Полгода вдали

«Энтерпрайз» прибывает на звёздную базу раньше назначенного времени. Кораблю требуется дозаправка и стандартный осмотр штатными инженерами. Экипажу — долгожданная увольнительная, которую Пайк радушно продлевает на день. Он сам давно не бороздил космические просторы и теперь мечтает хоть раз заснуть на постели вне собственной каюты. Кирку эта мысль тоже кажется привлекательной. Хотя к своей новой каюте он ещё не привык до конца. Оказываясь в помещении каждый раз, он ощущает себя гостем. И испытывает фантомное, как бы сказал Спок, иррациональное чувство вины перед своим бывшим старпомом, потому что Джим врывается на его территорию. Нелогично, ведь место вулканца, уже полгода кряду, на ЮСС «Брэдберри». О том, что корабль Френка Эббота пришвартовался в гавани менее часа назад, Кирк узнаёт, когда они с Боунсом оказываются на базе. От осознания начинает бешено колотиться сердце, и Маккою ничего не остаётся, как сочувственно смотреть на друга. Он хочет напомнить, почему на жёлтой рубашке Кирка стало меньше ранговых полос, но не напоминает. Такое чувство, что Джим очарован вулканцем, что готов простить ему что угодно, и доктор сожалеет, что сорвалась их легендарная попойка. — Не ревнуй, — Кирк отпускает колкость, но в его глазах — мольба. Он чувствует себя виноватым, он обещал Боунсу, но Спок. — Вали уже, — беззлобно отвечает Маккой и делает вид, что ему совершенно безразлично, как Джим расцветает на глазах, как бросается на шею другу, опуская шёпотом «прости», и как его русая макушка растворяется в толпе звёздной базы. От волнения у Кирка в животе завязывается тугой узел. Они не виделись полгода, шесть долгих месяцев. Джим порывался написать Споку хоть что-то, но каждый раз останавливал сам себя. Делал ли его старпом то же самое? Думал ли о своём бывшем капитане хоть иногда? Или не писал, потому что не хотел? Кирк сглатывает, разглядывая экипажи кораблей, зашедших на базу. Слишком много народу, он боится его упустить. Но этого не происходит: Спок выделяется из толпы так сильно, что не заметить его просто невозможно. Он окружён другими офицерами по науке «Брэдберри». Он возмужал. Возможно, Джим просто давно его не видел, поэтому с любопытством отмечает каждую новую деталь во внешности коммандера. Вулканец ощущает этот пристальный взгляд. Их встреча не проходит, как в кино, снятых в начале двухтысячных двадцать первого века. Кирк иногда смотрел их вместе с матерью: женщины такое любят. Спок тактично просит прощения у коллег и, ловко маневрируя в толпе, как экзотический хищник, приближается к Джиму, который, кажется, потерял дар речи, хотя такое и попросту невозможно. — Коммандер, — Спок приветствует Кирка скромным кивком, — Джим, — позже добавляет он очевидно, стараясь принести каплю человечности в начало их диалога. Первого за полгода. — Привет, Спок, — Джеймс дёргает уголками губ, и его ладони потеют от волнения, поэтому он спешит убрать руки в карманы форменных брюк: переодеться не было времени. — Как… как твои дела? Давно не виделись. — Верно, шесть месяцев и тринадцать дней, — вулканец вносит ясность, и Кирка это почему-то обнадёживает: он что, считал время с их разлуки? Но тут же осаждает себя: дело с лёгкостью может быть в любви Спока к точным данным, Джим тут совершенно не причём. — Благодарю, моё физиологическое и эмоциональное состояние находится в пределах нормы. К службе на новом корабле я также адаптировался, усвоив требования капитана Эббота. А как твои дела, Джим? — Я тоже адаптировался, — Кирк старается звучать ровно, даже дружелюбно, хотя холодность Спока всё же доставляет ему дискомфорт. Он знает, что коммандер способен ставить человеческую природу выше вулканской, и надеется, что заслужил хоть каплю счастливых эмоций бывшего напарника. — И я рад, что мы встретились, — зачем-то добавляет Джим. Очевидно, в надежде, что это хоть как-то изменит поведение Спока. Тот не реагирует с полсекуды, за которые Кирк успевает проклясть себя за неосторожность в высказывании. — Вероятность нашей встречи сегодня математически варьировалась между двадцатью и двадцатью пятью процентами, учитывая отдалённость базы от основных квадрантов и отличия в ключевых задачах наших кораблей, — говорит Спок, а затем добавляет: — но я тоже рад, Джим, что эти расчёты оказались неверны. Кирк хмыкает. Он скучал по этому. Совершенно точно скучал. Хоть Боунс и ворчит всякий раз при упоминании Спока, Джим уверен, что и ему не хватает вулканца на «Энтерпрайз». Они были отличной командой. — Коммандер, — голос капитана Эббота раздаётся сбоку, и его старший помощник безошибочно определяет, куда ему стоит повернуться. Он отадёт честь командиру «Брэдбери». — Мистер Кирк, — внимание Френка переключается на Джима, но тот чёрта с два будет ему салютовать: он не его капитан, и он отнял у него лучшего офицера, хоть Кирк и понимает, что злость на мужчину лишена разумных оснований. Джим лишь сдержанно приветствует Эббота, оставаясь в рамках устава. — Мистер Спок, я знаю, что дал вам увольнительную, но сперва необходимо перепроверить эти отчёты, прежде чем отправлять их командованию, — Френк вручает вулканцу падд и коротко прощается, растворяясь в толпе. Джим смотрит на Спока с немым вопросом: ты собираешься потратить личное время на работу? Но и без слов понимает, что собирается, ведь таков коммандер: во всём стремлении неукоснительно следовать приказам. — Я бы никогда не позволил тебе работать во время увольнительной, — всё же отмечает Кирк, кивая в сторону падда, который Спок прижимает к себе. — Полагаю, поведение капитана Эббота основано на нашем опыте, связанным с планетой Нибиру, — и зачем он это говорит? — Повторная проверка отчётов и журналов необходима, чтобы в них не было разногласий. — Супер, — холодно отвечает Джим, — спасибо, что напомнил, почему я больше не капитан. Надеюсь, теперь ты счастлив от того, что без ума следуешь уставу, и у тебя нет разногласий с твоим капитаном. Спока трудно назвать эмпатичным, но даже от него не скрывается та неприкрытая желчь в тоне Кирка. Он уязвлён, случившееся для него — до сих пор больная тема. — Я понимаю твоё стремление задеть мои чувства, Джим, — вулканец сдержанно парирует, — поскольку я, очевидно, соблюдением правил задел твои. Мне трудно осознать, что порой между тем, как правильно поступить и как нужно, есть существенная разница, доступная лишь вам — землянам. — В этом-то всё и дело. Кирк, помрачнев, замолкает. Всё совершенно точно не так, как в кино. Они стоят друг напротив друга в гудящей толпе звёздной базы, игнорируя сигналы собственного подсознания: вы не виделись полгода, дайте друг другу возможность побыть рядом. — Как я могу загладить свою вину? — вдруг интересуется Спок. Он едва заметно приподнимает брови, выражая искреннее любопытство, и Джим понимает: сейчас или никогда. — Выпей со мной, — Кирк приглашает своего бывшего старпома в место, куда добровольно он бы точно не пошёл. — Давай проведём этот вечер вместе, ну же. К разочарованию Джима, Спок косится на падд в своих руках. — Я бы предпочёл… — конечно, следовать приказу своего капитана. Один-ноль в пользу Эббота, и это невероятно злит Кирка, — я бы предпочёл сменить форму на гражданскую одежду, прежде чем отправляться выпивать. Джим видел Спока одетым не по уставу несколько раз в своей жизни. Оказывается, что у вулканцев приличный вкус, и даже в повседневном они выглядят сдержанно и утончённо. Тёмно-синяя рубашка под горло с пуговицами на спине делает коммандера ещё стройнее. Слабый перламутровый отлив ткани на свету Джим также находит интересным. — Сказал бы, что в гражданской одежде ты выглядишь, как чёртова модель, я бы оделся поприличнее, — Кирк шутит, вызывая на лице Спока неподдельную гримасу замешательства. Это веселит только больше, и Джим обнажает белоснежные зубы в улыбке, которую старпом не видел много долгих месяцев. — Я нахожу вашу одежду… приличной, — отвечает вулканец. Кирк, не переставая посмеиваться, довольно поправляет свою потёртую кожаную куртку. Отцовскую, поэтому он никогда с ней не расстанется. В помещении, однако, он её снимает, размещая на спинке барного стула, когда они оба оказываются за стойкой. Вокруг довольно тихо. Видимо, офицеры и энсины выползут отмечать увольнительную позже, сперва отоспавшись после смен. Спокойствие только на руку, замечает Джим. Чуткому слуху Спока противопоказаны шумные места. — Виски, приятель, — Кирк обращается к бармену. Кажется, он с Дельты. Юноша принимает заказ и обращается к Споку: — А для вас, коммандер, у нас есть немного вулканского бренди, — гуманоид поднимает бровь. — Не откажусь, — отвечает старпом, и через несколько минут перед ними появляется два стакана, на четверть наполненных алкоголем. Джим осушает свой с довольным прищуром, в том числе от удовольствия, а Спок даже не моргает глазом, когда горячительная жидкость прокатывается по пищеводу. — Ты выпил и не заметил! — восклицает Кирк, прося добавку. — Вы верно забыли, капитан, что особенности вулканской физиологии исключают возможность быстрого опьянения, — отвечает Спок, пока бармен наполняет и его стакан бренди. — А, по-моему, ты уже пьян. На губах Джима — улыбка. Он довольно ухмыляется, глядя на старпома заговорщески, но тот, к своему стыду, не может понять причины такого поведения Кирка. — Ты назвал меня капитаном, — поясняет Джим, отправляя в рот дольку лимона, и сжимает мякоть зубами, наполняя рот кислым соком. — Прошу прощения, — вулканец зачем-то извиняется, но Джим отмахивается: — Брось, мне это даже нравится. Напоминает о днях, когда всё было иначе. Спок отмечает, что Кирк ухмыляется без доли веселья. В его тоне сквозит грусть. И коммандеру думается, что он разгадал лишь одну из десятка других эмоций, которые наполняют душу Джима перманентно с того дня, как они расстались в штаб-квартире Звёздного флота. — Я сожалею о случившемся, — Кирк не доносит стакан до рта, когда Спок произносит это. Удивительная проницательность дельтанца совершенно точно делает его лучшим барменом во Вселенной: гуманоид незаметно исчезает в глубине бара, будто занят своими делами, давай Джиму и Споку возможность побыть наедине. Джим задумчиво рассматривает виски на дне стакана, которое переливается янтарным отблеском в свете неярких ламп на потолке. Маккою бы понравилось: терпкое, в меру пьянящее. О Боунсе мешает размышлять пристальный взгляд слева. — Мне тоже жаль, что всё обернулось таким образом, — Джим ощущает, что в этом есть и доля его вины: следовало вывести Спока на откровенный разговор гораздо, гораздо раньше. — Но знаешь, о чём я никогда не жалел и не буду? — Кирк вопросительно поднимает брови. Возможно, вулканец догадается. — О том, что нарушил чёртову директиву и спас тебе жизнь. — И я в неоплатном долгу перед тобой, — произносит Спок медленно. Джим не знает, способен ли коммандер на иронию, но почему-то ею эти слова и кажутся. Спок, в привычной для себя манере, отплатил Кирку тем, что счёл верным, следуя правилам, будь они прокляты. Это совершенно точно волнует Джима: он до сих пор не простил. — Я полагаю, ты обнаружил в моих словах скрытый смысл, который тебя расстроил, — оказывается, всё так легко читается у Джима на лице, что он в секунду ощущает себя уязвимым, практически голым перед Споком. Но тут же берёт себя в руки — он не позволит использовать против себя вулканские вуду-штуки, как говорит Боунс. Дело совершенно точно в них. Если бы коммандер от природы был таким проницательным, то не оставил бы Джима в тот день. — Тебе обязательно всегда следовать правилам, директивам, уставам, да? — Кирк выпил мало, чтобы опьянеть, но достаточно, чтобы стать храбрее. — Это какой-то твой фетиш? — Прости?.. — теперь Спок в замешательстве. Джим должен признать, что ему доставляет удовольствие, когда старпом испытывает хоть что-то и перестаёт казаться бесчувственным роботом. Возможно, смятение — одна из тех эмоций, которая нравится Кирку больше всего. — Ну, теперь, когда я не заставляю тебя нарушать инструкции, и ты сотню раз перепроверяешь капитанский отчёты, ты стал счастливее? Оказывается, что Кирк наклонился достаточно близко, чтобы нарушить личные границы Спока. Вулканец, без слов, едва заметно ёрзает на стуле, чтобы вернуть себе хоть каплю пространства не занятого Джимом. — Мне кажется, ты не совсем понимаешь, чем мотивировано моё стремление соблюдать устав Звёздного флота, — он что, раздражён? — Он утверждён, чтобы следовать ему и принимать взвешенные и справедливые решение. Это верно с логической точки зрения и таков долг офицера. Мы давали присягу, — напоминает Спок. — А что устав говорит о спасении твоей задницы? — Кирк прищуривается, — твоя смерть тоже была продиктована Первой директивой? Будь я там, в вулкане, ты оставил бы меня умирать? Этот вопрос давно зрел у Джима на подкорке, и теперь Спок окончательно сбит с толку. Моральные дилеммы — то, чего он всячески пытался избегать, и в том числе поэтому всеми силами старался подавить в себе человеческие эмоции. Может быть, колинар — то, что сделало бы его образцовым офицером, и следовало прислушаться к мнению старейшин. — Это… внештатная ситуация, — вулканец сглатывает, — к тому же, описываемые тобой обстоятельства — гипотетические. Предотвращать извержение отправился я… — Да или нет, Спок? — Кирк напирает, старпому не удастся спрятаться за привычным фасадом отрешённости или рационализма, будь он неладен. — Нет, — вулканец не медлит, произнося то, что первым приходит ему на ум. Конечно, нет. Конечно, он не бросил бы своего капитана умирать. Спустился бы за ним хоть в ад, даже если это метафора, но не бросил бы. Со всеми нестыковками Спок разобрался бы позже. — Я не оставил бы тебя там. От этого осознания мне всё яснее видится твоя обида. Я не бросил бы тебя в вулкане, но оставил одного в тот день, когда у нас отобрали «Энтерпрайз». Выражая свои чувства, понятным для тебя языком, Джим, я могу сказать, что признаю собственную эмоциональную несостоятельность и в течение этих шести месяцев я скучал по тебе. Последние слова пронзают сердце Джима, как кинжал, но он тут же топит ощущение на дне стакана. Он тоже скучал. И этого слова мало, что описать всё то, что испытывал Кирк, находясь вдали от своего первого помощника. Он остался на «Энтерпрайз», вместе с Боунсом, Ухурой, Сулу и Чеховым, но этого оказалось недостаточно. Когда Кирка перевели в бывшую каюту Спока, поменяв таблички на дверях, ему сделалось совсем невыносимо. Пайк постоянно интересовался, почему его старпом проводит так много времени на мостике, на обзорной палубе, в кают-компании, а иногда в лазарете, докучая Маккою, лишь бы не оставаться одному. Но Джим не верил, что Кристофер настолько слеп, чтобы не понять. — Теперь ты понимаешь, почему я делаю это? — о нет, у Кирка начинает свербить в носу, не хватало ещё расплакаться, выпуская наружу всю бурю эмоций, которую он так упорно подавлял все эти месяцы. — Почему иногда действую в обход этих правил, инструкций, м? — Джим подначивает. — Да, я давал присягу. Пайк думает, что мне плевать на должность капитана, но это ни черта не так. Я делаю это, потому что иногда происходят вещи, которые не вписываются в рамки устава Звёздного флота. Если в жизни следовать только ему, можно упустить много важного. Кирк отодвигается, оставляя Спока наедине со сказанным. Вулканец не смотрит на Джима, он буравит взглядом то место, где он находится секундой ранее, так предельно близко. Коммандер думает, что это — неуставные отношения, они — коллеги, а Кирк позволяет себе порой много лишнего, как сейчас, например, игнорируя личные границы Спока. Однако эта мысль улетучивается практически мгновенно: вулканцу этого не хватало. — Кажется, — коммандер делает усилие над собой и поднимает глаза на собеседника, — я кое-что упустил. Кирк кусает внутреннюю сторону щеки. Виски делает его чертовски сентиментальным. Или Спок — он пока не разобрался. — Никогда не поздно попытаться всё исправить, — Джим почти шепчет. Вулканец поднимается на ноги, ощущая в теле лёгкую немоту. Дело не в бренди, совершенно точно не в нём. Он взволнован ситуацией и возбуждён от мысли, что собирается сказать дальше. Кирк смотрит на него снизу вверх, разомкнув губы, и у него перехватывает дыхание, когда Спок нависает над ним. — Я хотел бы провести сегодняшний вечер с тобой, Джим, — слова срываются с губ вулканца легко, без усилий, потому что он истинно этого хочет. — Это едва ли компенсирует время нашей разлуки, но я совершенно точно предпочту твоё общество проверке корабельных журналов. Бар начинает заполняться служащими Звёздного флота, которые с радостью готовы скоротать вечер в единственном месте на базе, в котором можно забыть о ранговой принадлежности. Уединение Спока и Кирка разбивается, и Джиму кажется, что он даже слышит этот звон, поэтому морщится, когда в их общее пространство врываются звуки чужих голосов. Вулканец же остаётся невозмутимым, оглядывая гостей, а затем смотрит на Джима: — Кажется, нам следует найти более приемлемое место. Коммандер отыскивает да них некое подобие зимнего сада. Желание остаться с Кирком один на один перевешивает научное любопытство и стремление рассмотреть каждый представленный экземпляр экзотических растений, поэтому Спок лишь молча ведёт Джима за собой, вглубь оранжереи, подальше от чужих ушей и глаз. — Весьма интимно, — усмехается Кирк, отодвигая от своего лица лист неизвестного деревца, которое издаёт тихий писк, похожий на мышиный, когда мужчина касается его. — Не боишься, что пойдут слухи? — Нет, — чеканит Спок, подкупая Джима своей напористостью, — зато теперь я точно не упущу ничего важного. — Ну да, теперь ведь я не твой капитан, бояться нечего, — слова тонут в глубоком вдохе, когда между мужчинам остаются считанные сантиметры пространства, незаполненного их телами. Клишированные киношные объятия, о которых фантазировал Кирк, становятся ничем по сравнению с происходящим в действительности. Спок обхватывает запястье Джима, ощущая под подушечками пальцев трепещущую артерию: сердце капитана начинает биться быстрее. Они сближаются, соприкасаясь лбами, вкладывая в телесный контакт всю жажду от его ожидания, которая обострялась месяцами. — Я намерен подать прошение о переводе, — говорит Спок тихо, не нарушая размеренного шелеста листвы и других приглушённых звуков, издаваемых растениями. Кирк сглатывает, поднимая глаза на коммандера. — А если его не одобрят?.. — спрашивает он тихо, по-детски наивно, словно боится: если скажет громче, точно не сбудется. — Позволь, я продолжу игнорировать данную вероятность и сосредоточусь на визуализации благоприятного исхода, — на губах Спока появляется тень довольной улыбки. Стоя в сантиметрах от Джима, старпом осознаёт совершенно точно и ясно: полгода на «Брэдберри» он исполнял свои обязанности образцово, следуя каждому пункту устава Звёздного флота, за что Эббот всегда выделял его как достойнейшего из офицеров. Пару раз Споку доводилось слышать, как Френк хвастается, что ему в помощники достался именно педантичный вулканец. Однако это не определённо не сделало коммандера счастливее. Сосредоточенный и серьёзный Эббот и рядом не стоял с живым и неуёмным Джеймсом Т. Кирком, которого Спок оставил, а затем тысячу раз себя проклял за это. Рядом с Джимом ему легче дышалось. — Хорошо, — соглашается Кирк, — хорошо, что я тоже буду так думать. — Я обещаю, что больше ничего не упущу, — говорит Спок, проводя кончиком носа по волосам Джима и прижимаясь щекой к его виску. — Я верю, верю, — смущённо шепчет тот, собирая под пальцами ткань рубашки старпома. И Спок сдержит слово. Ведь вулканцы не лгут.