обесточенные

— ты моя чёртова кара? — грёбаное спасение. она не верит. отталкивает ладони с причудливыми татуировками, впивается острыми зубами в венозное запястье, словно сама является вампирической тварью, тонет в собственных сдавленных всхлипах и бессильных стонах, рвущихся из самых недр уставшего тела. краснов рычит озлобленно, раз за разом тонкую шею в области пульсирующего горла пальцами стискивая, и, наклонившись, носом к горящей щеке жмётся. странно, но ире от его хватки не больно, а холод чужой кожи вовсе не обжигает, действуя похлеще успокоительных уколов, что так часто встречались с её венами пару лет назад. мужской шёпот в области уха унимает дикую дрожь, оставляя лёгкий тремор. — раз... она больше не плачет, не кричит и не рвётся из его рук раненой птицей, мечтающей взмыть к небесам подальше от непроглядного омута бесконечного эмоционального диссонанса. — два.. тело обмякает. остаётся обостренным только слух, улавливающий каждый вдох и выдох артёма, что держит крепко, но бережно. певчая себя расколотым куском хрусталя ощущает, который коллекционер всё ещё безнадёжно от уничтожения спасти стремится. александр так ни разу не касался. не шептал. не смотрел. — три... так отец говорит плачущему младенцу, так гибнущий демон утешает страждущего ангела, так вода тушит бушующее пламя. ира и младенец и ангел и пламя. она - всё и никто одновременно. — четыре. заключительный аккорд, который они выдыхают одновременно. артём смотрит в её прояснившиеся светлые глаза, глотая ком из страха, гнева и животного желания навсегда остаться в этих расширенных зрачках. все верующие люди падения в адскую бездну боятся, но он не из их числа. он вообще не такой, не тот, другой, влюбленный в ту, которую любить нельзя ни при каких обстоятельствах. от этой мысли хочется петлю на шею надеть и затянуть покрепче, но вампир знает, что саков со своей идиотской эмпатичностью ко всем кроме своей женщины и дурацкими деревенскими практиками иру не спасёт. лишь утянет, утопит в дерьме из бытовухи и ссор. — на свадьбу свою не зови. не приду, — губы искажает ухмылка, когда краснов поднимает её на ноги и поднимается сам, намереваясь уйти. вот только, спустя пару шагов, ему в спину заключительный выстрел прилетает. — придёшь, — певчая факт констатирует на той же тональности, что и он. даже голову склоняет в идентичной манере и глаза заплаканные щурит. артём не видит этого, спиной стоя, но чувствует идеально и усмехается, зная, что эта певучая лисица снова чертовски права. придёт. и всегда будет приходить. но это уже совсем иная история.