hug me

      Джисон толкает Минхо и валит на диван спиной, ложась сверху, обнимая за шею и взвизгивая, когда сильная ладонь касается ягодицы.

🖤

      Джисон завязывает пояс халата и почти по стенке ползет, лишь бы избежать стаффа, стилистов и визажистов. Ему хочется тепла, тишины и Минхо.       Тот сидит на диване, листает ленту и игнорирует происходящее вокруг — даже заинтересованные взгляды одной нуны, которая уже не в первый раз оказывается поблизости Минхо за последний год работы с группой.       — Хё-ё-ён, — тянет Джисон и перегибается через спинку дивана, обнимая того за шею. — А что ты делаешь?       — Игнорирую всех. Тебя тоже.       — Но ты мне отвечаешь.       Минхо хмыкает и опирается о спинку дивана, откидывает голову и смотрит Джисону в глаза, произнося одними губами:       — Больше не буду.       — Я хочу обниматься, — шепчет Джисон, прикусывая губу. — Сейчас.       — А я домой, Джисон-и, но мы оба в минусе.       — Ты же сказал, что со мной больше не будешь говорить, — бубнит в ответ. — Ну, Минхо-хён, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста.       У Минхо губы блестят от бальзама, щёки красные после душа, а мешки под глазами не скрыты консилером. Им бы поспать. Каждый прилет в Америку — адский джетлаг. Минхо страдает от смены часовых поясов больше всех.       — Ладно. Пойдем, пока нас не словили.       В комнате, отведенной под гримерку, никого. Маленький диван пуст от обилия вещей и сумок, столы не ломятся от косметики, а на зеркалах выключен свет. Несколько минут спокойствия.       Джисон толкает Минхо и валит на диван спиной, ложась сверху, обнимая за шею и взвизгивая, когда сильная ладонь касается ягодицы.       — За что? — хнычет.       — Просто так. Мне нравится.       Минхо напевает строчки новой песни и кладет руки на его талию, сплетая собственные пальцы в замок. Джисон ощущает себя под защитой.       — Я боюсь, хён.       — Я тоже, родной.       — На нас возлагают ответственность, а я… я боюсь не справиться и зацепиться о собственную ногу, случайно кого-то толкнуть или схватиться за тебя или другого мембера в приступе паники. Представляю заголов-       — Не представляй. Заголовки будут всегда. Хорошие или плохие, но будут. Не так улыбнулся, не поздоровался с кем-то, не так произнес речь. Что угодно, ты и сам знаешь. Люди всегда будут осуждать. Даже если любой из нас ошибётся — это нормально. Мы — люди. Мы ошибаемся, цепляемся за собственные ноги, долго думаем над словами и говорим по итогу какие-то глупости.       — Но мы должны быть идеальными, — шепчет Джисон, выводя кончиками пальцев узоры на чужом халате.       — Должны, Джисон, но не всегда можем. Ты роняешь микрофон, я ошибаюсь в хореографии, потому что мы не роботы.       — Но все будет хорошо? Думаешь, нас примут положительно?       — Все будет стрессово, нервно и на панике, но мы справимся. И нас примут. Еще минута и встаём, в коридоре начинают шуметь.       — Спасибо, хён, — говорит в самую шею.       — Нет, благодари себя. Ты был и остаёшься таким сильным, что теперь стал одним из гостей Met Gala. Я горжусь тобой.       Джисон поднимает голову и, смотря в глаза, произносит:       — И ты гордись собой так, как я ценю и люблю тебя.