Дышать скучно

— So, won't you please spare me indignity? And won't you please give me some decency? And won't you please call it, if our time is through? 'Cause I know that we fall apart, when nothing's new Nothing's new. — В глазах было мутно, всё расплывалось, и время от времени, лишь на мгновение превращалось в густую тьму. Веки отказывались подчинятся а голова работать, вместо этого гудела по хлеще чем от пьянки. По рассказам: похмелье — то что ударит без прикосновений попадая прямо в яблочко, описывая состояние Полины. Тело бросало в дрожь от холода который ходил ходуном по ступеням. Оглядев комнату мутным взглядом, попытавшись разглядеть на стуле идеально выглаженную вчера вечером школьную форму, она заметила рядом лежащий черный, кожаный, школьный ранец. «Сегодня будет тяжело» — пролетела мысль в голове у Полины, и на долго не задержалась. Голова снова окунулась в бездну где не было ничего, кроме как ели уловимого и тихого писка. Приподнявшись на кровати она скинула с себя одеяло, стоило только опустить ноги на холодный пол как в голове снова всплыла мысль — «Чертова зима». Поеживаясь от холода который исходил от очень хлипкого, но закрытого окна, она оттолкнувшись двумя руками от матраса и вышла из комнаты. Ручка двери была холодной, а руки лежавшие под одеялом горячие, Полину пробила лёгкая дрожь, которая по стечению обстоятельств стала привычной. Выйдя за пределы комнаты она щурилась, пыталась разглядеть в тёмном коридоре куда идти и не на что не напороться, дедушка мог случайно уронить или положить на пол вещ и забыть об этом. Удача была не на её стороне, споткнулась, удержав равновесие она подняла то что в голове назвала «нечто». «Видео кассета» — не глядя куда а лишь на ощупь определив устойчивую поверхность положила предмет, по всей видимости на кухонный стол. Глаза стали понемногу привыкать к темноте, было темно но разглядеть коридоры, двери и комнаты — было вполне реальным. Шагая по маленькому коридору она остановилась у одной из дверей, схватившись за ручку и надавив на неё дверь открылась. Свет сейчас включать — гиблое дело, в глазах снова бы по мутнело и голова пади загудела пуще прежнего, свет пронзал бы до черных кругов, а дедушка мог бы проснуться. Решила не включать свет. Полина открыла кран и сделала не сильный напор воды, поставив руки под струю вмиг стало до чёртиков холодно, один глаз рефлекторно закрылся, лицо сморщилось от температуры воды которая постепенно становилась от обжигающе ледяной к приятно теплой. " Как долго это будет продолжаться?» — слишком долго. Ладони ошпарил кипяток, резко отдёрнув руки Полина зашипела от боли. «Не усмотрела, чёрт» — теперь, настроив нужную температуру она принялась за водные процедуры. Небо постепенно становилось светлее, пусть и не столь ярким из-за окутанных облаками куполом, но уже было реальным из далека разглядеть в зеркале над раковиной своё отражение. " Ну и уродина " — рука по инерции потянулась к веку чуть опустив его. Она не считала себя особенной, не считала себя привлекательной, и не считала себя красивой, сколько бы раз она не смотрела в зеркало видела лишь оболочку чего-то что пыталось изо всех сил казаться живым и настоящим. Полина взяла старую расчёску в руки и принялась расчёсывать свои волосы, она не ненавидела себя, но и любви к себе не испытывала, как бы не старалась у неё не выходило, в зеркале всё время видела что-то чужое и инородное. Словно не она смотрела на себя а кто-то с такой же оболочкой смотрел на неё. Черные пряди проходили сквозь зубчики расчёски и падали на плечи, свободной рукой она накрутила один локон волос на палец и слегка зажала на окончании. " Кому вообще может понравится черный цвет? Это не белоснежные и пушистые волосы Антона, не блондинистые и объемные волосы Кати, да даже у того же Пятифанова шевелюра лучше. " — обидно? Нисколько. Но на деле. Да, обидно. Очень. Тяжело вздохнув она положила расчёску на раковину и снова посмотрела в зеркало, пальцами упёрлась в щеку и не сильно на неё надавила — " Могло быть и хуже. " — а могло ли быть лучше? Смотря в свои бездонные темно голубые глаза она не видела в них ничего, ни ярости, не радость, ни отчаяния, ни хоть капельку сожаления. — «Сожаления чего?» — «Того что ты с собой сделала». Короткий диалог сама с собой в свое уже собственной голове Полина оценила как нечто обычное и само собой разумеющееся. Моргнув пару раз она заправила одну прядь волос за ухо я развернувшись на цыпочках она вышла прочь из ванной комнаты. Ногам всё ещё было холодно, но к счастью уже не настолько, постепенно привыкали к холоду, а может просто онемели? Да какая разница. Полина сложила руки на груди что бы немного согреть свои музыкальные пальцы, которые были не музыкальными а абсолютно обычными. Зайдя в переделы комнаты она подошла к своей форме лежавшей на стуле — " Опять помялась «. Привычно нахмурив брови в немом недовольстве она приняла решение одеть немного мятую форму, утюг находится в комнате дедушки, не хотелось его будить, он редко когда спит так долго и крепко. Надевая на себя школьную форму Полина перевела взгляд на настенное зеркало. Рубашка была не застёгнута, рукава были длиннее обычного, она ещё не застегнула на них пуговицы. Без задней мысли Полина быстро застегнула все пуговицы не желая больше смотреть на себя, она не хочет вновь думать о чем-то и оценивать себя по десяти бальной шкале. Ей это не нужно. Потому что она слишком самокритична. Быстро и уже заученными движениями она завязала на шее галстук и взяла школьный ранец, отрыть его и проверит всё ли на месте не составило большого труда. " Сегодня вторник " — она перевела взгляд на футляр со скрипкой, и развернувшись вышла из комнаты. Уже стоя возле выхода она одевала школьные туфли, наспех накинув на себя розовое пальто и застегнувшись одела шапку. Положив руку в карман она почувствовала рукой мягкие варежки — " Всё на месте. " — взявшись правой рукой за лямку ранца и ловко перекинув её через плечо Полина вышла из дома захлопнув дверь. " Сегодня определенно будет тяжело " — думала Полина слушая как приятно хрустит под ногами снег, и как симфонично завывает ветер. Прозрачно-белые кристаллики полностью окутали землю, смотреть на крупицы снега было куда приятнее чем поднимать уставший и наполненный холодом взгляд на местами побитую, с осыпавшейся краской, бледную и унылую школу. Тяжёлый вздох остался незамеченным, опуская взор и смотря из-под ресниц на всё тот же снег медленным шагом она направилась к школе. Ворота школы были открыты, с каждым шагом она подходила всё ближе ко входу, и с каждым новым шагом мысль в голове била ключом всё громче и чаще — " По скорее бы уйти. " — ненароком она увидела шайку Пятифанова, Ну как «шайку» Пятифан и Будаев стояли неподалёку и курили, точнее курил только Рома, а Бяша что-то рассказывал от чего брюнет посмеивался. " Ребячество " — Полина часто думала о своих одноклассниках, а в особенности про этих двоих, что они совсем не повзрослели, какими были глупыми пацанятами такими и остались. Бесспорно во внешности и в росте они прибавили, в силу возраста, но от этого они в глазах Полины не изменились. " Дурачки " — не сдержавшись Полина улыбнулась, легко и беззаботно. Улыбка спала с её лица так же быстро, как и появилась, порог школы был пересечён, а значит пора поспешить в гардеробную сдать вещи, а затем успеть зайти в класс до звонка. " Не хватало ещё гадюку слушать " — фыркнув себе под нос Полина быстро подошла к милой бабушке по имени «Тетя Галя» и вежливо отдала ей своё пальто и шапку, привычно натянутая улыбка и ухоженный внешний вид, обычное утро каждого школьника, верно? Нет. Подобрав свой ранец с пола, который она сняла чтобы тот не мешал ей снимать верхнюю одежду, Морозова быстрым шагом стала подниматься по лестнице. Осматривать кабинеты на третьем этаже долго не пришлось, первый урок был литература — " Попробуй ещё не запомнить " — мама той самой «Гадюки» вела этот предмет, и как удачно было быть заместителем старосты которую явно по «чистой случайности» назначили Екатерину Смирнову — прилежную дочку Лилии Павловны, учителя литературы и русского, а так же отличницу по всем предметам и главную сплетницу всего района. Эта особа раздражала Полину равносильно так же, как и Бабурин Семён который пытался задирать её во втором классе. Повезло что Ромка был тогда в неё влюблён, и смело выкинул Семёна из своей банды за то, что обижает девочек. Сейчас Рома был сам по себе, к Полине чувств не проявлял, а если и пытался это скрыть то она сразу бы заметила. Уже теплой рукой Полина дернула дверь в кабинет и нырнув в него пошла по направлению к своей парте — Сегодня ты долго Полиночка — мерзкое женское хихиканье послышалось с первой парты первого ряда — Кать, давай не сейчас — Полина заправила одну прядь за ухо и стала разлаживать принадлежности для урока. — Ох, а когда для тебя будет «сейчас»? Подскажи день и время, может у меня будет свободное окошко — она нарочно не смотрела Полине в глаза, лишь рассматривала свои ногти в жесте «Аля плевать». Культурно промолчав или не зная что на это ответить дабы не разводить конфликт, Полина перевела взгляд в окно. Сейчас в голове был не приятный звук. После разговора с человеком у Полины была своеобразная привычка, к сожалению без подконтрольная. Опираясь на внутренний мир человека в голове само собой образовывалась мелодия, начиная от кваканья лягушек заканчивая — Шекспиром. После каждого разговора со Смирновой у Полины появлялись разные неприятные звуки в голове, сейчас был скрип не смазанных петель. Взгляд Полины уставился в окно, изящные и тонкие пальцы левой руки постукивали давно заученную мелодию: Моцарт - «Дон Жуан». На стекле были разной формы и длины узоры, а рама окна была блекло белой. От резкого и громкого звона оповещающего о начале урока Полина вздрогнула и больше чем обычно раскрыла глаза, но сразу успокоилась и выпрямила спину, направила взгляд на свою чисто зелёную тетрадь по литературе. В классе начал подниматься не сильный гул из разной тональности и высоты. Больно резко все затихли, долго думать почему так произошло не было смысла, за приделами кабинета слышались четкие удары каблуков о пол. Дверь в кабинет распахнулась, и вошедшая в класс Лилия Павловна прижимающая к себе журнал, и рукой приподнимая за оправу свои очки, медленными и размеренными шагами дошла до учительского стола. Почти что швырнув журнал на стол она ничуть не изменяя своим привычкам громко и четко проговорила — Все встали, учитель в класс вошёл. Не сразу и с недовольными вздохами и бубнежом себе под нос, весь класс поднялся с нагретых мест. — Сегодня вы должны были прочесть Вилис Лацис - «К новому берегу». Если кто-то не прочёл – это ваша проблема, я.. Дальше Полина не слушала, её фамилия была в середине списка, так что боятся предложения «Морозова, вставай отвечай» было бессмысленно, да и кого? Учителя? Классного руководителя? Маму одноклассницы? "Чем мне вообще пригодится литература? Особенно этот Вил..Вил..Вилис Лацис!" — с каждым годом такие мысли посещали Полину всё чаще и чаще, пусть оценки не менялись, а материал она знала наизусть не стала, но считать большую часть занятий в школе бессмысленным, а учителей самоутверждающихся за счёт детей критинами — стала. Голос преподавателя был настолько занудным и тихим, что Полина и не заметила как её веки сомкнулись, а голова медленно опускалась на сложенный руки за партой. В глазах темнота начинала плыть и кружиться, голос учительницы звучал всё тише, а сон подступал всё быстрее. На глаза упала пелена темноты, а звуки и вовсе прекратились. — Морозова! Живо встать! Голова рефлекторно и быстро поднялась вверх, от чего неприятно хрустнула шея, а глаза были как два блюдца. Взор Полины бегал по всему классу пока не наткнулся на Катю, та полу-боком развернулась на стуле и усмехаясь смотрела прямо на неё. "Она что, серьезно?.." — не хотела делать поспешных выводов. Катя просто сплетница, она ведь староста, не могла подставить одноклассницу. Она ведь староста. Староста. — Я дважды повторять не собираюсь, Полина, поднимись! — Лилия Павловна стала повышать тон. Оттолкнулась ладонями от парты она встала со стула. — Какой пример ты подаёшь другим? Заместитель старосты, вы только гляньте, спит на моём уроке. А главное на уроке кого? Классного руководителя! Все кто были в маленьком помещении класса обернулись и уставились прямо на Полину. "Твою мать. Твою мать. ТВОЮ МАТЬ." — Неловко. Просто безумно неловко. Полина со стыда уставилась в пол рассматривать свою обувь и рядом местами потёртый пол. Знала ведь что так будет, понимала к чему это всё ведёт, и всё равно уснула. Как же блядь стыдно. — Раз ты у нас всё знаешь, будешь отвечать. Главная суть романа «К новому берегу»? — Руки преподавателя лежали на столе в неприятном жесте, больше на крик она не переходила, но смотрела колко и презрительно. — Главная суть была в — Полина прикусила губу, она читала, правда читала! — Ну говори, в чём? — Лилия Павловна сложила руки на груди — В судьбе латышского крестьянства? — Голос от страха неправильно ответить подрагивал, в голове причины «почему глупо боятся учителя» были не оправданы, это не глупо. Память Полины оставлял желать лучшего, она читала да, но запомнила ли хотя бы что-то с прочитанной вчера вечером книги? Нет. — Это всё? — Она приподняла бровь схематическим взглядом осматривая Полину с ног до головы. — Да? — Дрожь в голосе не прекращалась — "Провалиться бы сейчас сквозь землю" — взгляд покосился в лево, а со лба скатилась испарина, лицо исказилось в гримасе стыда. — Так, садись, кто продолжит за Полину? — Голова Лилии Павловны повернулась в направлении третьего ряда. "Сегодняшний день будет труднее чем я себе представляла" — Удовлетворённо сев на стул она расслаблено выдохнула.