Маска

— Если тебе нужна моя помощь, предложи что-то достойное взамен, — Ханаби закидывает ногу на ногу и как будто игриво улыбается, склоняя голову. Но Авантюрин знает, что это далеко не флирт. Это азарт, предвкушение. Ему такое слишком знакомо. — Мою жизнь? — он приподнимает брови. Ханаби морщится и отмахивается. — Не стоит и гроша. «Шестьдесят танб,» — думает Авантюрин, но молчит. На лице всё та же натянутая улыбка. Ханаби покусывает губу, а после чуть подпрыгивает на месте. — Хотя знаешь! — её улыбка не предвещает ничего хорошего, как и всегда. — Одно желание, которое ты беспрекословно выполнишь прямо сейчас. Тебе всё равно не привыкать, — она жмёт плечами и посмеивается. — Как пожелаешь, — он шутливо склоняет голову, заводя за спину левую руку. Знает, какое удовольствие это доставляет Ханаби. — Встань на колени! — она с горящим взглядом ёрзает на месте. — Это и есть желание? — Нет, конечно, глупышка, — она скидывает одну босоножку и с прищуренный взглядом тычет пальцами ноги в щёку Авантюрина, когда тот послушно опускается на колени. Он держит лицо и просто ждёт. — Неплохо тебя надрессировали, конечно. Но моё желание на самом деле простое, — взгляд её говорит об обратном. Ханаби ведёт рукой, и в ней появляется из пустоты её маска Недотёпы. Она улыбается шире, когда видит понимание в расширившихся на мгновение глазах Авантюрина. Так вот, какое желание. — Надень. Просто маска, — она дёргает бровью и тянет руку к Авантюрину. Он наслышан о масках Недотёп, а потому колеблется. Но в любом случае он был готов поставить свою жизнь, один эксперимент не сделает хуже. Где-то на задворках сознания будто бы слышится возмущённое глупостью его решений ворчание доктора Рацио. — Неужели вам можно просто так раздавать направо и налево свои артефакты? — он осторожно берёт маску в руки. — А это уже не твоя проблема, — Ханаби откидывается на спинку дивана и пихает его пяткой в плечо. — Давай уже! Авантюрин делает очень глубокий вдох и прижимает маску к лицу. Жмурит глаза, сглатывает и ощущает, как идеально она ему подходит. Будто сделана специально для него. Несколько секунд в ушах звенит тишина — даже Ханаби затаила дыхание. А в следующую секунду в его голове взрывается истерический хохот. Авантюрин вздрагивает от неожиданности и находит опору в виде чужих коленок. Пальцы Ханаби зарываются в волосы на его затылке, укладывают головой ноги, гладят. Он пытается проморгаться, но мир становится чрезмерно ярким. Жмурясь вновь, Авантюрин видит самого себя в грязных лохмотьях и кандалах. Его руки и лицо в крови, а в ногах валяется обезображенный долгими сильными ударами труп его хозяина. Он делает шаг назад, и мёртвое тело вдруг взрывается ворохом цветных конфетти, пугая его. Авантюрин пытается сделать вдох, но ему горячо и мокро. Он дрожит и чувствует на себе липкие жадные прикосновения. — Какавача, — не слышит, но видит губы своей сестры, кривящиеся от плача и боли. — Не смотри… К ней прижимается так много мужчин. Смеются, жадно трогают повсюду, пока она задыхается и жмурит глаза. С ресниц срываются слёзы. Её рот открывается для немого вскрика, и следом она взрывается на множество ярких цветных кусочков бумаги, празднично украшая всё вокруг. Авантюрина давит изнутри боль, пока тело горит. Он чувствует всё больший жар и головокружение. Мотает головой, но в его лицо тут же вцепляется множество рук. Закрывают глаза, зажимают нос, проникают в рот и сдавливают горло. Он давится, задыхаясь, весь дрожит, пока и сам не взрывается следом, оседая яркими пятнами посреди ничего. В лёгкие вдруг врывается кислород, и Авантюрин закашливается, не замечая, как маска пропала с лица. Перед глазами всё плывёт, а тело крупно колотит. Он слабо опускает своё тело в чьи-то тёплые объятия, ощущает маленькие ладони, гладящие по голой взмокшей спине. — Понравилось, павлинчик? — над самым ухом тихий смешок. Авантюрин резко открывает глаза, вспоминая разговор с Ханаби. Приподнимается и понимает, что лежит обнажённый между её разведённых ног. Его член выскальзывает из влагалища, поблёскивая каплями спермы. Сама она с довольным видом лежит на подушках и наблюдает за реакцией. Он осматривает её искусанную маленькую грудь и шею с ободом синяка вокруг. Губы алые и припухшие. Улыбаются. — Уговор есть уговор. Я тебе помогу, — её не смущает откровенный вид и их положение. Будто всё так и должно быть. Авантюрин устало садится на самый край дивана, не в силах контролировать бьющую тело дрожь и эмоции на лице. Ханаби неспешно одевается, треплет его по волосам и уходит, бросая на прощание: — Увидимся!