведь и вправду многое поняли в тот момент. Аргументы Гермионы были обоснованы. Мы прошли войну, не чтобы продолжать ее в школе. Но, ее выдала маленькая оплошность. Слишком сильно ее взгляд держался за платиновые волосы, будто только они поставляют кислород к ее легким, будто она умрет. если оторвет взгляд от его лица. То, как он кивнул ей в конце ее монолога заметил исключительно Гарри.И лишь поэтому мысли о ее влюбленности вновь всплыли в его голове. Раньше Поттер не удивился бы подобному стечению обстоятельств. Потому что Гермиона в своем роде была одинока. У него была Джинни, у Рона большая семья, лучший друг и сама Гермиона. Но ее никто не мог понять, поэтому легко можно было объяснить, почему одинокое девичье сердце выбрало опасного Малфоя, пусть и по-странному, но он давал ей внимание, оказывал огромную услугу, оскорбляя ее. Так, она чувствовала, будто для кого- то она что-то значит. Пусть и так неправильно. Но сейчас все было по другому. Они прошли войну на разных сторонах и все это нельзя списать на девичье слабодушие. Она ждала его за двумя поворотами направо, за лестницей на Астрономической башне, на месте, где все началось и закончилось, на их месте. -Сегодня холодно, — он накинул на нее свою мантию и прошептал согревающее заклинание. -Знаю, зато очень тихо. -Грейнджер -М? -Хватит молчать, будто твоя страшная правда сломает меня. Я давно знаю то, что ты хочешь мне сказать. -А что я хочу тебе сказать? -Даже не знаю. Что ты ненавидишь правила моей семьи? И меня вместе с ними, наверняка. -Где было твое остроумие раньше, мистер «Я скоро женюсь»? -А я вот хожу и гадаю, что же ты такая хмурая ходишь. Вот в чем дело? Из-за кольца на ее пальце? -Мистер очевидность, 10 очков Слизерину. Раньше ты как-то терпел мои чувства, что же теперь? -Если ты думаешь, что ради фиктивного брака я разрушу все, что было между нами эти 3 года, то ты просто ужасного обо мне мнения. -Еще 10 очков слизерину. Я самого отвратительного мнения о тебе. -Правда, любовь моя? -Иди к черту, Малфой. -Я обручен с ним. -Было сказано слишком грубо и холодно, от чего Гермиона неосознанно поежилась, что не скрылось от взгляда Слизеринца. Он лишь подошел к ней и заключил маленькую девушку в свои объятия, желая отдать ей все тепло своего тела. -Я придумаю, как выпутаться из этого, я обещаю тебе, любовь моя. -Не оставляй меня, пожалуйста. Ты мой дом, Драко. -Теперь уже Драко? Как быстро меняется ваше восприятие меня в зависимости от расстояния между нашими губами. -Стоило ему сказать эти слова, как его губы накрыли ее. Это не был жадный поцелуй, предвещавший поток страсти. Нет, это был поцелуй приветствия, обещания никогда ее не бросать и бороться за них, ведь только это давало ему сил противостоять устоям чистой крови, устоям своей семьи. Как жаль, что он солгал. Как жаль, что он уже тогда знал, что не сдержит свое слово.