Симфония Аметиста

07.07.1968. Очередная августская ночь принесла с собой суровую грозу. Гром продолжал раздаваться где-то далеко в тёмных облаках, сокрушая всю землю дрожью, а молнии порой освещали комнаты своим белым жутким светом. Дамблдор перелестнул страницу Пророка с сегодняшней датой, мягко качнувшись в своём кресле. Его рука бессознательно потянулась к тарелки с лимонным печеньем, взяла оттуда лакомство и закинула в небольшой рот, прятавшийся в седой бороде. В тоже время маленький молочник сам поднялся в воздух и подлетел к чашке с горячим чаем. Он выплеснул туда белую жидкость, которая образовала на коричневой поверхности необычные клялксы, напоминавшие плавающие в Омуте Памяти воспоминания. Они всё продолжали двигаться и изменять свои формы, то вытягиваясь в длинные языки пламени Феникса, то становясь небольшими волнами на Чёрном Озере, где обитали Русалки. Всё это продолжалось недолго–металлическая ложка разорвала все эти картинки, опустившись в чашку и начав медленно перемешивать чай. Она пару раз стукнула об фарворовую стенку и легла на блюдце. Чашка подлетела к Дамблодору, с некоторым трепетом позволив ему взять себя за тонкую ручку. Профессор сделал небольшой глоток и недовольно поморщился. К чашке подлетела добрая тройка кубиков сахара и прыгнула в горячий чай. Ложка снова слегка перемешала ароматный напиток. Директор сделал глоток, которым в этот раз остался доволен. Он вернулся к чтению газеты, с облегчением и небольшим подозрением не находя в ней каких-либо плохих новостей. Затишье было приятной порой, но чаще всего оно предвещало ужасную бурю, которая уничтожит всё на своём пути. И ожидание этой бури было самым неприятным чувством на планете. Дамблдор прекрасно знал, что вскоре волшебный мир потрясут жуткие события и даже знал, кто станет их причиной. Прошло уже несколько лет с тех пор, как Том Реддл выпустился из Хогвартса и исчез из-под его взора, действуя где-то в мрачных тенях их мира, подобно скользкой ползучей змее. Он наращивал свою силу и собирал сторонников, чтобы ударить в самый неожиданный момент. Вопрос был в том, будет ли Хогвартс готов к этому. Самым важным для директора всегда была безопасность студентов в столь непростое для волшебного мира время. Его тяжёлые размышления грубо прервал звонкий стук по оконному стеклу. На карнзе сидела сова, вызывающае странные ощущения ужаса. Должно быть это было связанно с тем, что несмотря на проливную завесу дождя, она оставалась сухой, благодаря наложенному защитному заклинанию. Её большие жёлто-зелёные глаза с любопытством и некоторым упрёком смотрели на старого волшебника, будто именно он был виноват в том, что эту бедную сову заставили работать в такую непогоду. К лапе птицы был привязан конверт. Профессор сразу заметил печать министерства на грубой желтоватой бумаге и взмахнул рукой. Створка поднялась, позволяя деревянной раме открыться, и сова поспешила влететь в комнату. Она приземлилась прямиком на крупный дубовый стол и смирно ожидала, когда получатель заберёт своё письмо. Дамблдор наклонился к птице и осторожно развязал узелок, высвобождая её от тяжкой ноши. Птица не стала ждать, когда он прочитает письмо, и поспешила выпархнуть обратно в окно, где продолжала свирепствовать буря. Профессор развернул сгиб маленького квадратика и тот моментально стал большим конвертом с яркой сургучной печатью красного цвета. Он вскрыл конверт, достав оттуда белый листок бумаги и стал пробегать по нему голубыми глазами под очками полумесяцами. "Уважаемому профессору Альбусу Дамблдору. Случилось ужасное происшествие и нам срочно нужна ваша помощь. Должно быть вы не поверите в такое совпадение, но помните, как недавно мы с вами в разговоре завели речь о той самой семье? С ними произошло кое-что ужасное, что я не решусь описать на обычном листке бумаги. Сейчас я как раз нахожусь напротив этого дома и никак не могу поверить, что развернувшаяся сцена перед моими глазами реальна. Это больше похоже на страшный сон. Поэтому прошу вас по возможности, как можно быстрее прибыть по данному адресу.                Ваш друг Нобби Лич, Министр Магии." У Дамблодора сразу возникло плохое предчувствие. Он подумал, не совершил ли уже чего-нибудь Том Реддл, о котором были все его мысли. Он свернул письмо и кинул его в сторону спящего на своём гнезде Фокса. Необычайно прекрасная птица приоткрыла один глаз и посмотрела на комочек. Маленькая искра побежала по белой бумаге обращая её в кучку пепла. Профессор же встал со своего кресла, накинул уличный плащ и надел свой любимый колпак. Послышался звук хлопка, и старый волшебник исчез из комнаты. Оказавшись в нужном месте, он сразу почувствовал как лицо и тело под плотной одеждой обдало жаром. В нескольких сотнях километров от Лондона находился старинный фамильный особняк. В нём тихо и незаметно проживали люди, о существовании которых многие и вовсе не знали. Приветливая, скромная и спокойная семья, занимающаяся здесь собственным хозяйством и порой выезжающая в гости к друзьям. Это были ничем непримечательные маглы. И сейчас под тёмным грозовым небом эта трёхэтажная старинная постройка полыхала. Пламя поднималось до самых облаков, яростно пожирая капли дождя, которые обращались в пар. Отряд волшебников из минстерства Магии носились вокруг, пытаясь потушить пожар, но ни одно из их заклинаний не срабатывало. Этот огонь будто обладал собственной волей и не собирался никому подчиняться. Его единственная цель–уничтожить это некогда величественное здание. —Профессор Дамблодор! Как хорошо, что вы пришли. Пухленький мужчина с несколько седыми волосами бежал к нему навстречу, сильно запыхавшись. Его лицо будто потянулось к земле, став мягкой маской, оттого какую усталость принесла эта жаркая ночь. —Добрый вечер, Министр,—вежливо поздоровался профессор.—Что произошло? Он снова посмотрел на яростное пламя, которое отражалось бликами на стёклах его очков. Птица феникс по имени Фокс немедленно появилась над домом. Она недовольно вздрогнула от холодного дождя, но, пересилив себя, принялась за работу. Раздалось прекрасное пение птицы и весь огонь стал понемногу ослабевать и стихать. Вместе с этим и заклинания волшебников стали срабатывать. —Слава Богу, мы никак не могли потушить этот огонь.—с облегчением выдохнул Нобби Лич.—Пожар вспыхнул так внезапно... Какая трагедия. И случилось это как раз в тот момент, когда я собрался покинуть пост министра. Он всё продолжал жаловаться на ситуацию, будто его больше волновало то, сколько проблем она принесёт. Спустя несколько минут большая часть пламени наконец-то была потушена и в практически полностью обвалившееся здание хлынули волшебники министерства. Но и без их проверки было понятно–никто не мог выжить при таких разрушениях. —Это был несчастный случай или чья-то атака?—спросил Дамблдор то, что больше всего его волновало. —Пока неизвестно. Но этот огонь точно был плодом чьего-то волшебства. И это была очень необычная магия. Она будто обладала собственным сознанием. Дамблдор хмуро и печально поглядел на остывающие под дождём обломки особняка, пока в его голове возникали разные предположения причины случившегося. Одно хуже другого. —И кому только понадобилось так жестоко поступать с этими людьми?—тихо произнёс Министр.—Они ведь даже не волшебниками были. Нынешний Министр Магии и сам родился в семье маглов, поэтому испытывал особую слабость к людям, что не могли противостоять невообразимой силе волшебства. Он считал настоящим зверством атаковать их подобным образом. Запертые в огне, без шансов выбраться– мучительная смерть. Профессор Дамблдор же, заметив, что Фокс наконец-то справился со столь непростой работой решил отпустить птицу в тёплый сухой кабинет. Фениксы сильно ослабевали, когда промокали под водой. Но, к его удивлению, Фокс внезапно нырнул вниз в догорающие развалины, будто нашёл там нечто важное. То, что было по его мнению важнее собственного комфорта. —Мы нашли людей!—послышался чей-то крик из развалин. —Кто-то выжил? Нобби Лич ринулся вперёд на голос, а за ним поспешил и Дамблдор, который хотел выяснить, что именно здесь произошло. Ведь он не думал, что этой ночью ему придётся стать свидетелем такой трагедии. Все волшебники прибежали на голос. Каждый из них резко останавливался, бледнея от ужаса и отвращения. Запах жареного мяса ударил всем в нос своим противным ароматом, который исходил от большой чёрной кучи. Обгоревшие до темно-бардовой корки тела переплетались между собой, образуя плотную небольшую кучу. Казалось, что приняв приближающийся конец, они решили обняться и умереть рядом друг с другом. Фокс сидел прямо на искорёженных останках, просовывая голову между обуглившимися конечностями. Увидевшего это Дамблдора осенила шокировавшая даже его догадка. —Там внутри кто-то есть. Уберите тела! Волшебники взмахнули палочками и множество обгоревших тел осторожно поднялись в воздух высвобождая из своей хватки ту драгоценность, которую они защитили. В центре лежало маленькое тельце, испачканое в грязи и спекшейся крови. Фокс подлетел к ребёнку и наклонился над обожённой рукой, пролив на неё несколько своих слёз. Все раны стали быстро затягиваться под воздействием чудодейственных слёз Феникса. —Это ребёнок? Они все защитили его своими телами?—послышались шокированные вздохи. —Вроде бы в семье Оуэн была младшая дочь.—прошептал Нобби Лич.—Быстрее, нужно просмотреть её воспоминания, чтобы выяснить, что случилось. —Министр, это излишнее.—предупредил его Дамблдор.—Давайте дождёмся пока девочка очнётся. Возможно она сама всё расскажет. —Нельзя ждать дольше. Мы должны действовать как можно незаметнее. Вперёд. "Псы" Министра немедленно двинулись вперёд, выставив перед собой палочки для заклинания. Как только они открыли рты, чтобы произнести заклинание, девочка, будто почувствовав опасность, очнулась. Но вместо удивления это дитя издало резкий болезненный вопль. И её голос, подобно звуковой волне, вызвал сильный порыв ветра, который поднял всех волшебников с земли и отбросил на несколько метров. —Это что, стихийная магия?—поразился Министр. Дамблдор в отличии от него волновался по другому поводу. Он видел, как девочка пытается подавить собственную магию. Точно также себя вела и его сестра Ариана, после того случая. Она не хотела пользоваться волшебством, и поэтому оно повернулось внутрь неё, постепенно сводя с ума. И, судя по всем признакам, этот ребёнок страдал от того же недуга. Профессор окружил себя защитными чарами и подошёл поближе. Он внимательно посмотрел на девочку, отметив закрывающие уши руки. Сделав небольшое предположение он достал свою волшебную палочку. —Протего Молис. Вокруг них появился защитный купол, который не давал внешним звукам проникать внутрь. Девочка убрала руки и удивлённо посмотрела на старого волшебника. —Стало тише. От вас исходит приятная мелодия.—прошептала она. Голубые глаза за стёклами удивлённо раксрылись, после чего задумчиво затуманились. —Здравствуй.—мягко поздоровался профессор.—Какая мелодия? —Где мой папа? А братик? И сестра? И Эдвард? Они в порядке? Девочка стала оглядываться по сторонам, в поисках близких. Старый волшебник понимал, что ребёнку точно не стоит видеть те обугленные тела, поэтому он поспешил совершить заклятие: —Обскуро. Чёрная повязка повязалась на глазах девочки, не позволяя ей увидеть весь окружающий ужас. Как она не пыталась снять эту ткань, у неё не выходило. —Не нужно такой юной барышне видеть всё это. Эти слова заставили её остановиться и безвольно опустить руки. —Они все мертвы, да?—спросила младшая дочь семьи Оуэн. И хоть это дитя пыталось выглядеть спокойной и собранной, но голос срывался, а из носа так и норовили потечь сопли. Старый директор немного подумал, как ему ответить на этот вопрос. Должно быть правда сильно ударит по психике этого ребёнка, но врать ему не хотелось. Даже если он боялся, что всё может закончиться также как и с Арианной. Ей нужно было принять случившееся, чтобы не превратиться в Обскура. —Верно. —Они защитили меня, а потом... Я... я слышала их смерть!—расплакалась она. По земле поползли трещины, вызванные очередным выбросом неконтролируемой магии. Но вдруг они остановились, и магия стала втягиваться обратно. —Не делай так. Если продолжишь подавлять волшебство, то станешь Обскуром. Это плохое существо, которое причиняет много вреда окружающим. —Так разве волшебство само по себе не ранит других? —Нет, если научиться его контролировать. Вот сколько тебе лет? Стихийная магия снова продолжила распространяться, создавая новые расщелины на земле. Но теперь этот процесс проходил тихо и незаметно —Мне девять лет, сэр. —Какая маленькая юная леди. Не расскажешь мне о мелодиях, которые ты слышишь? —Очень громко звучат. Ваш купол, сэр сделал тише, но я всё равно слышу эту музыку.  —Понятно. Нужно чтобы врачи осмотрели тебя. —Но если я выйду, сэр, то снова эти звуки причинят мне боль. —Не переживай. Я разберусь с этим. —Меня учили не доверять незнакомцам. —И правильно.—рассмеялся директор и достал из кармана коробку с мармеладками. Он покрутил крышку, и та с хлопающим звуком оторвалась. —Будешь мармелад? —Мне говорили не брать еду у чужих. —Вот как. Я профессор Альбус Дамблдор. Директор школы волшебства Хогвартс. Теперь мы знакомы. Он взял одну конфетку и закинул себе в рот, после чего взял вторую и протянул девочке. —Теперь вы ещё более подозрительный. Почему-то мармелад звучит как колыбельная. Сестра часто пела такую. Девочка потянулась вперёд и открыла рот, куда немедленно положили конфету. Она быстро прожевала её, и вдруг рухнула на землю, крепко заснув. —Даже такое слабое усыпляющее заклинание услышала?—пробормотал Дамблдор, задумчиво смотря на ребёнка. Барьер вокруг них исчез, и Министр Магии поспешил подойти к директору. —Это правда, Альбус? Эта девочка волшебница? Это первый волшебник в семье Оуэн за тысячу лет! Они же все сквибы! —Возможно всё куда сложнее, Министр. Был отдан приказ немедленно перевезти девочку в больницу Святого Мунго. В тоже время все следы этого инцидента были стёрты и скрыты от окружающих. Подобное могло сильно ударить по репутации Министерства. Нынешний Министр Магии, не хотел такое пятно в своём деле как раз перед тем, как он собирался подать в отставку. —"Аметиа Оуэн. 9 лет. О её жизни в семье известно мало. Часто болела, поэтому отец и остальная семья гиперопекали её, не позволяя слишком много гулять и общаться со сверстниками. Получила психологическую травму в следствии несчастного случая. На все вопросы о произошедшем отказывается отвечать и проявляет признаки панической атаки. Физических травм нет. Зафиксирована первая стадия зарождения Обскура." Дамблдор отложил в сторону медкарту и посмотрел на молодого врача. Тот повёл его следом за собой, объясняя ситуацию. —Как вы и просили, мы поместили девочку в комнату с сильной звукоизоляцией. Но даже это не может полностью помочь ей. Она слышит не только волшебство, но и другие вещи. Может быть это проклятье? —Вы когда-нибудь слышали о ведических Риши? —Это из мифологии маглов? —Верно. Считалось, что эти люди смогли увидеть некие законы мира, которые потом записали. Как они их увидели, никто не знает. Но что, если можно не только видеть суть мира, но и слышать? —Я не понимаю, о чём вы говорите, Сэр.—в недоумении сказал врач, остановившись напротив толстой белой двери. —Ничего. Можно я поговорю с этой девочкой наедине?—улыбнулся профессор Дамблдор, своей слегка хитрой улыбкой. Врач молча кивнул и открыл дверь. Комната, обитая белым материалом для большей шумоизоляции и несколько защитных заклинаний не позволяли внешним звукам проникать сюда. Девочка сидела на своей кровати уставившись в одну точку, думая о чём-то безнадёжно печальном. Она обхватила свои колени руками и покачивалась назад и вперёд, пытаясь подавить бурлящие внутри эмоции. —Добрый день, профессор Альбус Дамблдор. —Как ты поняла, что это я? Услышала? Она утвердительно кивнула. Старый мудрый волшебник присел рядом с Аметией, но та даже не бросила взгляд в его сторону. —Тебя ведь зовут Аметиа? Прямо как Аметист. —Ага. Мама так назвала. Она сказала, что у меня глаза как драгоценные аметисты. —Похоже она тебя любила. Девочка скривилась от нахлынувших на глаза слёз. Она поспешила вытереть их и принять наиграно серьёзный вид. —Вам что-то нужно от меня? Я ничего не могу рассказать о случившемся, поэтому... —Нет. Дамблдор вновь достал из карманов металлическую коробку, но теперь открыв её, обнаружилось множество видов печенья. —В этот раз ваши печенья довольно громкие!—пропищала девочка, закрывая свои уши. —Сможешь сказать, какие заклинания я на них наложил? Аметия даже не стала смотреть на коробку. Она наоборот, закрыла глаза, чтобы сосредоточиться на том, что она слышит. —Одна очень громкая. Звук взрыва. Уберите её сэр, иначе другие не расслышать. —Нет, постарайся. Девочка бросила на него печальный взгляд заплаканных аметистовых глаз и недовольно надула губы. Но затем снова посмотрела на коробку. —Треск льда, а ещё снова колыбельная. Остальные звуки я не понимаю. —Можешь сказать сколько их? —Хм, шесть. —Верно. Дамблдор с довольной улыбкой закрыл коробку и убрал её к себе в плащ, после чего ласково обратился к девочке. —Ты всегда слышала волшебство? —Раньше временами были тихие звучания, но я всегда думала, что просто навоображала. А вчера будто весь мир решил сразу в уши влезть. Я странная, да? —Не больше чем я. Ты–волшебница. —Волшебница? Но в моей семье не рождаются волшебники. Все это знают. —Тебе должны были рассказать, что когда-то давно в роду Оуэн были волшебники. И это были великие волшебники. —Поэтому я слышу столько звуков? Тогда мне не нужно волшебство. Оно плохое. Заберите его. Директор с ностальгичной тоской посмотрел на маленькую золотисто-русую как зрелые колосья пшеницы голову. У Арианы была такая же маленькая голова и такой же печальный и пустой взгляд. Она ненавидела свою магию, и в этом дитя зарождалась такая же ненависть. А она ведь обладала небывалом талантом. —Волшебство будет таким, каким его захочет создать волшебник. Директор достал свою палочку и взмахнул ей. Коробка с печеньем вылетела из его кармана и открылась. Каждая из печенек внезапно полетела по воздуху, обращаясь в маленьких жёлтых птенцов, которые стали пытаться перекричать друг друга звонким писком. Аметиа закрыла уши руками, защищаясь от звука магии, но всё равно с восторгом смотрела на маленьких птичек. —Здорово.—прошептала она. —Если поедешь в Хогвартс, то там тебя научат управлять своей магией. Там ты найдёшь друзей, и возможно замок станет тебе новым домом. Правда мы принимаем детей с одиннадцати лет, так что придётся пару лет подождать. —Мне придётся остаться здесь на два года?—испугалась девочка. —Нет, не придётся.—успокоил её профессор.—Я за тобой присмотрю. Если ты этого конечно захочешь? Он встал с кровати и медленно пошёл к двери, будто бы ждал, когда девочка сделает свой выбор. Она посмотрела на него, а потом на летающих по палате птичек, которые постепенно исчезали, обращаясь лепестками цветов. Немного нахмурилась, будто серьёзно размышляла о предлагающемся ей выборе. Увидев, что старый директор уже рядом с дверью, она спрыгнул с кровати и бросилась за ним. —Постойте. Помогите мне.