Зеркало Гезелла

Открыв дверь (тяжёлая!) и кое-как протиснувшись, я точно знаю, куда мне идти. Где она меня ждёт. Лестница, коридор, сводчатые окна, разве что факелы не горят. С каждым шагом я, кажется, удаляюсь на несколько лет от сегодняшнего дня и даже нынешнего века. И в то же время я почти физически ощущаю, как время здесь замедляется, становится тягуче-вязким, напоминая смолу или мёд, обволакивает. Застывает, будто янтарь. Отдавая дань традициям и моей романтичности, Анна зажгла для меня свечи. Мягкий свет просачивается сквозь приоткрытую дверь, будто зовёт. И я отчего-то смеюсь, мой смех тонким серебряным колокольчиком звенит, разносится по комнате. Умолкаю тут же — не в почёте в этом месте серебро. Передо мною огромное зеркало, а рядом огромная кровать. Я когда-то говорила, что это явный признак психического отклонения, а она, заставшая молодого Фрейда и старого Юнга, расхохоталась мне в лицо. Всматриваться в своё отражение всегда неловко. Не менее неловко медленно расстëгивать пуговицы рубашки, одну за другой. Снова и снова натыкаться на собственный взгляд, смущëнный и дерзкий одновременно. И представлять совершенно другие, тëмные, бездонные глаза. Нас разделяет тонкое стекло, покрытое смесью из алюминия и титана. Я не вижу, но точно знаю: она смотрит. Неотрывно следит за тем, как скользят по моему телу мои же неуверенные ладони. Краснею, но ощущаю какой-то азарт, кусаю губы, улыбаясь девушке за стеклом. Реагирую почти спокойно, когда на плечи ложатся её холодные руки. А когда-то эта её способность перемещаться бесшумно сводила меня с ума. Сколько мы уже вместе, год или два? Может, больше. Она не помнит, её разум давно исключил временные отрезки меньше десятилетия. А пока эти слишком холодные пальцы осторожно пробегают по рëбрам, будто случайно ложатся на грудь, чтобы тотчас переместиться на плечи. Дразнит, дышит глубоко и прерывисто, кажется совсем уставшей. Мне хочется развернуться и заключить её в самые крепкие объятия, трепетно-тëплые, кошмарно нежные. Но ещё не время. Резкая боль от укуса заставляет открыть глаза и даже вскрикнуть. Мне всегда хочется быть в эти моменты спокойной, но не получается, пробегает предательски мелкая дрожь. Её руки, что сжимают моё тело как-то слишком крепко, постепенно теплеют. Внимательно вглядываюсь в её глаза, тëмные, отражающие крохотные огоньки свечей. Она смотрит на нас обеих и, перехватив мой взгляд, улыбается окровавленными губами. Когда-то вампиры и помыслить не могли о том, чтобы так самозабвенно рассматривать собственный облик, но в зеркала давно не добавляют серебра.