Кто ты?

«Я перестал быть собой уже очень давно. Я и вспомнить-то не смогу, кем был тот я.»

***

В моменты глубокой задумчивости, которые выпадают настолько редко, что кажутся собственной фантазией, ты задумываешься: кто ты? В чем суть твоя? Для того, кто не связан ни с одной родиной мира, по крайней мере, осязаемой родословной, трудно будет ответить на этот вопрос. Человек — получеловек — с алебастровой кожей замедляет свой ход, вздымая снежные холмики под ногами. Вот оно — он достиг своего дома, которого наяву никогда не видел; он мог лишь представлять его через образы из книг, дополненные силой воображения. Но может ли быть домом место из фантазий, в котором он оказался первый раз за всю свою жизнь? Оказавшись на побережье укрытого снегом и льдами острова по зову собственных убеждений, Джелу покинул другой «дом» — тот, что наблюдал за его взрослением и что сам полуэльф защищал все это время. Что же теперь, он променяет одну привязанность на другую? Вдали, сквозь непрекращающуюся метель, можно было разглядеть руины некогда величественного замка, одного из многих, что в своем великолепии оставались нерушимы лишь на страницах книг. Гравюры, сделанные уверенной рукой мастера совершенно не были похожи на свой реальный прообраз. Время в действительности неумолимо подтачивает все вокруг себя — но эта мысль не вызывала в голове никаких эмоций. Ни горечи, ни сожаления. Что-то должно быть погребено в прошлом, принесено в жертву ради лучшего будущего. Даже его собственная жизнь, если будет необходимо. Позади Джелу оставил пылающие просторы Эофола. Впереди — снежная белизна, сквозь которую он обязан пробиться, чтобы исполнить «предназначение», которое полуэльф сам для себя определил чуть меньше, чем с десяток лет назад. Усиливающийся ветер побуждает сильнее завернуться в плащ, но есть в этом недружелюбном холоде что-то привычное и глубоко забытое, вызывающее в памяти ложные воспоминания, словно это все уже происходило и имело свои последствия. Собственный внутренний голос путается с другим, успокаивающим женским, уверяющим что поступки правильны, а внутренние противоречия не делают его «неподходящим» для судьбы, что преследует в таких ярких, будто уже ставших реальными, снах. Ребенком он мечтал оказаться среди своих — тех своих, что не покидали острова, решив ассимилироваться в водовороте жизни большого континента, лежащего рядом. Холодная прагматичность, готовность бороться за внутренние идеалы и бесконечная гордость за свое происхождение — полуэльфу казалось, что именно это «доказывает» его принадлежность к ворийцам. Должно доказывать… В первую очередь ему самому, жившему пока еще недолго, но с тяжестью бытия «самозванцем» в сердце. Он отчаянно защищал тот другой, континентальный мир, не будучи при этом полноценной его частью. Жаль только, что причиной для воссоединения с родным для него миром — таким далеким, таким близким — стала необходимость во что бы то ни стало остановить тяготеющее над Энротом пророчество. И сейчас, когда решалась судьба целой планеты, в сердце героя — признанного несколькими королевствами героя, которого на равных ставили в один ряд с правителями Эрафии и АвЛи — почему-то зрело новое, незнакомое ему чувство. Джелу никогда не был подвержен эмоциям, которые казались в его служении будто бы лишними, но сейчас он помедлил, всматриваясь в обледеневшие башенки фортов на горизонте. Он прислушивался к себе, жмурясь, отгоняя на время и голос долга, и тот, второй, говоривший, что полуэльф поступает исключительно верно. Впервые он захотел услышать самого себя. Волнение ли, благоговейный трепет, но с плеч будто разом слетела вся та неразделенная ни с кем боль одиночества и потерянности. Он будто почувствовал себя на своем месте, несмотря на всю тяжесть долга, который он взвалил на себя самостоятельно, всю жизнь отталкивая от себя всех, кто пытался понять загадочного и молчаливого снайпера. Джелу смахивает с ресниц крошечные снежинки, бросает взгляд через плечо — туда, где верные его слову отряды уже закончили высадку с кораблей и готовы продолжить исследование Вори — и в один уверенный рывок оказывается в седле, кивая самому себе и преисполняясь уверенности. Эрафиец ли он по долгу службы короне, авлиец по духу, вориец по крови — это не столь важно теперь, когда он почти воплотил в жизнь свою цель по спасению всех тех мест, которые он может называть «домом». Пусть он никогда не узнает, в чем заключалось наследие его прошлого, полуэльф уверен, что поступает исключительно верно и во благо целой планеты — и в этом есть самоопределенная суть его личности.