Солнечное безе

Жгучие лучи солнца со всей своей жестокостью вытянули меня из власти Морфея. Как бы я ни пытался укрыться, раз за разом они находили меня и падали светящимися полосками на лицо, на глаза, на лоб. Лишь одно место было защищено от их разъедающего влияния, однако там уже спала она. Не помню, что мне снилось, но настроение было приподнятое — наверное, что-то хорошее, да и как тут могло быть иначе? Захватчики ни в какую не хотели покидать моё убежище, так что, промучившись минут десять, пришлось капитулировать. Аккуратно переложив её подальше в тень, я направился приводить себя в порядок. Холодная вода после такой жаркой побудки показалась спасением, посланным с небес за мои страдания. Вернувшись в холл, я бросил взгляд на кровать. Она всё ещё мирно спала, не замечая, как лучистый фронт подбирается всё ближе и ближе. Ужасно захотелось есть. Готовил я слабо, хотя что-то несложное получалось. Она в шутку называла меня «старающимся». Проведя ревизию холодильника, решено было делать яичницу. Перетащив продукты на стол рядом с плитой, я включил несколько конфорок. На одной топился, перекатываясь с места на место, кусочек сливочного масла, пока на второй и третьей разогревались турка и чайник. Внутри я чувствовал, что эта оптимизация ни к чему хорошему не приведёт, но кофе хотелось ужасно. Если знать технологию, то яичницу невозможно испортить. Так что некоторое время спустя завтрак был готов. Ближе к концу я также поджарил несколько листов бекона и пару тостов. Вопреки моим ожиданиям, всё получилось довольно неплохо, запах кофе с яичницей бодрил и поднимал настроение. Я подошёл к кровати. Солнечные лучи уже гуляли по её сонному лицу, отчего она мило морщилась, будто борясь с ними. Залюбовавшись, я начал гладить её, как бы пытаясь укрыть от разъедающих полос света. Почувствовав мои касания, она расслабилась и через секунду открыла глаза. — Доброе утро. — У-у-утречко. — протянула она. — Пора вставать, завтрак стынет. Она смотрела мне прямо в глаза, загадочно улыбаясь сонными чертами лица. Я всегда таял от этого её взгляда. — Яичница, да? — Слово «яичница» она произнесла в несколько детской манере, отчего показалась ещё милее. — Ты против? Думаю, я не откажусь от добавки, так что можешь продолжать тут лежать. — Нет уж, пошли завтракать. Быстро нацепив на себя мою валяющуюся на полу рубашку, она, не застегиваясь, схватила меня за руку и потащила на кухню. Она села напротив, налила чай в маленькую чашку и, отрезав вилкой кусочек яичницы, попробовала его. Заметив, как я, не отрываясь, смотрю на неё, тоже направила свой взгляд в меня. Впрочем, длилось это недолго, и вскоре, смутившись, она развернулась боком и стала есть на весу, как бы я ни уговаривал её сесть нормально. С едой я расправился первым. Кофе был хорош, но всё-таки некоторая сумбурность моей готовки дала о себе знать, и его получилось довольно мало, так что доедал я уже в сопровождении позаимствованного у неё чая. У неё была целая коллекция разного, она же научила меня его заваривать, сколько какой из них сливать, как его правильно пить, чтобы он раскрывался, и всё такое прочее. Пока она ела, я решил вымыть кухонную утварь, которую использовал для готовки, а заодно и свою тарелку. Домашняя рутина хороша хотя бы тем, что позволяет отвлечься от насущных дел. Я думал о ней, о нас, о том, как счастлив. Вернее, я скорее чувствовал, чем думал, думать совсем не хотелось. Что-то тёплое и мягкое обняло меня сзади, прижавшись всем телом. — Было вкусно. — сказала она вполголоса. Какое-то время мы ещё стояли так, странно обнявшись, пока внезапное оцепенение не отпустило меня. Развернувшись, я перехватил её и поднял на руки. Она попыталась сопротивляться, но сдаваться не входило в мои планы. Мгновение спустя она уже смотрела на меня сверху вниз с лицом, выражавшим очень сложную эмоцию. В ней был и вопрос, и игривость, и какое-то напускное недовольство. Положив руки мне на плечи, она удерживала свой взгляд, ожидая действий. Я стал целовать всё, до чего мог достать: её шею, плечи, ключицу. Она гладила мою голову и спину. В один момент я смог поймать её губы. Они были травяные от чая и чуть припухшие от сна, отпускать их совсем не хотелось. Она хорошо целовалась, очень чувственно и ярко. Не знаю, сколько мы так простояли, но это точно были одни из лучших минут в моей жизни. Когда я вернул её на пол, она ещё долго не отпускала меня. Объятья иногда сильнее поцелуев — это настоящая наука. — Люблю, — прошептал я. Вместо ответа она лишь крепче прижалась ко мне.