1. Накрой мои руки шрамами.
18 мая 2024 г. в 19:30
Примечания:
Здравствуйте! Это моя пятнадцатая работа, можно сказать мини юбилей. Пб как всегда включена, поюзайте ее пожалуйста!..
Надеюсь, не разочарую.
Приятного чтения!
— Здравствуй, брат.
Старший Мадл молча листает какую-то книгу, а Вирт медленно приближается к нему. Под тусклым светом лампы он кажется угрюмым и таким недосягаемым.
— Когда ты заговоришь со мной?
Ортер моментально закрывает и отбрасывает книгу на тумбу, после чего смотрит, мышцы на его лице напрягаются и тот с раздражением произносит:
— Что такое?
— Я вернулся, тебе разве не интересно, где я пропадал?..
— Мне, к счастью, ничего не интересно, так что ты можешь возвращаться туда обратно.
Виски потирает и вздыхает, такой суровый, а раньше ведь всегда ждал Вирта, магию практиковал и наставления заботливо читал, но сейчас его будто подменили. Нету и не будет прежнего Ортера. Он остался далеко и глубоко в воспоминаниях младшего.
— Помнишь, я пообещал стать божественным провидцем, чтобы остать рядом с тобой? — младший Мадл глазами лицо старшего прожигает. — Я передумал.
— Отчего же? — наконец заинтересованно спрашивает Ортер.
— Не желаю тебе докучать.
Затем Вирт исчезает за дверью так быстро, как и появился в доме. Ортер устало вздыхает, думая о подростковом периоде его братца.
На самом деле он привык быть колким рядом с Виртом и делал это лишь для того, чтобы тот всегда был начеку, был подготовлен к атаке в спину со стороны близких.
Ортер думал, что помогает ему, но на деле лишь ломает парнишку. Вирт никогда не искал любви у брата, а тот и не давал её. Вернее давал, но не совсем тем способом, которым привыкли пользоваться остальные.
Старший Мадл оберегал со стороны. Он никогда не показывал того, что беспокоится и боится потерять Вирта. Даже если показывал, то не было бы понятно, упрекают ли младшего или же оберегают.
Ключевая фраза в семье Мадлов — "Самостоятельно". Ортер всегда шёл к цели сквозь огонь и воду, прожигая все преграды или же проходя сквозь них в форме песка.
Колкий — это суровый взгляд, никому не нужные нотации, сжатые челюсти, тяжёлые вздохи.
«Вирт, какого черта такие ничтожные баллы на экзамене?»,
«Ты вообще в магии практикуешься?», «Как ты мог допустить то, что он выбил из тебя всё?», «С таким ужасным проигрышем ты разве достоин стать божественным провидцем?»
Любвеобильный — это мягкая улыбка, тёплый взгляд, приветствие кулачком, задорный смех.
«Хаха. Как ты до такого додумался?», «Ты хорошо постарался.», «Чего такой унылый? Хочешь, пойдем попрактикуемся, я всё-таки божественное проведение, помогу чем смогу.», «Ты не замёрз? Может по кофейку?», «Мне для тебя ничего не жалко.»
Отчаяние в лице младшего — это дрожащие руки, слезы злости, крики, напряжённые жевательные мышцы.
«Чем я тебе не угодил?!», «Я не такой как ты!», «Я иногда тоже хочу быть слабым!», «Отойди от меня.», «Ненавижу быть твоим братом!», «Что я снова сделал не так?!», «А ты хоть знаешь, что я погиб на том же месте, когда он размазал мое тело по стене?!», «Мне правда стыдно, прости..»
Обессиленный, жадно ищущий любовь в братских руках, а тот только и делает, что упрекает. Сказать, что Вирт был недолюбленным — неправильно, у него было достаточно любви и ресурса отдавать её в ответ.
Если нельзя было описать, как ощущается любовь Ортера, то младший бы сказал:
— Это словно подолгу наблюдать за тем, как горит огонь в камине, как выигрывать множество соревнований, как впервые варить зелье и получить наилучший результат.
— Любовь — это обширное понятие, и у каждого свое определение к этому слову. А если я накрою твои руки шрамами, все ещё будешь продолжать любить меня?
А ты когда-нибудь пытался меня понять?
Холодный ветер обдувает плечи Ортера. Он сразу же поворачивает голову в сторону его источника. Темно. Будучи маленьким, Вирт, всегда бежал к брату, когда ночь покрывала землю своим крылом, до жути боялся темноты или неизведанной поверхности внутри.
Когда Мадл младший пропадал, Ортер всегда подскакивал с постели и направлялся прямиком в его комнату, удостовериться вернулся ли. И каждый раз, когда не находил, пытался с помощью магии выследить.
Тьма поглощает всё.
Даже в этом возрасте Мадл младший боится темноты. Ортер подлетает на улицу в его поисках. Глупый, какой же он глупый. Зачем отпустил его, бросил на произвол.
Выражать чувства не умеет. Любит, безумно любит, боится, скучает, тоскует.
Сердце стучит слишком быстро, слишком больно. Вновь и вновь, вновь и вновь. Глухие стуки отдают в черепную коробку так, словно земля сейчас уйдёт из-под ног. Дыхание сбивается, волна мурашек накрывает тело, глаза болят из-за слишком яркого света, руками за холодную землю цепляется.
— Ты какого черта здесь забыл?
Строгий тон возвращает Вирта в жизнь, но он не отвечает, молча в пол смотрит и так виновато, словно щенок.
— Пойдём в дом, я волновался. — голос переходит в такое теплое откровение, которое Вирт, по правде говоря, давно не слышал и забыл.
Тепло.
Огонь танцует в фитиле свечи, а в камине трещат дрова, на столе горячий чай и какие-то вкусности.
— Прости, я не хотел тебя обидеть. — слова на ощупь такие тяжёлые.
В ответ тишина, младший Мадл ноги под себя подбирает и в руках чашку сжимает. Кипяток проходящий через стекло, отдаёт горечью и мурашками по коже.
— Мне не обидно, ты же знаешь.
Лжёт.
Ортер подходит вплотную, стакан с рук убирает и в объятиях младшего стискивает. Давно так не делал, скучал, очень скучал.