Лучшее свидание

— Ты ведь понимаешь насколько далеко мы зашли? Как обратно выходить собираешься? Сказал Кавински, стараясь отряхнуться от налипшей на одежду паутины. Не дай Алла и Терра на ней будут пауки. Конечно он понимал, что то, с каким воодушевлением его парень звал его на свидание (впервые за месяц между прочим!) было подозрительно и возможно опасно. Но он же бывший наблюдатель, человек торгующий в прошлом запрещёнкой и в настоящем глава образования. Он же не мог не повестись на эти счастливые глазки и решительный настрой. И вот сейчас они здесь. Посреди леса. И фиг знает куда они идут. А этот самый фиг и не говорит, а просто молча, как впрочем и обычно, тащит его за собой. — Я искренне надеюсь, что это стоит того, — продолжает возмущаться Винс, — ты знаешь, Дейви, что я очень тебя люблю и всё в этом духе, но я бы очень не хотел из-за этой любви остаться в этом лесу до конца своих дней. — Я тоже тебя люблю. Это было единственное, что сказал Лололошка за последние пару часов. Ну хоть что-то, а не сплошная тишина, хотя, общаясь с ним достаточно долго к ней можно привыкнуть. Те же Радан и Кейт чуть ли не на ментальной связи понимают его. А Лионелю первое время вообще приходилось чуть ли не насильно вытаскивать из него указания и задания на постройку. -Так ты скажешь куда мы идём? — Винс уж было хотел начать с ним нормальный диалог, но комиссар резко остановился, из-за чего ему врезались в спину. — Ауч! Мх, любовь моя, ты чего? Лололошка обернулся на него и застыл. Наблюдатель посмотрел на него в непонимании, но через секунду понял: он волнуется. Дейв волнуется. Поджатые сильнее чем обычно губы, нахмуренные брови, бегающий взгляд за очками. Такое, что не разглядишь, если не знать его достаточно. — Дейви? Всё хорошо? — задирая голову и привставая на носочки спросил Винс. Он дотянулся своей рукой до его щеки и погладил по скуле, — Милый мой, что-то случилось? — Я...ну...я не знаю понравится ли тебе и всё такое. Но.. Помнишь ты жаловался на отсутствие совместного отдыха? То я в поселение, то ты весь в работе, потом собрания и так дальше. Я тут подумал. Почему бы нам не отдохнуть от всего этого прямо сейчас? Если ты конечно хочешь. Сказать, что Кавински был удивлён — это заклеить себе рот и молчать до конца жизни. Так-то он был прав, даже на перед этим днём им пришлось попотеть и заранее сделать кучу дел, чтобы был хоть один свободный день. Но такие длинные тирады от парня он слышал только во время восстания, и то они были адресованы участникам Сияния для поддержки боевого духа. Не успел он ничего сказать, как Ло сделал шаг в сторону и кивнул головой себе за спину. Переведя взгляд туда, у Винса пропали вообще все мысли. Открытое поле с редкими деревьями, которое до этого было не видно за спиной Лошки, большой пруд, с настолько чистой водой, что было почти видно дно и мелькающую в ней рыбу. Небольшой мостик для ловли этой самой рыбы. А главное: светлый одноэтажный деревянный домик на берегу с небольшим садиком и огородом. У высокого открытого крыльца, которое было повёрнуто на озеро, спокойно стояли широкие качели. Не так давно поднявшееся Солнце отражалось на стёклах дома и пускало зайчиков на траву и цветы, росшие под окнами. Приятный деревянный запах стал сильнее, стоило Кавински в прострации подойти к нему и провести рукой по стене дома. С восхищённым придыханием он повернулся на Лололошку, стоящего в пару метрах за его спиной. — Тебе нравится? — Ло нервно сжал край толстовки и зацепился взглядом за росший рядом цветок, — Мне ребята хотели помочь с организацией, но я решил, что лучше сделаю сам. Разве, что Радан помог с добычей дерева. — Ты.. сам? О, Свет, я знал, что ты и в поселении дома́ строил, но всё же… — Что-то не так? Я могу переделать, мне не сложно. Я правда хотел, чтобы тебе понравилось, но я был не уверен. — Ло сделал пару шагов вперёд и взглянул на Винса. Этот взгляд. Винс бы все деньги мира отдал за него. Из-под очков на него глядело два чёрных блюдца, отливавших синевой на свету. Обычно холодный и безэмоциональный взгляд поменялся. Сколько же нежности и любви в них можно разглядеть. Не каждый удостаивался даже похожего взгляда, а этот был адресован только ему. За всё это время только Винс видел и ощущал это тепло и улавливал это восхищение. С губ невольно сорвалось: — Люблю тебя. Просто обожаю. И это было правильно. Это была, что ни на есть самая правда. Развернувшись и быстро сократив расстояние между ними, Кавински за шарф потянул парня вниз и впечатался своими губами в его, перед этим быстро подняв на макушки обе пары очков. Быстро прервав поцелуй он взял партнёра обеими руками за линию подбородка и стал расцеловывать его лицо, попутно горячо шепча признания: — Люблю, — поцелуй в правую скулу, — сильно люблю, — поцелуй в левую щёку, — безумно люблю, — чмок в правое веко, — до бесконечности, — чмок под левым глазом, — самое лучшее в моей жизни, — несколько поцелуев в лоб, — ты так мне дорог, — чмок в кончик носа. Раскрасневшийся комиссар не мог ничего сделать, да и не хотелось. Под конец сеанса поцелуя-терапии он аккуратно обхватил ладонями родные запястья и прижался лбом ко лбу Винса. Они прикрыли глаза и простояли так несколько минут, счастливо улыбаясь. Но Кавински распахнул глаза, отодвинувшись от Лололошки, которому пришлось выпрямиться. Наблюдатель переместил свои руки на грудь мироходца и хотел было задать вопрос, но тот опередил его и прижал к груди, вздыхая: — На счёт работы не волнуйся. Я попросил Райю и она любезно согласилась помочь и предоставить нам неделю отдыха. Можем всё это время уделить себе и друг другу.- оставив поцелуй на макушке любимого, Ло положил подбородок на его голову и начал поглаживать рукой но затылку. Кавински простоял удивлённый пару секунд, но после счастливо вздохнул и обвил руками Лололошку за грудную клетку. Зарывшись лицом в столь родную и любимую толстовку он начал перебирать в руках конец шарфа. Уже через пару часов они будут обнявшись сидеть на качелях под разложенным навесом, наблюдая за природой, попивая чай и радоваться, что они друг у друга есть. Сколько бы времени ни прошло — наблюдатель клянётся, что будет любить своего мироходца. Сколько бы вселенных он не посетил — мироходец клянётся, что будет любить своего наблюдателя.