Желание.

Вдыхая дым в лёгкие, заполняя всё позволенное пространство дурманящей дозой сигарет, никто не думает о последствиях. Недаром говорят, что курение вызывает зависимость, только на этот раз её вызовет болезнь. Жуткая, Смертельная, Великая Чума, загоняющая все живые души в страх неизвестности, вызывающая зависимость не только у тех, у кого она проявляется, но и у тех, кто питает к ней любовь. Обязательно должен найтись тот, кто будет смотреть в глаза страху с безумной любовью. Чума, такое прозвище я тебе дала. Ты заражаешь своей красотой, противным для всех характером, который я считаю особенным, напрягаешь одним взглядом на твою злорадную, победную ухмылку после многих унижений. Тебе это нравится? Определённо. Можешь вывести из себя одним лишь присутствием. Ты забираешь всё, что желаешь. Уходя, оставляешь еле уловимый шлейф отчаяния. Всё как и всегда, мы пересекаемся взглядом на паре, которая наскучила вкрай. Ты смотришь на меня тем же ненавистным взглядом, что и в первую встречу. «С чего ты меня так невзлюбила?» проносится в очередной раз в моей голове. Стараясь показывать взаимную ненависть к твоей персоне, я всё больше закутывала себя в сети. Я знаю, что я для тебя ничего не значу, для тебя ничего не имеет значения, кроме твоих же желаний. * * * — Новый учитель? — я посмотрела на Мими, не пытаясь скрыть своего удивления, — Посреди года? — Сама не понимаю. Темноволосая отвела взгляд и лишь тяжело вздохнула, когда увидела, как все ученики расступаются и пропускают кого-то. Я обернулась вслед за Мими и увидела её. Девушка с пепельными волосами, привлекательной внешностью и фигурой обводит всех присутствующих взглядом. Проходится по Мими и мне, а потом вновь возвращает свой взгляд на меня. В её взгляде читается немой вопрос, пока я откровенно пялюсь на неё. — Что ж… Меня зовут Беатрис. * * * Я бежала на пару, которая началась несколько минут назад. Считай, я подписала согласие на свою же смертную казнь, когда думала, что успею добежать из столовой в другую часть университета. Если пару проводит Чума, то даже на секунду нельзя опаздывать. Я услышала позади себя звук каблуков. — Вики Уокер! Раздался знакомый голос. Я резко остановилась и почувствовала, что кто-то врезался мне в спину. Еле удержав равновесие, я повернулась к человеку, из-за которого я чуть не упала. — Какого черта ты сейчас не в аудитории, а разгуливаешь по коридорам? — спросила Беатрис, пока я потирала ушибленное место. — А какого Вы не на паре? * * * Ты даёшь задание и усаживаешься в кресло наблюдая за всеми. Тебе это интересно? Определённо нет. Ты просто любишь запугивать, унижать, будто питаешься людским отчаянием. Под твоим взглядом ученики боятся даже шелохнуться. Все мои друзья тебя ненавидят. Мими говорит, что ты ещё стерва. Сэм соглашается со значением придуманного мною прозвища для тебя. Только при обсуждении этого прозвища я не упоминала о твоей красоте, хотя всё здание мечтает с тобой об одном. Ади мысленно (и не только мысленно) проклинает тебя после пар. — Тебя одну не интересует задание? — «выплюнула» она в привычном для неё тоне. Ничего нового. Спорить с ней — себе дороже. — Делаю. Если раньше после наших перепалок с Чумой я слышала со всех сторон восхищённые возгласы о том, что я бессмертна, сейчас же все привыкли к этому. Даже сама Беатрис. Раньше она оставляла меня после уроков, что было мне на руку, при этом посидев пару минут в кабинете, она выбирала метнуться в неизвестном мне направлении, нежели понаблюдать за выполнением дополнительного задания. Сейчас ничего не изменилось, кроме того, что она оставалась в кабинете до победного. Крайне неловко, правда ведь? Фантазии, которые сами по себе промелькивали в моей голове, по маленьким шажочкам становились реальностью. В мою голову пришла прекрасная, как мне казалось, мысль… Почему бы не найти причину остаться наедине с ней? Специально отложив ручку и тетрадь на край парты, я начала разглядывать Чуму. Забавно, что я постоянно наровила назвать этим прозвищем Беатрис. Вырвется однажды. Сегодня она была поистине прекрасной, хоть и без настроения. Сплетни о том, как она несколько часов назад довела до слёз девочку из другой группы, разлетелись по университету. Даже это меня не останавливало. Мне казалось, что даже в непроглядной тьме можно увидеть свет. Казалось, что даже в такой темной душе, как у Чумы, можно отыскать что-то человечное. Рассматриваю её с особым интересом. Чёрное облегающее платье с глубоким вырезом в зоне декольте, которое едва доходит до колен. Пепельные шелковистые волосы завиты и идеально лежат на плечах. Будто Чума сейчас же пойдет покорять красную дорожку. Алая помада, нанесённая на идеальный контур, невероятно лежит на её губах. Глаза, голубые, совершенно противоположные представлению о её образе. Казалось бы, они должны быть красными, как у настоящего дьявола. Да, они бы определенно ей подошли. Скользнув выше взглядом, я только сейчас заметила, что она в упор смотрела на меня. Я уже примерно догадывалась о том, что она скажет. — Останешься после пары, — бросила она и уставилась на бумаги, которые лежали на столе. Ничего нового. Я этого ожидала, но всё же… Я добилась своего. Вернув на место тетрадь и ручку, я принялась делать вид, что увлечена заданием. Отыскав взглядом Мими, которая сочувственно мне улыбнулась, я принялась разыскивать этих двоих. Сэми и Ади, как всегда, сидели в самом конце, увлечённые своими разговорами. Мне бы точно не хотелось знать, о чем говорят эти голубки. Пробежав взглядом по аудитории, я только сейчас заметила Ости. Её взгляд, как обычно, не предвещал ничего хорошего. * * * Ости стояла, опершись на дверной косяк. Весь университет столпился вокруг нас, чтобы понаблюдать за очередной перепалкой. — Эй, новенькая. Каково это — доедать за мной? — Хах, — я издала нервный смешок, совершенно не понимая, что она имеет в виду. — Что ты несешь? Темноволосая оттолкнулась от деревянной поверхности и медленно начала подходить ко мне. — Ну как же… — она ухмыльнулась и махнула головой в сторону толпы, — Нравится спать с Люцифером? Из толпы послышался поддерживающий Ости гул. — Мы не вместе и даже не спим, — ответила я, стараясь не поддаваться на её провокации. — Зато теперь не только я знаю, что вы с ним спите. Ости вздрогнула, как от удара. Её лицо налилось кровью из-за сдерживаемого (или не очень сдерживаемого) гнева. Она стремительно подошла ко мне и ткнула указательным пальцем мне в грудь. — Ты! — угрожающе начала она. Пока она намеревалась засыпать меня угрозами, которые никогда не превращались во что-то стоящее, из толпы послышались нервные крики и шаги. — Что происходит? — спросил обеспокоенный женский голос. Все расступились, пропуская преподавательницу. — Что вы здесь устроили? — начала она. — Вам повезло, что пришла я, а не кто-то другой! — Мисселина… — прошептала я, не надеясь на хороший исход. Ости быстро отстранилась и сказала так, чтобы это услышала только я: — Тебе это просто так с рук не сойдёт. Нарочно задев меня плечом, она скрылась в дверях здания. *** — Чего уставилась? — выпалила Ости. — Чтобы тебя позлить, ненормальная. Со спины послышался удар по столу, и я быстро развернулась. *** Конец пары. Все в аудитории начали вставать, чтобы быстрее сбежать с этого ненавистного им места. Лишь я одна клала две вещи в сумку, всячески оттягивая время. — Долго будешь собираться? — Ничего, подождёте. Да, Беатрис привыкла к моим выпадам, также как и я к её, но просто так этого она никогда не оставляла. В качестве наказания за мои огрызания она всегда находила предлог, под которым занижала оценки за идеально решённую работу или сданный реферат. Меня это даже забавляло. Так быстро выводить из себя любого живого человека умели только я и она. У нас даже было много общего. Каждый раз, переступая порог её кабинета, в котором вечно царили хаос и непроглядная тьма, я обращала внимание на портреты совершенно разных мужчин. Они ничуть не были похожи друг на друга. С каждым разом портреты становились ещё уродливее, чем я обнаруживала их в прошлые разы. Портрет с темнокожим мужчиной был целиком и полностью усыпан дротиками. Другой портрет, с… человеком, которого по внешнему виду было сложно назвать человеком, был исцарапан и всячески изуродован. Человек на этой картине был белым, как смерть. Худощавый, с длинными чёрными волосами. В руках сигарета. Следующую картину даже невозможно разглядеть, настолько её уничтожили, но единственное, что я заметила среди этих огрызков бумаги, — это голубые глаза. Шагая за Чумой уже по пустым коридорам, я мысленно готовилась к картинному уродству. Переступая порог кабинета вслед за Беатрис, я услышала щелчок замка, но не придала этому никакого значения. После меня сразу обдал запах сигарет, перемешанный со сладковатым ароматом вишни. Ненавижу сигареты, а здесь в целой комнате стоит аромат ненавистного табака. Кашляя, я прошла быстрыми шагами к окну, дёрнула за ручку и открыла его. Вечерний воздух обдал лицо приятным холодком, забираясь глубоко в тёмную комнату. — Разве я разрешила тебе открыть окно? — она подошла незаметно, прижав меня к окну, и я почувствовала дурманящий запах её духов. — Здесь стоит запах сигарет. Я так задохнусь, — я лишь слегка повернула голову, глядя на неё. Её длинные изящные пальцы позволили себе слишком многое в тот момент. Они быстро пробежались по талии, а после скользнули по шее. Большим пальцем она провела по нижней губе, слегка её оттянув. Я застыла, не смея шевельнуться, не понимая, что делать и как реагировать. Некогда мой самый ненавистный, как всем казалось, враг, теперь пытается соблазнить меня? Краем глаза за деревьями я заметила тёмную фигуру. Не смея остановить действия девушки, я немного повернулась к ней и посмотрела в глаза. — Что, уже не так остра на язычок? — её голос, словно дурман, окутывал мой разум. — Поганая девчонка. Её затуманенный взгляд скользнул по моим губам. Она быстро коснулась своими губами моих и начала спускаться ниже. Наверное, это был единственный ласковый жест, который проскочил в тот вечер. Она одаривала поцелуями каждую часть моего тела. От каждого её прикосновения моё тело покрывалось табуном мурашек. Спускаясь все ниже, она невесомо коснулась губами одной ягодицы, одаривая её поцелуем. Женщина, будто играясь, сжимала мои ягодицы в своих руках, наслаждаясь моей реакцией. — Вот значит, как ты меня ненавидишь. Пора преподать тебе урок, — громкий шлепок и тихий вскрик заполнил комнату лишь на мгновение. Чума, не долго думая, развернула меня к себе лицом, ногтями сжав щеки, разглядывала меня. Она впилась длинными ногтями в нежную кожу. Было очень завораживающе смотреть на неё с такого ракурса. Было плевать на боль, создаваемую ее действиями, главное, что ей это нравилось. Она опускалась всё ниже, наконец-то позволяя моим грязным желаниям воплотиться. Сильный рывок, и я оказалась на подоконнике, чувствуя спиной холодную улицу. Эмоции вперемешку переполняли мой разум и я даже не успела уследить за тем, как моя одежда была откинута в сторону. Раздвинув мои ноги, Беатрис начала осыпать моё тело поцелуями. Когда она поцеловала внутреннюю часть бедра, я полностью потеряла рассудок. Она поднялась выше — прямо к влажному и саднящему центру, вызывая сверху сдержанный стон. Я чуть выгнулась в спине. Когда ее язык коснулся набухшего клитора, я зашевелилась, изо рта вырвался тихий стон. Она лишь усмехнулась и продолжила свои действия, чередуя, — то играясь с налитым кровью бугорком, то обводя истекающий вход. Я наслаждалась процессом. Такого у нас ещё не было, и, возможно, больше не будет. И это чертовски возбуждало. Беатрис поглаживала меня по ногам, рукам, спине, работая языком внутри. Она настолько усердно маневрировала между интимных складок языком, что начала слышать моё неразличимое бормотание. Мои пальцы царапали нежную кожу на её голове, грубо сжимая пепельные волосы, и портя её укладку. Бархатные губы поочерёдно обводили каждую чувствительную складочку. Тазовая часть дрожала и зудила от не прекращаемых ласк. Вспотевшие ладони требовательно раздвигали ягодицы в стороны, добывая себе больше пространства для интимных касаний, пока я разводила свои фигурные бёдра шире, нетерпеливо дёргая тазом в поиске трения. Язык вновь ритмично обвел пульсирующий клитор, нажимая на него и побуждая вскружиться мурашкам на спине. Бёдра начали мелко дрожать от настигающего оргазма, который волной накрыл моё тело. Я вцепилась в плечи Беатрис. На стадии эйфории я хотела кричать и сжимать подоконник, лишь бы ощутить это вновь. Ощущать, как умелые манипуляции женщины выводят меня из равновесия. Когда пелена начала медленно отступать, я окончательно пришла в себя. Встав, я начала искать свою одежду. Увидев, что Беатрис нагнулась, а после взяла что-то в руки, я быстро подошла к ней взяла одежду. Я невесомо коснулась её руки. — Что дальше, Беатрис? — дрожащий голос выдавал мои эмоции целиком и полностью. Я медленно отошла от неё и заглянула в небесные глаза. — А что должно быть дальше, Уокер? — она усмехнулась и продолжила, — То, что было между нами — ничего для меня не значит. — Что? — растерянно пробормотала я. — Что слышала, Вики. Она впервые назвала меня по имени. Стоит расстраиваться, пока я мысленно ликовала. — Ты не слышишь меня? — она щелкнула пальцами перед моими глазами и поставила конечную точку, — Проваливай. Одеваясь, я изредка поглядывала на неё. В её взгляде не читалось абсолютно ничего, лишь холод и некое презрение, которого я не замечала до этого момента. Она прошла вглубь кабинета и встала перед картинами. — Кто это? — осмелившись, я подала голос. Спустя недолгое, но гнетущее молчание, которое я буквально чувствовала на своей коже, она решила бросить что-то невнятное себе под нос. — Какая тебе разница? — спросила она, даже не смотря на меня. Она лишь изучала картины, которые будто не висели в её кабинете, будто она не видела их каждый час, заходя вновь и вновь в свой уголок. Будто она не сама «расправилась» с этим полотном. Её поведение иногда настораживало меня: частые перепады настроения, агрессия с пустого места, любовь к унижениям. — Зачем вешать портреты, а потом расчленять их? Мой вопрос будто заставил задуматься её над смыслом её творений, она сложила руки за спиной, всё также не даря мне ни единого взгляда. — Знаешь, ненависть на многое способна, — начала она. — Я никогда не любила своих братьев. Мать всегда считала их лучше меня, часто уделяла им больше внимания, чем мне. Я буквально росла в тени своих братьев. Я была в ступоре от такого откровения. Никогда не слышала, чтобы Чума рассказывала о своей жизни кому-либо. Она всегда оставалась для меня загадкой, на которую невозможно найти ответ. — И из-за этого Вы сейчас унижаете всех? — мягко поинтересовалась я, подходя ближе к ней. — Тебе не понять, — небрежно бросила она. Темнота, которая таилась в стенах этого кабинета, в её душе и впрямь выводила меня из себя. Да, я очень бы хотела понять Беатрис, но никак не могла. — Из-за этого Вы настолько импульсивна? — решила я разбавить разговор, но потом поняла, что же ляпнула. Она медленно развернулась ко мне. Я ожидала всего: криков, споров, ударов, но ничего из того, о чём я думала, не последовало. Я просто поспешила удалиться. Последний раз посмотрев на неё, я направилась к двери, как услышала голос, который заставил меня замереть на месте. — Это было всего лишь моим желанием, — произнесла она и скрылась в глубине комнаты. Лишь тогда ко мне пришло осознание. Просто игрушка. Хлопнув дверью, я помчалась со всех ног к выходу из этого проклятого места. Теперь оно стало ненавистно и мне. На улице шёл дождь. Прекрасная погода, чтобы разбавить моё состояние. Запах после дождя в какой-то мере успокаивал меня и давал эмоциям выплеснуться наружу. Когда я отошла от здания, я просто разрыдалась. Я любила её. До безумия. * * * Подойдя к окну, чтобы проветрить помещение, которое так и пропахло похотью, моими чувствами, её духами, я увидела сидящую на асфальте Вики, которая закрывала лицо руками. Моё сердце сжималось от боли при виде неё, при воспоминании слов, которые я наговорила ей. «Всё для твоего же блага».