Тени сгущаются. Превращаются в густую, вязкую субстанцию, которая затягивает все глубже и глубже в кошмар. Она вновь в той пещере. Видит своих братьев. Они в крови. Переломаны ноги, руки, лицо — сплошное кровавое месиво. Отец лежит рядом, придавленный камнем. А над ними, в самом центре — зловещий дух, будто ангел, пришедший за покойными душами. Джейн не была набожной, однако в ее представлении ангелы ходят в белых одеяниях. Так кто же перед ней? Господь иль дьявол? К таким, как ее отец ангелы не приходят.
Девушка, притаившаяся за камнем наблюдала за незнакомцем. Он медленно, даже лениво обвёл взглядом мертвецов. Губы его искривились. Вскоре из под черного как смола капюшона, на нее взирали пара сияющим красным глаза. Он протянул руку и камень, за которым пряталась девушка, раскололся на миллионы крохотных частиц. Джейн испуганно охнула, закрывая руками лицо. Мелкие острые камешки царапали до крови нежную светлую кожу. Прийти в себя девушка не успела, так как незнакомец уже возвышаясь над ней, крепко схватил за шею и поднял над землей. Джейн закряхтела. Стараясь высвободиться, она царапала ногтями серую кожу духа. Но его хватка была слишком сильной. Перед глазами все плыло, кислорода становилось все меньше. Вскоре и она ляжет вместе с отцом и братьями. Она молилась. Ведь сейчас точно осознавала перед ней — сам дьявол. Но ее никто не слышал. Девушка поняла, что до смерти остались считанные секунды. Она уже не брыкалась, не пыталась спастись. Лишь смирившись со своим положением, наблюдала, как губы незнакомца медленно растягиваются в зловещей улыбке. И вскоре наступила тьма.
С глубоким вздохом Джейн раскрыла глаза. Инстинктивно схватившись за горло, она вдыхала спасительный воздух. Осмотрев комнату, поняла, что то был лишь сон. Обрывочное воспоминание из той пещеры, где погибли братья и... погиб ли отец? После многочисленных встреч с Уолтером ей часто начали сниться кошмары. В каждом сне он убивал ее. Тихо выругавшись, Джейн поднялась с кровати. Она понимала, что уснуть сейчас будет невозможно. В ней бушевали страх и злость. Наскоро одевшись, девушка вышла на улицу. Ночная прохлада приятно обдала кожу, забралась в легкие. Она, глубоко вздохнув, побрела вдоль неприглядной тропинки куда-то в лес.
С момента ее встречи с отцом не прошло и трёх дней. Она до сих пор помнит ту боль и ошеломлённость от ситуации. Уолтер был изощренным садистом. Он умело давил на самые болезненные точки, заставляя жертву страдать и биться в агонии от избыточного ужаса и боли. Для Джейн это было пыткой, для него — забавой. Он питался ее страхом, ее страданиями. Испытывал ее, наблюдал, как много та сможет выдержать. Девушка, в силу своего характера, никогда никому не признается, как на самом деле ей тяжело. Никогда не покажет, что под своею бравадой скрывается израненная душа: она бьётся словно запертый в клетке зверь, пытается найти путь на свободу, но не может, не успокоится, пока отомщение не одержит вверх. Месть — блюдо, которое подают холодным. Но Джейн горяча словно пламя. Она полыхает. И с каждым разом разгорается все сильнее, сжигая все на своем пути. Желание отомстить застилало взор, не давало здраво мыслить. Девушка понятия не имела, как ей одолеть Уолтера, однако она отчаянно рвалась на рожон. Норрингтон — чудовище. Ему подвластно время, жизнь и смерть. Он играет чужими судьбами, словно в куклы. А Джейн — любимая в его коллекции игрушка.
Забывшись в собственных мыслях, девушка и не заметила, как вышла на тихую опушку в лесу. Слишком тихую. Встав посреди нее, Джейн посмотрела на звездное небо. Бескрайнее и беспощадное. Неужели судьба настолько ее невзлюбила, что посылает такие испытания, с которыми той не по силам справится? И коль есть Господь, отчего не придет на помощь? Джейн заплакала. Горькие слезы стекали по ее щекам и брызгами падали на зелёную траву.
— Бедняжка... — послышался голос за ее спиной. — Милая, скорбящая овечка.
Не стирая слезы со своих глаз, девушка развернулась. Из за высоких деревьев, из под пышной кроны листьев, подминая под грубую подошву черных сапог свежие травинки, под лунный свет к Джейн вышел Уолтер. Ладони его были спрятаны в карманах брюк. Он лениво вышагивал, напевая под нос незамысловатую песенку.
— Нет ничего, что ты можешь сделать. — продолжил Норрингтон. — Все уже сделано.
— О чем ты? — тихо спросила Джейн, но мужчина все равно услышал.
— Благословлены будут дочери и сыновья, обреченные вечно страдать из-за грехов своих отцов. — напевал Уолтер. — Благословлены будут их матери, уставшие и злые, ждущие, затаивши дыхание на пароме, что никогда больше не двинется. Благословлена будь ты, девочка, обещанная мне, которая создаёт лишь ненависть и отвращение к себе. — шаг за шагом он приближался к девушке, внимательно наблюдая, исследуя. — Я не хороший и не плохой, я просто есть. И я пришел забрать то, что принадлежит мне. Я здесь сейчас, пока ты все еще бежишь от меня.
Он остановился в метре от нее. Смотрел, как по щекам ее бегут слезы. Уолтер видел как она плачет много раз, но этот — первый, когда он лицезрел это бессилие перед собой. А Джейн не стесняется показать свою перед ним слабость. В ее взгляде читалось: смотри и любуйся. Такой ты хочешь меня видеть?
— Скажи мне, что ты сделал. — прошептала Джейн.
— А разве не этого ты хотела? Неужели я не сумел возместить боль от утраты? И это твоя благодарность?
— Ты не вправе вершить судьбы людей.
— А кто вправе? Бог? Так а где же он, Джейн?
Девушка вздрогнула. Он впервые назвал ее по имени. Назвал так, что кровь стынет в жилах, а со лба течет холодный от страха пот.
— С чего вдруг ты возомнил себя им?
— Знаешь, однажды мне повстречался проповедник. Зажав в своих руках деревянный крест он молился. Молился за своего погибшего ребенка. Тогда я пришел к нему. И он исповедовался мне. Поведал о своей горькой утрате. И тогда я сказал: я спасу тебя, человек; И воскресил его дитя. По сей день тот проповедник молится за меня, думая, что я ангел, присланный Богом помочь ему. Он молится за меня, не зная, что его ребенка убил я. Так не Бог ли я? — ухмыльнулся Уолтер.
— Это бесчеловечно. — шептала Джейн.
Мужчина рассмеялся. Громко, раскатисто. Он склонил голову вбок, улыбаясь рассматривая девушку.
— Ты ведь молишься, Джейн. Каждую ночь. Не думаешь ли ты, что молишься мне?
— Ни за что! Не смей упоминать Господа всуе! Ты послан самим дьяволом, чтобы нести боль и разруху в наш мир!
— Я был там, когда ты пролила первую кровь. Безжалостно и беспощадно забрала две грешные души. Так имела ли ты право на это? А коль имела, можешь ли осуждать меня?
— Я убила, защищаясь, а ты развлечения ради.
— Ты так упорно защищала себя в момент, когда бандиты убегали прочь?
Утробно зарыча, Джейн со всей присущей ей силой замахнулась на мужчину, но Уолтер с легкостью перехватил ее, крепко схватившись за девичье запястье. И девушка поняла, Норрингтон вновь пришел к ней. Ни эфемерным видением, а истинной плотью.
— Посмотри на меня. — приказал Уолтер. Однако Джейн, утратившая спесь, потупила взгляд в землю, не решаясь заглянуть своему врагу в глаза. — Ты так отчаянно жаждешь одолеть меня, но страшишься даже взглянуть?
Оскорбившись едким комментарием Уолтера, собрав все силы и решимость в кулак, Джейн посмотрела в иссиня голубые глаза мужчины, что до сей поры пристально, с жаждущим интересом наблюдали за ней.
— Я вижу это в твоих глазах. — прошептал он.
— Что?
— Ненависть, присущую твоему отцу.
— Не говори о нем.
— Когда я только вернул его к жизни, он смотрел на меня с такой же ненавистью. А сейчас... — Уолтер наклонился к девушке и у самого ее уха прошептал, — а сейчас он смотрит с ненавистью на весь мир. И свою злобу выплескивает на тех уродцев из цирка.
— Прекрати! — вскрикнула Джейн и резко отпрянула от мужчины.
Уолтер же, заигравшись, прижался ближе. Крепкой хваткой обвил хрупкие девичьи плечи, стиснул, перекрывая путь к кислороду. Его ладонь обвила шею, пальцы давили на трахею, улавливали кончиками мелкий стук циркулирующей в артерии крови. Он всем телом чувствовал, как быстро бьется ее сердце, и с большой радостью бы вырвал его из женской груди, ломая ребра. Наслаждался бы истошным криком и звуком брызжущей во все стороны крови. Ему бы хотелось, чтобы Джейн молила его о пощаде, чтобы рыдала, захлебываясь слезами. А Уолтер, сжалившись, вернул бы жизнь в ее тело, и тогда она бы уверовала в него. И та ненависть, что сейчас бушует в ее глазах — пропала, а ей на смену пришло обожание. Но так совсем не интересно. Ему нравились те чувства, что девушка питала к нему. Поэтому, чтобы усилить эффект, он плотно прижался своими губами к ее. Джейн недовольно замычала, приходя в ярость от подобной выходки Уолтера. Она была бы рада дать отпор, но руки ее плотно прижаты меж двух разгорячённых тел. Он целовал ее страстно, с животной яростью. Без капли романтики и взаимности. Кусал ее нежные розовые губы в кровь: та тонкой струйкой стекала по подбородку. Желание попробовать ее на вкус росло с невероятной скоростью. И Уолтер, на мгновение оставив раскрасневшиеся губы девушки в покое, плавно провел языком по ее подбородку, слизывая алую кровь. Вкус железа во рту будоражил, распалял еще сильнее. Джейн вздрогнула от накатившего ее отвращения, задрала голову так, чтобы Уолтер более не смог дотянуться до пульсирующих от боли губ. Но тот не желал останавливаться. Он с силой сжал ее челюсть в своей руке, заставляя девушку вновь повернуться к нему.
— Не делай вид, что не желаешь того же. — прошептал Уолтер в самые губы Джейн. — Не отрицай, что видишь меня в своих снах каждую ночь.
— Те сны — кошмары! — грубо ответила Джейн.
— Я в твоих мыслях, в твоей голове, я заполонил собой весь твой разум. Ты ждешь встречи со мной каждый день и каждую ночь.
— Я жду того дня, когда наконец уничтожу тебя!
— Я жду его также сильно.
Он вновь поцеловал ее. Его губы словно яд. Они отравляют душу, тело, разум. Джейн не знала, что поцелуй может быть настолько болезненным.
— Хватит! — на последнем издыхании прокричала девушка.
"Даже железо боится гнили,
Прячусь от того, что не могу остановить,
Хожу по теням, я не могу привести его назад.
Связана на полу, когда приходит ночь.
Папочка ушел и мама не возвращается домой.
Он продолжает смотреть на меня
Скажи мне, что ты сделал.
Стой, стой, стой. Хватит, прекрати!"
И морок спал. Очнулась девушка в своей кровати. Сон ли то был или реальность, она не знала. Сердце также бешено стучало, а губы жгло от жадных поцелуев. Щеки ее мокрые от слез. Волосы прилипли ко лбу. За окном — тьма. Такая же, как и ее с Уолтером душа.
Из тишины, из мрака, словно колыбель, до слуха девушки донёсся едва различимый шёпот:
"Спи спокойно, моя маленькая мисс Хантер."
