"Ещё раз..."
Боль в груди заставляет содрогнуться в конвульсиях, опуская взгляд в серебристый матовый песок под ногами, и несуществующее тело делает новую попытку обретёнными лёгкими."Ещё раз..."
Вдалеке кратеры самых разных размеров, от гигантов с небольшой город, до кулачка новорождённого, взгляд охватывает пространство на световые года вперёд, подавая новую информацию и первобытный восторг в мозг, в который уже попадает первый звук."Ещё раз..."
Хрящи разрываются, вновь срастаясь и отвердевая в клетку рёбер и грудину, тут же заботливо укрытый первыми мышцами и жирком. Слёзы, пот, гормоны, лимфа, спинномозговая жидкость, разум усердно хватается за биология собирающегося человека."Ещё раз."
Вскидывает голову на "Луноликую", чувствуя ком в горле от её красоты, изящества линий, ласковому свету, исходящему из каждой клеточки божественного создания, он слепит, он оглушает, он лишает рассудка. Но он может на неё смотреть, он её слышит, от всё помнит, едва оглядываясь на прошлую жизнь, единственный тенью втом мире, накрепко привязанной к нему. Он вбирает, не воздух, лунную пыль да звёздный свет, гонит по бронхам да отпускает их обратно на волю."Молодец."
От диска отламывается крохотный кусочек, изящный руки аккуратно тянут челюсть вниз, укладывая подарок на ещё не чувствующий вкусов язык, оглаживает податливую кожу лица, формируя нужные формы, наверняка прекрасные, как их создательница. Каждое её движение - как год жизни, она летит перед глазами цветастым ворохом ощущений, воспоминаний, картин то четких до деталей, то размытых до неузнаваемости. Голоса семьи ласково зовут его, такой теплоты он не помнил с малых лет, оттого тянется крохотными ручками к ним, к отцу суровому, но любящему их безмерно, в матери теплой и нежной, к родственникам, несмотря на всё добрыми и терпеливыми с ним. — "О, "Луноликая", почему я не ценил их?... Зачем грубил маме, шёл наперекор отцу из вредности, плевал на старания родных помочь мне?.. Мы встретимся? Встретимся?! Я очень хочу их обнять!..." Она смотрит безмерно ласково и понимающе на неразумное дитя, сжимающееся до крохотных размерах в её руках, перехватывая малыша "Луноликая" шепчет куда в солнечное сплетение, воздух с её губ разносится же на весь мир, в каждый его уголок, получает ответ от каждой травинки, жучка и зверя, он задевает струны в людских сердцах, он сплетается в разноформенные стихийные выбросы, оно залечивает чужие и собственные раны, и оно внутри него самого. Стоит чужим рукам, не тёплым, лишь холодящим приятно, отпустить его в мир, как раздражающий вопль режет слух. — Н...уто, На...то... — ...ната... Следующий крик вполне осознанный, намеренный и вызван приближением страхолюдины со страшными желтыми иголками на голове, непропорционально огромным носом и вроде как голубыми глазами. — "О "Луноликая" и мой десятимиллиардный пост про права белых, какой же уродец. Будто пятнадцатилетнему школотрону накинули под сорок годков и он своим недоразвитым содержимым черепной коробки впервые увидел портативный бритвенный станок, после чего сбрил всё под чистую и теперь ходит, отращивает и всем говорит, что косит под ШакХалли'Нью‘гхарда до третьей смены подпола." — Он так на тебя похож... — ласковый голос измученного создания, с лихорадочным румянцем и испариной на бледном лице, выделенном чернильными чуть растрепанными волосами, окутывал душу ворохом прохладного шёлка в жару, целовал в лобик после обиды, разнеживал запахом цветов и молока... Он даже не сразу заметил, не закатанные, как показалось, не в линзах, только сумасшедшие не снимают их на время родов, а настоящие белёсые, слившиеся со зрачком радужки. И всё же его родительница была по-своему, на уровне чувств красива. В отличии от нахмуренно рассматривающего его нескромную персону блондина-уродца. — Такой маленький... — вероятно мужчина потянулся своим гигантским, почти что с голову малыша, указательным пальцем, получая истошный вопль, и резко развернулся к врачу, — С ним всё хорошо, так и должно быть?! — Малыш здоровее некуда, вон как кричит! — задорно заявляет доктор, у которого то ли голограмма не отключена, как только в кабинет пустили, либо просто разум решил пошалить, но заметались зеленоватые вспышки по протянутой ладони. "Естественно я кричу! Мой отец стрёмный стриженный недоСоник! Ещё имя тупое, Наруто или?..." — Как назовёте, если не секрет? Просто Госпожа Харуно настойчиво просила ей передать и... — Если не сделаете - полетите с горы Хокаге, знаю. — усмехнулся Наруто, покачивая головой, явно знакомый с загадочной грозной госпожой, — Сакура-Сакура, даже в её положении, а всё та же. Как кстати её здоровье? — Пригласили медика, обученного небезызвестным Орочимару... — неозвученный вопрос и недоверие к означенному практически ощутимо повисли в воздухе. — Какие-то осложнения? — обеспокоенно поинтересовалась женщина. — Сложно точно сказать, Господа Узумаки, надеемся на лучший прогноз. — Хината, — мужчина резковато, будто запоздало ухватил её за свободную ладонь, — не волнуйся, тебе сейчас нельзя. Уверен, у Сакуры родится здоровый и сильный малыш... — Наруто, — усталой, но искренней и нежной ласки Хинаты Узумаки хватало, чтобы заслонить тусклый и режущий глаза больничный свет, — у Сакуры родится девочка. — Вторая... Вторая, нет, это уже третья Цунаде выйдет?... "Да у тебя и с математикой всё плохо, бать, — Боруто с неким злорадством наблюдал за тенью отчаяния на чужом лице и иступустившимся духом надежды на пополнение мужского коллектива, заранее записывая её в невидимый блокнотик, как месть, нет, угрозу его хорошей внешности, — интересно, а сколько здесь пластика стоит? Где я собственно уродился - тоже вопрос насущный. О, Луноликая, пожалуйста, прошу, если это другой мир, подобный тем древним иссекаям, по которым я - честно и прилежно отоучивший историю литературы ученик сдал все доклады, то пусть здесь будут разрешены оскорбления хотя бы нео-гендер-дифлюидных или генденр-дифлюсных тричетвертных киборгов! Они же реально твари! Особенно тот урод-ассистент-зам-препода, который мне чуть не прописал в лицо за неправильно выученный пол и ладно бы из 60 основных, но нет, за подпол!" — Боруто раскрыл глаза после краткой молитвы и мысленного умерщвления ненавистных созданий, любуюсь родителями, нехитрые расчёты, лень их совершать, всё же преодалённая небольшим пинком, выписывали красивые 50/50. Уж если кто-то из них и использовал импланты, будь то простые цветовые модернизации волосяных фолликул или внутри них от натуральных костей одно название, но сделаны те качественно, ни следочка шрамов или мутаций от веществ. — "Вывод - семья шикует. Вот бы пойти в красотку внешностью, я не готов испытывать последние виды красящих средств, они де с веками почти не развивались, как сушили волосы предкам, так и мне убьют... А где вся аппаратура? О нет, я что, в глуши каком-то родился?! Теперь ясно, что дамочка такая запыхавшаяся, в таких местах ещё осталась традиция рожать без обезболивающих. Как это называется? "Естественным путём" вроде? Ну, с блондином всё ясно, в приличном городе тебя, Наруто, впихнули бы силой в центр красоты, чтобы не портил жизнь своим причесоном... " В размышлениях о том о сём, о роботах и полукиборгах и почему им не стоит иметь общих детей, о обнаглевшей молодёжи и зазнавшихся людях "кризиса первого века", о том, что в больнице странно тихо, не слышится ни единого рекламного баннера за окнами и внутри, а свет равномерный, умеренно-лимонный, Боруто и провалился в сон.***
"Где я?.. Торт? Пиротехнические палочки, да ещё и с имитацией живого огня? Недурно! — однако после слов "Он слишком мал, чтобы задувать свечи, Шикамару-кун!" уважение и интерес спали, — Свечи?.. Их разве лет 50 назад не запретили, и зачем они, если есть парящие имитаторы, поющие, светящиеся и отлетающие при угрозе несанкционированного захвата? Вайб ловят что ли?.. — Он попытался ухватить рубашку на груди, стараясь унять странное движение внутри, но получилось лишь позабавившее взрослых махание ручками. — Стоять, а к чему он здесь вообще, я же, я же. Я же... А мне сколько? " Нехитрый подсчёт вывел красноречивое "3", нумерологию с астрономией, которые, если верить истории ещё лет 110 назад считали чисто женским развлекательным видом гадания, а сейчас те числятся "Значимой и по жизни необходимой наукой" Боруто предпочитал пропускать мимо ушей, погружаясь в очередную зубодробительную схему базового комплекта космического-лайнера, за чем к его гордости, ни разу не оказался замечен мало подходящей на человека, с розовыми ирокезами и летающими вокруг же них ядрёно-желтыми корабликами-заколками и с едва не истекающими наполнителем чуть квадратными формами, преподавательницей важного предмета. Как не жалел много лет назад, так и сейчас Боруто не пускал слезу от невозможности дать точное пятистраничное стандартного формата толкование номеру. Его больше волновало кричащее противное, омерзительное нечто в руках у Хинаты, торопливо пытающейся успокоить живую Серену с подавительно-психологическим методом устранения угрозы. — Ну же, Химавари, не плачь, вырастешь и тоже получишь свой тортик... — убаюкивала визжащее нечто госпожа Узумаки, — Не порть братику день рождения. Боруто, родной, ах, ну же Химавари, не тыкайся... Господин Шикамару, не поможете ли? — Мна-х, какая же морока эти дети... — мужик с козлиной бородкой и собранными в накрепко стоячий хвост, аж острые прядки ощерились пиками, напоминая плод какого-нибудь дикого фрукта, сразу отпечатался в памяти живым олицетворением ненавидимого типа людей, настолько ленивых и бесхребетных, что с этой человеческой массой, вытягивающей из окружающих все положительные чувства, иметь дела становилось невыносимым делом. Боруто оценил примерную массу торта и чуть выше нулевого значение своей нынешней физической подготовки и с разочарованием отметил - торт жалко, а лежащие вокруг приборы хорошо если вообще полетят, плохо - что ни разу ниже в кривляющуюся рожу. В груди опять засвербело, словно маленькая дрель в руках сотен рабочих внутри органа, гоняющего кровь по телу получили обещание премии. — Хината, давай ка её мне. — обладательница розовых волос едва не лишила Боруто слуха, внезапно гаркнув на всю округу — С-с-сарада, а ну живо отойди от вазы! — Да ладно тебе, Сакура, за ней следит Акамару, он уж точно не даст ей пропасть. — Твой Акамару сейчас дрыхнет без задних ног! — Киба, извини, но она права, да и Сарада может случайно схватить его за шерсть, а ты же сам знаешь, как он этого не любит. — виновато обернулась Хината, воркующая с младенцем, переданным на руки Сакуры. — Да ладно вам, не ссорьтесь, Сарада - умная девочка, уверен, в Академии она будет такой же умной, как её мама. — блеснул огромными древними 3D очками мужик с повязкой на голове, закрытый во всё темное с ног до головы. "Это же просто лечащие черные микроботы, так ведь? — внимательно осматривал пространство между странным парнем и его тортиком в поисках сбежавшей медицинской аппаратуры, — Это не жуки, с ним не пустили бы к детям... Они без обезбола рожали и притащили настоящие свечи, так с чего бы им и жуков не притащить?!" Мальчик попытался сказать, а лучше потребовать к себе врача, потому что у него в районе сердца точно завёлся требующий немедленного извлечения паразит, активно грызущий миокард. От резкой разрывающей боли в сердце вместо слов Боруто согнулся, через силу вгоняя в развороченную грудную клетку гребённый необходимый воздух. Всполошивавшаяся Хината привлекла внимание Сакуры, чьи розовые, приятно и успокаивающе пахнущие персиком волосы оказались рядом. — Эй, Боруто, слышишь меня, всё в порядке? Болевший от столкновения со столешницей лоб заныл вместе с защипавшими глазами, мальчик всхлипнул от непривычной, оттого ещё более сильной и ошеломляющей боли. Какие-то темно-алые огоньки, вспыхивающие то тут, то там вокруг него да зелёное свечение из руки Сакуры он списал задней мыслью на очередную галлюцинацию, что не получилось провернуть с возникшим прямо из воздуха, привлекшим все взгляды к себе до неприятного знакомым мужиком. — Привет, извини, Хината, я без подарка, но, думаю, Боруто меня прос... Что случилось?! "Случилась твоя всё также отвратная причёска!..." — не та мысль, с которой люди хотят умирать, но поглотившее забвение имело своё мнение на этот счёт...