бьющая в барабанные перепонки насыщенная битами клубная музыка.
яркие неоновые огни, что аж слепят.
крепкие напитки. алкоголь. коктейли.
руки незнакомцев по всему телу разливаются.
несомненно помогает забыться.
или помогало первое время?
прикосновения их ощущались лишь физически. не проходили сквозь кожу. они — чужие. плоть понимает, да и разуму стоит. поначалу, может, и приносили удовольствие. да со временем надоело. не того он хотел. не того он хочет. и не с теми он хочет. хан со привык к этому. а каково огромно было желания отсутствие привыкать. привык мысли свои реальные глубоко в душе прятать. да никому не показывать. а было кому? привык вкопать их в яму, для гроба словно. зарыть. похоронить. о своих чувствах ненормальных к старшему брату из раза в раз жалеть. пеленой стыда окутать их и не разворачивать.словно услышав его незаглушенные остатки мольбы, события сегодняшние иначе складываются.
он выпил больше, чем мог. больше, чем могло выдержать его и без того больное сознание. больное той болью, что алкоголем, к его сожалению, не излечить. недавно чувства больнее обычного разрезались об осознание, что стали твёрже стена меж ним и хансоком стоит. пожалуй, это и оправданием его поведения является. отключается прямо в зале клуба, ведь другого сделать не может вовсе. в таком-то состоянии. и должности престиж его не колышет. о репутации страх не заикается. переживания о любви несчастной и глупой его лишь задевают. и, словно копья, столь глубоко в душу вонзаются. веки тяжёлыми кажутся, но всё же раскрываются. раскрываются, желая вновь закрыться. раскрываются, а перед ними — салон автомобиля. до боли знакомый, известный от поездок на охоту со старшим братом. его автомобиль. шумом в ушах больше не музыка представляется, а возмущения, что с такой силой летят в сторону младшего. жаль он ни слова не разбирает. ему не до этого. спиртное опять за своё. спать приглашает, быть бодрым не позволяет. время давно за полночь зашло — сегодня всё закончилось раньше. раньше, да не у себя в квартире он. хансок волосы полотенцем сушит, пряди путая. понимает, горячий душ не снимает стресс. не выводит из состояния гнева. с ним определённо не работает. ещё чуть-чуть и плотина спокойствия, что поток агрессии сдерживает, рухнет, и не было той. видеть такого младшего, знать, чем занимается тот в подобных местах, — противно. противно настолько, что того хочется избавить от греха. наложив сверху новый, прошлые все перекрыв. тот приходит в себя, но то огромное количество алкоголя, что он выпил, так просто не пропадёт. не пропадает оно так быстро. предпочитает оставаться как можно дольше, эйфорию вызывая и вклинивая глубже ту, а позже уйдя любые воспоминания забирая. на локтях на кровати поднимается. потирает глаза костяшками и пытается взглянуть на человека перед, но сложно. такой сонный. и такой глупый. брови поднимает. снизу вверх на силуэт родной поглядывает сквозь пелену пьяную. братик — из уст выпускает, щурясь параллельно. долго так собираешься? — липкое, противное чувство разливается под кадыком того. будто мёд, да не сладкий, стекает вниз под рёбра. вместо ответа губы поджимает. а сердце заходится от злости. от злости с ревностью потайной смешанной. страшно, да так смешно, перед собой брата присутствие наблюдая. сам не осознаёт, что внутри того огонь ревности полыхает. не осознаёт, что сам туда дрова подкидывает. пощёчину грубую получает, а на лице старшего такое знакомое выражение. до боли знакомое. с ними так хорошо? — в очах его словно леса сгорают, таков взгляд, суровый, прячется желание обладать в котором. желание свою игрушку никому не давать. желание свою марионетку не потерять. улыбку растягивает — и такого его рад видеть.стало последней каплей.
над ним нависает, орёл над добычей будто. глаза в глаза. и пальцами толкает на кровать грубо. откинуться на ту заставляет. садится на пах и вновь над ним. заключает бёдра того меж коленей своих. ты слишком распустился — рукой сдерживает запястья хан со над головой того, в подушки вдавливая. и теперь он почти трезв. по крайней мере, его взгляд казался таковым. взгляд, полон восхищения старшим. и взгляд, что не до конца верит самому себе, подобное наблюдая. разрывает рубашку младшего, что не получилось расстегнуть. или не хотелось. смотрит в карие напротив с прежней ненавистью и ревностью. благо этой ночью он его собственность. и отныне всегда. жадно губами в кожу шеи впивается. вылизывает, всасывает до повреждения кровеносных сосудов. зажимает кожу в своих зубах, прокусывает. всё, чтобы отметки поставить, своим его назначить физически. а позже столь же собственнически осаждает ключицы поцелуями нервными, в засосы переходящие. он так хочет насладиться им сейчас. пока есть время. что никто у них не заберёт. ниже спускается, чувствительные соски языком лаская. и, в конце концов, скользит рукой к ширинке. раскрывает. полностью джинсы снимает. только сейчас стыд разлился внутри него. стыд, что с желанием искренним мешается. и желание своё исполнить в этот раз решает. сердце бешеное в тишину комнатную бьётся. громко. громче лишь его возбуждение. а старший взглядом оценивает орган вставший. пальцами обхватывает. поглаживает. так сильно хочется? умоляй меня сделать это, братик — издевательскую улыбку из губ вытягивает, на смущённое лицо глядя. румянцем наливается и чуть ли не жар ощущает от слов подобных. и пути ведь назад нет. брови к переносице сводит в неосознанном немом недовольстве. но всё же выдаёт тихое, едва слышное — пожалуйста — думая, что этого достаточно. хан сок окончательно в улыбке расплывается и к мочке уха наклоняется. словно громкость голоса пародируя, шёпотом выливает — как-то сухо для такой просьбы. и в таком случае смелости набирается, ведь так хочет получить старшего внимание — пожалуйста, председатель, помогите мне — для убедительности невинный взгляд выдавливая. брови вскидывает, что явную его удовлетворённость показывают. — ты ведь не убежишь, если я не буду тебя сдерживать? — нет, господин. и запястья младшего отпускает.и правда, не хотелось тому убегать.
обычно убегал от того, с кем искренне быть хотел.
сгибает ноги его в коленях и, по внутренней стороне бедра кончиками пальцев проводя, раздвигает. нервничает. дрожит. но прикосновения столь желанны принять этот страх заставляют. лубрикантом пальцы окутывает. позже один за вторым, и всего два, проталкивает внутрь парня. в конце простаты касается, издать громкий стон заставляя. взглядом охватывает легкое подрагивание ног. отчего горд собой. шнурки на штанах развязывает, возбуждённый член вынимая. осторожно проталкивается им в брата, пока тот в спине выгибается. входит в него полностью, в конце сильно прижимаясь. глаза, что ранее от смущения закрыты были, открывает и на лицо родное поглядывает, что так близко к его. жалобным взглядом прямо в его очи, будто просит не быть грубым. хоть и примет его любым. быстро входить и выходить начинает, пока нижний жадно хватает воздух и в страсти одеяло сжимает, стонами голос надрывает. к шее наклоняется, дабы участь младшего мягкими, одновременно страстными поцелуями облегчить. пересохли от частых вдохов и выдохов губы, отчего язык вытаскивает, чтобы смочить. но старший замечает. он ни разу с него глаз не спускал. — не кажется, что нужно делиться? — к губам парня своими прижимается и внутрь них языком пробивается. поцелуй с привкусом алкоголя, кажется, пьянит и его самого. если, конечно, причина опьянения выявлена верно. хан со, старшего не дождавшись, изливается семенем на самого себя, тихий стон протягивает. — с ними также быстро кончаешь? — в голосе масса из довольства собой и ревности, а на лице нечто ответа выжидающее. — нет, извини — жаль, последнее договорить не удалось. хансок в губы вбился вновь поцелуем. — тогда, продолжим. интенсивнее, грубее прежнего входит. а тот ногами бёдра окружает, в этой страсти тонет. в пространство меж шеи, ключицы утыкается, запах такой родной вдыхая. орган по стенкам пульсирует, в конце младшего тёплым эякулятом заполняя. выходит, рядом ложится. по волосам поглаживает, пальцами в них зарывается. таковая нежность ему вовсе не присуща. и таковую нежность лишь младшенький получить может. — с этого момента будешь моей шлюхой, и пусть кто посмеет тебя тронуть.