Пение – самая красивая вещь

      Пение ангелов было вещью редкой и почти мифической. Среди людей. На самом деле, и среди демонов тоже – они мало что помнили об этом занятии, и, даже если когда-то и умели, петь падшие разучились в тот самый миг, как их крылья почернели. И потому пение стало для них явлением еще более таинственным и непонятным.       Считалось, что петь могли абсолютно все ангелы. В целом, это действительно было так. Вот только среди небесных жителей все-таки существовали те, кто составлял особую касту, которой доверили выражать столь благозвучным образом всеобщую радость и ликование Всевышнему и деяниям Его.       Херувимы.       Когда Кроули узнал статус своего нового знакомого, он заинтересовался – а мог ли тот петь? Действительно ли именно на херувимов возложен столь гармоничный и, как говорят, непостижимо прекрасный способ излияния Божественной воли и Его благословения? Однако Азирафаэль всегда мягко менял тему разговора и прямо никогда не отвечал на этот вопрос.       На протяжении многих и многих веков демон, правда, успел услышать обрывки чужого пения – скорее тихого мычания или напевания какой-то мелодии, но никогда ангел не давал своему голосу разлиться полностью. И потому змей продолжал спрашивать, а херувим продолжал молчать.       И лишь в Древнем Египте, когда фараон отказался отпускать с Моисеем еврейских рабов, когда на Великое царство обрушились десять казней, Кроули услышал его. Херувимское пение. Голос одного единственного херувима, которого он знал.       Он нашел Азирафаэля на крыше одного из домов. Еще не успев толком приблизиться, демон ощутил леденящее дыхание Смерти. Он был здесь – понял змей. Был и добросовестно исполнил свою службу, забрав новые души с собой и передав их реке Забвения. Это чувство испугало его и он поспешил дальше, страшась ощутить шлейф потухшей ангельской благодати, но…       Его ангел стоял там, расправив свои крылья, из которых лился божественный свет, множество глаз на его теле были прищурены, но глаза на лице были плотно закрыты. И каждый был переполнен скорбящими слезами.       Но ангел пел.       Сияющая фигура ангела почти потерялась в окружавшем его свечении, и только нежный голос успокаивал демона, что тот здесь, никуда не делся. Азирафаэль простер руки вперед, словно рвался помочь всем страждущим, но его плотно сомкнутые ноги были укрыты белоснежным одеянием, как древесной корой, точно кто-то приковал его к обветшалому зданию, не пуская.       И тогда Кроули, наконец, понял. Понял, почему ангел молчал об этом. С его губ тек божественной красоты голос, что не умещал свои чувства в человеческие слова. Это был чистый, полновесный звук, что пронзал каждое сердце, что только могло внять сей печальной песне.       Херувим сострадал. Повиновался Божьей воле, нес ее на обреченную землю и обреченных людей, наблюдал, как Смерть уводил с собой многочисленные, измученные души. И сопереживал им. Как мог, дарил свое утешение, свою любовь, свое присутствие.       Ангельское пение длилось все три дня, когда солнечный свет покинул Египет, словно голодный крокодил проглотил его и навсегда погрузил мир во тьму. И, наверное, только этот неземной плач помогал отчаявшимся верить, что кара Небес не бесконечна.       Азирафаэль пел, а потом сиплым звуком смолк.       Кроули был рядом все это время. Поначалу он боялся, что столь наполненная благодатью музыка или ранит, или убьет его, но… Пение ангела никого не ранило, никому не причиняло вреда. Вернее, оно никак не трогало тело, но вот душу… Душу оно погружало в какое-то непередаваемое состояние. И это демон тоже понял.       После этого, он больше никогда не спрашивал ангела о его пении, и за это Азирафаэль стал смотреть на него с глубокой, невыразимой благодарностью.

***

      Кроули думал, что разгадал значение херувимской песни. Египет убедил его, что тем самым ангелы выражают мировую скорбь, Божественную скорбь, которую сложно передать как-то иначе.       Но он ошибся.       Херувим пел, когда воскрес Спаситель. И этот радостный звук наполнил скорбящее сердце демона надеждой и светлой радостью.       «Он жив, он жив, он жив» – лилась чарующая песня по сухим землям.       «Возрадуйтесь!» – призывала она.       И каждый слышавший ее был поражен неиспытанным им ранее счастьем, совершенно не понимая его причины. Но повинуясь, повинуясь и плывя навстречу, и словно бы видя перед глазами благодатное место, в котором Божественная любовь окутывала с головы до пят.       Словно падающая звезда, Азирафаэль стоял на скале, мерцающий, провозглашая и неся благостную весть, щедро делясь ею с уверовавшим и не уверовавшим.       Стоя поодаль, змей прикрыл слезящиеся глаза. Полный облегчения вздох утонул невесомым перышком в потоке разносимого над песчаным краем громкого эха.       Кроули верил.

***

      Свидетелем херувимского пения он был еще не раз. Он стал неотступно следовать за ангелом, когда с замершим сердцем увидел, как после исполнения своей благодатной песни, херувим опускался на землю без сил. Его крылья, казалось, слегка блекли и тяжело опадали вниз, дыхание было редким, и весь он выглядел измотанным.       Однажды в такой момент уязвимости к Азирафаэлю подкрался один из мелких бесов. Кроули слабо помнил, как остервенело низвергнул того в Ад, испепеляя ядовитой желтизной своих глаз, а после, будто бы не он только что ринулся спасать ослабшего ангела от сил тьмы, подошел ближе. Херувим, видимо, был настолько истощен, что даже не почувствовал чужого присутствия, и выглядел крайне удивленным, когда змей грузно уселся рядом с ним. – Ты, конечно, птичка певчая, ангел, но так себя изнурять – вряд ли можно назвать хорошим делом, – насмешливо сказал Кроули, скрывая перепуганную дрожь своих рук в складках темной ткани.       Азирафаэль устало улыбнулся ему, благодарно кивая, и демон мягко привлек его голову к себе на плечо.       Это был первый раз, когда змей защитил херувима, но последним он точно не стал.

***

      Демон расслабленно растекся по круглому креслу, наблюдая за ангелом, что порхал от одной полке к другой, расставляя по какому-то своему порядку новые книги. Он выглядел довольным и спокойным, и это как никогда поднимало Кроули настроение. Нет ничего лучшего, чем видеть того таким счастливым.       Вдруг он настороженно прислушался и уловил едва слышный напев. Звук привел его к херувиму, что слегка покачивал головой, в задумчивости пробегая взглядом по почти заполненному стеллажу. Его губы шептали какие-то нераспознаваемые слова, и змей замер, боясь вздохнуть. – Кроули? – Азирафаэль встревоженно окликнул его, и демон вырвался из метущихся мыслей. – Мой дорогой, ты будто привидение приметил… – Увидел, ангел, увидел, – тихо поправил он, еще не до конца придя в себя.       Херувим бесшумно подошел к нему и присел на подлокотник. – Что-то случилось? – Н-нет… – ангел выглядел таким обеспокоенным, что змей не смог солгать ему. – Все в порядке, просто ты… – Да? – Ты… пел, – аккуратно заметил змей, взволнованно всматриваясь в чужое лицо. – Ох, правда? Я даже не заметил, – удивился он. – Хм, полагаю, что так и было.       Они замолчали. Азирафаэль, чувствуя, что проблема даже не приступила к своему решению, робко поинтересовался: – Тебя это… раздражает?.. – Нет! – Кроули подскочил с места. – Нет, просто ты пел! – Мой дорогой, боюсь, я не понимаю…       Змей нервно прошелся рядом с креслом из стороны в сторону, пока не выдавил: – Ладно. В общем, я знаю, что ты поешь, когда ты… – он замялся, – когда ты скорбишь или счастлив. И каждый раз после этого ты выглядишь так, будто собираешься отдать Богу душу! – демон взлохматил свои волосы, а затем уставился на ангела требовательным взглядом: – Почему ты хочешь петь сейчас? – Полагаю, когда у людей хорошее настроение и они довольны, они неосознанно начинают петь, тем самым… – Я спрашивал не о том, почему люди хотят, петь, ангел! – раздраженно перебили его.       Азирафаэль послушно замолчал. Внезапно, какая-то мысль озарила его лицо, и он поднялся, подходя к взбудораженному змею, и взял того за руку. Мягко усадив своего друга обратно в кресло, ангел сел напротив и ласково улыбнулся. – Боюсь, я напугал тебя в те разы, что тебе доводилось присутствовать, когда во мне пробуждалось… ангельское пение. Мне очень жаль, дорогой, – искренне извинился он. – Но сейчас я пел не как ангел.       Кроули недоуменно поднял брови, едва дыша. Он был напряжен, как воздух перед грозой, и казалось, был готов отбивать или ловить ангела в любую секунду. – Я попробую объяснить понятнее. То, что ты слышал сейчас, исходило не от моей ангельской сущности, но из… назовем, это сердцем. Да, именно так! Это пение лилось из сердца, и было пропущено через человеческое тело. Потому оно никак не повлияло на меня. Это скорее было выражением моего удовлетворенного состояния.       Видя, что демон все еще не выглядит убежденным, ангел продолжил: – То пение, которое ты имел в виду, шло как раз из моего эфирного начала. Это более… более осознанное и сложное пение, потому оно отнимает так много сил. Я могу петь по-разному, если так можно выразиться. Иначе говоря, не каждая моя песня будет связана с моим голосом в качестве херувима.       Заметив тень понимания на чужом лице, Азирафаэль дополнил: – Ранее, когда-то очень давно ты ведь слышал, как я напевал что-то? – Кроули кивнул. – Тогда же я был в порядке, и ты не заметил ничего необычного? – Но ты переставал петь, потому что я отвлекал тебя вопросами! – Не совсем так. В тот момент я просто пел. Это не было плачем и не было ликованием. Просто песенка, – ангел тихо рассмеялся. – Просто песенка… – ошеломленно повторил демон. – Мне искренне жаль, дорогой. Я не думал, что это произвело на тебя такое впечатление. – Каждый раз ты выглядел так, будто вот-вот умрешь…       Азирафаэль с болью посмотрел на него, но не нашел, что ответить. Это было очень близко к правде – херувимская песня отнимала много сил, поскольку звучала не на Небесах, а на Земле. Дабы ее слышали люди, требовалось немало ангельской энергии.       Неожиданно ангел почувствовал, как его трепетно обняли. – Пой, сколько угодно, ангел. Я просто буду рядом, что вовремя тебя поймать, – тихо сказал ему демон, и херувим крепко обнял его в ответ. – Спасибо, дорогой. – Споешь мне? – попросил Кроули, прижимая расслабившегося ангела к себе. – По-человечески, я имел в виду.       Азирафаэль тихо усмехнулся, и демон смущенно отвернулся от него, уложив щеку на твердое плечо. Вдруг херувим стал напевать какую-то мелодию. Негромко и осторожно. Мотив показался змею донельзя знакомым. Прислушавшись внимательнее, он разом вспомнил эту песню. – Подожди, это что Queen?! – он оторвался от ангела, пораженно смотря в довольно прищурившиеся глаза, но рук по-прежнему не разжимал. – Мгм, – промычал радостный от своей выходки мужчина. – Но ты не слушаешь Queen. Они тебе даже не нравятся!       Ангел приблизился к нему и шепнул: – Нравятся. Частично.       Кроули взволнованно сглотнул. Он собирался что-то спросить, но ангел восторженно предложил: – Мы можем спеть вместе! – Демоны не поют, ангел… – О? Но вы же ангельского рода? – Мы не поем, мы… Мы не помним, как это делать.       Азирафаэль серьезно задумался, а затем уверенно кивнул: – Тогда я напомню тебе. Это совсем не сложно.       Смотря на наслаждающегося своей песней херувима, все беспокойство змея отступило. Приглушенное напевание ангела наполняло комнату, пока к нему не добавился неуверенный, хриплый голос смущенного демона.       И так они разделили одно пение на двоих.