***
В следующий раз к ней приходит сам Эн. Она также открывает ему дверь. Встречает его своим апатичным взглядом. А он стоит и мнется на пороге, постоянно извиняется за каждое лишнее движение. Это правда иногда немного раздражало, но по правде, она была рада, что остался хотя бы один мужчина, не изменившийся под влиянием отстойного общества. Ведь Эн остался тем самым добрым мальчиком из прошлого, которого она хорошо знала. — Прости, что так поздно. Сестра только вспомнила про долг тебе. Я принес сумму, надеюсь хватит. — он вытянул из поношенной жизнью кожанки какие-то старые купюры, что были повреждены временем, но вполне ещё используемые. Узи берет их и пересчитывает. От нее сильно несло никотином. — Тут хватает. — только отвечает девушка, и пихает бумажки в карман длинных, немного порванных, вечно грязных голубых штанов. Эн кивает ей в ответ, но не уходит сразу. Что-то заставляет задержаться его и кажется тот пытается собраться с мыслями. Неужели у него есть, что сказать ей? Хотя девушка вряд ли настроена на разговор. — Эм... Прости за то, что отнимаю время, но у меня есть просьба. Могу ли пройти, чтобы рассказать ее? Она немного личная. — говорит он неуверенно. И Узи уже хочет закрыть перед его носом почти обвалившуюся дверь, но почему-то не делает этого. Голос в голове говорит, что просьба важна. Что стоит наконец послушать кого-то. Поговорить и вновь социализироваться. Прекратить сидеть в четырех стенах. Хотя вряд ли в этом городе найдется хотя бы один человек, с котором Узи будет согласна провести время.***
Через неделю к ней заходят без стука. Дверь уже попросту не закрывается нормально. По всей квартире размазался каким-то клубами дым от табака. Летал где-то вверху, но заставлял задыхаться от запаха и много кашлять. И прибывшая не могла не начать прикрывать рот и нос, махая другой рукой в попытках отогнать мерзкий воздух. — Черт... Кхм-кхм. — она немного покашливает и щурится, разглядывая хозяйку квартиры, сидящую на прежнем разваленном диване и выкуривающую очередную сигарету. Кажется, она выкурила их слишком много, ведь пепельница была полна, а запах никотина в комнате стоял отвратительный и мерзкий. — Боже... Ну и вонь. — Син прикрылась рукой и надеясь на то, что ее соседка в отключке, или просто где-то глубоко в своих мыслях, проскользнула к ее холодильнику. Открыла также быстро, ловкими движениями находя и нащупывая желаемое. Но голос Узи заставляет вздрогнуть от неожиданности. — Твой брат не сможет больше расплачиваться за тебя. — ещё один клубок дыма выскальзывает из ее рта с выдохом. Син вздрагивает и останавливается в своих действиях. Она знала о чём идёт речь. — Брось. Дай по доброму Узи... Ты знаешь, насколько сильно мне это надо. — она поворачивается и криво ей улыбается. Волосы в этот раз сильно растрепаны, а одежда слишком сильно испачкана. На руках порезы, синяки и прочее, что остаётся после ее работы. — Я не могу. Тебе нужно расплатиться. — этот безэмоциональный тон Син ненавидела. Но по крайней мере, ей пришла идея в голову. Ведь это единственное, в чем она была хороша. — Могу я расплатиться по другому? — девушка захлопывает дверь холодильника, и подходит к сидящей, что закинула ноги на стул и смотрела куда-то вперёд, будто сквозь стены, своим безжизненным взглядом. Ответа не дают и девушка воспринимает это по-своему. Старая кофта снимается с ее тела оголяя тонкое потрёпанное тело. Узкие плечи, немного торчащие ребра, небольших размеров грудь, скрывающаяся за каким-то черным лифчиком, что явно был также найден в старых складах каких-то порностудий, которые разорились или были заброшены. А она садится перед ней, замечает отстраненный взгляд даже когда заставляет Узи смотреть на себя, легко взяв за подбородок. Это ее раздражает, ведь та привыкла получать все сразу и за малую цену. — Надеюсь, это принесет тебе удовольствие. — она отбирает сигарету и несмотря на противоречивые чувства как к вещи в своей руке, так и к Узи, все же делает затяжку, на выдохе сразу же целуя потенциального партнёра. Дым распространяется, попадает частично в рот, выходит и опаляет органы обоняния. Узи не сопротивляется нисколько. Возможно, даже находя это интересным. Проявляя хоть чуточку инициативы, когда все же кладет руку на ее затылок и перебирает эту путаницу на ее голове. Но момент заканчивается быстро, Син отстраняется с небольшим трудом дыша. Ведь та не любила запах табака, несмотря на то что была заядлой пьянчугой и наркоманкой. — Тебе нравится запах никотина, Син? — неожиданно задаёт вопрос фиолетоволосая, когда вторая уже увлеченно входит в свою единственную успешную роль, легко целуя в шею партнёра. Сигарета в ее руке была откинута на стол, ведь по ее мнению, только мешалась. — Ненавижу его. — отвечает та, скалясь и вызывая лёгкий смешок у хозяйки квартиры. — Заядлая наркоманка и алкашка, зато не курильщица... Похвально. — Зато ты у нас сплошь наоборот. — с небольшим раздражением раздается где-то под ухом. Но слабая улыбка Узи очаровывает партнёршу, поэтому та не слишком задерживается с негативными эмоциями. Ещё один поцелуй оставляется где-то на щеке. Немного смазанный, слабый и вялый, но все же настойчивый, будто желанный. Узи тянет за собой партнёршу, сама улаживается на спину, а ее заставляет нависнуть над ней. Хотела ли она продолжения, или нет, было не очень ясно. Эта безэмоциональность немного убивала эго Син, из-за такой безразличности к происходящему. Желание на продолжение у самой беловолосой пропадало. Да и очередная сигарета, найденная на заполненном всяким барахлом столе, была взята в руки Узи, и кажется норовила вновь быть подоженной и выкуренной. Этот вид также напомнил ей о заполнявшем все пространство отвратительном запахе. Син даже покашляла вновь, встречая новую волну никотина в свою сторону. Можно было привыкнуть уже! — Прекрати курить. Иначе все насмарку и я не смогу отплатить. — та хмурится, почти как ребенок, немного ворочая головой в сторону, в поисках частички чистого воздуха. — Разве это то, что ты желаешь? — задаёт она вопрос, пытаясь разглядеть затуманенным взглядом выражение лица знакомой. Син немного удивлённо пялится на нее, как если бы ее застали врасплох. — Но это единственное, что я умею. — девушка опустила взгляд вниз, рассматривая себя. Синяки и тонкое тело, не получающее витаминов, а также отравленное большим количеством спирта и психотропов. Узи также слегка проводит взглядом по нему и затем вылазит из под нее, усаживаясь прямо. Сигарета тушится о пепельницу и откладывается куда-то рядом, где ещё осталось место. — Не заставляй себя это делать. Ты вызываешь у меня жалость. — Узи откидывается назад, на спинку дивана, что с каждым действием скрипит. Беловолосая же слегка не понимающе тупит взгляд на лице партнёрши. Что делать сейчас? Ведь та явно не настроена на что-либо. Что ещё она может сделать чтобы заплатить? — Тогда... Что мне сделать? — Просто будь здесь. И я может быть подумаю над твоим долгом. — странный ответ по мнению самой Син. Она замечает как руки девушки тянутся к очередной сигарете, немного дрожат. Как тело также странно потеет, а зубы чуть закусывают то ли губу, то ли щеку внутри. Беловолосая медленно начинает догадываться о чем речь. И что та имела ввиду. И Син категорически не нравилось это. Но та продолжит делать это. Ради желанных грез, что та обретает вместе с принятием наркотиков. Ради тепла. Ради брата, что так эгоистично ее покинул. Умер от рук какого-то убийцы. Даже никому нет дела до трупа. Их ведь и так было много, а тут ещё один на голову свалился. Одна неудача и все. — Я дам тебе чего ты хочешь, если составишь мне компанию. Выживать стало... Слишком сложно. Даже для меня. — подаёт вновь голос Узи. Син отвечает ей своей притворной улыбкой. Той, что та использовала везде и при любых ситуациях. Профессиональной улыбкой. Актерской. Ведь та восприняла это предложение как работу или задачу, за которую та получит свое желанное вознаграждение. Последует за своей мечтой.***
— Зачем ты привела меня сюда? — фиолетоволосая осматривается по сторонам, замечая заполненный мусором старый пляж. Отвратительный запах витает вокруг, заставляет скривиться. Смог не даёт хорошо разглядеть небо уже на протяжении нескольких лет, создаёт осадок, вызывает кашель. Само море превратилось не во что иное, как в вязкое, погрязшее в мусоре болото из отходов, как фабрик, так и просто. — Просто так. — девушка слегка улыбается, ловко пробираясь через кучи мусора и шлепая в своих старых резиновых сланцах. Кажется ее вовсе не беспокоила обстановка, как ее друга. Узи ничего не ответила, не так умело перебираясь сквозь эту свалку. Хотелось развернуться и пройти домой, но Син и так с трудом вытянула ту из дома, так что пришлось оставаться. К тому же, Зи понимала, что медленно начала питать непозволительно теплые чувства к этой персоне. Что больше не особо так и хотелось спорить насчёт наркотиков, хотелось, чтобы та оставалась как можно больше времени рядом с ней. — Эм, Узи. У меня к тебе вопрос. — резко вдруг останавливается беловолосая. Она не поворачивается лицом к ней, а остаётся в том же положении. И Узи настороженно относится к тому, что приходится прожигать спину собеседницы. — Говори. — кратко отвечает та. — Почему ты убила моего брата? — она наконец поворачивается к ней, смотря на нее притворно теплым взглядом. На самом деле он пронизывал ее до самых костей. — О-откуда тебе знать, что это я? — чуть заикнувшись, та пытается принять сторону защиты. Однако это не особо то и выходит. — Все просто. Ведь в день, когда был убит Эн, он должен был совершить самоубийство. Братик мне сказал. — сказала та убедительно, и прежде чем Узи задаст ещё один вопрос, вновь открывает рот. — Я знала, что он умрет. Не решалась ему помешать, поэтому ушла из дома с сильным чувством вины. Когда же вернулась обратно, застала его тело. Однако хоть на нем и не было признаком помешательства чужой руки в его смерти, ты выдала себя тем, что была замечена на лестнице, уходящей на крышу. На единственный лестнице. И не зависимо от того, сколько ты там пробыла и когда пришла, тебя уже можно счесть убийцей. К тому же, твои дрожащие пальцы тебя выдают. А ещё сигареты, что не покидают твой рот во время сильной тревожности, да? — она улыбается, поэтому сказать, что сейчас девушка ощущает, было не очень понятно. — У-у меня были причины! — она чуть вскрикивает, оступаясь назад. Но Син отвечает ей лёгкой улыбкой и вовсе не выглядит расстроенной или обозленной. — Я не злюсь. И не расстроена. Может только чуть чуть. — девушка вновь разворачивается и также как и раньше, вприпрыжку начинает идти вперед. И Узи не понимает, да и вовсе не знает, что сказать дальше. Что делать дальше. Как ей реагировать на это? Что сказать? — Наверное, все же хорошо, что ты поспособствовала его смерти. Так бы я чувствовала себя виноватой, что оказалась плохой сестрой, ведь не смогла оказать помощь единственному родственнику. Так что... Спасибо! — снова она говорит, а ее образ отдаляется. Лучезарная улыбка проскальзывает на ее лице. Разве ей не больно вспоминать о смерти брата? Смотреть на того, кто поспособствовал его смерти? Улыбаться? Тебе разве не сложно это делать? Узи спешит, равняясь с ней. Беловолосая вновь мягко улыбается ей. Небольшой румянец проскальзывает на ее бледном лице. Та берет Узи за руку, указывая путь и находя наименее проблематичный путь вперед. Там, где не так много мусора. И где безопаснее конечно же. — Ты... Правда ничего не чувствуешь? — Узи украдкой глянула на нее, выглядя не очень уверенно. — О чем ты? — делает дурачливый вид, выглядит как незадачливый ребенок. Избегает ответа по-своему. — Забей... — на выдохе отвечает Узи. Это бесполезно. А со смерти ее брата уже прошло достаточно времени. Син хмыкает, пожимает плечами и продолжает тянуть девушку за собой. И Узи не замечает, как рельеф меняется. Песок стал чище, а вечный мусор под ногами куда-то исчез. Ей приходится поднять взгляд с ног, на окружение. И та замирает, как завороженно смотря вперёд. Настоящий чистый пляж. Прямо как пару лет назад. — Это пляж мы с братом очистили сами. Все равно сюда никто не ходил. Поэтому мы нашли местечко, более сокрытое от глаз всех и начали расчищать его. И вот, что вышло! Ну, как тебе? — девушка наконец отпускает руку собеседницы и быстрыми весёлыми скачками продвигает вперёд, чуть не кружась вокруг своей оси и явно радуясь видимому. Узи лишь открывает рот и закрывает. Девушка не находит, что даже ответить. Они и вправду это делали? Сами? Избавились от мусора, очистили песок, может даже ещё починили что-то? Воспоминания накатили о том самом прошлом, в котором та была счастлива жить. В котором был этот же пляж, но чистый. И Син вместе с братом воссоздала его вновь. Исполнила мечту увидеть его вновь. — Это... Будто я оказалась в прошлом... — тихо отвечает та, не веря своим глазам. А Син вновь подходит к ней. Недавний разговор был забыт и выброшен, как тот мусор позади. Та прикасается к ее лицу, ловит слезу пальцем. Улыбается. — У меня есть ещё кое-что, что я хочу показать. — беловолосая берет за руку Узи, вновь куда-то ведёт. Опять вперёд. Деревянный мост. Починенный. Уходящий чуть в море. Тот самый, что ещё был с небольшим ограждением, чтобы не упасть случайно в воду. Такой же как и прошлом. Вновь стоит тут, а вода прибивает к нему. Может не совсем чистая. Но по крайней мере она выглядит теперь не как засоренное болото именно в этой части. Рука оказывается вновь отпущенной. Син бежит вперёд. Так уверенно. Прибегает в самый конец. Опирается на бортик и смотрит вдаль. На воду и на небо. И Узи уверена, что та улыбается. Ей и самой хочется подойти к ней. Потому что та выглядит сейчас лучше всего на свете. Что даже кажется, солнечный свет, невиданный уже который год наконец пробился сквозь всегда заполненное отходами небо. И она идёт. Даже не смотрит под ноги. Не беспокоится о том, какого состояния мост. Не волнуется о том, что может провалится в эту мерзость, что расположена там, под мостом. В это болото. Она лишь увлечена тем, что стоит впереди. Точнее кем. Узи подбегает к ней, становится рядом и чуть отдышавшись смотрит на нее. Та также переводит взгляд с горизонта на нее. Лёгкая улыбка расползлась по ее лицу. Румянец тоже появился. И Узи также смутилась. Ветер поддувал в спину, заставлял волосы трепаться. Син отстраняется от бортика. Узи делает тоже самое. Они смотрят друг на друга. Непрерывно. И также незаметно приближаются друг к другу. И Узи первая ее целует. Впервые является инициатором. В глазах появился хоть намек на жизнь. Но девушка спотыкается. Чуть не падает. Замечает, что никого и в помине тут нет. Син нету. Ее тут нету. Не было. И не будет. Никогда. Мостик ломается как и все. Становится старым, разрушенным, весь в плесени и не пойми в чем. Берег засоренным. Вода хуже болота. Небо ещё темнее. Ноги не держат, а телу не на что больше опереться. Учащенное дыхание. Громкая музыка давит на уши. Холодный пот накатывает на ее тело. Голова медленно поднимается. В ушах звенит, а тело ломит. Будто недавно все ее суставы выкручивали наизнанку. — Эй? Ты в порядке? — ее толкает какой-то мужчина, что стоял за стойкой. Не то, чтобы он и впрямь беспокоился. Узи ничего не отвечает. Поднимается со стола, смотрит вниз. Пакетики наркотиков небрежно разорваны. Что-то высыпалось, что-то упало на пол и ей на колени. На губах оказался этот порошок. Где-то под носом ещё. В обычном бы состоянии, та слизала бы все это. Но та лишь брезгливо вытирает лицо рукой. Это получается плохо, так как все ощущается смазанным, а также плывет перед глазами. Но вдруг некая серая прядь волос проскакивает перед глазами. И та следует за ней взглядом. Син сидит рядом. Живая, в своем виде прекрасная. Улыбается ей. Сверкает своими глазами. Протягивает ей руку. Узи же незамедлительно берет ее. Встаёт, и идёт за образом девушки. Больше никто ее не остановит. Больше не помешает. А Син больше никогда не пропадет. Навсегда останется тут. С ней. Хотя может, так таковой Син, никогда и не существовало?