На всё воля создателя

      Раз в столетие жители здешних мест проводили особый обряд подношения. Верховные ведьмы ковена выбирали четырех девушек и пять юношей для подношения особому существу, что жил в самом сердце Харакского леса. Почти никто не видел, как выглядело это существо, ведь жило оно по ту сторону мира живых. Раз в столетие существо даровало силу всем ведьмам леса, а взамен забирало кого-то из представленных подношений.       Руководил обрядом хранитель леса - самый сильный маг и посредник между ведьмами и тем самым существом, что звался создателем мира.       Для обряда выбирались самые красивые наследники кланов. Но не только красота должна была быть в них, но и сила. Только наследники, обладающие силой, могли подойти для обряда, ведь создателю нужен был приемник, который затем перенял бы его силу, вот только... Тот, кого выбирало существо, больше никогда не возвращался. И всё же быть избранным означало славу и почёт для всего клана наследника или наследницы. Поэтому молодые люди шли на этот обряд с честью, мечтая, чтобы их выбрали.       В этот раз для обряда были выбраны представители самых именитых ведьминых кланов: 1) Сокджин и Тэхён из клана Ким. 2) Соён из клана Лим. 3) Джихё и Лиён из клана Шин. 4) Чимин из клана Пак. 5) Миин из клана Со. 6) Юнги из клана Мин. 7) Хосок из клана Чон.       Клан Чон в тот год, как и клан Ким, имел двух наследников, но Чонгук, был слишком юн, да и состав был укомплектован и без него. Всё равно ставку делали на представителя клана Мин. Ведьмы ковена были уверены: в этом году заберут именно представителя семьи Мин, ведь он обладал не только красотой и силой, но и кровью первых ведьм. Идеальный вариант для создателя.       Девушек и юношей готовили на протяжении нескольких лет. Внушали им, как почётно быть избранными и что даже если их не выберут, это лишь значит, что создатель готовит для них иную судьбу и что в ковене они нужнее.       Изо дня в день они тренировались, дабы на обряде продемонстрировать свои способности в полной мере.       У каждого юноши и девушки был свой особый дар.       Хосок владел магией огня. В его руках пламя танцевало словно зачарованное, костёр разгорался до невиданных размеров, а по мановению пальца любой объект мог вспыхнуть и сгореть дотла.       Юнги обладал сильнейшим даром предвидения. Он точно знал, кого и какая ждала судьба, что скрывалось за поворотом и буквально видел насквозь нити событий, что плели полотно мироздания. Конечно всё это было по средствам видений, но верховные ведьмы верили: ещё немного практики и Юнги сможет одним взглядом определять судьбу каждого начиная от рождения и заканчивая днём смерти.       Миин из клана Со владела телекинезом. Это был очень полезный навык особенно в битвах за территории, в которые ведьмы Харакского леса то и дело вступали. И она умела не только перемещать предметы, но и при особой концентрации даже немного менять их облик.       Чимин тоже владел магией стихий. Он мог с лёгкостью управлять воздухом. В ярости он создавал огромные торнадо и смерчи, в страхе создавал мощнейший воздушный барьер, через который не могла проникнуть никакая другая магия. Правда, все эти приёмы отнимали у юноши довольно много жизненной энергии, но старейшины верили, что это лишь дело практики.       Джихё и Лиён, как и все их предки в клане Шин, обладали магией подавления воли. Им не составляло труда заставить кого-то сделать то, что им хочется, даже верховные ведьмы не всегда могли блокировать их чары.       Лим Соён была искусной ведьмой трансфигурации. Она могла принимать облик любого живого существа, которое только видела или о котором имела хоть какое-то представление. От муравья до огромного бурого медведя. Одного взгляда на существо было достаточно, чтобы скопировать на себя его образ. В тайне Соён мечтала встретиться с создателем и... Скопировать его образ. Разумеется, этой мечтой она ни с кем не делилась, иначе её тут же бы изгнали из клана, а то и того хуже...       Сокджин и Тэхён хоть и были из одного клана, но владели разными способностями.       Тэхёну была подвластна вода. Он мог не только управлять водоёмами уже существующими, но и создавать их сам, а также призывать воду из-под земли, создавая водные вихри и накрывая волнами целые поселения.       От Сокджина тоже ждали подобных навыков, но он унаследовал другую способность - эмпатию.       При чём его эмпатичные способности были настолько сильны, что он мог не просто понимать и перенимать на себя чувства любого существа, но и менять их. Он мог заставить плачущего ребёнка смеяться одним лишь прикосновением руки, он мог смягчить боль утраты вдове и вновь подарить смысл жизни самоубийце. И всё же, по мнению высших ведьм, это были не самые сильные навыки, но у другого претендента - Чонгука они пока и вовсе не появились в силу юного возраста.       Однако, несмотря на прогнозы старейшин, Сокджин всё же надеялся стать избранным. Во-первых, потому что ему, как и всем, хотелось исполнить этот величайший долг перед ковеном, а во-вторых, потому что ему не хотелось, чтобы Тэхён был вынужден покидать семью. Он был довольно ранимым юношей, Сокджин как никто это чувствовал, и разлука с семьёй пусть и для великого дела стала бы для него слишком сильным ударом.       Близился день ритуала.       Все были на нервах, особенно родители наследников. Кто-то всё чаще давал наставления, кто-то молился создателю, чтобы именно его дитя взяли в приемники, а кто-то... Вопреки законам ковена слёзно молился об обратном.       Чем ближе был день обряда, тем больше вокруг избранных шептались. Кто-то делал своеобразные ставки; кто-то посмеивался их наивности, ведь их выбрали как свиней на убой, а они радуются. Перешёптывались и сами избранные. Кто-то был уверен, что создатель выберет именно его или её, кто-то говорил, что вообще-то не очень хотел быть избранным, но семья настояла. И только Юнги не участвовал в этих разговорах.       Перед самим ритуалом к Юнги подошёл Хосок. Они довольно близко общались, хотя, откровенно говоря, оба испытывали к друг другу нечто большее чем просто дружеская симпатия.       – Как думаешь, кого выберут? – спросил совсем тихо Чон, поглядывая в сторону других претендентов.       Мин тяжело вздохнул и также тихо ответил:       – Мне нет смысла гадать, я и так знаю кто это будет.       – Правда? – Хосок удивлённо распахнул глаза, сразу же переводя взгляд на Юнги. – А почему ты никому не сказал?       – Потому что им не понравится этот выбор, – Мин иронично хмыкнул. – Всем не понравится. Но оно захочет только его. Не знаю почему, но оно даже не будет колебаться. Этот обряд будет не таким как раньше.       Хосок, практически не дыша, слушал своего собеседника. Мин всегда говорил какими-то загадками, видимо, сказывался его дар, но Чону всегда удавалось безошибочно интерпретировать его слова за исключением сегодняшнего дня.       – А каким он будет? Создатель возьмёт нескольких или что?       Юнги перевёл взгляд на Хосока.       – В этот раз никто не умрёт.       К полуночи все приготовления были завершены. Юноши и девушки, облачённые в белые одеяния, стояли под многовековым дубом, который был центром Харакского леса, а вокруг них кольцом собрались верховные ведьмы ковена - могущественные и старейшие из ныне живущих.       – Сегодня знаменательный день для всех нас! – начала громогласно верховная старейшина Мин Сухён. – Эти юноши и девушки лучшие из нас! Они переняли силы наших предков и красоту веков, они наше наследие, которое мы с гордостью даруем нашему создателю. Взамен мы просим лишь крупицу его силы, лишь немного магии для будущих поколений и для защиты нашего ковена. Мы слуги нашего создателя, нашего покровителя... Мы ничто без его силы, мы как никто понимаем это и принимаем. Именно поэтому раз в столетие мы отдаём долг. Священный долг, который мы отдаём с честью и радостью. Прими же этот скромный дар, о, великий из сильнейших!       Хранитель леса, появившийся будто из ниоткуда, встал рядом с верховной старейшиной, держа в правой руке огромный посох, на конце которого мерцал какой-то странный камень. Искрился он ярко-синим светом и будто старался поглотить всё, до чего только мог дотянуться его свет.       Лица хранителя было не разглядеть. Всё лицо закрывал капюшон, который был таким же угольно-чёрным, как и балахон, в который был облачён хранитель.       В Харакском лесу ходили слухи, что хранитель настолько безобразно выглядит, что может появляться на людях лишь в таком виде. Поговаривали и что он был когда-то простым человеком, над которым надругались ведьмы соседнего ковена, из леса Сараксан. Приползший умирать в лес Харакс человек был на волоске от смерти, и сам создатель спас его. И не просто залечил раны, а даровал ему силу, какой свет не видывал, и наказал ему охранять Харакский лес и его ковен от невзгод, да за обрядами следить, дабы ведьмы не забывали отдавать дань за благосклонность к ним создателя. Сколько лет прошло с тех событий неизвестно, да только хранителя помнили не только верховные ведьмы, но и те, кто был до них, и те, кто были ещё раньше. Словом, стоял он у истоков создания ритуала, а начались они ещё во времена первой магической битвы, года которой ныне живущие уже и не помнят.       Все стояли в ожидании, но ничего не происходило. Старейшины занервничали, ведь обычно ритуал проходил быстро - создатель указывал на избранного каким-то знаком, а хранитель затем уводил его в лес. Но в этот раз молчание затянулось.       – Никто не приглянулся создателю? – совсем робко поинтересовалась одна из старейшин.       – Он думает, – хладным тоном ответил хранитель, так и не поднимая головы.       Юноши и девушки стали нервно оглядываться и заламывать пальцы. Все кроме Юнги, который, как и сказал Хосоку ранее, уже знал, чем всё закончиться.       В какой-то момент хранитель леса сделал несколько шагов в сторону избранных и будто осмотрел каждого из них с особым вниманием. Его взгляд остановился на Сокджине, и синее пламя в его посохе загорелось ещё ярче.       – Его, – также холодно, как и прежде, заявил хранитель, а после просто исчез, как и Сокджин, будто их и не было.       В лесу начался переполох. Старейшины в полный голос начали спорить: почему создатель выбрал Сокджина, а не Юнги как они предполагали. Не совершил ли создатель ошибку? И что будет с их ковеном, если Сокджин не оправдает его ожиданий?       И пока другие избранные рыдали или радовались такому исходу, верховная ведьма призвала всех к тишине.       – Выбор создателя - закон. Не нам его критиковать. И не нам за него ручаться. Ритуал проведён, а выбор сделан. Всем пора расходиться. Завтра создатель или пошлёт нам сил, или наказание. Утро покажет.

***

      Сокджин не сразу понял, что оказался в совершенно незнакомом ему месте. Вокруг был всё такой же лес, как и тот в котором он провёл всю свою жизнь, но будто совершенно другой. А гнетущая атмосфера вокруг словно говорила, что за каждым деревом его подстерегает опасность. Ему говорили, что выбранный станет приемником создателя, вот только сейчас он стоял посреди леса совершенно один, и даже хранителя не было рядом.       Юноша на пробу позвал создателя, но ответа не последовало. Вокруг не было ни души.       Босой и в одном лишь белом одеянии Сокджин решил пройтись вдоль тропинки, надеясь найти хоть кого-то. Шёл он час, два, три... Но никто не попадался ему на пути. Когда же силы покинули его, а ноги стали заплетаться, юноша осел на землю и прислонившись к ближайшему дереву, решил отдышаться и хоть немного перевести дух.       Не заметил юноша, как заснул прямо там, под деревом. И снился ему странного вида сон, как оказался он в поселении, где было много различных существ: тролли, оборотни, эльфы и маги, ведьмы и дриады, а вокруг царил мир и покой. А сам Сокджин гулял меж высоких сосен, смеялся и улыбался. Существа вокруг звали его своим королём, да только хохотал пуще прежнего он над этим прозвищем и всё оборачивался на своего спутника... В черных-угольных одеждах...       – Устал? – вывел Сокджина из оков сна тяжёлый и низкий голос хранителя, который появился перед ним также неожиданно, как и сначала исчез.       – Где создатель? – первое, что спросил Сокджин, стараясь поскорее прийти в себя ото сна и попутно поднимаясь на ноги. Хранитель на его вопрос лишь тяжело вздохнул и подал руку, помогая подняться с земли. – Что это за место?       – Междумирье. Пространство между нижним и верхним миром. Старейшины не рассказывали тебе?       Сокджин отрицательно покачал головой. Такое название он слышал впервые.       Хранитель слегка помотал головой, всё ещё не раскрывая капюшон.       – Хотя они, наверное, уже и не помнят, что оно есть. Идём.       Они шли через лесную чащу и будто бы уходили в самую её глубь, где вопреки здравому смыслу, всё вокруг не темнело, а светлело.       – Где создатель? Почему он не пришёл за мной? – вновь задал интересующий его вопрос Сокджин. Но хранитель не ответил.       Шли они долго, покуда ноги юноши вновь не начали саднить от усталости. И стоило ему только подумать о том, чтобы попросить хранителя хотя бы о кратковременном отдыхе, как пред его очами предстала милого вида избушка.       – Сюда, – привычным своим тоном скомандовал хранитель, открывая перед избранным юношей дверь.       В той избушке не было ничего необычного: камин у центральной стены, большая кровать в самом углу, несколько шкафов и ящиков, стол у окна и стул. Сокджину не составило труда предположить, что то был дом самого хранителя.       – Где создатель? – в очередной раз спросил юноша.       Хранитель вздохнул ещё тяжелее чем прежде, а после скинул наконец с лица капюшон.       – Что ты заладил, как зачарованный: где создатель, где создатель? Нет никакого создателя и не было никогда.       Глаза Сокджина сощурились в неверии. Может, то была неудачная шутка? А может, проверка какая? Однако ни к тому, ни к другому Сокджин был явно не готов.       – Тогда зачем я здесь? Создатель выбрал меня. Я должен исполнить долг избранного, защитить ковен и стать приемником нашего создателя. Где он?       Хранитель, что хоть и опустил капюшон, но всё же стоял к юноше спиной, что-то упорно ища в одном из ящиков, неподалёку от стола, вдруг обернулся и пристально посмотрел в глаза избранного.       – Это я тебя выбрал. А здесь ты потому, что я не хочу, чтобы они сделали с тобой тоже, что делали с другими. Твой ковен не нуждается в силе и никогда в ней не нуждался, уж поверь мне. Единственный кому тут нужна защита, это ты сам.       Всё сказанное хранителем казалось не более, чем бредом сумасшедшего, однако Сокджина сейчас волновало совсем не это. Его весьма волновало лицо хранителя, которое не только не было обезображенным, как то рассказывали всякие ведьмы, оно было воистину красивым без единого изъяна, а глаза и вовсе влекли к себе словно два магнита.       – Я...       Хранитель напротив хмыкнул, понимая реакцию юного мага.       – Вопреки слухам, я не монстр, получивший высшую благодать создателя. И никогда им не был. И создателя этого тоже никогда не было. Это всё лишь выдумки вашего ковена. Толпой проще управлять, если им есть, во что верить. Обряд этот, к слову, тоже придумал ковен.       Повернувшись обратно к ящикам, хранитель снова стал что-то упорно искать в них, оставляя Сокджина в полном недоумении.       Как это нет никакого создателя?..       – А ты тогда тоже не хранитель получается? Тогда кто ты? И если всё так, как ты говоришь, почему каждое столетие ты помогаешь с этим обрядом?       Достав из одного ящика чашки, а из другого какое-то печенье, хранитель поставил всё на стол, всё же возвращая взгляд на своего гостя.       – Нет, то, что я хранитель – это правда. Точнее и правда, и нет.       – Как это понимать?       – Присядь – хранитель указал жестом на стул. – Я сейчас вскипячу чай и всё тебе расскажу. История будет долгой, а правда шокирующей, но... Чтобы освоиться здесь, тебе придётся принять её. Кстати, тебе необязательно звать меня всё время хранителем. У меня ведь и имя есть. Намджун. Ким Намджун.

***

      Когда-то давно мир был единым целым.       Ведьмы жили в нём по соседству с людьми, феями и эльфами, дриадами и кентаврами, русалками и великанами и множеством других магических существ, да только случился великий потоп.       Поговаривали, мол, это был гнев богов, которые не хотели, чтобы в мире царила настолько идеальная гармония. Но то были лишь слухи. Причина потопа была никому неизвестна.       Да только разделил потоп земли на четыре континента.       На первом остались все морские существа, и был он почти весь покрыт водой, так как больше всех пострадал от потопа.       На втором поселились великаны, тролли и кентавры, да только вымерли почти все быстро, ведь на том континенте остались лишь горы и скалы, а еды почти не было.       Третий был покрыт песками и страдал от пыльных бурь. На нём остался людской род и некоторые феи.       А вот четвертый, что был дальше всех и меньше всего пострадал от потопа, представлял собой огромные лесные пространства, и населяли его ведьмы, дриады и эльфы.       В том потопе многие потеряли не только свои дома и родных, но и потеряли свои добрые души. Те, кто остался в невыгодных условиях, пытались всеми силами перебраться на лесной континент, а те, кто, наоборот, остались там не очень-то и ждали новых соседей.       Ведьмы были первыми, кто развязал войну. Они не хотели, чтобы кто-то ещё жил в их лесах. Страх смерти сковал их души сильнее самых крепких цепей. Они боялись, что им самим может не хватить еды и мест для жилья, ведь род ведьм был далеко не маленьким. Поэтому, воспользовавшись своей магией, они создали щит, дабы не пускать никого с других континентов к себе. Но и этого им показалось мало. Страх засел в них слишком глубоко. Они обозлились не только на жителей, отделённых от них, но и на своих ни в чём неповинных соседей. Сначала они расправились с эльфами, затем сделали из дриад своих рабов... Но и этого им показалось мало. Тогда они стали воевать друг с другом.       Итогом войны стало разделение четвертого континента на несколько громадных лесов, каждый из которых принадлежал лишь одному ковену.       Харакский лес и его ковен оказался самым могущественным и самым погрязшим в собственных страхах. Им казалось, что, даже существуя вот так, кто-то однажды может возжелать иной жизни и поднимет бунт. Тогда они создали легенду о верховном существе, от которого старейшины получают силу и которое непременно должно забирать юношей или девушек хотя бы раз в столетие, чтобы их ковен помнил, как ценно то, что они имеют.       – Я был одним из предков основателей этого мира. Но после потопа, а затем и войны, мои силы поубавились, как и у всех, кто выжил. Те, кто не хотел участвовать в войне, перебрались сюда, в междумирье. Это единственное наследие, которое оставили нам основатели. Безопасное место, в котором можно укрыться на случай беды. Где могли укрыться их прямые потомки, – периодически отпивая ароматный чай из своей чашки, рассказывал историю сотворения мира Сокджину Намджун.       – Но почему ты не остановил эту войну? Ты ведь самый могущественный маг, ты предок самих основателей, так почему же ты...       – Это бы ничего не изменило. Тот потоп поселил во всех страх. Те, кто смогли справиться с ним перебрались сюда и продолжают перебираться, а те, кто не смог... Изменились настолько, что просто больше не смогли бы жить иначе. Мир изменился. А я не могу повлиять на всё, что в нём твориться. Есть вещи неподвластные даже самим создателям не то, что их потомкам.       Сокджин пока ещё не совсем понимал хода мыслей Намджуна, но раз он говорил так, значит в этом была как минимум какая-то доля истины.       – А обряды? Почему ты помогаешь им?       – Я не помогал, я лишь присутствовал. На самом деле, ваши старейшины сами всё делали. Я нужен был для отвода глаз и создания видимости, что выбор делает создатель. Они сами выкачивали силы из выбранного юноши или девушки и распределяли их по всем старейшинам. А я забирал душу избранного и отправлял сюда, позволяя ей переродиться здесь, в междумирье. Но в этот раз кое-что пошло не по плану...       Сокджин замер. Души? Это значит, что он...       – Так я умер? А здесь сейчас переродилась моя душа?       Намджун тихо засмеялся и помотал головой.       – Нет. Всё пошло не по плану, потому что я просто выкрал тебя. Они хотели, чтобы я указал на юношу-провидца, они хотели его силу. А я увидел тебя, и... Просто не смог ничего с собой поделать. Это было какое-то наваждение, но меня манило к тебе, и я не смог поступить иначе. Но они будут недовольны, хотя... Когда-то же нужно было разорвать этот порочный круг. Правда, вряд ли их что-то остановит. Они ведь могут провести обряд снова. Силу же они не получили. Но я думаю, я смогу решить этот вопрос.       Сокджин задумчиво посмотрел в чашку с чаем и всё ещё не мог понять главного.       – Если основатели не хотели такой судьбы для мира, то почему они ничего не исправили? И почему нельзя просто взять и отобрать власть у ковенов?       Намджун потупил взгляд и как-то задумчиво ответил.       – Основатели тоже смертны. Из ныне живущих предков, остался только я. Но у меня, по правде говоря, не хватает духу, сломать всю эту систему в одиночку, ведь благодаря ей, какой-никакой мир всё же установился. Но кто знает, может... Один избранный, которого волей сердца, я не смог оставить в том мире, поможет мне? - Переведя взгляд на Сокджина, Намджун затаил дыхание.       До Сокджина не сразу дошёл смысл сказанных слов, но он от чего-то сразу же улыбнулся, а после решительно кивнул.       – Сочту за честь.

***

      В междумирье всё оказалось куда лучше, чем успел себе напридумывать Сокджин.       Там жили разные существа в гармонии и мире, как тот, про который ему рассказывал Намджун, как в том мире, что был до потопа. Дриады танцевали под кронами деревьев, русалки плескались в море, а эльфы помогали ведьмам строить дома для новых жильцов, которые, вопреки ведьминым ковенам, периодически прибывали в междумирье.       Сокджину нравился мир, который он видел, однако тот факт, что его семья осталась по ту сторону, его всё же расстраивал.       Намджун, который прогуливался с ним по междумирью, не мог не заметить перемену в его лице.       – Тебя что-то тревожит? Не бойся, раньше все жили вместе. Тебе не стоит этого пугаться. Но если тебе будет легче в обществе своих, я могу попросить кого-то из ведьм приютить тебя, если ты...       Но Сокджин сразу же замотал головой и как-то инстинктивно схватился за руку Намджуна, чем вогнал его в краску.       – Нет, дело не в этом. Я переживаю за свою семью... Им не навредят?       Намджун тепло улыбнулся ему, взяв за руку.       – Им ничего не угрожает. За всё время, что я живу, ведьмы ещё никогда не вредили семьям избранных.       Но Сокджин не унимался.       – Но ведь раньше они получали силы, а теперь нет. Вдруг они захотят забрать моего брата?       Не успел Намджун ответить, как в разговор вклинилась одна из ведьм.       – Не переживай, Сокджин. Ковен получит свои силы. Мы оставили для них в Харакском лесу парочку артефактов. Так что обмен состоялся. Ты важнее, чем старые обломки магических камней.       Похлопав юношу по плечу, ведьма поспешила в другую сторону.       Намджун тихо посмеялся, но утвердительно кивнул.       – Она сказала правду, так что не волнуйся. Твоя семья будет в безопасности. К тому же, я всё ещё слежу за тем, что происходит по ту сторону. И помнишь о нашем разговоре? Если ты мне поможешь, может, совсем скоро весь мир измениться...       После их разговора, пришло время Сокджину обустроить в новом жилище. Но вопреки мнению Намджуна, Сокджин захотел жить не с ведьмами, а с ним. Ведь по словам самого Сокджина. Намджун был единственным близким ему человеком в этом новом для него мире.       Шли дни, летели месяцы, а после сменялись и годы...       Сокджин продолжал жить с Намджуном в междумирье, помогая ему небольшими шагами двигаться в светлое будущее. Именно Сокджин предложил отправлять поисковые группы во внешний мир чаще, чтобы все желающие, в ком ещё осталось сострадание и свет, могли перебраться в междумирье. И именно Сокджин помогал им развеять страхи и адаптироваться в новом мире, его дар эмпатии оказался в этом как нельзя кстати. Намджун же был занят другими делами и в один из дней он и вовсе привёл в междумирье не только семью Сокджина, которая после его исчезновения будто прозрела, но и почти все семьи других избранных.       Радости Сокджина не было предела. За годы нахождения в междумирье юноша уже даже смирился с жизнью без семьи, и лишь знания о том, что они в безопасности, дарили ему желанный покой.       Намджун же просто не мог оставить всё как есть. Не после того, как Сокджин доверился ему. Поэтому почти сразу же стал разрабатывать план по вызволению его семьи из того мира.       Тем же вечером Юнги подошёл к Сокджину как-то странно улыбаясь.       – А я ведь знал, что так будет. Что он украдёт тебя. Я знал, что всё станет иначе и что мир меняется. После того как ты пропал, начался переполох. Многие из старейшин были в бешенстве и тогда же у большинства начали закрадываться первые сомнения во всём ритуале. Но я уже знал - однажды, нас заберут. Тех, кто ещё способен жить в новом мире, без вражды.       Сокджин, хоть и не был особо близок с ним, почти сразу же обнял Юнги, поддаваясь внезапному порыву.       – Я так рад, что вы здесь. Так рад что вы все живы и здоровы... Но, если ты знал, почему не сказал?       И тогда Юнги сказал почти тоже самое, что когда-то сказал ему Намджун:       – Даже если бы я сказал, это ничего бы не изменило. Есть нечто, что неподвластно даже создателям. Знания - это сила, но не настолько могущественная, чтобы изменить мир, пока он сам не захочет меняться. Хотя кое-что я тебе всё же расскажу... – переведя взгляд на Намджуна, Юнги чуть прищурился и понизил голос до шёпота. – У вас с Намджуном особая связь. Он выбрал тебя не случайно. Так было заложено судьбой. Но он никогда не признается тебе, что любит, пока ты не сделаешь первый шаг. Потому что сейчас самый большой его страх - это вновь вернуться к жизни, в которой нет тебя. Поэтому иди к нему, ты ему нужен.       И Сокджин, словно зачарованный, пошёл в сторону Намджуна, который стоял чуть поодаль, оперевшись на ствол одного из деревьев, и с лёгкой улыбкой на губах наблюдал за счастливым праздником у костра.       Однако, заметив Сокджина, Намджун сразу же выпрямился и немного покраснел.       – Ты... Рад, что воссоединился с семьёй? Я видел, как твой брат плакал, когда увидел тебя после прибытия... Рад, что смог помочь осуществиться вашей встрече, спустя столько лет... – голос Намджуна был немного хриплым, а щёки то и дело пылали жаром. Перед Сокджином он всегда испытывал жуткое чувство неловкости.       – Спасибо тебе за всё, Намджун. И за сегодня, и за то, что помогал мне всё то время, и особенно за то, что тогда выкрал меня, вопреки сложившимся традициям. Я всю жизнь буду благодарен тебе.       Намджун опустил взгляд и как-то рефлекторно ответил, даже не подумав:       – Только благодарен? – и лишь после осознания сказанного, хранитель поднял округлившиеся очи на ведьму, краснея ещё сильнее. – Я не то имел ввиду! Я в том смысле, что...       Но Сокджин прервал его, подойдя ближе и положив палец на его губы.       – Не только. Я обещаю, что всю жизнь буду любить тебя так... Как никого не любил. Если только...       Намджун посмотрел в глаза Сокджину и едва слышно прошептал:       – Если только что?       – Если только ты позволишь мне быть рядом.       Ответом Сокджину послужили крепкие объятия и жа ркий поцелуй, которые были для них обоих словно глотком свежего воздуха и клятвой... В вечной любви.