Собачий кайф

— Неужели ты настолько бешеный, Джонсон? Я лежал под ним на своей кровати и кусал губы в кровь. Всё зашло слишком далеко, как и сказал Фишер, но я лишь сильнее сжимал руками простынь и практически не двигался. Не хотел прерывать его действия. И не хотел его останавливать. Совершенно. После того случая в моей комнате прошло около двух недель, и всё, вроде как, вернулось на круги своя. Мы всё так же играем в приставку, обедаем вместе в столовой, устраиваем музыкальные марафоны с любимыми альбомами “C.Ф.” в моей комнате, пока матери не было в квартире. Неделю назад Салли выполнил обещание, данное мне тем днём, и показал своё лицо без протеза. Его руки чуть подрагивали, что не могло остаться без моего внимания, а сам парень прикусывал от напряжения губы. Но в остальном Фишер оставался спокойным, когда я осматривал его лицо. Не буду рассказывать, что я увидел. Скажу только, что я всего лишь улыбнулся и крепко обнял Салли, без слов давая понять, что я не уйду. На мой “ответ” он сжал пальцами мою талию и легонько прикусил кожу на моей шее. Мне этого хватило. Разумеется, Фишер стал ещё больше доверять мне — время от времени он снимал протез в моём присутствии, не боясь увидеть в моих глазах недовольства или отвращения. Ведь он знал, что их там не будет. И это льстило. В общей сложности, ничего не изменилось. Как дружили, так и дружили. Вы спросите, а отчего мы не стали встречаться, ведь те вещи, которые мы творили в тот день, простые друзья не делают? Ну, про прежнюю дружбу никто и не говорил. Скажем так, мы перешли из стадии “просто дружба” в состояние “друзья с привилегиями”. Думаю, вы знаете, что это подразумевает. А ещё я просто не горел особым желанием выяснять у него, что происходит и какого рода у нас отношения. Такие вещи могут спрашивать только близкие и дорогие друг другу люди, но мы, по моему мнению, таковыми не являлись. Если его всё устраивает, значит и меня тоже. Мне просто хотелось побольше определенности в некоторых вещах и только, но он не всегда мог её дать. Например, стоит ли мне соглашаться на предложение Эш прогуляться после школы до кафетерия, что немного смахивало на свидание, или могу ли я задержаться после уроков у Тодда, чтобы обсудить некоторые интересные штуки про призраков. Я просто чувствовал, что обязан спрашивать его об этом. Это происходит подсознательно, вот и всё. Но на все мои вопросы Фишер всего лишь неопределённо пожимал плечами и говорил “делай, что хочешь”, выражая этим полную безразличность и отстраненность. — Я не имею право указывать тебе, что делать, Ларри. Они такие же друзья, как и я. Или ты думаешь, что я ревную? На его вопрос я только помотал головой. У меня и в мыслях не было, что парень может ревновать меня к кому-то. Ведь это так по-детски и немного глупо. А Салли никогда у меня не ассоциировался с этими словами. Но сегодня что-то пошло не так. После очередного рейда на пятый этаж, который не дал нам никакой дополнительной информации о том, что произошло в квартире 504, я, заметив напряжение Фишера после неудачной вылазки, предложил позависать в моём доме на дереве. Я рассказал парню о прощальном подарке моего отца после того, как Салли решился показать лицо. Тайна за тайну, так сказать. Мы оделись потеплее и двинулись на улицу. По пути мы шутливо толкали друг друга в сугробы и перебрасывались снежками. Смех и подколки сопровождали нас всю дорогу, из-за которых настроение у Салли определенно улучшилось. Дойдя до нашего пункта назначения, я полез на дерево первым, на что Салли лишь хмыкнул и перевесил свой рюкзак на другое плечо. Мы решили взять с собой небольшой провиант, состоящий из двух пачек чипсов и двух банок газировки, одну рацию, другую мы оставили в моей комнате на тот случай, если маме или Тодду что-то от нас понадобится, диск с последним альбом “С.Ф.” для магнитофона, тот самый альбом с моими скетчами, два простых карандаша, ластик, естественно, и колоду карт. В общем, всё, что необходимо для “вечеринки на дереве”. Добравшись до верха и открыв дверь в дом, я протянул руку, чтобы помочь Салли забраться, на что тот фыркнул и кинул мне рюкзак, давая понять, что и сам справится. Я спорить не стал и забрал рюкзак. Пока я выкладывал все вещи из рюкзака, парень стащил одну пачку чипсов с беконом и уселся на дощатый пол. Фишер решил устроиться рядом с небольшим окном и с какой-то пыльной коробкой. Наконец, я достал последнюю вещь из уже пустого рюкзака и, взяв диск с пола, подошёл к магнитофону. Не хотелось сидеть в тишине. — Как думаешь, мы сможем когда-то узнать про пятьсот четвертую. Только скажи честно, — тихо спросил он, приподняв протез. Я внимательно посмотрел на него и тихо вздохнул. — Я без понятия, чел, — открыв крышку магнитофона, проговорил я. — Только ты видел Меган, Сал. Может Тодд сможет нам что-то подсказать, он ведь у нас шарит в этом. Получив неубедительный ответ, он перевёл взгляд на старый железный шкаф. Я ещё раз вздохнул и включил проигрыватель, в надежде рассеять тяжёлую атмосферу, а потом взял банку газировки и сел напротив Салли. Тот окончательно стянул с себя протез и продолжил хрустеть чипсами. Теперь он смотрел на меня. — Как, кстати, дела у Эшли? — вдруг спросил голубоволосый, слизывая солёные крошки со своих пальцев. Делал ли он это неосознанно или специально, я не смог понять, но, почувствовав знакомое растущее возбуждение, я попытался сосредоточиться на вопросе парня и на своём ответе. — У неё? Да хорошо, вроде бы, — я взглянул на потолок и продолжил. — Она занимается с Тоддом по выходным. Вроде как решила подтянуть алгебру. Такая себе была тема для разговора, если честно. — Хм, чем ещё она занималась? — отложив наполовину пустую пачку, скучающим голосом спросил тот. Я невольно напрягся от данного вопроса. — Ну, два дня назад мы ходили в кино после школы. Прикольно было, — немного задумавшись, сказал я. — Давно с ней вдвоем никуда не вылезали. На мои слова он заметно дёрнулся и немного прищурил глаза. Мне всё это начинает не нравиться. Фишеру обычно всё равно, чем занимаются наши общие друзья. Тем более, чем занимается Эш. Он видел её всего лишь один раз в комнате Тодда. Моррисон потом как-то сказал мне, что Салли вёл себя немного странно после этой встречи и … И тут меня осенило. Может быть она понравилась ему? Салли открыл газировку, из-за чего она громко зашипела, и сделал большой глоток. — Вот как, — бесцветным голосом сказал тот, прикрыв при этом глаза. Я знал, что голубоволосый начинает говорить в такой манере, когда он на что-то или на кого-то злится. Кроме меня, тут никого больше не было, поэтому вывод напрашивался сам. — Что ещё вы делали вместе с Эшли? Я подавился воздухом от следующего вопроса. Что вообще сейчас было? Если бы я так хорошо не знал Салли, то подумал бы, что он злится не на меня, а на Эш. Но это невозможно. В воздухе я чувствовал напряжение, из-за которого мне с каждой минутой становилось дурно. Наверно, это впервые на моей памяти, когда я настолько неуютно чувствовал себя в компании Фишера. По идее, в этой ситуации злиться должен я, а не он, ведь это я испытываю весьма неоднозначные чувства к парню, с которым, напоминаю, я иногда сплю без всяких обязательств. Но я отчётливо улавливаю волны недовольства и злости именно от него, что было абсолютно нелогично. Из моего мысленного потока меня вытащило шуршание лежащей рядом рации. — Да? — я ответил на сигнал, с небольшим страхом посматривая на Салли. Тот стал неотрывно наблюдать за моими действиями. — Что? Она ищет меня? — это был Тодд, который что-то пытался мне объяснить. Услышав “она”, Фишер с оскалом хмыкнул. Со слов Моррисона, Эшли искала меня в апартаментах, чтобы предложить мне вместе порисовать на крыше здания. Эта замечательная идея обязательно пришлась бы мне по душе, но только не сейчас. Не сейчас, когда я сижу рядом с ним, а он на меня так смотрит. — Я, блять, конечно, всё понимаю, но я сейчас занят, — в моём голосе определенно можно было почувствовать нарастающую панику. — Скажи ей, что я не могу. Он как будто не замечал, что со мной происходит. Не моргая, он продолжал на меня смотреть, словно хотел загипнотизировать. — Сука, — я зарылся свободной рукой в свои волосы и уставился на пол. — Хорошо, я понял. Сам ей об этом скажу. Ладно, сейчас приду. Я сбросил сигнал, резко поднялся с пола и выключил магнитофон, не обращая внимание на парня. — Что, уже уходим? То, как задал этот вопрос голубоволосый, заставило меня замереть на месте. Я судорожно выдохнул и повернул голову в его сторону. — Если ты не против, мне надо уладить одну проблему. Он встал со своего места и стал разминать свои пальцы, всё так же смотря мне в глаза. — Тогда после тебя, Ларри, — сказал тот, указывая на выход. Знаете, на что было всё это похоже? На небольшую охоту. И угадайте, кто в ней жертва. Меня передёрнуло от такого сравнения. Я, не теряя и секунды времени на размышления, стал подходить к лестнице, в то время, как он медленно застёгивал ремни протеза на затылке. Как будто парень давал мне фору. Как потом оказалось, я не ошибся. Спустившись с дерева, я быстрым шагом пошёл обратно в апартаменты. Мне на секунду показалось, что если я прямо сейчас не окажусь в своей комнате, то он меня убьёт. И я побежал. Добравшись до двери, ведущую в мою комнату, я вдруг замер. Что-то было не так. Я оглянулся в поисках голубоволосого, но его нигде не было. — Не меня ли ты ждёшь, Джонсон? Ещё бы чуть-чуть и я бы крикнул от испуга, но я сумел себя сдержать. Он стоял сзади меня перед дверью и всё ещё разминал свои пальцы. От его движений я на пару секунд задержал дыхание. — Заходи, — сказал он, открывая дверь внутрь, и стал спускаться по лестнице. Клянусь, я слышал, как он тихо рыкнул. Моё сердце до сих пор, как будто в истерике, сильно бьётся из-за его выходки. Меня это реально пугает. Заметив, что я не двигаюсь с места, он остановился и угрожающе шикнул. — Ларри. И мне пришлось идти за ним. Оказавшись в моей комнате, первое, что он сделал, это запер входную дверь. Спрашивать что-то было бесполезно, поэтому я стоял по середине комнаты, боясь пошевелиться. — Где рация? — он повернулся ко мне лицом и совершенно спокойным голосом задал мне этот вопрос. — Мы оставили её там… — я услышал, как он цыкнул, и не смог закончить свою мысль. Он в привычном жесте снял протез, не расстёгивая на нём ремней. Я смотрел на его движения, боясь даже моргнуть. Моё дыхание окончательно сбилось. Я всегда чувствовал себя свободно и безопасно рядом с ним. Повторюсь, всегда. Но когда-то это должно было прекратиться, верно? Только знаете в чём ещё была проблема? Я так и не смог кое-что до конца понять: понравилось ли мне, что он до такой степени разозлился из-за меня, или нет? И нравится ли мне ощущать себя загнанным в ловушку животным? После осознания того, в каком положении я оказался, низ моего живота скрутило в тяжёлый узел. Всё, что мне остаётся — подчиниться. И получать удовольствие. Он кинул свой протез на тумбу рядом с телевизором и стал снимать с себя свитер. Его хвосты чуть распустились. Он, как будто почувствовав изменение моего состояния, развернулся и хмыкнул. Его внезапная агрессия сменилась на напряжение и лёгкую, почти незаметную злость, а его аура перестала на меня так сильно давить. Она лишь распаляла меня и подстёгивала на определённые действия. Моя паника сменилась пониманием и похотью. Он подошёл ко мне вплотную и стал напирать на меня торсом, требуя, чтобы я двигался назад. И я стал двигаться до тех пор, пока не упал на свою кровать. — Снимай футболку и поворачивайся на живот. Теперь вы знаете, что сегодня произошло до того, как меня заткнули грубым поцелуем. Он устроился сверху на моей пояснице и стал покрывать мелкими укусами мою спину и шею. На его действия я уткнулся в подушку и задушено простонал, сжимая при этом своими руками простыни на кровати. — Наконец-то ты начал понимать, что к чему, Ларри, — он собрал мои длинные волосы в хвост и чуть потянул их на себя, заставляя меня немного приподнять голову. От лёгкой боли в затылке я сквозь зубы выдохнул. Воспользовавшись новым положением моей головы, парень обхватил свободной рукой мой подбородок, чуть надавливая мизинцем и безымянным пальцем на горло. Моё дыхание снова сбилось, а меня словно парализовало. А он заметил реакцию моего тела. Заметил и на секунду замер, сильнее сдавливая ногтями кожу на шее. Я затылком ощущал его взгляд, который неотрывно следил за каждой реакцией моего тела. Фишер полностью контролировал ситуацию и мои действия. И от осознания этого факта мне стало только хуже. Я не выдержал и громко простонал, ощущая поясницей, как его возбуждение увеличилось. Облизав свои губы, парень наклонился к моему уху и прошептал. — Неужели ты настолько бешеный, Джонсон? — от его вопроса я проскулил в ладонь парня, которая так удачно спустилась с подбородка на мои губы. Он переместил свои ладони на мои бока и стал любовно их оглаживать. Я резко пришёл в себя от такой внезапной ласки и переместил свои руки с простыней на изголовье кровати. — А ты? — я не узнал свой голос, который был слишком хриплым даже для меня. — Тебе ведь это тоже нравится, Фишер. Легонько царапнув кожу на моих рёбрах, он тихо рассмеялся. Это и было ответом на мой вопрос. — Продолжай держать свои руки в этом положении, — в его голос вернулась прежняя жёсткость, отчего я тихо простонал, стараясь сохранить прежнее положение своего тела. Я пытался не дрожать, поэтому сильнее сжал своими пальцами деревянную поверхность. За мои старания он наградил меня укусом в плечо и поцелуем в загривок. Салли аккуратно привстал с моей поясницы и просунул свою руку между простынями и моим животом с намерением расстегнуть ремень на моих джинсах. Я приподнялся на четвереньки, чтобы парню было легче это сделать, на что тот тяжело выдохнул. Мы оба долго не продержимся. Он расстегнул ремень и стянул с меня штаны вместе с бельём, на что я облегченно простонал и рухнул обратно на постель. Салли очаровательно хихикнул и снова сел на мою поясницу. Он всё ещё был в штанах. — Только не дёргайся, ладно? — он не дождался моего ответа и одной рукой он сильно сдавил мою шею, ногтями царапая кадык, а другой прикрыл мои глаза. Его хватка была настолько сильной, что я не смог даже двинуть подбородком. Я стал часто дышать и практически начал терять сознание от нехватки кислорода. Отсутствие способности видеть только усиливало все ощущения. Почувствовав, что я начал задыхаться, он убрал руку с горла, но всё так же прикрывал мои глаза. Фишер дал немного времени, чтобы я смог прийти в себя и отдышаться. Я действительно ощущал себя больным. Из-за таких неправильных действий я почти словил оргазм и чуть не кончил на простыни. — Пожалуйста, — я старался сказать это громче, чтобы Салли меня услышал, но из-за недавнего удушья, мне удалось это только прошептать. Но он услышал и убрал свою ладонь с моих глаз, возвращая способность видеть и ориентироваться в пространстве. — Тише. Я услышал шуршание сзади и почувствовал, как что-то кожаное стянуло мою шею, но пока что не душило. Это был мой ремень. Мой сучий кожаный ремень, с помощью которого меня хотел придушить Фишер. Я раскрыл глаза от шока и хотел уже дёрнуться, но почувствовал прикосновение к своему паху. Меня снова бросило в жар. — Потерпишь ещё немного, дам кончить. Меня начало трясти. Что бы я сейчас не ответил, Салли будет делать со мной то, что ему захочется. Ведь я дал ему своё добровольное согласие. Я простонал от боли в мышцах, всё моё тело ломило от неудобного положения. Руки я всё так же держал на изголовье кровати, что приносило нестерпимую боль в плечах и запястьях. Сделав глубокий вдох, я мысленно дал себе установку держаться до конца и кивнул Фишеру. — Только не бойся. Я не буду делать того, что тебе не понравится. Удивительно, но эти слова немного успокоили меня. Точнее не сами слова, а то каким тоном они были сказаны — абсолютно спокойным и даже нежным. Я снова кивнул парню и стал ожидать действий с его стороны. Ремень стал медленно затягиваться на моей шее, а пальцы Фишера обхватили мой член. И то, и то заставило меня закатить глаза от удовольствия и со свистом выдохнуть. Салли не стал полностью перекрывать мне доступ к кислороду, а дал возможность совершать мелкие вдохи, чтобы я смог чувствовать, как при этом ремень сильнее стягивает мою шею. Проще говоря, чем чаще я старался вдохнуть воздух, тем сильнее ремень впивался в кожу на моей шее. Фишер стал двигать рукой верх-вниз на моём члене. — Ещё немного, — предупредил меня парень, заметив, как меня стало извивать на кровати от нехватки кислорода и напряжения в паху. Я стиснул пальцами деревянную поверхность кровати и прошипел на прикосновения парня, которые не приносили долгожданной разрядки. Всё тело затекло до невозможности. Я решил немного изменить своё положение и приподнял таз, чтобы хоть немного облегчить боль в пояснице, на которой до сих пор сидел парень. Фишер заглушено простонал мне в ухо. И я через силу громко простонал в ответ. В один момент ремень слишком сильно обхватил мою шею, из-за чего мне пришлось убрать одну руку с изголовья и схватиться за запястье Салли, словно умоляя, чтобы тот остановился. Но тот вернул мою руку в обратное положение и припечатал её сверху своей ладонью, немного сжимая. — Сейчас, — тихо и надрывно сказал он, потираясь об мою поясницу. От его движения я в последний раз простонал на всю комнату и кончил ему на руку. Он резко разжал хватку, из-за чего ремень свалился с моей шеи. Я глубоко вдохнул и тут же пожалел о своих действиях. Меня внезапно накрыло от продолжительного кислородного голодания, и я начал кашлять, стараясь при этом дышать хотя бы носом. Фишер гладил мою спину, чтобы хоть как-то облегчить мой выход из эйфории. Меня определённо вырубило на несколько минут от пережитого оргазма, но потом я снова возвратился в реальность. Я прикрыл глаза от слишком ярких ощущений. Мне казалось, что я снова теряю сознание, поэтому я аккуратно, насколько позволяет моё состояние, повернулся на бок и лёг на постель. Сквозь призму сна я почувствовал, как он стал гладить меня по голове, перебирая прядки моих волос. — Поспи немного, Ларри, — я был уверен, что он улыбался, когда говорил мне эти слова. — Ты молодец, со всем справился. Фишер поцеловал меня в лоб, на что я смог лишь облегчённо что-то промычать, а потом он укрыл меня одеялом. Я проспал около пяти часов, и всё это время Салли не отходил от меня ни на шаг. Словно верный пёс, который охранял спокойствие своего хозяина.