Ведьмочка…

И вмиг всё изменилось, когда эта ведьмочка устроилась к ним на работу. Красивая….нет, чертовски красивая. Сперва он обрадовался её приходу, ведь сразу стало ясно, что она хоть как-то скрасит его дни в этом агентстве с людьми, предпочитающими свои уединенные норки, безудержному веселью. Но чем дольше и чаще он смотрел на нее, тем сильнее осознавал… — Нет, дружить мы с ней точно не будем, — уверенно сказал себе Давид. — Не получится… Ситуация становилась еще сложнее, когда он начал ловить косые взгляды своих коллег в сторону ведьмочки… его ведьмочки! Особенно Кассиэля. Неужели злое и ледяное сердце этого парня начало постепенно оттаивать? В бушующем порыве ревности проскочила даже нотка гордости, ведь Давид не сомневался в том, что Одри способна вскружить голову даже такому, как Кассиэль. Но он уже твердо для себя решил, что победит и в этот раз, как побеждал всегда, ведь она стала для него самой желанной из всех… Давид поднялся к Одри в комнату, чтобы пригласить ее снова в какое-нибудь отличное место, только на этот раз, он надеялся, что все пройдет отлично. Постучал коротким перебором пальцев, и наткнувшись в ответ на тишину, открыл дверь, как обычно делал, но комната оказалась пуста… — Куда же ты подевалась, ведьмочка? Неужто играешь со мной в прятки? — сгорая от любопытства, проговорил вслух Давид. Не найдя Одри в своей комнате, решил спуститься в сад. Он не раз замечал, как она сидела у статуи Астреи, задумчиво глядя на небо. Со стороны могло показаться, что она молится, но уж слишком тоскливым становилось ее прекрасное личико, когда она задумывалась о своем… о щемящем душу и сердце. Сразу хотелось развеселить её своим отменным набором шуток, приобнять за тоненькие плечи, пригладить, всегда изящно уложенные, волосы, вдохнуть их прекрасный аромат и вкрадчиво шепнуть на ухо, что всё непременно будет хорошо, ведь теперь она не одна и отныне ей есть на кого положиться. Идя к саду, Давид никак не ожидал увидеть Одри в компании…кого же еще, как ни Кассиэля. — Ты стал чисто крутиться вокруг нее, друг, — подумал про себя Давид и тут же вскипел от ревности. — Ты еще не знаешь, с кем связался, но вот увидишь, я с радостью тебе это продемонстрирую… Одри не заметила мелькнувшего на входе в сад Давида и продолжала усердно о чём-то спорить с Кассиэлем, ведь только на такие диалоги он и был способен. Но к счастью, через пару минут он сам оставил её, уйдя тренироваться на поле. — Разозлила его, — подтвердила про себя Одри. — Ничего, ему полезно знать, что не только он умеет задевать за живое, но и его могут одолеть этим же оружием… Поднявшись к себе в комнату, Одри обнаружила сидящего на её кровати Давида. Она уже привыкла, что он всегда бесцеремонно врывался к ней с кучей платьев на вечер, попутная зазывая сходить в ночной клуб, но в этот раз что-то было не так… Он не выглядел веселым, как обычно. — Давид? Что-то случилось? — Мило пообщались. — Кто? И с кем? — ничего не понимая, ответила Одри. — Ну не я же сейчас сидел с Кассиэлем в саду, — как на духу выпалил Давид. Он сгорал от ревности и злости. Никогда раньше он не испытывал такого и не позволял себе открыто упрекать кого-то в слух. Но всё изменилось из-за нее и вместе с ней. Она сводит его с ума каждым день все сильнее и он не в силах больше это контролировать. — А ты что, ревнуешь? —усмехнулась Одри Её, отчего-то, забавляла эта ситуация. Признаться, ей это даже нравилось. Выводить его на ревность. Смотреть, как медленно спадает маска непринужденного веселья с этого широкоплечего кудрявого красавца. Она поймала себя на мысли, что когда он становился таким злым, её это до жути заводило… как и сейчас. — Да, ревную! И никогда этого не скрывал, ведьмочка. Ревную ужасно! Так сильно, что хочу прямо сейчас пойти к Кассиэлю и показать ему, что будет, если он еще раз так близко подойдет к тебе… Громко выпалив эти слова и в два шага оказавшись рядом с ней, Давид прижал ее к двери, уперевшись двумя руками по обе стороны от нее. Одри сжалась от такой откровенной и непривычной близости. Она никогда еще не видела его таким… заведённым, страстным, резким, властным… Он опустил одну руку, мягко проведя линию по ее предплечью и… щёлк. Дверной замок провернулся дважды, прежде чем плотно закрыться. Одри, до этого опустившая взгляд, робко подняла на него глаза и встретилась с темными как ночь глазами, в которых танцевала свой огненный танец необъятная страсть. Ей показалось, что они стояли так уже целую вечность, но прошло от силы 30 секунд, прежде чем Давид, с неведомой ей раньше силой, накрыл ее губы своими… — Давид, что ты делаешь? —пробормотала Одри сквозь сбитое напрочь дыхание. — Я хочу тебя, ведьмочка. Хочу с первой встречи. Ты не покидаешь мои мысли ночью и днём. Сбила мой сон, мою жизнь… меня самого. Услышав это, Одри быстро сдалась, ведь сама хотела этого с самого начала, но боялась признаться, себе и ему, боялась открыться. Поддавшись ему навстречу, углубила поцелуй, сжав в своих изящных, но как оказалось, сильных ручках, его шелковистые кудрявые волосы. Боже, как давно она хотела провести по ним своей рукой, пригладить милую незамысловатую шевелюру, накрутить пару прядок на свои тоненькие пальцы. Не ожидав встретить от такой миниатюрной принцессы ответную страсть, Давид шумно выдохнул ей прямо в губы, подхватил на руки, сжав до приятной боли её ягодицы. Не разрывая свой, полный хаоса и страсти, поцелуй, они двинулись в сторону кровати. Давил рывком бросил Одри на неё, нависнув следом, закрепив её руки своими по сторонам… — Боюсь, что ты попалась в мои сети, ведьмочка и больше тебе из них не выбраться, — ухмыльнувшись, промурлыкал, словно сытый кот, Давид, рассматривая разгоряченную и от этого еще более прекрасную богиню под собой. Пару раз Одри попыталась выбраться, но не потому, что ей этого хотелось, а потому что она желала распалить огонь, возникший между ними, еще сильнее… Ей нравилось выводить его на такие эмоции, ведь она знала, что тем самым заводит его еще больше. Давид мягко рассмеялся с этих, обреченных на очевидный провал, попыток и в ответ вдавил ее в кровать еще сильнее, так, что она сквозь свою домашнюю одежду и его шикарный костюм почувствовала пламенное возбуждение. Открыв по-хозяйски ее губы Давид впился в них глубоким поцелуем, разрывая её одежду, которая оставалась единственной преградой на пути к желанному, попутно помогая Одри стягивать с себя, уже успевший изрядно надоесть, костюм. С его рубашкой она поступила также, как и он с ее вещами. Разорвала все пуговицы одним резким движением рук. — Это была моя любимая рубашка, между прочим, — отрывисто шепнул Давид. — Переживешь и купишь новую, — без тени сожаления ответила Одри. Когда никаких преград не осталось, а границы дозволенного смыло в бездну исступления, Давид резко вошел в нее, от чего Одри содрогнулась, задохнувшись громким стоном. Толчок, еще один и еще… Они не хотели мягко и плавно. Они хотели брать друг друга до последнего вздоха, до каплей пота, стекающих меж лопаток, до жалобных стонов и мольб о большем. Воздух между ними накалился до такого предела, что им казалось, что они горят и они действительно горели… О, как они горели друг от друга…. Мягко закрыв рукой пухлые и покусанные от наслаждения губы Одри, Давид наращивал темп все больше и больше. Он становился безумным, когда его слуха касались её надрывные стоны, и как бы он ни хотел дать вдоволь накричаться своей ведьмочке, сейчас надо было, хотя бы попытаться, вести себя осторожно… Ведь они были в доме не одни. Её тело уже стало давно ватным, мягким и чертовски податливым. На каждое прикосновение его властных рук оно реагировало разрядом миллионов мурашек, пронизывающих каждую клеточку её тела. Не сбавляя темп, Давид плавно спустился с ее лица на изящную шею, покрывая тягучими сладкими поцелуями, не забывая мягко прикусывать бархатную кожу. Не задерживаясь долго, он спустился к ключицам, и следом к часто поднимающейся от порывистых вздохов груди. Плавно и очень интимно, максимально растягивая удовольствие, очертил круг языком вокруг набухшего соска, прикусив его и оттянув до приятной боли. Окончательно теряя рассудок от таких ласк, Одри схватилась за его мощные плечи и надавила своими ноготочками на них, прочертив кровавые линии сверху вниз, как сладкое напоминание о сегодняшней ночи… Давида этот жест завел не на шутку. «Безумная. Знает все мои слабости и с таким упоением пользуется ими», подумал про себя. Еле слышно рыкнув ей в ухо, он ускорился, утопая в агонии слившихся друг с другом тел… Еще никогда и ни с кем он не испытывал такого. Секс давно перестал иметь для него что-то настолько особенное и значимое. С его помощью он сбрасывал эмоции и усталость, накопившуюся от работы и надоедливых клиентов. Он давно заучил наизусть одно правило: «Нет привязанностей — не страданий». И упорно держал данное самому себе обещание, пока в его жизнь вихрем, как при штормовой ветер, не ворвалась эта ведьмочка…его Одри, самая прекрасная роза из всех существующих… Богиня, грациозно сошедшая с небес, поразившая его, удивительно метко, прямо в сердце. Он пропал и был этому несказанно рад. Пара сильных толчков и он растворился одновременно с ней в неге невероятных ощущениях… Им понадобилось пять минут, чтобы привести дыхание в более менее нормальное состояние и осознать, что с этого момента уже ничего не будет прежним…