Кинопленка

ветер дул не туда. мы не встретились никогда Лежим на полу, на нейтральной территории. Обе не ожидали, что так произойдет. Никто не хотел такого исхода, но только у судьбы есть доступ к кинопленке нашей жизни, только у нее есть право разбить наши розовые очки и толкать в спину ножом дальше. Время лечит, но нужно не умереть во время этого самого лечения. До этого все было предельно хорошо:мы встречались очень скрытно, держали за ручки под партой, нежились в переулках. Обеих все устраивало, обеим было хорошо, мы обе были готовы к этому. Однако наши родители готовы не были. Первый раз, никогда его не забуду, первый раз нашей встречи и поцелуя произошел в аэропорту. Ты налетела на меня, а я пыталась удержаться за свой чемодан. Срок в неделю казался маленьким, но для нас—людей, которые никогда не виделись, это был рай. Парадиз наш длился плавно, словно мед. Мы наслаждались друг другом. Касались:трогали кожу губами, зубами, подушками пальцев. Разговаривали:говорили без умолку, обсуждали глупые мелодрамы и глубокие триллеры, обсуждали судьбу, боготворили её, кажется, зря, говорили о любви и теориях заговора, рыбах и стульях, котах и космосе. Обо всем, о чем привыкли говорить возлюбленные. Иногда разговоры были нам попросту не нужны. Мы всегда понимали друг друга с полуслова; утыкались носами и лбами, шепча что-то, иногда даже без этого. Влюбленным нужны слова, любящим — нет. Мы постоянно гуляли, ходили по всевозможным местам, стараясь наверстать упýщенное и упущéнное, которое нас ждало. Однако каждая прогулка имеет свойство заканчиваться. В нашем случае она закончилась навсегда. Кто знал, что там были одноклассники? Кто мог предугадать? Да, если бы я была судьбой, я бы однозначно поменяла нам киноленту нашей жизни, а прошлую безжалостно порвала и выкинула бы в мусорку. Если бы. Кто знал, что они же и пожалуются её маме? Все приняло слишком ужасный оборот, словно гром среди ясного неба. Лязг ремня, иронично, оказался молнией. Мы не виделись день. Два. А потом мы встретились по пути в ларек, и все это время, слова собака, я ждала и ждала её. Ноги уставали, становились ватными, но любовь держала меня. Держала и её. До поры, до времени. Вернемся к полу, к нейтральной территории. Слов нет. Не потому, что любящие, а потому, что говорить больше нечего. Все произошло слишком быстро, слишком глупо, чтобы так заканчиваться. Исход был уже понятен. — Я очень тебя люблю. И не смогу никого полюбить, кроме тебя. Ты навсегда останешься в моем сердце и будешь там одна. — она шепчет мне в губы, и, почему то, я была уверена в правдивости этих слов. Ведь я была такой же. — Не оставляй меня одну в этом мире. — я шепчу ей в ответ, уже думаю, как бы я переехала в город, пробиралась в окно, но, наткнувшись на её обреченный взгляд, я поняла. Кинопленка кончилась. Больше не будет никакого «нас». Никогда. Вспоминая эту историю, я сижу возле камина в большом доме и перевожу деньги на чужой счет. Любовь перестала держать меня как раньше, даже когда я сидела или лежала. Я больше не смела тревожить тебя, но я до сих пор храню тебя в памяти и сердце. Только смерть заставит меня забыть твои добрые глаза. Вот только деньги, оказывается, никуда не поступали. Кто же знал, что один из нас этого все же не выдержит, а кинопленка, хоть и без кина, играть больше не захочет.