Life is C between B and D (choice, birth, death)

***

песня для прослушивания: Stereophonics - Mayby tomorrow 27 февраля 7:54 утра       — Заключенный под номером 301 Дилюк Рагнвиндр — на выход! — до боли знакомый равнодушный голос так неприятно эхом отдается от голых тюремных стен и пустых бесконечных коридоров, заставляя Дилюка все же открыть глаза.       Его собственные веки кажутся ему неподъемными, ноги снова затекли из-за слишком короткой для его роста железной койки со старым пожелтевшим от грязи и времени матрасом, а в голове бесконечный туман из несвязных мыслей среди которого есть лишь одна — весьма четкая и осознанная, что неизменно посещает его день за днем с самого начала его тюремного заключения: как жаль, что и сегодня он не умер. А это значит, что будет еще один бессмысленный день, снова придется давиться отвратительной и безвкусной похлебкой, снова чувствовать как отчаяние комом подступает к горлу и не дает нормально дышать. Затем вновь ощущать, как сердце болезненно сжимается под тяжестью огромного неподьемного груза сожалений о том, чего ему, Дилюку, уже никогда не вернуть, как бы он того не хотел и не старался.       Сколько уже дней, месяцев, а может и лет прошло? Он сбился со счета, хотя на самом деле уже давно расхотел считать. Ему было все равно, сколько времени прошло и сколько еще пройдет. Даже если бы ему дали пожизненное — это бы никак не изменило тот факт, что он потерял самого дорогого и любимого человека. Ему некуда и не за чем было возвращаться. Ему уже не за что было бороться, не для чего желать этой самой свободы. Для него его собственная жизнь оборвалась три года назад и стала бессмысленным бременем, которое ему по воле судьбы все еще приходится нести на своих плечах. Теперь его жизнь — всего лишь череда одинаковых дней и повторяющихся действий обычного заключенного.       Его сокамерники все как один были одержимы днем, когда наконец-то можно будет выйти на волю, так отчаянно жаждали вернуться к прежней жизни и ощутить долгожданную свободу. Кто-то лишь затем, чтобы отомстить, а кто-то для того, чтобы начать все сначала. Дилюку же незачем было начинать, у него все давно уже кончено.       В чем смысл этого мира по ту сторону толстых бетонных стен, если его там никто не ждет?       Ладно, это не совсем так. Людей, которые его все еще помнят и любят, можно было сосчитать по пальцам одной руки. Людей, ради которых он все еще должен жить, снова и снова разлеплять глаза, а затем видеть один и тот же обшарпанный потолок его до ужаса тесной тюремной камеры, подниматься с железной койки, и по новому кругу терпеть все тяготы ежедневного пребывания в холоде, лишенный достаточного количества теплой одежды, утопая раз за разом все больше во всепоглощающем отчаянии и одиночестве. Но даже после всего этого он должен суметь оставаться сильным, чтобы в будущем иметь возможность вновь заботиться, оберегать и защищать тех, кто ему все еще дорог.       Его маленький непоседливый лучик — Кли, вечно задумчивый Альбедо, до которого всегда невозможно дозвониться, когда он так нужен, его лучшая подруга с самого детства — Навия, от которой у него никогда не было никаких секретов, а еще старая добрая мисс Фарузан, управляющая кафе, принадлежащего еще Крепусу, и на глазах которой он вырос. Женщина с легкими морщинками вокруг серых глаз и такой трогательной добродушной улыбкой, воочию видевшая то, как Дилюк впервые стал в одиночку после смерти своего отца вести все дела в старом небольшом серфинг-кафе на пляже, как пытался встать на ноги, как усердно трудился день за днем не покладая рук и в конце концов из нескладного подростка с большими серьезными глазами и вьющимся волосами цвета последних секунд алого заката над горизонтом, превратился в настоящего мужчину, с ровной осанкой, широкими плечами, подтянутой фигурой и без сомнения самую главную гордость покойного Крепуса Рагнвиндра.       Те немногие пару друзей и близких, кто занимал важное место в сердце Дилюка возможно тоже сейчас очень скучают и хотят его снова увидеть живого и счастливого, не через прутья местами поржавевшей решетки тюремного забора, а на свободе, под ярким весенним солнцем, что раньше так любило целовать его в нос и неизменно осыпало лицо еле заметными веснушками. Наверное все эти люди все еще тоскуют по нему, не забывая ни на минуту.       Но тогда почему этого все еще кажется недостаточно? Звучит ужасно эгоистично, но ему недостаточно было бы даже целого огромного мира с 7 миллиардами людей, со всеми его морями, океанами, пушистыми кронами деревьев густых лесов, лазурной синевой предрассветного неба и бесчисленными богатствами, если в нем больше нет всего одного человека. Его человека, что был как тот самый один единственный недостающий кусочек пазла, без которого его жизнь больше никогда уже не будет прежней. Без него он не сможет ощутить вкус и всю полноту жизни и быть по настоящему счастливым. Вот почему он вовсе не желал и совсем не стремился к обретению потерянной свободы.       В любом случае, хотел Дилюк того или нет, время неумолимо отсчитывало минуты, а затем часы и дни, чтобы в один из них и его срок наконец-то пришел. Именно сегодня 27 февраля наступил тот самый день, когда его тюремное заключение было окончено.       Почувствовал ли он в этот момент что-то? Как бы прозаично это ни звучало, но ответ — нет. Дилюку действительно было все равно. Вокруг была лишь череда затхлых лишенных света и жизни коридоров, какие-то лица, которые он в свою очередь даже не запоминал, отвечая на все вопросы на автомате по давно заученной схеме. Короткие сухие фразы, что уже невыносимо въелись под кожу, так часто он их произносил местным угрюмым и безучастным надзирателям за все время своего пребывания здесь.       К обеду по окончанию всей бумажной волокиты ему все же выдали его вещи. На самом деле это были лишь мертвый черный экран его телефона, что уже давно был безнадежно разряжен, ключи от дома, его старые потертые джинсы с помятой клетчатой красной рубашкой, которые привезла ему Навия еще в самый первый и единственный свой визит в тюрьму, и пустой бумажник, в котором вместо наличности все так же осталась одиноко лежать одна единственная фотография. Вот собственно все, что было при нем в тот роковой день.       День, когда от его некогда живой души остался лишь серый пепел, а сердце навсегда, как он теперь думал, потеряло способность что-либо чувствовать. Без прошлого огонька в глазах и легкой беззаботной улыбки, присущей почти всем, кто как и он сам, родился и вырос на ласковом и теплом морском побережье, никогда не зная проблем и тягот шумной жизни современного мегаполиса, Дилюк Рагнвиндр превратился лишь в жалкую тень самого себя.       Подписав последнюю бумажку и собрав в охапку все свои немногочисленные пожитки, Дилюк впервые спустя три года оказался по ту сторону кпп с колючей проволокой. Напоследок его смерил равнодушным взглядом еще один охранник, лениво нажимая на кнопку пульта управления и с лязгом закрывая железные ворота за бывшим заключенным.       Его ожидаемо никто не встречал.       Сделав пару неуверенных шагов вперед Рагнвиндр в первый раз поднял глаза к небу, пытаясь разглядеть маленькие белые облака, мирно плывущие где-то вдалеке. Глаза с непривычки беспощадно щипало от яркого солнечного света, настолько сильно Дилюк привык быть в постоянном полумраке, будучи запертым в камере без каких-либо окон, а только с одной единственной тусклой лампочкой вкрученной в коридоре напротив и освещавшей лишь маленький пятачок бетонного пола под ней.       Теперь же от обилия света, свежего воздуха, количества посторонних звуков и резкой смены обстановки у него кружилась голова. Внутри все также царила апатия ко всему происходящему. Пытаясь собрать разрозненные мысли в единое целое и продумать свои ближайшие действия, Дилюк в рассеянности прикрыл глаза рукой, не прекращая щуриться от солнца, и поглядел себе под ноги на узкую асфальтовую дорогу, что вела к ближайшей автобусной остановке к востоку от корпуса В, в котором его содержали все это время.       Таким образом, эта остановка стала его единственной точкой отсчета, куда он мог бы сейчас направиться, если хочет все же покинуть это богом забытое место и наконец-то спустя три долгих и мучительных года тюремного заключения оказаться в стенах его старого родного дома. Дилюк нервно откинул назад с лица мешающиеся пряди волос, глубоко вдохнул свежий воздух, ощутив при этом, как его легкие впервые могут вобрать в себя что-то кроме огромного скопления пыли, смешанной с облетевшей побелкой. Он в последний раз оглянулся назад на большое серое бетонное здание тюрьмы, резко возвышающееся среди пустынной местности, и наконец-то сделал первый шаг в направлении своей поставленной цели.       В это пока трудно поверить, но если судьба спустя долгое время будет хоть немного благосклонна к нему, то уже к вечеру завтрашнего дня он должен добраться до острова Санта-Каталина близ побережья Калифорнии, а там дальше уже и до своего дома, расположенного в южной его части. И несмотря на безнадежно разряженный телефон, одиноко покоившийся в заднем кармане его джинс, отсутствие навигатора и вообще какого-либо четко продуманного маршрута, Дилюк это обязательно сделает, чего бы ему это ни стоило.