Лазарет V: Адская кухня

      Утро ознаменовалось голосом Тики. Злым голосом Тики.       А ведь было всего пять утра.       — Парни, — начал он весьма миролюбиво, — я все понимаю. Нас тут десять человек. У всех гормоны и стресс. Но можно не оставлять в ванной использованные презервативы?       И поднял найденное кончиками пальцев, поморщившись.       Все обернулись на Чую с Дазаем. Чуя аж воздухом от негодования подавился.       — Во-первых, я бы никогда не оставил после себя грязь! А во-вторых, мы спали сегодня.       Следующими кандидатами на беспричинную неожиданную еблю стали Юра и Бек. И, если Алтын просто отрицательно мотнул головой, то Плисецкий, заплетая волосы в прическу, оскалился довольно:       — А мы без защиты ебались.       — Фу! — тут же сказал Стайлз.       — Фу — это ты, — ответил Юра, пожав плечами, — а мы регулярно обследуемся.       Тики прервал их взмахом ладони. Все отодвинулись от него подальше — презерватив так и висел зажатым между пальцами.       — Не размахивай чужими детьми, — попросил Чуя.       Тики уже раскрыл рот, чтобы разразиться новой тирадой о соблюдении чистоты в его квартире, как из спальни вывалился Аллен с Эмили и приподнял бровь.       А потом выхватил презик и точным броском отправил в мусорную корзину у кухонного гарнитура.       — Тики, это вообще-то наш, — ответил он и, насвистывая какую-то мелодию, приоткрыл Эмили дверь квартиры, чтобы спуститься на первый этаж и начать готовиться к новой смене.       Все уставились на Тики.       Тот вздохнул.       — Давайте просто забудем об этом инциденте.       В ответ со всех сторон раздалось:       — Да щас прям!       Эмили гремела кружками на кофемашине, а Аллен попробовал эспрессо. Настройка помола уже давно не вызывала у него сложностей и вопросов, так что на эту часть открытия смены времени уходило всего-ничего. Дверь «стаффа» приоткрылась, когда по потолку с шуршанием приползла жижа. Юра со вчерашнего вечера настойчиво звал ее Бобиком.       Бобик свесился с потолка, растянувшись на черной слизи, и мигнул своими глазками, заискивающе глядя Аллену в глаза.       — Ну, и что ты смотришь? Еду мы тебе дали, ты ведь за этим приходил?       Эмили хохотнула.       — Давай угостим его кофе.       Тот довольно растянул клыкастую улыбку и быстро переместился поближе к Эмили. Та приготовила кофе в миниатюрной чашке. Бобик спустился, усаживаясь неоднородной субстанцией на барный стул, словно настоящий гость, и протянул свои ручки, осторожно обхватывая чашку. Раскрыл пасть.       — Съешь кружку, и я тебя выгоню, — спокойно сказал Аллен.       Бобик пристыженно протянул:       — Ы-ы-ы.       Он осторожно отпил чем-то, что очень отдаленно напоминало губы, глоток кофе. И довольно потрясся. Ал только фыркнул, глядя на это.       Когда дверь «стаффа» впустила в зал Дазая, Аллен удивленно приподнял бровь. Тот лишь махнул ладонью и опустился на соседний с Бобиком стул. Жижа показала Дазаю свою чашечку с кофе.       — Ы-ы.       Дазай скривился, глядя на него из-под лохматой челки, и вернул внимание натирающему витрину Аллену.       — Нам надо поговорить.       Эмили фыркнула и поставила перед ним американо.       — Звучит, как угроза.       Тот лишь лениво сделал глоток.       — Поверь, угрозы в моем исполнении выглядят совершенно иначе, малышка, — и улыбнулся самой милой из своих улыбок.       Аллен, закончив с витриной, убрал тряпку и вернул Дазаю точно такой же оскал. Оперся о барную стойку и спросил:       — И чем я могу помочь?       — Хочу помирить Тики и Чую.       Эмили заинтересованно уставилась на него. Бобик повторил за ней, сюрпая кофе.       — Что ж, — кивнул Ал, — ты уже озвучивал свои мысли. И какую же роль я должен исполнить в твоем плане?       Он поглядел на собственную, затянутую в черное, ладонь, на кельтский узор на пальцах. Ногти отрасли так, что смело можно было делать французский маникюр.       Дазай усмехнулся.       — Я думаю, им не помешает просто прогуляться вместе. Поговорить. Без какой-либо смертельной опасности. Но легкая стрессовая встряска знатно развяжет им языки. Как думаешь?       — Почему ты решил, что я хочу, чтобы Тики и Чуя мирились?       У Дазая и на этот счет был приготовлен ответ.       — Потому что ты любишь Тики. А мне нужен Чуя. А им обоим нужно иногда посидеть за бутылочкой вина и покрысить про нас обоих.       Аллен усмехнулся.       Дазай, понимая, что тот согласен, чокнулся своей чашкой с чашкой сидящего рядом Бобика. Тот ответил:       — Ы-ы.       — Ита-а-ак, — протянул Алек, отдавая последний заказ по завтраку.       На этот раз они подготовились основательно. Чуя психанул и сделал на бизнес-ланч боулы, которые уже были готовы, выложены по тарелкам, накрыты пленкой и ждали своего часа. От горячего и супов он благоразумно отказался, чтобы не словить еще одну запару.       Его расчетливость Алека искренне восхищала.       Чуя обернулся через плечо, подозрительно прищурившись.       — О, разговоры про секс. Опять? Серьезно, Алек?       Тот начал канючить.       — Я не виноват, что ты мой секс-инструктор!       — Мать твою, звучит ужасно, — Чуя швырнул в него полотенцем.       Алек поймал и повесил на крючок, усаживаясь на стул жопой и впериваясь в Чую взглядом. Накахара, конечно, может попытаться соскочить с темы, но Алек настроен серьезно. Еще с тех самых пор, как у них была эта веселая попойка с откровенными вопросами ниже пояса.       Чуя сдался после минуты сверлящего его взгляда.       — Ладно, чудище! Спрашивай!       Алек победно вскинул кулак вверх. Чуя, смеясь с него, уселся задницей на стол, привычно отыскав чупа-чупс на полке снизу. Алек был искренне уверен, что к концу своего месячного отпуска Чуя привезет в Йокогаму пару кариесов. Тот его переживаний, кажется, не разделял.       Алек спросил удивленно:       — Ты правда из-за ребенка решил бросить курить?       Чуя пожал плечами.       — Ну, я, конечно, не побегу сдавать сперму в ближайшие дни… Но это следовало сделать заранее. Женщинам рекомендуют бросать минимум за два года. Мужчинам за три месяца. Так что, пока я раздумываю на счет предложения Камалии и вообще идеи суррогатного материнства, стоит заранее подготовиться.       Алек кивнул, поражаясь, что Чуя и впрямь всерьез подошел к вопросу. Они с Дазаем, вроде как, еще толком ничего не решили, но он уже принялся действовать. Алек порой забывал, насколько при всей своей агрессивной вспыльчивости, Чуя был адекватным.       Чуя перекатил леденец с одного угла рта в другой.       — Ты об этом спросить хотел?       Алек мотнул головой.       Нет, конечно же, не об этом. Он просто оттягивал момент разговора.       Ладно.       Потрепал себя по волосам и спросил все-таки:       — На той попойке вы сказали, что не практикуете БДСМ.       У Чуи аж брови взлетели повыше. Он вытащил чупа-чупс и, не понимая, к чему такое вступление может привести, кивнул.       — Ну, да. Вообще не наша тема, — ответил он со всей искренностью, — ты же в курсе, что я был правительственным экспериментом? Так вот, меня держали там связанным и пришпиленным к стене, как бабочку. Это первое. Второе — активировать Арахабаки больно. Как, например, быть избитым или получить пулю. Мы мафиози, Алек. Точнее, я. Не суть важно. Просто боль для нас с Дазаем — это боль. Это не удовольствие.       В этом было зерно логики, но как тогда…       — Ты просто упоминал, что Дазай доминант, вот я и подумал…       Чуя кивнул, припомнив, видимо, один из их предыдущих разговоров и поняв, почему Алек трактовал его слова неверно.       — Доминант, да. Он психопат. У него пунктик на контроле. Это одна из причин, почему мы не меняем раскладку. Дазай делает только одну единственную поблажку, когда позволяет себе отпустить ситуацию и полностью мне довериться. Но это один единственный его кинк. В остальное время он должен контролировать процесс. Ну, а мне просто нравится находиться в подчиненной позиции. Это… наверное, полностью отражает все наше взаимодействие. Как бы сильно я не был уверен, что все в моих руках, каждым моим действием так или иначе управляет Дазай.       Получается, они просто переносят свои взаимоотношения в жизни и на поле боя в постель. Чуя сколько угодно может активничать, седлать и брать инициативу в свои руки, но Дазай так или иначе его контролирует.       — Я думал, что… — поняв, что слишком долго обдумывал его слова, начал неуверенно Алек, — что он показывает власть над тобой.       Чуя немного подумал, а потом просто перефразировал его слова:       — Что он вжимает меня лицом в подушку и ебет, не прислушиваясь к моим желаниям?       Алек скривился. Чуя, конечно же, попал в точку.       Поняв, что ответ утвердительный, он фыркнул.       — Алек, все, что происходит в нашей койке, происходит по обоюдному согласию. Пойми, доминирование — это не про унижение. Доминирование — это про добровольную передачу власти. Смотри, — он догрыз чупа-чупс и выкинул палочку в мусорку точным броском, — власть есть власть. Твой Каваллоне…       На этом моменте Алек простонал и запрокинул голову. Чуя ухмыльнулся.       — Я сейчас не про ваш секс. Я про его работу. Так вот. Твой Каваллоне — босс своей семьи. В его подчинении пять тысяч человек.       Алек распахнул глаза. Сколько?       Чуя все еще скалился.       — У меня есть его досье, могу поделиться. Так вот, он — воплощение власти. И есть два варианта, по какому пути он мог бы пойти. Первый — быть тираном, который не прислушивается к своим подчиненным и прогибает их под себя. Второй вариант — быть властным, но так, чтобы все его действия были рассчитаны на благополучие каждого, кто входит в его семью. Капореджиме, подручный, консильери, почтальоны, — перечислил он, загибая пальцы, — если он будет показывать свою власть во благо, то они с удовольствием склонят колени. Смекаешь?       Алек вздохнул, поняв, к чему клонил Чуя.       — Кажется, да. Ты для Дазая не предмет унижения и тирании. Он показывает власть тебе во благо. Ты его драгоценность.       Чуя слегка подвисает на последнем слове, но потом все же соглашается. Ведь иначе это и не выглядело. У них с Дазаем в постели были свои нюансы, которые приходилось брать в расчет, теперь Алек понял. Просто слово «доминант» для него всегда значило что-то… Что-то.       — Я думал, что это больше из БДСМ-истории.       Чуя кивнул.       — Из той БДСМ-истории, что вы практиковали с Магнусом, — не дав Алеку возразить, Чуя добавил: — не увиливай. Ты выпил на факте про связывание.       Пришлось просто вздохнуть и признать поражение. Алек почувствовал, что щеки ошпарило легким румянцем. Вообще не та тема, которую он планировал когда-либо поднимать. Точнее, он вообще не думал, что про секс можно с кем-то говорить — честно и без утайки.       Чуя стащил из холодильника сок и присосался к горлышку. А потом глянул в угол.       — Бобик, фу! — рявкнул он.       Жижа, покусившаяся на закрытые пленкой боулы, тут же отшатнулась от раздачи. Но маленькая ручка все равно потянулась к тарелке. Чуя прищурился. Бобик сник.       Алек рассмеялся, сжалившись и бросив жижке кусок авокадо. Тот, довольно виляя жопой, прочавкал и перетек в сторону менеджерской, чтобы доводить Тики до нервного тика, какая ирония.       Чуя помотал головой и вернулся к разговору.       — У вас было стоп-слово?       Алек подавился слюной. Это уже… очень личное! Они же не будут обсуждать какой-то конкретный их половой акт, верно?       Он зашуганно поднял взгляд на Чую, надеясь, что тот пошутил. Но Чуя только взмахнул ладонью, мол, рожай резче.       — Нет, — вздохнув, признался Алек. И тут же поспешил протараторить: — мы не использовали кляп или плетки, я не лежал в латексном костюме или что ты там успел надумать! Ничего даже близко к «Пятидесяти оттенкам серого».       — Понятия не имею, о чем ты, — тут же отрезал Чуя, — но, Алек, у вас должно быть стоп-слово. И не важно, втиснул бы ты свою задницу в латекс или нет. Скажи мне, что у тебя не было момента, когда тебе хотелось остановиться на секунду.       Боже, зачем он вообще завел этот разговор?..       Алек отвернулся и упал лицом на стол.       — Алек.       — Бывало…       Чуя позади него выплюнул что-то по-японски. Наверняка мат.       Алек поспешил защититься, снова разворачиваясь.       — Можно подумать, у вас с Дазаем есть стоп-слово!       — Да, но мы его не используем, так как уже изучили границы друг друга вдоль и поперек, — потирая переносицу, серьезно кивнул Чуя. — Но оно есть. И я могу его использовать, если перестану чувствовать себя в безопасности.       — Что-то вроде «красный» или «хер отрежу»?       — «Сталлоне».       Извините?       — Чем вам Сталлоне не угодил? — опешил Алек.       Чуя посмотрел на него, как на идиота.       — Ты его видел? Сразу все опадает.       Это немного отпустило внутреннее напряжение Алека. Он фыркнул, представив, конечно, как Чуя выкрикивает это во время секса, словно призывает Сильвестра Сталлоне присоединиться. Кошмар.       Чуя, словно мог прочесть его мысли, улыбнулся тоже.       — Алек, запомни одно. Если ты принимающая сторона, то тебе не раз встретится мужик, который захочет тебя подмять и продемонстрировать, какой он ебаный секс-гигант. Я сейчас не говорю конкретно про Магнуса.       — И что тогда делать? — спросил Алек, потому что, ну, да.       Пожалуй, это что-то из стереотипной мужской природы.       Чуя пожал плечами.       — Бей сразу в пах с колена. А когда этот мудак перестанет стонать и плакать, еще раз доступно объясни свои пожелания в сексе.       Алек не выдержал и, запрокинув голову, рассмеялся.       — Чуя, — где-то к концу смены Алеку стало хреново. — А ты себя нормально чувствуешь?       Чуя повернул голову, отвлекаясь от выпечки. Он как раз доставал противни, чтобы загрузить на них новую партию.       — Да, — он прислушался к себе. — Все отлично.       Алек сглотнул.       Его нещадно тошнило.       — Слушай, я выйду, — кое-как прохрипел он и, метнувшись с кухни, едва успел добежать до туалета.       Благо, тот оказался свободен, и Алек, склонившись над унитазом, вывернул все, что попало ему в желудок за последние пару часов. Голова кружилась, на висках выступил холодный пот.       Алек выдохнул, с трудом поднимаясь на ноги. Если Чуя чувствовал себя нормально, это явно не отравление, потому что они ели одно и тоже, пока работали вместе. Да и продукты всегда были свежими, Стайлз относился к заказу поставок очень серьезно.       Открыв кран, Алек глянул на себя в зеркало. Выглядел он так, будто не спал парочку ночей и столько же употреблял наркотики, потому что синяки под глазами будто бы стали больше. Ополоснув лицо прохладной водой и прополоскав рот, Алек вернулся на кухню, где его ждал обеспокоенный Чуя и Дазай, который, как и всегда, пришел под вечер, чтобы подоставать своего благоверного.       — Выглядишь хреново, — прокомментировал Чуя, — температура есть?       Он подошел ближе и коснулся тыльной стороной запястья лба Алека.       — Наш очередной приемный ребенок заболел? — Дазай осмотрел Алека, — видок и правда не особо.       Рассчитывать на то, что он искренне переживал, не приходилось. Но сделал вид, и на том спасибо. Алеку было приятно.       — Да я вроде был в порядке, последний час как-то резко хуже и хуже, — пробормотал Алек, присаживаясь на стул, который у них обрел место возле раковины. — Блять, что ж такое…       Алек прижался виском к прохладному хромированному краю мойки.       — Тошнит, ад.       — Давай-ка вали отлежись, я сам закончу, — сказал Чуя, — не хватало еще, чтобы ты тут в обморок упал.       — Я можно чуть-чуть посижу и уйду, если не станет легче? Может, это просто давление? — Алек машинально погладил Бобика, который пристроил голову ему на коленку.       — Тебе что, семьдесят? — хмыкнул Дазай. — Проблемы с давлением либо есть, либо нет. Они не появляются по щелчку пальцев.       Алек вздохнул, прикрывая глаза.       Голоса Чуи и Дазая доносились до него будто сквозь слой ваты. Они размывались, словно на Алека накинули какое-то тяжелое одеяло, которое так приятно обхватывало его со всех сторон.       — Ы-ы-ы-ы-ы! — крик Бобика заставил Алека вздрогнуть и едва не упасть со стула. — Ы-ы-ы-ы!       Бобик разорялся, тыча в Алека маленькими пальчиками.       — Ты чего так разволновался? — Чуя отвлекся от замывания разделочного стола, — Бобик?       Тот, трясясь, отполз от Алека и спрятался за Дазая, обнимая его ногу своими лапками.       — Ы-ы-ы!       — Он будто испугался, — пробормотал Алек, глядя в белые глаза жижи. — Только чего? Я вырубился или что было?       — Да вроде задремал, — Дазай дернул плечом, — мы не особо смотрели. Живой же.       Алек хмыкнул, даже не думая обижаться. То, что Дазай подпускал его к Чуе, шутил с ними обоими и в целом общался с Алеком нормально, уже говорило о том, насколько он впустил Алека в их узкий круг доверия. И этого было более, чем достаточно.       — Тогда чего он паникует? — Алек сжал пальцами гудящие виски.       Боль была такая, будто внутри его черепушки сидел какой-то маньяк и радостно ковырял ножичком его мозг, норовя выпихнуть потом через уши. У Алека сроду так не болела голова. Да и тошнота не проходила.       — Давай-ка ты вали в комнату, — настоял Чуя, — а мы посмотрим за Бобиком. В конце концов, от тебя действительно сейчас нет толку.       — Ладно, — согласился Алек, кое-как вставая.       Бобик все еще прятался за Дазаем.       — Ощущение, — Алек присмотрелся, — будто он указывает куда-то мне за спину, — он даже обернулся.       Конечно же, там ничего не было.       Чуя нахмурился и обошел Алека вокруг.       — Слушай, я ничего не ощущаю.       Алек дернул плечом.       — Я вообще не могу сосредоточиться ни на чем. Пойду, лягу. Если что зовите.       — Если что? — Дазай выгнул бровь.       — Ну вдруг опять кто вылезет, — Алек скривился, ощутив очередной приступ тошноты. — Да что за хрень…       Он вышел из кухни, держась за стенку, чтобы не свалиться от накатившей слабости.       — Ы-ы, — Бобик подергал Дазая за штанину.       Чуя подтянул к себе остатки салата и, взяв тарелку в захват силы, оправил ее к приставучей жиже, которая радостно принялась чавкать, позабыв обо всех своих недавних бедах.       — Вот и решена проблема, — хмыкнул Чуя. — Он просто хотел жрать.       Дазай только скучающе протянул:       — Давай, мини-мафия, заканчивай.       Чуя вернулся к уборке, чтобы закончить поскорее и отправиться отдыхать.       В «Лазарете» стояла благодатная тишина: без гостей и запар. Рабочий день подошел к концу, а потому можно было, наконец, расслабиться.       — А где Алек? — Стайлз поднял голову от ноута, — опять на свидании с Дино?       — Стайлз, — Магнус вздохнул, — пожалуйста, не упоминайте его.       — Да с чего бы? — тут же усмехнулся Дазай. — У тебя вроде нет полномочий нам приказывать.       — Я прошу, — было видно, насколько тяжело Магнусу дались эти слова. — Мне это очень неприятно. Демону тоже. Все еще сложно контролировать.       — Не отмазывайся, — Дерек хлопнул его по плечу, — ты просто ревнуешь.       Магнус застонал, привычным уже жестом сжав переносицу.       — Так что Алек-то? — вернулся к своему вопросу Стайлз, глянув на Чую.       Тот плюхнулся напротив Стайлза на диван.       — Ему плохо стало под конец смены, я отправил его отдохнуть.       — Плохо? — Юра присел рядом на подлокотник, притираясь к отцу поближе. — Какая-то хтонь?       — Да вроде просто переутомление, — Чуя пожал плечами, — голова болела и тошнило.       — Пойду проверю, как он, — Магнус направился по лестнице вверх в квартиру Тики.       — Единственная здравая мысль за последние дни, — Юра проводил его взглядом. — Уже даже Эзус, который по какой-то непонятной причине от Магнуса в восторге, психует из-за его перепадов настроения.       — Довести Бога — это надо уметь, — хмыкнул Отабек.       Тики подсел к Стайлзу с кипой очередных документов, и они погрузились в отчеты. Аллен и Эмили убирали после смены место за баром, Чуя прислонился к Дазаю, и они с Юрой и Отабеком разговорились о работе.       Вечерний «Лазарет» потихоньку наполнился уютным гомоном разговоров, который прервал сбежавший сверху Магнус.       — Это какая-то шутка? — он недобро глянул на Чую. — Я понимаю, что ты зол на меня, но это не смешно!       Золотые глаза демона сверкнули в вечернем полумраке.       Чуя на угрозу только брови приподнял. Ему было лень собачиться — это во-первых. Ему было до пизды на вспышки гнева Магнуса — это во-вторых.       — Ты о чем вообще?       — Алека нет в квартире. Где он? Он реально ушел с этим Дино? — Магнус начинал злиться.       Свет в «Лазарете» мигал, отражая его состояние. И Чуя продолжил бы игнорировать не держащего себя в руках Магнуса, если бы речь не шла об Алеке.       — В смысле нет? — он поднялся с места и оглядел всех собравшихся. — Он ушел отдыхать, он не спускался, не уходил?       — Мы бы заметили, если бы Алек вышел через дверь, — отозвался Аллен из-за бара. — Тут как минимум колокольчик над входом.       Чуя, едва не пихая Магнуса, взлетел вверх в квартиру Тики.       Место Алека было разобрано, одеяло на матрасе смято. Китель висел на спинке стула, а футболка и спортивные штаны, в которые он обычно переодевался перед сном, лежали около подушки.       — Блять, он же не мог уйти в трусах, — Чуя осмотрелся, цепко выхватывая взглядом так и неразобранный Алеком чемодан, стоящий в углу.       Никаких вещей больше не было.       Обувь стояла около лестницы.       — Так ты не соврал? — Магнус тоже поднялся за Чуей, осторожно оглядываясь.       Глаза его больше не сверкали золотом, давая понять, что он взял демона и собственную злость под контроль.       Чуя вздохнул.       — Магнус, есть множество способов испортить тебе настроение и даже всю твою жизнь, но манипуляция Алеком в список не входит. Я слишком хорошо к нему отношусь, — ответил Чуя, огибая Магнуса и спускаясь по лестнице.       Ребята тут же вскинули обеспокоенные взгляды.       — Что там? — Юра встретил его на полпути около барной стойки.       — Алек пропал, — Чуя глянул на Стайлза и тут же быстро отчитался: — его мутило, голова болела, слабость в теле. Классические симптомы отравления, температуры не было, зато прошибал холодный пот. И Бобик около него волновался. Алеку показалось, что его напугало что-то у самого Алека за спиной, но я ничего не видел и не почувствовал. Если там и была какая-то хтонь, то Арахабаки она не взволновала. Это вся информация.       Магнус шикнул:       — И тебя плохое самочувствие Алека совершенно не побеспокоило?       Чуя глянул через плечо:       — А мне следовало ему службу спасения вызвать или организовать всеобщий консилиум стаи? От отравления на моей памяти еще никто не умирал. Я отправил его отдыхать.       Стайлз уже усиленно гуглил.       — Брейк, парни. Пособачитесь потом. Это кто-то, кто охотится за друидами, — Стайлз вывел несколько вкладок и обернулся на Чую, который навис над ним, оперев руки на спинку кресла. — Бобик скорее всего просто что-то ощутил, но не смог понять. У него не сильно много интеллекта.       Чуя хмыкнул, вчитываясь в строчки и вворачивая:       — Прям как у Магнуса.       — И этот кто-то явно способен утащить сильного друида, — Стайлз коснулся пальцем экрана, привлекая к найденной статье внимание всех, что уже сгрудились вокруг него.       — Насколько силен Алек? — вдруг спросил Магнус, решив, видимо, не реагировать на шпильку заведенного Чуи.       Стайлз пристально посмотрел на него.       — Вы вообще не общаетесь, да? — впрочем, в его планах не было стыдить Магнуса за что бы то ни было. — Он очень сильный. Сейчас пока только учится магии, его потенциал формируется.       — Но лет через пять Алек вполне может стать одним из сильнейших друидов, — вдруг закончил Дерек. — Он осваивает то, на что у многих уходят годы, за какие-то месяцы.       — Я не знал, — тихо сказал Магнус.       — Ты вроде как много о нем не знаешь уже? — Дерек прищурился.       — Прекрати, — Магнус зло вперил в него взгляд.       — Потом посретесь, — прервал их Чуя так, словно до этого сам не драконил Магнуса. — Какие варианты, Стайлз?       — Если его тошнило, и башка болела, Бобик что-то ощутил, а ты нет, и Алека своровали из кровати, скорее всего это Прета.       — А теперь полную версию истории, — попросил Тики, как всегда психуя, что Стайлз выдает информацию кусками.       Вся эта тяга к излишнему драматизму его нервировала.       — Дух, который питается силой друидов или Искры, — Стайлз пролистал вкладки, — и…       — Так почему тогда не тебя? — встрял Магнус.       — Из-за тебя, — вдруг усмехнулся Стайлз.       — То есть? — опешил Магнус.       — Прета охотится за вкусной для него силой, это кто-то типа нас с Алеком, — пояснил Стайлз, — но все же основой для выбора является негативная энергетика. Одна из них — ревность.       Магнус прищурился.       — У нас с Дереком все окей, и потому выбирая между мной и Алеком, вкуснее для Преты оказался Алек, на которого постоянно направлена твоя злость и ревность.       — Пять баллов, Магнус, — усмехнулся Дазай. — И где теперь Алека искать?       — Эм… — Стайлз открыл новую вкладку. — В городском морге.       — Простите, где?!       Чуя искренне не понимал, как оказался в такой ситуации. Нет, серьезно, мало того, что проебал случайно пропавшего Алека, которого утащила очередная хренотень, чтобы сожрать, так еще и шел он на эту операцию по спасению блюющей принцессы в компании Тики.       Это Дазай.       Это, блять, Дазай, который настоял на их кандидатурах. Нет, конечно, он привел уйму достойных доводов.       Во-первых, план морга, который был заботливо вскрыт Стайлзом.       Во-вторых, сотрудница, которую пробил Дазай по своим личным базам. Одинокая девушка, которая ищет пару в приложениях для знакомств, а в список ее фаворитов попадают исключительно высокие парни латинского происхождения.       Это все было разумно.       Вот только Дазай знал, как настойчиво Чуя избегал Тики.       Говна кусок.       И Аллен тоже, пидор малолетний, который поддакивал и выпроводил их из «Лазарета» с пожеланием хорошей дороги. Чуя планировал подсыпать ему завтра крысиного яда в завтрак.       Вздох Тики прервал ночную тишину, когда он закурил, ежась в своем дорогом пальто дымчато-баклажанного цвета. Чуя был от него в полном восторге, но промолчал вместо того, чтобы осыпать комплиментами за хороший вкус.       Дым сигарет заставлял нервничать.       Тики заметил его легкий стресс и участливо спросил:       — Милый, ты в порядке?       Чуя даже вздрогнул от голоса рядом. Он опустил взгляд вниз, успешно прячась за полями шляпы от внимательного взгляда.       Какого черта вообще?       — Просто еще зависимость не прошла.       В кармане его пальто все еще лежала не опустевшая пачка Голден бата. Чуя сжимал ее пальцами лишь для того, чтобы отвлечься.       — Ты внезапно решил бросить, — спокойно протянул Тики, словно не чувствовал напряженной ауры между ними. — И Дерек растрепал, что вы с Дазаем решили завести ребенка. Здорово.       Чуя остановился.       Тики заметил это лишь спустя пару мгновений. Издал удивленный звук и обернулся, глядя на Чую темными глазами. Ветер трепал крупные кудри, падающие ему на лоб. А свет от фонаря бликовал от золотого колечка в его ухе.       И он был… таким спокойным, словно ничего не случилось.       Чую не удивляло собственное всепрощение, но он всерьез не понимал, почему Тики ведет себя так. Зная, что Чуя простил Дазая за все, что случилось с Алленом.       — Прости меня, — только и смог что выдавить Чуя.       Тики удивленно выронил сигарету изо рта. Попытался поймать руками, обжегся, сматерился и выкинул-таки бычок в ближайшую мусорку. У Чуи это вызвало невольный смешок. Но перестало быть весело, когда Тики вернул ему внимательный взгляд.       — За что ты извиняешься?       За то, что Чуя больной. Глазами нормальных людей.       За то, что Тики никогда не поймет, если узнает всю правду.       Тики вздохнул, не дождавшись ответа, а потом потрепал себя по волосам, глядя в сторону.       — Дазай сказал, что обманул тебя касательно собственных чувств. Мне жаль, милый. Но, раз ты не воспользовался моей жилеткой, значит, твоя яма не так уж и глубока.       И он улыбнулся.       Чуя ошарашенно распахнул глаза, не понимая.       — Он сказал тебе?       — Ну да, — Тики пожал плечами. — Для психопата он удивительно честен.       — Но я…       Чуя оборвал сам себя.       Дазай сказал?       Чтобы что? Поглумиться? Пошутить? Нет, он не стал бы. Чуя в нем не сомневался, но тогда…       — Он хотел нас помирить, — понял Чуя, растирая лицо ладонями в перчатках. — Ахренеть можно.       — Умеет удивлять, да? — рассмеялся Тики и кивком головы указал в сторону дороги, продолжив двигаться.       Чуя поравнялся с ним, только кивая.       — Порой меня это пугает. У Дазая ведь когда-нибудь закончатся адекватные идеи.       Тики расхохотался, глядя довольным взглядом.       — Тогда вы заведете второго ребенка. А потом третьего. Но я почти уверен, что у фантазии Дазая нет предела.       Чуя присоединился к его тихому смеху.       А потом спросил:       — Так ты не злишься?       — Нет, — подумав, ответил Тики, — это все еще только ваше личное дело. Но, милый, я видел вас сейчас. Знаешь, ты выглядишь гораздо счастливее, чем раньше. И я просто рад за тебя. А что касается Дазая… Он может сколько угодно твердить о том, что не влюблен в тебя, но иначе я его помешанность назвать не могу. Ты не видел его. Не видел, как быстро он прибежал, когда понял, что ты на грани смерти из-за моих рук.       Черт. Чуя отвернулся, понимая, что вот-вот просто бросится к нему, чтобы крепко обнять и прижать к себе. Потому что он скучал. И считал, что недостоин такого человека, как Тики. Легко было дружить с Акутагавой, которого разочаровать или сломать еще сильнее просто невозможно. Но Тики был человеком. Простым, не вовлеченным в криминал (спасибо, что Уолкер оставил свои попытки загреметь за решетку после кражи особо крупного). Обычным человеком. Но все равно не отворачивался.       Это Чуя трусил и ходил кругами, чтобы не попадаться на глаза и не оставаться наедине.       — Он потом почувствовал, — в итоге признался Чуя. — Новый террор в Японии. Мы лишились своих сил. Все. Включая Дазая. Он тогда признался, что не любит меня.       Брови у Тики тут же надломились.       Чуя опередил, не давая выплеснуться потоку сочувствия:       — Зато понял, что я ему нравлюсь как человек. Он проникся уважением. И, знаешь, в связке с тем, что я его привлекаю сексуально, и тем, что он на мне помешан… Ну, это и привело к тому, где мы сейчас. — Чуя поднял взгляд на Тики и добавил: — знать, что меня уважают, было приятнее, чем ответные чувства.       — И все-таки… Чем ему мешала стая? — спросил Тики без единой доли раздражения. Просто дружеский интерес и не более.       Чуя прикинул, как ему ответить в этот вопрос — коротко или все же удостоить друга честным ответом. Поэтому, подумав, усмехнулся.       — Доминирование. И власть, — отчеканил он, глядя, как глаза Тики удивленно распахиваются. — В моей жизни есть центр — это я сам. И есть три силы, которые задают мне направление. Первичная и неизбежная — это Арахабаки. Я состою из него, я несу его, я подчиняюсь ему. Я живу, зная, что есть только один исход в нашем с ним взаимодействии. Моя смерть. Вторая сила несгибаема и принята мною по собственной воле.       Тики улыбнулся, догадавшись.       — Твой босс.       — Верно, — улыбнулся Чуя. — Мори Огай. Я сам преклонил перед ним колено и поклялся в верности, поэтому любой его приказ не подлежит оспариванию. Мори умный человек и потрясающий лидер. Со своей стороны он миллионы раз шел мне на уступки и продолжит делать это, потому что я ценнейший из сотрудников. Мне нужно его покровительство, ему — моя преданность. Это взаимовыгодное сотрудничество, где я не предаю, а он со мной мил. Мне не светит три пули в грудь и разбитая о поребрик челюсть, пока я играю на его стороне.       — Третья сила Дазай? — спросил Тики.       Чуя кивнул.       — Естественно. Тоже неизбежность, благодаря его способности и велению моего сердца. Вот мои три кита. Два человека и один Бог, которые мною управляют.       Тики вдруг расхохотался и ответил, поняв суть иронии:       — Четвертый кит бы просто не влез.       Чуя заулыбался тоже.       — Именно. Дерек Хейл — не та власть, которой я готов подчиняться. Пойми, чтобы управлять мной, нужно быть сильнее, умнее или предприимчивее. У Дерека нет ничего из этого. Прости, если оскорбил твоего друга.       Тики пожал плечами.       — Каждый из нас вправе иметь свое мнение на счет, прости за иронию, каждого из нас.       — В моем расписании в самом деле не было места стае и всей этой связи на эсперном уровне.       Более того — Чуя еще и понял, наконец, Дазая, когда тот говорил об излишней мягкости и количестве глупости, которую Чуя совершал, находясь в окружении друзей. И если раньше Дазай принимал меры, устраняя всех, кто позволял Чуе расслабиться, то теперь все приняло иной оборот. Дазай должен был стать теми глазами, что Чуе следовало отрастить на затылке. Он теперь прикрывал Чуе спину, пока тот был мягок и расслаблен в кругу друзей.       Вот, к чему привели их отношения, чувства Дазая и его понимание термина «уважение».       — Но почему Дазай все-таки позволил нам с тобой снова сойтись? — недоуменно протянул Тики, глянув на него.       Чуя улыбнулся.       Ответ ему точно понравится.       — Потому что, если бы не Дазай и Аллен, мы бы с тобой встречались. Знаешь, Дазай умеет оценивать соперников по достоинству. Ты можешь сколько угодно бесить его или раздражать, но он умеет ценить тех, кто способен его обскакать.       Тики замер истуканом, а потом моргнул, когда понял, что Чуя усмехается. Было ли это признанием в симпатии? Несомненно. Она появилась еще два года назад и пусть Тики не делает вид, что это не было взаимным.       Тики выдохнул, фыркнул и потер лицо.       А потом ткнул в Чую пальцем.       — Аллену ни слова.       Чуя рассмеялся.       — Несомненно. Иначе он точно отравит мой кофе.       Тики же остановился и указал на двери морга.       — Кажется, пришли.       И все личные проблемы тут же отошли на второй план, потому что где-то внутри этого неприметного здания мог находиться Алек.       Если сотрудница морга и была удивлена ночному гостю в лице обворожительного португальца, чьи белоснежные зубы контрастно выделялись на фоне смуглой кожи, то забыла все разумные доводы, стоило тому ослепительно улыбнуться.       — Ох, здравствуйте, — выдохнул он, невинно хлопая своими длиннющими темными ресницами. — Простите, растерялся, обомлел от вашей красоты.       Чуя на потолке в углу закатил глаза.       Сотрудница открывала и закрывала рот, пока не пошла румянцем по щекам.       — Я могу вам чем-нибудь помочь? — спросила она севшим голосом.       Казалось, что нельзя быть еще более обаятельным, но Тики справлялся с поставленной задачей. Девушка не то, что на потолок не смотрела, она вообще, кажется, забыла, где находится.       Чуя только фыркнул и бесшумно прошел к двери прямо по потолку, ведущей в подсобные помещения.       Тики начал заливать о том, что он журналист и его пиздец как интересует работа в стенах морга. Это ведь такая интересная тема! А уж сколько красавиц прозябает в компании трупов вместо того, чтобы служить украшением этого туманного города.       Что ж, впрочем, Тики мог пороть какую угодно чушь с его-то харизмой. Чуя только фыркнул и показал ему поднятый вверх большой палец, по стене прошмыгнув в двери. Когда он найдет Алека и, если тот будет жив, Чуя позвонит ему, чтобы увел девушку куда подальше. А пока…       Чуя огляделся в темноте коридора.       А пока ему предстояла встреча с очередной хтонью, которая может доставить ебаную гору проблем.       Он пошел по потолку и дальше, хоть и понимал, что больше ни одной живой души (иронично) здесь не встретит. Теоретические трупы его не пугали, если не собирались вылезать из своих холодильников. Чуя насмотрелся их в достаточном количестве, чтобы относиться как к обыденной части своей жизни.       — Алек, — позвал он, дойдя до холодильников, спрыгивая на пол и оглядываясь.       Могильная тут тишина, конечно.       М-да.       Сюда бы Плисецкого. Точно миллион шуток бы сгенерировал.       — Алек!       Поняв, что ответа не дождется, Чуя дернул один из холодильников, открывая. Только труп, простынка, голые ступни и бирка с именем.       — Прошу прощения за беспокойство, — хмыкнул он.       Нет, так не пойдет. Искать можно до бесконечности. Да и нет гарантии, что Алек был именно здесь. Чуя вздохнул и посмотрел на холодильники повнимательнее.       — Давай, Баки, надо поработать, — протянул он едва слышно.       Тот отозвался шевелением в груди. Чуя охнул от такого проявления присутствия Бога, потому что тот чаще всего спал, усыпленный способностью Дазая. В ответ на мысли Баки отозвался тупой болью в груди.       — Хорош мандеть, — попросил Чуя. — Мы от него все равно никуда не денемся. Смирись.       Шевеление в груди прекратилось, зато аура смерти проявилась перед глазами едва заметной белесой пеленой тумана. Вот так-то лучше. Чуя принялся быстро рыскать глазами по огромному шкафу (нет, серьезно, у него был похожий, он в нем свою обувь, сшитую на заказ, хранил), пока не заметил в одном из холодильных ящиков слабое голубое свечение.       Черт!       — Алек, мать твою! — зашипел Чуя, припадая к полу и хватаясь за ручку, — голубая аура? Серьезно, блять?       Арахабаки внутри гнусно хихикал, судя по щекотке под ребрами. Вот мудак, конечно, зато чувство юмора у него есть.       Он распахнул холодильник и отшатнулся.       Потому что в ответ на него смотрели затянутые смертью глаза. К счастью, не принадлежащие Алеку. Тот лежал не шевелясь, посиневший от холода, в одних трусах, а вот сверху на нем лежал Прета. Уродливое субтильное существо, с неестественно длинными руками и вывалившимся животом, словно тело хтони начало разлагаться. Волосы — сальные, почти выпавшие, свисали над лицом Алека.       Чуя замер, готовясь к атаке.       Прета смотрел на него. И как-то очень медленно, словно показательно, склонился ниже, раскрывая зубастый рот над шеей Алека.       — Блять, нет! — рявкнул Чуя скорее по инерции.       Он уже приготовился схватить полудохлого ублюдка и утяжелить до веса бетонного блока, чтобы даже пошевелиться не мог, как тот послушно отодвинулся.       Простите?       Прета смотрел на Чую.       Чуя — на Прету.       Он удивленно моргнул, не понимая, что происходит.       Прета повторил. От век у него остались, кстати, одни огрызки.       Не может же быть так просто? С другой стороны, чем черт не шутит?       Чуя выставил ладонь и помахал пальчиками.       — Кыш?..       Прета приподнялся и сел в раскрытом ящике, завалившись на Алека. Что ж, уже можно считать, что тот провел ночь с еще одним мужчиной во славу ревности Магнуса?       Чуя повторил настойчивее:       — Давай, мразина, кыш! Кыш-кыш-кыш!       Прета вскинулся и тут же темной тенью растворился в углах морозильника для трупов.       Чуя нервно хохотнул.       — Ебать, первенство за самое быстрое изгнание хтони отходит мне.       Из ящика раздался болезненный стон. Пришлось отложить восхваление себя любимого и броситься к Алеку, чтобы забрать, наконец, из этого стерильного могильника.       «Лазарет», несмотря на закрытие, был полон веселья. Смех раздавался в зале, когда Аллен, поднеся к трясущемуся Алеку чашку горячего чая, протянул:       — Голубая аура?       Плисецкий, сидящий рядом вместе со своим согревающим тепловым полем, разразился хохотом. Впрочем, его примеру последовали и все остальные.       Алек страдальчески закатил глаза и сделал глоток, вовсе не обижаясь на их издевки. Он только кутался посильнее в теплое одеяло, что принес для него Тики. Дерек со смешком потрепал Стайлза по плечу, когда тот положил на полку с трофеями визитку морга с написанным на ней телефоном сотрудницы.       — Знаете, я даже комментировать это не буду, — ответил в итоге Алек. — Лично меня больше смущает, что таксист видел меня в трусах, выбегающим из морга!       Стая разразилась хохотом.       Чуя, откинувшись на грудь Дазая, ввернул:       — Алек, я бы отдал тебе свои ботинки, но у тебя гигантская ласта. Ты бы просто не влез в мои оксфорды.       Алек скривился.       — Потому что у тебя ножка Золушки.       Ал фыркнул и глянул на Дазая:       — Что, даже шутку не ввернешь?       Тот пожал плечами.       — Эти чудесные ножки могут сломать мой позвоночник одним ударом, так что воздержусь.       Чуя довольно оскалился, скатываясь головой к его коленям и довольно глядя снизу в карие глаза. Дазай ответил ему доброй улыбкой.       Тики покачал головой.       — Нет, слушайте, меня пугает, что я могу быть интересен сотрудницам морга. Это угнетает.       — Главное не звони по этому номеру телефона, — ответила Эмили, указывая взглядом на полку с трофеями. — А то вдруг она тебя на свидание позовет. На свою работу.       — Давайте просто выкинем визитку! — предложил Тики.       — Не-не-не, — тут же протараторил, смеясь, Уолкер, — а вдруг нам понадобится еще раз пробраться в морг?       — Мы больше не пойдем! — в один голос звонко ответили Тики и Чуя.       И переглянулись от этого единодушия. Тики тепло подмигнул. Чуя улыбнулся и поймал ладонь Дазая, переплетая с ним пальцы.       Алек принялся рассказывать увлекательную историю о том, как блеванул по дороге, пока Прета тащил его в морг, выкрав через окно в квартире Тики, порождая новый поток шуточек и веселый смех.       Чуя же просто наслаждался нахождением здесь. Он все смотрел на Тики — солнечного и такого близкого, несмотря на все недопонимания. Стая только удивленно посматривала на их переглядывания, словно каждый мог заметить перемены за короткие пару часов их отсутствия.       Тики наконец отвлекся на Аллена и Эмили, пока те устраивали стенд-ап про трусы Лайтвуда.       А Чуя лишь пихнул Дазая локтем в живот. Тот удивленно опустил взгляд.       Чуя шепнул:       — Спасибо.       А потом, словно ничего не случилось, влился в диалог тоже.