[Плоская рожа, 03:25]
Ждём тебя к вечеру
Она – не дурочка, и не псина на поводке. Так они тоже не договаривались, и ей насрать, волнуются за неё эти нытики, или скучают. Это жизнь Вельветт, и её право проводить время вне штаба и своей мастерской. Её ничего не держит и не тянет хваткой за глотку, но к вечеру она возвращается всё равно. Потому что хочется в свою огромную и мягкую кровать, подгрести под бок пару пушистых подушек и слушать, как за стенкой Вокс терпеливо объясняет Валентино, почему его хрустальный кубок с вином и смесью для глинтвейна в микроволновке превратится не во вкусный напиток, а в разъёбанную технику от взрыва со стеклянными осколками. В этой знакомой и родной атмосфере Вельветт чувствует себя комфортно. Их штаб – их крепость, хорошо хранит в секрете всё, что не выразить вербально.***
У Вокса нет тела, нет вен и артерий, как и крови в них. У Вокса нет мозга, ему нечем рождать чувства, кроме как бинарным кодом. Самый частный из кодов, пожалуй – гнев. Гнев течёт по проводам от новенького, чистого экрана в кулаки, которые судорожно сжимаются в попытке сдержать деструктивные желания. Гнев течёт по проводам в ступни, которые тяжелеют так, будто сделаны из осмия. За гневом Вокс чаще всего испытывает сожаление, стыд, удовлетворение и пятое чувство, которое никак не выходит прижать ногтём и разглядеть. Это чувство неизбежно связано с Vees, с римской цифрой V, которая у них делится на троих. Вокс хорошо работает с цифрами, статистикой и рейтингами, он быстро свыкается со своим пятым бинарным кодом, со своей бестолковой троицей, хоть и не знает как это расшифровать и на какие составляющие делить, если они так неразрывно вместе. Продолжает также регулировать опрометчивые действия долговязого Валентино, а потом вваливаться в комнату Вельветт и растягиваться на огромной кровати. – Мне бы места оставил, еблан параллелепипедовый. Она огрызается быстро и беззлобно – просто ещё один формат взаимодействий, просто ещё один день. Вокс немного двигается, толкая её в плечо углом своего экрана, и шустрая сучка сразу же бьёт в ответ кулаком, но совсем легко – именно ей приходится чинить Вокса, когда у него что-то ломается и идёт не так. Экран идёт помехами-смехом, который не выходит сдержать, как не выходит сдержать пятое чувство, которое излучается из него магнитными волнами, портя этими волнами укладку Вельветт и ероша пушистое боа Валентино. Сам Валентино приходит чуть позже и сразу требует себе побольше места, причём именно в центре. Не в силах прожить и часа без чужого обожания, он довольно растягивается между ними с Вельветт, а потом поворачивается к последней и выспрашивает: – Ну, и как оно? Уже передумавший что-то предъявлять к ней в их странных отношениях, он выбирает другой подход, и делает вид, что ответ совершенно его не заботит. Вельветт кривит лицо, пытаясь понять, о чём Вал говорит, потом отвечает не то наугад, не то догадавшись. – Нормально. Знаешь, куча людей получше тебя целуется. Вокс, например, тоже. Вокс посылает ей взгляд какого-хуя-ты-меня-впутываешь, а Вельветт нагло его игнорирует, делая вид, что вовсе не проверяет миролюбивое настроение Валентино на прочность. – Пизди дальше, куколка. – Вал смеётся и хлопает по голове Вельветт, у которой от такой наглости, кажется, вот-вот волосы дыбом встанут. Так у них всё и работает – Вокс кипишует по пустякам, спасает имидж и рейтинги, Вельветт терпит теплоту, несмотря на то, что не подписывалась на такое, а Валентино ни на секунду не сомневается, что весь штаб здесь – ради него и его хотелок.***
Валентино себя вспыльчивым дураком не считает, что бы там не проносилось бегущей строкой у Вокса, и как бы его не подъёбывала Вельветт. Он знает себе цену и знает, что нравится им – а как иначе? Ни Вокс, не Вельветт бы его выходок не терпели без какой-никакой эмоциональной привязанности. Вал тоже не без грехов, набрал себе их под тысячу и гордо расхаживает, кутаясь в свои проступки и привязанности, кутаясь в чужое одеяло на чужой кровати. – Мы сегодня вместе спим, да? – Вокс уточняет, будто бы это надо озвучивать. Валентино неопределённо хмыкает, на большее после бессонной ночи сил не остаётся – Вельветт знатно ему потрепала нервы, публично выставляя свои похождения, несмотря на условие, что такое должно происходить только вне поля зрения Валентино. Сейчас она вздыхает, смиряясь с решением большинства, и устраивается на краю своей же кровати – сразу видно, только недавно домой вернулась. Валентино подгребает её ближе всеми четырьмя руками, пока Вокс устраивается на его расправленных крыльях и тоже двигается ближе, случайно задевая чувствительное местечко, где крыло соединяется с телом, и Валентино прошибает сонными мурашками. – В следующий раз обоих выгоню на диван, – невнятно бурчит Вельветт ровно перед тем, как Вал проваливается в сон. Просыпается Валентино первым, и просыпается он один, свернушись в клубочек и обняв себя крыльями, пока Вокс и Вельветт дрыхнут на разных сторонах кровати, совсем уж неприлично развалившись. Красное адское солнце, которое никогда не показывается на глаза из-за густого смога, слепит через толстое розовое окно – первое здание, которое оно окатывает с утра это всегда их башня, обросшая проводами и гирляндами. Валентино горд собой, потому что штаб их вышел красивым до невозможности, а всё благодаря его вкусу. Он сладко тянется, стараясь не задеть ещё спящих гадин, и выскальзывает в зал как можно тише, осторожно прикрывая за собой дверь.