Гостья поместья Хантенгу

      Тандзиро шёл по тихому лесу так бесшумно, что Незуко в коробе стало казаться, будто она оглохла. Лишь еле слышимый шорох развивающегося хаори брата давал демонессе понять, что они всё ещё в пути.       Малышка смиренно сидела в своём модифицированном паланкине и перебирала маленькими пальчиками шелковистые волосы. Ей нравилось ходить куда-то с братом. Пусть им приходилось сражаться с демонами, а ей самой прятаться от солнца, зато не было привязки к одному месту, откуда не имелось бы возможности уйти из-за каких-либо обязанностей по дому. Биться с нечистью куда веселее.       Незуко наскучило сидеть в тёмном коробе, поэтому она вылезла из него и забралась на плечи истребителя.              - А? Незуко, ты решила посмотреть на дорогу? – улыбнулся алоглазый мечник.              - Хмф, - кивнув, что-то промычала в свой бамбук девочка-демон.              - Только не упади, хорошо?              - Мхмф, - снова непонятные звуки, после которых Тандзиро почувствовал, как сестра обхватила его голову своими ручками. Держаться за волосы, конечно, удобнее, но тогда мальчику было бы больно, а малышка этого не хотела.              - Сегодня чудесная ночь. Наверное, из-за луны ароматы цветов особенно приятные, - старший Камадо взглянул на источающий свет шар в небе и снова улыбнулся. Потом он сорвал недалеко от тропинки какой-то розовый полевой цветок и протянул его за плечо сестре. – Это тебе, Незуко. Он подходит твоим глазам, - малышка аккуратно взяла подарок брата и радостно воскликнула.              - Ах, как это очаровательно! Я просто вне себя от радости, что мы снова с вами встретились! – откуда-то спереди из темноты послышался весёлый, громкий голос демона.              Демонесса мигом спрыгнула с брата и обрела свою демоническую форму. Перед охотниками пролетел Уроги и опустился на ветку высокого дерева.              - И правда, очаровательно. Только очень печально, что вам не суждено дожить до рассвета, - с грустью в голосе протянул Айзецу.              - Назойливые букашки. Как же вы меня бесите! – прорычал Секидо, темнея во взгляде больше привычного.              Незуко заметалась глазами между клонами. Их три. Где четвёртый? Где тот самый? Прячется?        ***       Первая, она же крайняя, встреча с Четвёртой молодой луной состоялась пару месяцев назад в Деревне кузнецов. В той битве погибло много работяг и Пятая молодая луна Гёкко. Старший Камадо тогда сильно пострадал, зато остался жив.              Тандзиро почти отрубил голову и Хантенгу, но не успел, когда за горизонтом показались первые лучи солнца. Уроги моментально прилетел за основным телом, и все пятеро демонов скрылись в чаще леса.              - Ещё увидимся, малявки! – смеясь, обещал Караку истребителям, прожигая надменным взглядом свою персональную соперницу.              Незуко недоумевала, как те посмели сбежать? Их же почти победили! Чёртовы трусы. А этот и вовсе издевался. Какая же мерзкая улыбка. Выдавить бы эти зелёные глаза и сожрать. Грудь вздымалась вверх-вниз, а взгляд всё больше мутнел от злости.              Их битва долго не выходила из головы у демонессы.       Что за демон такой странный? Был один, а стало целых пять. И все разные, как будто не из общего тела. Видимо, все бесовские луны имеют нестандартные особенности. Шестая молодая делилась хотя бы на двоих, а этот на пятерых распался. Что же тогда с первой тройкой лун будет? Те вообще разделятся на десятки копий?       Логично? Кто же его знает.              Незуко волновали мысли о Караку. Когда ей удалось отобрать у него гунбай и использовать, она ощутила невероятную силу и мощь. До чего же приятное чувство. Демонесса однозначно хотела бы снова завладеть этим оружием.              Будучи демоном, малышка испытывала истинное наслаждение от возможностей своего организма. Да, способности к скоростному заживлению ран и магия крови определённо были приятными бонусами к новой жизни, но было кое-что другое, что затмевало разум и заставляло хотеть этого больше. То, от чего после битвы с Шестой молодой луной по венам растекалась эйфория. То, что младшая Камадо позволила себе выпустить наружу после долгого сдерживания глубоко в клетках.              Сила.              Вот что так доставляло удовольствие демонессе. Осознание того, что никто не властен над тобой, даже сам Король демонов. Незуко и так была сильна, но этот веер давал обладателю больше мощи.       Его точно нужно было забрать.        ***       - Ты кого-то потеряла, малышка? – радостно протянул Уроги. – А его здесь нет.              Незуко сомкнула брови у переносицы. На этих демонов ей плевать, ей нужен был Караку. Раз его нет, сейчас она разорвёт других клонов на куски так, что они не смогут залечиться до рассвета. Главное, чтобы они не успели добраться до Тандзиро.              - Кого нет? Где четвёртый? – крикнул мечник радостной эмоции.              - Так вот его и нет, - оскалился Уроги.              - Хватит болтать. Как же злит. Как же злит! – рявкнул Секидо и ударил хаккхарой о землю.              Девочка-демон оттолкнула брата, чтобы тот отлетел от места попадания тока. Началась битва.              Радостный клон полетел на Тандзиро, но Незуко его перехватила. В это время истребитель бросился к Злости, чтобы предотвратить новые шоковые процедуры, но вмешался Айзецу, поэтому истребителю пришлось воевать сразу с двумя противниками.              Пока брат уворачивался от новых залпов электрических ударов, демонесса летала меж деревьев. Конечно, демону радости с ней было справиться куда сложнее, чем с юным мечником.       Незуко уже успела изрядно потрепать мощные крылья Уроги, а также несколько раз оторвать ему передние лапы и поджечь своей кровью. Даже ультразвуковой крик птицеподобного существа не спасал его положение.              - А ты сильная малышка, теперь я понял, зачем ты ему нужна, - демон хищно оскалился и, раскрутившись, сбросил застопорившуюся на миг противницу.              Девочка-демон с высоты птичьего полёта упала на деревья. Не успев ухватиться за ветки, она приготовилась удариться о землю, однако сопротивление воздуха резко сменилось на крепкую хватку сильных рук. Кто-то подхватил её в полёте.       Братик!              Незуко повернула голову и увидела потерянного четвёртого демона.              - Говорят, ты меня искала, девчушка? – демон удовольствия ехидно улыбнулся, после чего его голова без промедлений отлетела куда-то в сторону.              Демонесса упала недалеко от Тандзиро с учащённым сердцебиением. Он здесь!              - Незуко, ты в порядке? – крикнул брат, на что сразу же получил одобрительный кивок.              - Почему так долго, Караку? – грозно спросил Секидо, ударяя хаккхарой землю.              - Я спешил как мог, - демон отрастил голову и замахнулся гунбаем на истребителя. - А у вас тут весело!              - Столпы уже близко, заканчивайте, - констатировал Уроги откуда-то сверху.              Зеленоглазый демон не успел махнуть веером. Незуко уже была за спиной и держала его запястье, чтобы тот не смог атаковать Тандзиро. Это позабавило Караку. Всё почти так, как в их первую встречу.              - Ты такая быстрая! Мне жаль, но больше ты не получишь моё оружие, - демон извернулся, но не учёл, что Незуко уже обернулась вокруг своей оси, заполучая во владение вещь врага.              - Секидо, выруби её! – заорал зеленоглазый, после чего по всей площади битвы пролетел электрический ураган.              Младшая Камадо попала под мощный удар вместе с братом, не успев использовать трофей.              - Уроги, хватай нас, и уходим! - присвистнул Караку и закинул на плечо отключившуюся демонессу.              Клон радости зацепил задними лапами хаккхару, утаскивая за собой раздражённого Секидо. Тот схватил за шкирку Айзецу, на яри которого, как на шест, запрыгнул Караку со своей добычей.       Все четыре демона покинули место битвы, бросив на нём потерявшего сознание истребителя.                     Незуко очнулась в незнакомой тёмной комнате. Несколько свечей тускло освещали маленькое помещение. Было видно, что интерьер оформлен хоть и в старинном, всё же не в японском стиле. Пространство заполнял небольшой шкаф в углу, комод у стены, над которым висели странные картины, и просторная кровать. Под тяжёлыми плотными шторами оказались намертво закрытые окна.       Девочка-демон не стала сразу ломать раму, чтобы не вызывать лишний шум, всё же сначала стоило выяснить, где она находится.       Дверь открываться не захотела, что уже точно абсолютно не внушало доверия к собственному местонахождению.              Пока демонесса плавно перемещалась по своим новым покоям в поисках выхода, на первом этаже в общем зале эмоции Хантенгу вели непринуждённую беседу.              Секидо величественно восседал на своём высоком, обтянутом красным бархатом кресле, Айзецу и Караку любовались огнём в камине, располагаясь на мягком ковре, а Уроги висел головой вниз, зацепившись лапами за литые изгибы массивной люстры.              - А эти детишки неплохо сражались, - подметил клон радости, раскачиваясь на светиле.              - Даже слишком. От этих букашек одни проблемы, - рычал Секидо.              - Меня это расстраивает, - печально протянул Айзецу.              - Ну, не горячись, Секидо. Проблема решена, - вальяжно развалился на полу Караку.              - Проблема только увеличилась. Может, ты объяснишь, почему уже второй раз не смог справиться с этой мелкой девчонкой? – раздражительно бросил клон гнева. – Зачем мы вообще её сюда притащили?              - Ты же знаешь, он любит всё сладенькое, - промурчал Уроги.              - Да. Она мне понравилась. С ней так весело играть, - воодушевлённо воскликнул зеленоглазый.              - Идиот, надо было не играть с ней, а устранить, - клон гнева сжал зубы.              - Я хочу её. Она будет моей игрушкой, - довольствовался эмоция расслабления.              - Нашей, - поправил Айзецу.              - Моей.              - Не жадничай! Нашей, - всё ещё раскачивался на люстре радостный пернатый.              - Она моя. Ищите себе своих питомцев, - отмахнулся Караку.              - Идиот. Из-за тебя нас точно больше не выпустят, - прорычал демон, удобнее устраиваясь в кресле.              - Ты меня расстраиваешь, Секидо, - вздохнул Айзецу.              - Да ладно вам, пусть развлекается с этой малявкой. Всё равно потом убьём её, - встал на сторону клона Уроги.              - Я убью её, - уточнил грустный демон.              - Я так и хотел предложить, - согласился Секидо.              - Вот и славно. Пойду, проверю малышку. Вдруг она проснулась. Убежит ещё, - ехидно оскалился Караку и, не торопясь, под хихиканье с люстры побрёл на второй этаж.              Пребывая в превосходном расположении духа, демон бесшумно вышагивал по длинному коридору, напевая в голове незамысловатую мелодию, услышанную в одной из людских деревень в прошлом году на празднике.              С каждым шагом всё чётче слышался тихий топот маленьких ног, дающий понимание, что гостья поместья уже очнулась.              Наверняка она голодна. И зла. Но прежде всего, голодна. Столько сил в битве потеряла крошка, стоит ей помочь восстановиться. Какой же из Караку хозяин, если не предложит своей почётной гостье чего-нибудь перекусить?       Демон вернулся на кухню и выудил из шкафчика вяленую человечину. Девчонка точно должна оценить этот шедевр кулинарии от Урами, он мастер готовки. Свежее, ещё тёплое мясо с бьющейся по венам кровью, конечно, ничто не заменит, но, как говорится, чем богаты.              Около двери в покои демонессы зеленоглазый ощутил какую-то странную еле теплящуюся энергию. Словно она в разы уменьшилась, словно за дверью не пойманный зверёк, а человек. Странное шебуршение и приглушённое хмыканье разыграли любопытство клона и заставили скорее посмотреть, что там такое.              Отперев замок, Караку вошёл внутрь и застопорился. В отличие от других эмоций он не видел Незуко в таком обличии. Малютка пряталась за кроватью, пугливо выглядывая из-за неё, словно из укромного убежища. Розовые глазки блестели во тьме, а маленькие пальчики хватались за свисающее с постели покрывало.              Почему… она такая маленькая? И милая. И безобидная.              А куда делась горячая соперница?              Оба смотрели друг на друга и хлопали круглыми глазами. Неожиданность друг для друга - вот так столкнуться и, не желая, застать врасплох.              Караку очухался первым и запер дверь, после чего медленно подошёл к гостье и, склонив голову набок, присел на корточки, чтобы стать наравне с малышкой. Девочка-демон попятилась назад, чернея во взгляде.              - А я и не знал, что ты такая кроха на самом деле, - воскликнул клон удовольствия, подпирая щёку кулаком. Он заметил, как по его поясу забегал ищущий взор. Даже сейчас она надеялась заполучить его оружие. – Нет-нет, девчушка, сегодня обойдёмся без игрушек. Будешь послушной зайкой, и, возможно, в следующий раз я тебе отдам его, - протянул он, расплываясь в хищной улыбке.              Незуко тут же встала в рост и приняла демоническую форму, испепеляя сверху вспыхнувшим взглядом ничтожество перед собой.              Подлые глаза-предатели сами собой цеплялись за мускулистое загорелое тело, сильные руки, острые ключицы и волнистые волосы, спадающие на оголённые плечи. Прожигающий зелёный взгляд колдуна в теле убийцы бурил сквозную дыру в её сердце, заставляя его обливаться не выводимым ядом. Собственная кровь закипала изнутри и начинала плавить кости так, как плавила обычно лица другим демонам в сражении.              Сложно сопротивляться непонятному воздействию. Во рту скапливалась слюна. В животе что-то покалывало и тянуло.       Это злость на себя? Отчаянное желание заполучить гунбай? Скрытая сила Четвёртой молодой луны?              Или же дело в самом демоне…?              Перед восхищённым Караку предстала та самая королева, которой удалось захватить не только его веер, но и внимание. Наверное, ни ему, ни его клонам никогда не были интересны какие-либо личности в плане удовольствия. Каждый из них насыщался едой и битвами, а до телесных или уж тем более мёртвосердечных увлечений дела никакого не была.              С этой малышкой всё не так.       Она магнитом тянет к себе лунного подонка. Её грация и сила завораживают получше ледяных принцесс Доумы, её умение вертеть зеленоглазым демоном, даже не желая этого делать, развито до максимума. Кто кого захватил в плен – очень хороший вопрос.              Демон дюжины не привык отказывать себе в личных желаниях. Он привык удовлетворять их эгоистично и сразу же, забивая на всякие прочие ненужные телодвижения. Захотел есть – ест, захотел развлечений – развлекается.       Система проста.       Настолько проста, что когда Незуко заняла пьедестал всех его аппетитов, он не смог себе в ней отказать.              Её не хочется убивать. Её хочется поглощать. Снова и снова. В ней хочется оказываться. Снова и снова. Ею хочется обладать. Снова и снова.              Эти формы тела не дают взгляду оторваться. Эти глаза заставляют чувствовать себя мерзким ничтожным червём, валяющимся в её ногах совершенно добровольно. Грешным делом можно и подумать, что если бы пришлось выбирать нового Короля демонов, он выбрал бы её, лишь бы ходить под ней грязной псиной, ожидая её подачки.              Наверное, это цена собственной силы. Цена, равная слабости перед той, кто его ненавидит. Справедливо, хотя и жестоко. За неё демон готов платить сейчас своей жизнью, лишь бы эта очаровательная демонесса плюнула ему в лицо.              Он смотрит на неё снизу. Смотрит как на величественную и статную богиню. В его изумруде пляшут пьяные черти, такие знакомые Незуко с их первой встречи.       Он облизывается медленно, смакуя её следящий взгляд, и высовывает язык, чтобы напомнить, с кем она сражалась и кого поработила.              «Наслаждение».              И он оправдает свою сущность.              Демонесса устала смотреть на самовлюблённого демона с издёвкой в глазах. Она замахнулась ногой, что было так ожидаемо с её стороны.              Скалящийся клон тут же перехватил её лодыжку и дёрнув на себя, уронил гостью на пол, сразу переворачивая её на живот. Захваченная нога оказалась согнута в колене, грациозная пяточка коснулась мягкой части тела.       Караку, всё ещё удерживая ногу Незуко, навис над заложницей, горячо выдохнув ей в ухо.              Почему-то по телу прошлись мурашки.              - Эй, малышка, зачем ты так? Я вот тебе принёс угощение.              Он свободной рукой поднёс вяленое мясо к носику гостьи, от запаха которого она тут же отвернулась.              - Ну же, Урами обидится, если ты хотя бы не попробуешь, - почти возмутился демон, но не стал. Тут такая красотка под ним.              Незуко лишь больше отвернулась и зарычала.              - Дело твоё, но знаешь, - эмоция коснулся губами её мочки уха и прошептал, - от другого ты отказаться вряд ли сможешь.              Караку легонько прикусил краешек уха и мягко лизнул укус. Глаза демонессы округлились, а по телу прошёл странный импульс.              Отодвинув роскошные волосы немного вбок, демон провёл носом вдоль шеи, вдыхая до одури сладкий запах гостьи. Влажный поцелуй отпечатался на белой коже. Потом ещё один, и ещё. Ладонь, удерживающая лодыжку Незуко, плавно скользнула к колену, впитывая нежность бархатной кожи.              Младшая Камадо без зазрения совести наслаждалась новыми ощущениями. Ей бы стоило напасть на этого подонка, ведь ничего не мешало, даже руки не были связаны, только почему-то этого не хотелось. Она, возможно, и пыталась сопротивляться где-то на подкорках сознания в попытках сохранить капли человеческого разума, но животные инстинкты уже взяли под контроль тело.       Никто никогда так не касался её. Никто никогда не вызывал в ней столь противоречивое чувство ненависти и голода.              Чужие власть и сила сейчас не отталкивали, а вызывали желание подчиняться. Быть слабой – оказалось приятно до судорог в затылке.              Её невинность была пороком, от которого хотелось избавиться.       Она - демон. Это не исправить, как бы не старался брат. Жизнь демона должна быть свободной. Демоны должны есть, бегать в лесах и удовлетворять свои желания.       Незуко – демон, но ничего из демонического она не делает. Нет никакой свободы, нет никаких привилегий. Она устала всё время прятаться за спиной истребителя, она хочет хотя бы немного узнать себя.              Можно ли думать о том, что её было так просто совратить, всего лишь прикоснувшись? Нет. Она всё так же чиста. Но она в оковах собственной сдержанности.              Сейчас ей никто не помешает. Демон рядом.       Они здесь одни.              Караку ловко развернул демонессу на спину, оказываясь прямиком между её ног. Прежде чем она успела бы засмущаться сильнее, Четвёртая луна придавил девичьи запястья к полу. Крепко, но не настолько, чтобы оставить хотя бы синяки. Не хотелось пугать девчушку, уж больно славно она себя сейчас вела.              - Уверен, ты считалась самой красивой в своей деревне, когда была человеком. Но это в прошлом, - он наклонился и соприкоснулся кончиками носов. - Сейчас ты совершенство.              У Незуко сбилось дыхание и задёргались зрачки. Цунами сладкой лжи затопило и без того утопленное сознание, погрузив остатки трезвости куда-то подальше на недоступную глубину своего эга.       Сколько она уже слышала в свой адрес за обе сущности всяких приятных слов, но ни одни из них и рядом не стояли с такой простой формулировкой от врага.              И, может, дело не в самих словах, а в том, кто их изрёк.       Тогда тем более неясно, отчего так горячо в груди, что больно глотать воздух.              Скользкий язык прошёлся по стучащей артерии, чуть надавливая на уплотнённую линию. Доверие к демону – глупая игра, в конце которой он вонзит свои клыки и вырвет пучок вен, хлебая до посинения горячее железо. И как же дурно от собственных эмоций и чувств, когда паскудная тварь одним только ртом заставляет отключаться от космоса и уходить в астральную реальность.              Клыки чешут кожу приятно, вызывая судорогу за ухом. Невольно забывая о том, что она здесь всего лишь жертва, а не демоническая кара, подаётся чуть вперёд, чтобы усилить нажим лезвий.       Луна лишь довольно скалится, но не ведётся на провокацию. Он не хочет её царапать. Знает, что сейчас она его не обожжёт кровью и сразу же залечит каждую рану, но оно того просто не стоит. Сладкое подают в конце для усиления наслаждения от трапезы. Ему не сложно потерпеть несколько мгновений.              Вздымающаяся грудь, которую он же учтиво пробил ногой насквозь пару месяцев назад, встречает Караку покладисто и дружелюбно. Где-то под клеткой громко стучит сердце, уведомляя слух демона о его готовности взорваться от следующего прикосновения.       У девчонки оно незапачканное грязью, чистое до блевотины. И трогать своими грязными, похабными руками не посмел бы, если бы она отказала. Даже у такого мерзкого подонка есть какая-то там честь, хоть и выдуманная.              Девчонка явно не хочет останавливаться, а он не может перечить.              Губы оставили после себя прозрачную дорожку поцелуев. Цветочные лозы, тянущиеся к ложбинке над рёбрами, не остались незамеченными. Зеленоглазый обвёл каждый листок на открытых участках тела, вторя узору природной красы.              И этого мало. Сильные руки отпустили запястья и ловко распустили чужой мешающий пояс. Кимоно соскользнуло с боков, полностью обнажив изящное тело перед всадником апокалипсиса.       Караку ликует. Она его. Вся эта нетронутая роскошь его.              Он смотрит и не может оторваться. Он знал, что поделиться таким лакомым кусочком просто не смог бы. Он жаден до самых пяток, до волос на жопе. Это его игрушка. А сам он - просто червь в её ногах.              Почти смущённые глаза напротив просят действовать. Демон целует по очереди раздвинутые колени. Спускается по внутренней стороне бедра губами, оглаживая внешнюю грубыми ладонями.       Четвёртая луна чувствует каждый микроток, пронзающий его гостью. Большего наслаждения, чем рисовать на абсолютно нетронутом холсте, не может быть. Все эмоции искренние, а ощущения неподдельные.              От сбитого дыхания у Незуко вместе с грудью пляшет живот. Это даже забавно наблюдать, как она старается не показывать до боли в жавшихся кулаках свою заинтересованность.              Демон знает слабости любого организма, поэтому труда в выборе тактики измождения не составило труда. Он дразнит, водит кончиками ногтей невесомо по коже вверх-вниз, иногда надавливая чуть сильнее, чтобы получить ответ не от самой девчонки, а от её тела. Пальцы жестоко медленно скользят по бедру, оставляя за собой незаметные тени, перетекают на тазовые кости и осиную талию, потом бредут выше, взбираются к центру, удостаивают вниманием горло и спускаются назад.       Это приятно, вызывает мелкую дрожь, будто вместо касаний по телу гуляет ветер.              Караку склоняется над демонессой и обводит языком ареолы, вбирая закаменелые соски в рот. Зубы слегка прикусывают розовые бусинки, а губы сдавливают их, чуть покручивая между собой.       Незуко поплыла. Глаза закрылись, а из глубин лёгких вышел тяжёлый выдох. Зеленоглазый собой доволен, девчушка уже совсем охмелела от неожиданной и умелой ласки.              Игра с налитой грудью продолжалась какое-то время, пока до слуха мучителя не дошёл тихий жалобный стон. Дважды повторять не нужно. Поцелуи стали спускаться ниже.       Аккуратные укусы за мягкий животик и должное внимание пупку добавили перчинку в разнеженное состояние молодой души.              Ниже и ниже. Картина маслом, а точнее соком. Настолько мокро, что стекающая по промежности смазка уже начала капать на напольное дерево. Блеск выделений под тусклым светом свечей ослеплял, а сопровождающие его феромоны дурманили голову посильнее свежей крови при голоде.       Слюна скопилась так быстро, что рефлекс не успел сомкнуть губы. Глухо капнула на пол, уведомляя младшую Камадо о том, что её хотят до потери пульса.              - Малышка, ты меня совсем одурманила своей магией. Если я не удержусь и съем тебя, то будешь виновата только ты, - промурчал Караку, нетерпеливо облизываясь.              Незуко покраснела окончательно, закрывая лицо ладонями.       Жёсткая хватка на бёдрах лишь подлила масла в огонь, а шершавый раскалённый язык, разом по-собственнически собравший все капли с половых губ, вызвал звучное «Мфаф».              Терпение кончилось тут же. Звон пробил слуховые каналы гонгом так, что от приторности стона клыки чуть не вонзились в уязвимую плоть, а когти не распороли белоснежную кожу.              Один палец погрузился во влагалище. Да, мокро, тепло, приятно. Движение туда-сюда оказалось лёгким и непринуждённым. Четвёртую луну ждали, он почётный гость в этом теле.       Бёдра еле заметно качнулись навстречу. Да что эта чертовка делает? Он же хотел помягче, хотел подготовить, нет же, просит всё и сразу.              Второй палец под тяжёлый «ах» присоединился к первому. Слюна снова блеснула в тусклом свете и стекла по щеке, принадлежа теперь демонессе. Яркие опьянённые глаза закатились и спрятались под веками. Собственные руки заблуждали по телу и одеждам, чтобы найти себе хоть какое-то применение, пока хозяйка умирала от невероятного чувства.              Под громкое хлюпанье от блуда пальцев Караку стянул с себя хакама и огладил ладонью давно болезненно затвердевший член. Головка сочилась в ожидании своего звёздного часа, пульсируя и наливаясь пунцовым всё сильнее.              - Сначала может быть неприятно, девчушка, но, кажется, только этого ты и хочешь, - снова оскалился зеленоглазый, меняя местами пальцы и член.              Головка упёрлась в разработанное отверстие и немного поскользила по половым губам, смешивая смазку и достигая скольжения.       Вверх-вниз, вверх-вниз. Незуко начало казаться, что она сходит с ума. Было настолько приятно без проникновения, что хотелось взвыть громче самой отпетой шлюхи из подворотни. Бамбук во рту отвратительно мешал, но его не хотелось убирать, иначе зубы тут же вонзились бы в демона.              Плавное «ууф». Караку внутри. Неразборчивый вскрик из-за кляпа не дал демонессе оповестить всё поместье о своём первом опыте.       Ноги сомкнулись за спиной зеленоглазого, а руки потянули тело на себя, заставляя Четвёртую луну упасть на локти к своей обольстительнице. Смотря в блестящие от слёз глаза, демон толкнулся вперёд. Тяжёлый выдох. Ещё толчок. Тихий стон.              Размеренный темп быстро сменился на средний, а потом и вовсе на быстрый. Ощущение жжения быстро ушло, даря младшей Камадо чувство полёта и понимание своего животного начала.       Руки нашли своё применение на лопатках и плечах у Караку, расцарапывая того в кровь от каждого глубокого влёта по самые яйца. Он трахал так, словно это не первый её раз, а уже сотый только за эти сутки.       Удушение и без того слабодышащей малышки приносило свои плоды в виде её осквернённого развратом лица и безобразного пошлого хлюпанья влагалища.              - А ты, оказывается, та ещё распутница, - прошипел взмокший демон, резко выходя из своей игрушки и одним движением переворачивая её в коленно-локтевую. – Думаю, вот так тебе больше понравится.              Угол проникновения изменился. Демонесса прогнулась в пояснице так сильно, желая получить более глубокое вхождение, что от приятного трения Луна почти взвизгнул.       Как бы он не жалел красивую малышку, всё же не удержался и вонзил в её талию острые когти.              Слюни из-под бамбука капали на деревянные доски вперемешку со слезами неизмеримого удовольствия. Если это наслаждение в мире хоть что-то способно переплюнуть, то нахер тогда такой мир.       Неконтролируемое мычание и прерывистые от ударов лобком о задницу вздохи распаляли зеленоглазого только сильнее. Смертоносные пальцы отцепились от порванной кожи и распустили ткань, удерживающую бамбук. Кляп с характерным звуком пустоты ударился о пол под звучный стон.              Чужая ладонь перекрыла горло и, чуть надавив, заставила голову красотки опрокинуться назад. Розовое золото, вытекающее из кристальных глаз, оказалось заточено в изумруде.       Не замедляя темпа, Караку подался лицом вперёд, укрывая широкой грудью стройную спину. Губы соединились, языки обменялись слюной. Вышло грубо, смазано и скользко. Мычащие стоны дополнили головокружительность вкусного поцелуя.              Свободная рука обхватила набухшую грудь. Трясущаяся сиська и каменный сосок подпилили окончательно и сознание демона. Не помня себя, он перевёл ладонь на пульсирующую промежность и, нащупав клитор, принялся массировать его в разном темпе и с разным нажимом, то подводя к грани младшую Камадо, то отводя от неё.              Вой с комнате стоял такой, что стая волков не сравнилась бы с двумя дикарями. Демонесса охотно двигалась бёдрами навстречу своему истязателю, ведь такая пытка ей была по душе. Колени ужасно саднило, но ради максимального чувства насыщения, она не лечила свои раны.              Ощутив наконец собственное приближение к разрядке, Караку перехватил Незуко под рёбра, сливаясь с ней в одно единственное тело. Отмассировав клитор по технике «вот сейчас кончит», демон громко излился в девчонку под её судороги и рычание по той же причине.       Обоих трясло так, словно литосферные плиты в Японии решили устроить перестановку собственных сил. Было слишком горячо, даже нетерпимо, настолько сладко и болезненно фейерверк из белёсой жидкости вышел из тел.              Демоны упали прямо там, где и были, восстанавливая дыхание и затягивая раны. В успокоение стучащего сердца Незуко, смотря в глаза своего врага, слизала с пальцев его кровь, довольствуясь мерзким вкусом.              - Какая же ты грязная, - до маниакального безумия удовлетворился выходкой демон, грубо целуя напоследок свою добычу.                     Он отпустил её сразу же. Открыл окно и дал уйти.              Он знал, что Секидо будет в приступе ярости читать ему гневные тирады, Айзецу утопит в печальной истории весь дом, что она приведёт сюда истребителей, а Уроги лишь рассмеётся и похвалит за совершённое ночное рандеву.       Однако также он знал, что клоны его не осудят, более того, поймут. Ведь каждый из них поступил бы также.              Зачем запирать свою добычу на замок? Это ведь не интересно, если можно подойти и взять. Ему нужна охота, ему нужен азарт и честный бой. Намного веселее каждый раз устраивать побоище и довольствоваться последующим призом словно впервые.              Так и вышло. Клоны стали часто пересекаться с истребителями и их ручным демоном.       Каждое столкновение было настоящим сражением без поддавков или размена. Бились не на жизнь, а на смерть, хоть и без смертей. Негласные условия оставались одними и теми же. Если побеждали клоны, они забирали на ночь Незуко в качестве трофея, передавая её в полное распоряжение Наслаждения. Если побеждали истребители, клоны просто испарялись, словно ничего и не было.              Мечники так и не поняли смысла всей кутерьмы и глупых игр отшибленной четвёрки, а также того, как Незуко каждый раз удаётся уйти от неё.              Брат же со временем осознал, что происходит. Неприятно, но мешать не стал. Лишь следил, чтобы эти развлечения не переходили грань дозволенного.       Его малышка давно не малышка, да и не его вовсе. От этого становилось немного тоскливо, но тут же теплело на душе, ведь если его любимая сестрёнка счастлива, то счастлив и он. А о том, что это счастье своеобразное и извращённое, предпочитал не думать. Незуко - всё-таки демон, а он просто человек.              Он прекрасно знал, что сестра ни за что не вступит в демоническую секту Короля демонов, как и то, что она не простила бы всю четвёрку эмоций, если бы они всерьёз навредили кому-то из её друзей. Он доверял Незуко. Ей и её выбору.       Это справедливо, пусть так и будет.       Пусть развлекаются маленькие.              В конце концов, может, Незуко однажды из гостьи превратится в хозяйку поместья Хантенгу?