***
Я судорожно красилась и одновременно сушила волосы. Съемки в Лондоне задержались, поэтому мне пришлось без сна ехать сразу из аэропорта в квартиру, чтобы привести себя в божеский вид, а потом мчаться на первую читку. Прошло уже три месяца с нашего разговора с Мишей, и он времени даром не терял. Переделал фильм в целый сериал, и даже уже начал писать второй сезон, чем страшно пугал меня. Я не знала, выйдет ли что-то путное из моей героини. Ее мотивы я понимала. Знала, как ее сыграть. Но когда берешься за такую великую книгу, пусть даже и в извращенном прочтении Локшина, нужно показать высший пилотаж. Я должна буду сыграть не просто девушку, которую выбрал Сатана. Я должна ей стать. Я же вместо усиленной подготовки носилась по земному шару, пытаясь выиграть время от проекта к проекту. Изучала тонкости 30-х годов, сидя в самолетах, или на перерывах между сценами. Кое-как приведя себя в порядок, я посмотрела в зеркало и глубоко выдохнула, собираясь с силами. Половину каста я знала — от этого уже было легче. Знакомства всегда давались мне тяжело. Этакий диссонанс. Я всегда мечтала о сцене, популярности и признании, но при этом излишнее внимание мне давалось с трудом. Отчего в детстве я всегда была закрытым и стеснительным ребенком, но потом, через силу, начала проявляться. Потому что желание быть на сцене было намного сильнее. Я не видела жизни без актерства. Телефон издал звук, привлекая мое внимание. Такси подъехало, поэтому я, схватив сумку, поспешила на выход. И только в машине снова окунулась в поток беспокойства. Локшин так и не сказал мне, кто будет играть Воланда. Это держалось в строжайшем секрете. Даже от меня. Он лишь намекнул, что исполнитель роли Сатаны вполне мог бы помочь мне с немецким, из-за чего я сделала вывод, что Дьявола будет играть немец. В символическом смысле, это было даже логично и правильно. Никто не сыграет «иностранца» лучше, чем сам иностранец. Но незнание все равно напрягало меня. Киностудия, как и всегда, встретила меня шумом и хаосом: работники бегали, что-то перетаскивали, но эта атмосфера не вселила в меня тревогу. Это было чем-то знакомым и глубоко любимым. Я обожала и кино, и театр. И каждая подготовка к спектаклю или съемочному дню — особое время, которым я любила наслаждаться. На телефон вдруг начало приходить уйма оповещений, и я отвлеклась от созерцания творческого хаоса вокруг меня. Локшин чуть ли не в истерической форме интересовался, где я. Удивительный человек! Я понятия не имела, в каком именно кабинете будет проходить читка, но должна была как-то найти всех собравшихся. Я начала гневно строчить ответ Мише, и даже не заметила, как влетела в кого-то. Едва удержав телефон одной рукой, я схватилась за плечо незнакомца другой. Мой взгляд тут же столкнулся с голубыми глазами мужчины, смутно знакомого мне. А по спине пробежал табун мурашек, когда ее коснулись ладони мужчины. Несколько мгновений я так и стояла в объятиях незнакомца, словно завороженная. Справедливости ради, он тоже продолжал меня держать, так что не только я вела себя сейчас, как умалишенная. Я не знала, как начать разговор, как вежливо извиниться и отойти от мужчины. Кое-как совладав с собой, я сделала шаг назад, отчего руки мужчины, которые все еще были на моей талии и спине, прошлись по мне, а затем опустились. — I’m so sorry. I didn’t see you, — на автомате сказала я, а затем мысленно хлопнула себя по лбу. Видимо, мой мозг еще не прилетел из Англии, продолжая думать и говорить на английском. Но мужчину это не удивило, и он спокойно ответил: — It’s okay. Don’t be worried, — я наконец смогла полностью разглядеть незнакомца. Это был мужчина средних лет, брюнет с голубыми глазами и родинкой на щеке. Видимо, мои разглядывания затянулись, отчего мой визави ухмыльнулся. Я же, явно покраснев под слоем тональника, радовалась, что моего смущения не было видно. Наконец, придя в себя, я извинилась еще раз и поспешила ретироваться, так как уже явно начинала опаздывать. Но столкновение с мужчиной настолько сбило мою нараставшую тревогу, что даже опоздание, которое я ненавидела по определению, не могло меня снова вогнать в панику. Уверенно открыв дверь, я поспешила войти в большой кабинет, где собралось уже огромное количество моих коллег. Ко мне тут же подошла Юля Снигирь, радостно обнимая. Мы с ней работали вместе на нескольких проектах, она, в каком-то смысле, была моим наставником. Помогала советами и в творчестве, и в жизни. Юля улыбнулась и спросила: — Как ты? Миша сказал, что ты к нам прямо из самолета приедешь, — женщина заботливо заправила прядь моих волос за ухо. — Ага, только сошла с трапа, и сразу к вам, — засмеялась я. У Юли была поразительная сила: внушать спокойствие кому бы то ни было. А мне, как человеку тревожному, такие люди в жизни были нужны. К нам почти тут же подошёл Женя Цыганов, муж Юли, который так же обнял меня и спросил о самочувствии. Мы даже успели обсудить несколько проектов друг друга, когда меня кто-то поднял и начал кружить. — Юра! Нет! — захлебываясь смехом, прокричала я. Это было обычным поведением Колокольникова — главного клоуна любого проекта, в котором он участвовал. Подумать только, высокий взрослый дядька вел себя как ребенок. Мы сдружились с ним на съемках «Конца света», где мужчина исполнил роль Сатаны. Все те месяцы, что снимался сериал, мы с Юрой активно издевались друг над другом: он обольет меня водой, я приклею его к сиденью стула прямо в кадре. Так мы и проводили веселые летние съемочные деньки. — Кого я вижу! — воскликнул он, когда поставил меня на пол. Все вокруг уже вовсю смеялись над нами. — Это же актриса с мировым именем, которая почтила нас своим присутствием! — Ой, иди в жопу к своим одичалым, — в тон Юре ответила я, на что мужчина засмеялся. Но нас всех прервал Миша Локшин. — Так, представляю вам нашего Воланда, Князя Тьмы во плоти, — с энтузиазмом сказал режиссер, и я перевела взгляд на мужчину рядом с ним. По телу тут же пробежал табун мурашек. Уже второй раз за последние десять минут. Этим Дьяволом и был мужчина, с которым я столкнулась десять минут назад. — Август Диль. Так вот, почему мне показалось его лицо знакомым. Я все отрочество провела за просмотром фильмов Тарантино, которого мой отец обожал. А фильм «Бесславные ублюдки» в особенности. Мне же больше симпатизировали работы Вуди Аллена, либо же Гая Ричи, но папу это мало волновало. Помню, как я пускала слюни на Дитера Хельштрома, когда мне было пятнадцать, но я даже подумать не могла, что буду с ним работать спустя десять лет. Август тут же вперил в меня свой нечитаемый взгляд, а по моей спине побежала новая волна мурашек. Мое тело слишком странно реагировало на немца. Спустя пару мгновений Диль перевел взгляд на Юру, словно что-то прикидывая в голове. И до меня тут же дошло: он видел наш с Колокольниковым цирк с конями. Неловко получилось. Теперь он, наверное, думает, что я идиотка. Немец тут же перевел взгляд на остальных и поздоровался на русском, пожимая всем вокруг руки. — Так, ребятки, — привлек наше внимание Локшин, растирая руки в предвкушении. — Рассаживайтесь согласно купленным билетам. Я двинулась к длинному столу в поисках таблички со своим именем. Оказалось, что я сидела вместе со свитой Сатаны: с левой стороны от меня сидел сам Дьявол, в лице Августа, а с правой Юра и остальные участники «свиты». Тревога снова подкралась ко мне, но Колокольников тут же сбил ее, выдавая одну из своих шуток. Мужчина наклонился ко мне и проговорил, весело посмеиваясь: — Нравятся мужчины постарше? — я чуть не поперхнулась водой из бутылки, которую нашла рядом со своей табличкой. — Или один конкретный? Вон как вся зарделась. — Если бы мне нравились мужчины постарше, я бы вышла за тебя замуж, — в тон Юре ответила я. — А хотя подожди. Ты же тот еще клоун, а меня такое не возбуждает. Полина Ауг, сидевшая рядом с Юрой тут же прыснула в кулак, стараясь скрыть смех за кашлем. Колокольников же надул губы, отворачиваясь от меня. Я же вдруг заметила боковым взглядом, что Август смотрел все это время на меня, и почему-то я была уверена, что он прекрасно понял наш диалог на русском. Ну что же, видимо, Юра со своим идиотским юмором потянул меня на дно вместе с ним. И теперь в глазах немца мы были, как два клоуна. Но недолго длились мои неловкие мучения, потому что, как только я включилась в работу, тут же превратилась в тигрицу, как любил говорить Локшин. Я спрашивала, уточняла, спорила обо всем, что мне было интересно, касательно сценария и моего персонажа. В какой-то момент, когда мы с Мишей особо активно спорили о мотивах Марии Константиновны и ее странных реакциях на Воланда, я перегнулась через Августа, совершенно этого не замечая, чтобы быть ближе к Локшину. Когда наши с режиссером дебаты закончились, и я «пришла в себя», то заметила внимательный взгляд немца, обращенный на меня. Его правая рука все это время поддерживала мою спину, чтобы я не упала со стула. Но удивительным было не то, что я совершенно этого не заметила. А то, что этот жест совершенно не нес в себе ничего пошлого. Его рука почти невесомо лежала на моей спине, не позволяя себе ничего большего. Он лишь пытался обезопасить меня, а не облапать, как делали многие мои предыдущие партнеры. Я слегка улыбнулась, смотря мужчине в глаза, и тихо сказала: — Danke. Немец ответил мне улыбкой, и я поспешила принять обычное положение, чтобы не смущать ни себя, ни кого-либо еще в помещении. Читка затянулась надолго. Выходили мы из кабинета уже вечером. Усталость навалилась на меня с удвоенной силой, едва я вышла из здания Мосфильма и закурила. Отсутствие сна в течения двух суток было плохой идеей, но делать было нечего. Работа есть работа. Со мной прощались все проходящие мимо коллеги. Юля поцеловала меня в щеку, и они с Женей поспешили к их машине. Юра же попытался напугать меня, но мой сонный организм даже никак не отреагировал на этот выпад, на что Колокольников посетовал, мол стареет, раз даже я уже не шугалась его. Я шутливо ударила его по плечу и отрицательно покачала головой на его предложение подвести меня домой. Такси было вызвано мной еще пять минут назад, но отчего-то совсем не торопилось, в то время как я спешила улечься в кроватку и уснуть. Желательно на пару суток. — You look tired, — услышала я сбоку, отчего тут же перевела взгляд с телефона на собеседника. Немец тоже закурил, не сводя с меня взгляда, от которого мое тело переставало мне подчиняться. Все-таки правильно Миша выбрал актера на роль Воланда. Август, словно настоящий Сатана, умудрялся изводить меня одним только взглядом. Я тут же почувствовала ужасное родство с героиней, которую буду играть. — Jetlag, — коротко ответила я, рассматривая мужчину в освещении фонарей. Он держался так свободно и расслаблено, что я могла только позавидовать. Мне бы такое самообладание. Когда я находилась в Англии, не зная совершенно никого, мне было ужасно одиноко и неловко, немец же выглядел уверенно. — I did’t sleep during last 48 hours so that I barely stand. — The same, — проговорил Август, выдыхая сигаретный дым. Все-таки курящие мужчины были моей слабостью. Это выглядело так сексуально, что со стороны казалось, словно его снимали прямо сейчас для какого-нибудь фильма или сериала. — I don’t believe you. You look cheerful, — с улыбкой пошутила я, отвлекаясь на подъехавшую машину. Номера совпадали, поэтому я поспешила обернуться к мужчине, который, за то время, пока я стояла к нему спиной, успел подойти поближе, отчего я едва не врезалась в его грудь. — It becomes our habit, — хрипло сказал он, смотря мне в глаза. — Nice to meet you, Marie. Hope we can work together. От того, как немец произнес мое имя, мое тело затрепетало, и мне казалось, что еще немного и я превращусь в лужицу. Поэтому я поспешила направиться к машине, отвечая Августу: — So am I. Nice to meet you. Когда я наконец-то села в машину, мое тело расслабилось. У этого мужчины была странная способность воздействовать на меня одним взглядом или голосом, чего раньше со мной не случалось. Обычно мужчины оставляли меня равнодушной. А если еще и начинали бегать за мной, то меня пробивало жуткое отвращение. Звучало, наверное, надменно, но моя психика работала именно так. Из-за этого у меня не было отношений уже несколько лет. Хотя я не жаловалась — работы было выше крыши, и времени на отношения у меня не было совершенно. С этими мыслями я откинулась на сиденье и решила подремать, пока ехала домой.***
Работа на съемочной площадке била ключом: все вкладывались на двести процентов. Трейлеры распределили странным образом: Юля была с Женей, Юра с Полиной, я же была с Августом. Как сказал Миша, это должно помочь нашей с немцем химии родиться. Мы должны получше узнать друг друга, чтобы показать именно то, что режиссер хотел увидеть потом на монтаже. Я не спорила. С Августом было интересно разговаривать, у него был идеальный английский без акцента, который был присущ многим европейцам, поэтому мне было совершенно легко его понимать. Он говорил всегда в спокойном темпе и вкрадчиво, из-за чего я иногда «зависала», рассматривая мужчину и просто слушая его голос. И каждый раз после таких «залипаний» корила себя, обвиняя отсутствие какого-либо мужчины в моей жизни или хотя бы постели. Неделю, слава Богу, я была в Москве. А то постоянные полеты туда-сюда ужасно выматывали. Август же был чрезвычайно учтив: входил в трейлер только после стука и разрешения, боясь, что я переодеваюсь. И сколько раз я ему не напоминала, что это и его трейлер тоже, немец только отмахивался. В первый съемочный день он принес мне кофе в трейлер, чем поразил меня еще больше. Такая учтивость сейчас была редкостью. Но мне пришлось отказаться, хотя совершенно не хотелось обижать мужчину. — Thank you so much but I’m not allowed to drink coffee, — с извиняющейся улыбкой ответила я, пока меня гримировали. — I hope you are not allergic , — сказал Август, убрав кофе подальше, и тоже сел гримироваться. Он поглядывал на меня в ожидании ответа. Обычно я не любила с кем-то делиться подробностями своей жизни, но с Дилем почему-то хотелось это делать. — Kidney disease. Coffee is like poison to me, — с легкой улыбкой проговорила я, наблюдая, за мужчиной через зеркало. — Oh, I’m sorry. I did not mean to poison you, — посмеиваясь сказал Август. — I hope so, — смеясь, ответила я. Жанна, моя гримерша, тут же шикнула на меня, отчего я засмеялась еще громче, а затем приняла вид обиженного ребенка, что вызвало смех уже у немца, и за это он получил от своей гримерши, Ани. С тех пор Август таскал нам обоим ягодный или травяной чай, который мы пили по утрам перед съемочным днем. Он словно угадывал каждый раз, какое у меня было настроение и под стать ему приносил тот или иной чай. За эту неделю я успела немного восстановиться от бурного темпа жизни, который у меня до этого был три месяца. Но недолго длилось мое спокойствие, потому что в понедельник мне в пять утра нужно было вылетать в Лондон, чтобы быть уже там на вечерней смене. В дождливой столице Англии я провела три бешеных дня, снимаясь день и ночь, чтобы не подводить никого. Проект был довольно масштабный, еще и режиссер решил расширить мою роль, отчего я буквально перестала спать. Но все-таки я была благодарна Алисе, моему агенту, которая умудрялась как-то договариваться со студиями по всему миру и составлять мой съемочный план так, чтобы я попадала на все интересующие меня проекты. После Лондона я мчалась в Берлин, чтобы принять участие в военной картине. Август за ту неделю, что мы делили трейлер, успел даже поставить мне неплохое немецкое произношение, отчего режиссер похвалил меня. Все боялись, что из-за меня съемочный процесс мог встать. Этого боялась больше всего я. Не хотелось никого подставлять. Но, удивительно, все шло как по маслу. До одного момента. Это была пятница. Завтра мне нужно было уже лететь в Москву, но Клаус, режиссер, решил перенести сцену пыток с конца съемочного плана на пятницу. Поэтому после заявленных на этот день сцен, мы отправились снимать всю ночь крики и боль. Пол ночи я лежала на бетонном полу вся в киношной крови и рыдала, кричала, что я не шпионка. Отчего в аэропорту Берлина я появилась в совершенном раздрае. Военная тема всегда оставляла на мне глубокие отпечатки. Поэтому мне было очень легко войти в нужное состояние, но вот выйти из него уже было проблемой. Война держала меня крепко в своих руках, отчего меня потряхивало в самолете, и я так и не смогла заснуть. Поэтому на вечернюю смену Локшина я приехала совершенно без сил. Я не успела даже заехать домой, поэтому, чтобы не светить краснючими и опухшими глазами, шла по павильону в очках. Едва я добрела до трейлера, я села на стул и расплакалась. Я так устала, что не могла сдерживать слезы. Они лились бесконечным потоком, и я никак не могла прекратить. Я не спала три дня, и как только вспомнила об этом, слезы полились с новой силой. Жалость к себе захватила меня. Радовало, что я успела сказать Жанне, чтобы она пришла ко мне прямо впритык, чтобы у меня было время хоть немного поспать. Но, похоже, я решила потратить время на внеплановую истерику. Я пыталась сдерживать всхлипы, чтобы никто, проходящий мимо, не услышал. Не хотелось прослыть у всей съемочной команды истеричкой. Я сильно сжимала кулаки, отчего ногти болезненно впивались в кожу. Но мне было необходимо отвлечься на что-то физическое, чтобы сместить фокус. Я поверхностно дышала, пытаясь набрать больше воздуха, но, казалось, мои легкие свело. Сердце билось, как сумасшедшее, и меня захлестнула волна паники. Мне вдруг показалось, что я задыхалась. Но не успела эта мысль укрепиться в моем сознании, как вдруг я почувствовала чужие руки на коленях. — Breathe , — тихо, но вкрадчиво сказал Август. — Follow my voice. Take a breath and try to relax. It’s okay. You are safe. Когда паника начала стихать, немец встал и аккуратно обнял меня, позволяя уткнуться ему в грудь. Он был в костюме Воланда, и мне вдруг захотелось засмеяться. Со стороны это, наверное, смешное зрелище: Сатана утешает смертную, поглаживая ее по спине. В объятиях Августа я успокоилась и наконец-то задышала по-человечески. От него так приятно пахло, что я, совершенно не контролируя свое тело, уткнулась носом ему в шею и шумно задышала. Мыслями я улетела куда-то далеко, где спокойно, тепло и приятно. Немец умудрился так быстро успокоить меня, что я недоумевала. Мне не помогали никакие техники, никакие психологи, к которым я обращалась, чтобы понизить уровень тревожности. А он просто обнял меня, и мне стало спокойно и хорошо. Очнулась я, когда, видимо, начала засыпать в его объятиях, и ноги перестали меня держать. Август тут же крепко ухватил меня, не позволяя упасть, и подошел вместе со мной к дивану, укладывая на него. — You need some sleep, — как только моя голова коснулась подушки, глаза моментально закрылись. Сквозь сон я чувствовала, что продолжала держать немца за руку. А затем сверху меня чем-то укрыли, и я провалилась в глубокий сон.***
— She is exhausted, — проговорил немец, когда к ним с Локшиным подошли Юра, Юля и Женя. — She’s got panic attack from exhaustion. I think she needs some rest. Август не знал, отчего он вообще влез во все это. Одно дело приятельствовать с коллегами, а другое — требовать у режиссера выходной для коллеги. Но он ни на мгновение не задумался, когда шел к Локшину с требованием. Маша едва стояла на ногах от усталости. А когда он увидел слезы на ее лице, его сердце вдруг сильно сжалось. Такого с ним давно не было. Только с бывшей женой лет десять назад. Он отвык от того, что мог так яростно реагировать на чьи-то слезы и боль. Он привык к солнечной Маше, которая много шутила, дурачилась вместе с Юрием, которых он сначала заподозрил в романе. Но, наблюдая за ними, сделал вывод, что по-крайней мере со стороны девушки никаких романтических чувств не было. И почему-то после этого вывода на душе стало теплее. Он тогда свалил все это на простую заинтересованность. Все-таки актриса была молодой и красивой. Любой мужчина рядом с ней чувствовал хотя бы легкую симпатию. Но теперь, стоя перед режиссером и коллегами, он понял, что у него определенно появились чувства к девушке. — У нас съемочный план. От него нельзя отклоняться, — как-то неуверенно сказал Локшин. Он чувствовал вину за то, что Маша была в таком раздрае. Сам же ее буквально заставил принять участие в проекте. Но нельзя было терять ни одного съемочного дня. У каждого присутствующего тут были свои проекты, в которых были утверждены свои графики. — От одного дня ничего не убудет, — уверенно сказала Юля, поддерживая Августа. Она внимательно следила за немцем, когда он говорил о Маше, и сделала определенные выводы, в которые не собиралась никого посвящать. — Деньги, Юль, — обреченно произнес Локшин. — Убудут деньги. — Хорошо. Давай завтра снимать не Машу, а нас с Женей, — не терпящим возражения тоном сказала женщина, но, увидев, неуверенность в глазах режиссера, добавила: — Ты же сам чуть ли не шантажом заставил ее сниматься, прекрасно зная, что у нее и так уже забитый донельзя график. После последней фразы Юли Август сузил глаза, смотря на режиссера. Он прекрасно понимал по-русски. Говорить пока еще было трудновато, но с пониманием проблем не было. Фраза Юли заставила его по-новому посмотреть на Машу. Она, не просто превозмогая себя, приехала на съемочную площадку и разрыдалась. Судя по всему, у нее был ужасно плотный график еще и с постоянными перелетами. Но она, желая помочь другу, который отчаянно хотел снимать только ее, сдалась его уговорам и, по сути, подписалась на постоянные срывы от усталости. — Миш, ну, правда, — начал Юра. — Мы с ней вчера списывались — она не спала уже три дня. Она в таком темпе целых два года работает. Давай пойдем ей навстречу. — Ладно, ладно! — воскликнул Локшин, когда Юля с Юрой начали давить на него. — Завтра снимаем Мастера и Маргариту на натуре и в интерьере, — все тут же облегченно выдохнули. — Но в понедельник, Август, ты и Маша будете целый день сниматься в ваших с ней сценах. И никаких переносов! После этого Локшин поспешил покинуть команду актеров-революционеров, которые подрывали ему весь съемочый процесс. Теперь нужно было срочно договариваться за Чистые пруды, за сквер у Кремля. И многое другое. — Thank you so much, — сказала Юля, обращаясь к Августу. — She wouldn’t say about her condition. — Thank you, guys, — ответил тем же Август, обращаясь к коллегам. Они поговорили еще немного с Женей на немецком и поспешили вернуться к съемкам.***
Я проснулась от того, что кто-то нежно гладил меня по щеке. Открыв глаза, я столкнулась с голубыми глазами Августа, который беспокойно осматривал меня. Он помог мне сесть, так как сон все не хотел меня отпускать. Со стороны я, наверное, выглядела как маленький ребенок, которого разбудили ранним морозным утром в детский садик, а идти уж очень не хотелось. — It’s time to go home, — спокойно сказал мужчина, присаживаясь на корточки передо мной и надевая на мою ногу кроссовок. Я нахмурилась и провела по лицу, пытаясь понять, чего от меня хотели. Но меня тут же накрыла паника. — No, I have a shift today. O my god, I must go to shoot, — я тут же захотела встать, но немец уверенно усадил меня обратно, продолжая зашнуровывать кроссовок, тем самым вгоняя меня в еще большую краску. Взрослый, состоявшийся мужчина сидел на корточках и надевал на меня обувь. Стыд, который обуял меня, был неописуем. Мне хотелось провалиться сквозь землю. — I had a deal with Lokshin. So that you have a day-off tomorrow, — сказал мужчина, периодически поднимая на меня взгляд. Когда же я открыла рот, чтобы возмутиться и сказать, что я в порядке, немец сузил глаза, не позволяя словам сорваться с моих губ. Мне же еще сильнее хотелось провалиться сквозь землю. За меня попросили, и теперь Август, наверное, думал, что я безответственная актриса, которая подрывала весь съемочный процесс. Отвратительное чувство. Почему-то перед ним мне хотелось быть идеальной. Быть профессионалом. А пока получалось, что я была какой-то безмозглой дурочкой. — Having known you for only a week, Masha, I have already realized that you are a hardworking person. You're the first one to arrive on the set. But now you need to rest and that's okay. I admire people like you who love what they do and live it. But I hate it when people ruin their health in order to look like a professional in someone's eyes. It's not worth it. Я перестала дышать, пока Август говорил все это и завязывал шнурки уже на втором кроссовке. Было ощущение, что меня отчитывала мама за разбитую вазу. Она тоже делала это вкрадчиво и спокойно, но от этого было только хуже. Лучше бы Август накричал на меня и обвинил в непрофессионализме, чем это спокойное разочарование, которое сквозило в его словах. Я наконец-то оглядела мужчину: он уже успел переодеться после съемочного дня. Сколько же я спала? Но что более интересное, получается, пока я спала, он переодевался прямо здесь. Рядом со мной. На моих щеках тут же появился румянец, я бы даже сказала, они горели. Но Август, видимо, решил, что мне было стыдно за то, что он меня отчитал. Слава богу, он не Дьявол и не мог читать мои мысли. Когда немец закончил с моими шнурками и встал, я поспешила сделать то же самое, отчего чуть не уткнулась ему в грудь. Опять. Это и вправду походило на какую-то уже привычку. Мужчина взял мою сумку, с которой я приехала из аэропорта и, пропустив меня первой на выход из трейлера, поспешил за мной. Мы шли молча по уже темному павильону, а потом по ночной улице. Видимо, немец остался допоздна, чтобы позволить мне отоспаться. И от этого мне стало еще хуже. Мало того, что я сорвала съемочный процесс, подставила людей, так еще и заставила мужчину, который работал с самого утра, в отличие от меня, сидеть и ждать, пока я проснусь. — I’m so sorry, — начала я, но Август тут же повернулся и внимательно посмотрел на меня. — Masha… — начал он, но я покачала головой и продолжила. Мне хотелось хоть как-то объясниться с ним и поблагодарить его за все усилия, которые он за сегодня проделал. — I’m sorry that I disrupted the shooting. It was unprofessional. I acted like a child. And I’m sorry that you wasted time caring about me, — мужчина остановился и вглядывался мне в глаза, что-то выискивая. Я не понимала его реакции на мои слова. Но сейчас мне было важнее извиниться перед немцем, чем понять его мотивы. — It’s not your fault. As I learnt you didn’t want to take part in the series due to high schedule workload and I wasn’t angry with you. But Lokshin made you do that. So don’t blame yourself. Not your fault, — Август еще несколько мгновений вглядывался в мое лицо, а потом снова двинулся в сторону машины, которую ему предоставила кинокомпания. Я поспешила за ним. Немец сел за руль, а я на пассажирское сиденье спереди. Разговор не клеился. Я буквально ощущала злость, исходящую от немца, и не могла понять, на что конкретно он злился. Возможно, жалел, что связался с русскими. Или, может, злился на меня за произошедшее. Хотя то, как он произнес фамилию Миши, заставляло меня склоняться к версии, что зол немец был конкретно на режиссера. Я перевела взгляд на вечернюю Москву и вскоре уснула.***
Я не спеша открыла глаза, сладко потягиваясь на кровати, и закрыла их. Прошло несколько секунд, как я снова открыла их и резко села на кровати. А дело было в том, что я совершенно не знала, где находилась. Кровать была не моей, как, собственно и спальня. Я пару секунд оглядывалась, а потом хлопнула себя по лицу. Видимо, я вырубилась в машине, а Август, не зная моего адреса, повез к себе. Боже, какой стыд. Я чувствовала себя фанаткой, которая преследовала суперзвезду в надежде получить хотя бы толику внимания. Раньше я ни за что бы не позволила себе заснуть в машине у мужчины, которого знала всего ничего. А с Августом меня вырубило тут же. То ли я и так была слишком уставшая, то ли мужчина внушал мне абсолютную безопасность, которую я иногда и дома не могла почувствовать. Но факт был фактом: я снова свалилась бедному немцу на голову, и, похоже, уже даже свесила ножки. Я вылезла из кровати, отмечая, что спала все в тех же топе и джинсах, но без кроссовок. Подушка на другой половине кровати была примята, из чего я сделала вывод, что спали мы с Августом вместе. И тут мне начали приходить флешбеки, как мужчина пару раз спрашивал, куда меня везти, но не получив никакого ответа замолчал. А потом, как он меня будил и, держа под руку, вел в квартиру, предоставленную Мосфильмом. Как снимал с меня кроссовки, и как укладывал. — Блять, — прошептала я. Я думала, что вчера пробила дно, но сегодня снизу постучали. Как можно было так себя вести?! Я и не знала, что можно доставить столько неудобств, но, оказывается, успешно с этим справлялась. В поле зрения мне попала моя сумка с вещами, и я, решив, что хуже уже точно не сделаю, достала оттуда косметичку и сменную одежду и поспешила в душ. С одной стороны, я была безумно благодарна немцу, что он не стал меня раздевать, с другой, мне было неловко, что я в своей грязной одежде спала в чистой постели актера. Но что сделано, то сделано. Я встала под тёплые струи воды, и мое тело расслабилось. Хотелось смыть с себя всю грязь, а заодно и окончательно проснуться. А то тенденция, понимаешь ли, наблюдается. Август, подушка и сонная я. После душа я натянула на себя чистую кофту и брюки и, расчесав волосы, тихонько выползла из спальни. Не знаю, почему я кралась, но, тем не менее, я старалась бесшумно добраться до двери. Конечно, я поступала, как ребенок, без объяснения просто сбегала, но кто мне мог запретить. Но, добравшись до гостиной, я замерла. Август сидел в наушниках и пытался говорить по-русски. Видимо, у него было занятие. Я тихо поставила сумку и продолжила наблюдать. Мужчина вполне сносно говорил по-русски, хотя и с акцентом. Но его это не портило. Раз уж мне не удастся сбежать, так как, чтобы дойти до двери, нужно было пройти мимо немца, то я решила хотя бы насладиться зрелищем. Август впервые предстал передо мной таким расслабленным. На нем была футболка и свободные штаны, а на голове был настоящий творческий беспорядок. Но от этого он выглядел моложе. Футболка открывала вид на его чересчур сексуальные руки, отчего я прикусила губу, гиптонитизуя взглядом каждое движение его рук. — You woke up, — с улыбкой сказал Август и снял наушники, прерывая поток моих мыслей. Давно он заметил, что я тут стояла? Видел ли, что я буквально пожирала его взглядом? Черт. Неужели отсутствие секса превращало меня в маньячку?! — Hey, — с улыбкой сказала я, проходя вглубь гостиной. Стыд накрыл меня новой волной, поэтому я поспешила извиниться перед немцем за предоставленные неудобства. — I’m so sorry that you had to stuck with me here. It’s so impolite. — It’s okay. I’m glad that you’re fine and safe. So don’t be embarrassed, — мужчина встал и направился к кухонной стойке, которая стояла позади дивана, и начал что-то готовить. Я же неловко подошла к одному из стульев и села. Мне хотелось провалиться сквозь землю или сбежать. Но раз уж меня заметили, невежливо было бы просто уйти. — I owe you an apology, — начал немец, нарезая овощи. — I was too rude with you yesterday. It was inappropriate. You were tired, exhausted and panicked and I just acted like a dick. — It’s okay. You owe me nothing, — мне стало еще более неловко, что Август извинялся передо мной. Кто-кто, а он уж точно не был виноват во вчерашнем. — Let’s forget about yesterday. Much ado about nothing. — Deal, — с ухмылкой ответил мужчина и продолжил готовку. А мне наконец-то стало легче. Осадок, конечно, еще остался, но я хотя бы перестала чувствовать себя умственно отсталой рядом с ним. Мы вместе приготовили, как оказалось, ужин. Ведь я спала почти сутки, не считая моего сна в трейлере. Мне стало еще более стыдно, но мужчина уверил меня, что все в порядке, и он был рад позаботиться обо мне, раз уж я сама этого не делала. Это, конечно, был камушек в мой огород, но до чего же приятный. Я проспала весь свой выходной, а заодно и прицепила Августа к себе, который, может, хотел бы выйти из дома, но одна больная русская актриса сорвала все его планы. Но, надо отдать немцу должное, он умело отвлек меня разговорами от неловкости и стыда, и через полчаса мы вдвоем хохотали с его рассказов со съемок. — I must say it was amazing. Thank you for everything, — сказала я, когда обувалась в прихожей. Время уже было вечернее, и нужно было позволить Августу хоть немного отдохнуть от меня. — No one did that for me. So I owe you. Я подняла взгляд на немца и, пока не успела передумать, обняла его. Сначала я не почувствовала ответных объятий, поэтому хотела отстраниться, но Август удержал меня, прижимая к себе. — It was nothing. — It was everything, — в тон ему ответила я шепотом. А потом, поцеловав его в щеку, поспешила покинуть обитель актера, возвращая личное пространство законному владельцу.***
В понедельник мы собирались снимать целый день нас с Августом. Как сказал Миша, я отрабатывала вчерашний день. Сначала все шло хорошо, мы сняли один из разговоров Марии Константиновны и Воланда. Еще тогда я ощутила какую-то демоническую силу, которую излучал Август. И тогда был первый раз, когда мне не нужно было играть желание, которое ощущала моя героиня: я чувствовала его и сама. И это меня напугало. Кажется, между нами с Августом что-то начало происходить, но мы оба делали вид, что это химия между персонажами, не более. Но лишь от одного взгляда Воланда в кадре по моему телу проходил табун мурашек, словно электрический ток, который ощущала Мария Константиновна по сценарию. Когда же после переодевания я осталась в одной полупрозрачной сорочке, я узнала, что теперь мы должны были снимать сны моей героини. И тут мне стало по-настоящему страшно. Казалось, каждый на съемочной площадке видел то, о чем я думала. Я залезла на кровать, и рядом тут же появился Август в полном облачении Воланда, отчего я почувствовала себя неодетой, но тут же взяла себя в руки. Я же была профессионалом, а это просто сцена, которую мы с Августом будем отыгрывать, а не проделывать в самом деле. Поэтому нужно было успокоиться и делать свою работу. Так я убеждала себя. Но все покатилось в ад, когда включились камеры, и Август начал покрывать мою шею поцелуями, слегка прикусывая кожу. Я прикусила губу, стараясь сдержать стон. Мужчина прошелся руками по моему телу, иногда сжимая. — Скажите мое имя, Мария Константиновна. Скажите его, — хрипло произнес немец на русском. Мне хотелось стонать от одного его хриплого голоса. Я совершенно перестала контролировать собственное тело и тесно прижалась к мужчине, отчего он шумно выдохнул. В отместку Марии Константиновне Воланд прикусил ее плечо, и я не смогла сдержать стона, прижимаясь к мужчине вплотную. Мне казалось, что сцена закончена, но команды Миши так и не было, поэтому мы продолжали играть сцену. Август схватил мой подбородок, вынуждая смотреть ему в глаза, а затем провел большим пальцем по моим губам, отчего я шумно задышала. Он приблизился к моему лицу и, дернув другой рукой, вжал мое тело в свое, отчего его колено оказалось между моих ног. — Вы еще скажете его, Мария Константиновна, — вкрадчиво произнес он, смотря мне прямо в глаза. Я едва держалась, чтобы не притянуть немца к себе и не впиться в его губы. Все-таки он настоящий Дьявол во плоти. Никто не умел так искушать. Только он. И, словно, прочитав мои мысли, он двинул коленом между моих ног. По моему телу тут же прошлась новая волна возбуждения, и мои глаза озарились азартом. И я, закусив губу, слегка двинула в ответ своим коленом, которое было недалеко от его члена. Я надеялась, что может, мое действие сможет заставить его почувствовать хоть толику того возбуждения, которое ощущала я. Но каково было мое удивление, когда я обнаружила, что он тоже уже был возбужден, хотя с виду это было невозможно понять. Его взгляд загорелся от моего действия. Казалось, мы были возбуждены до предела, а вокруг нас была целая съемочная команда, которая наблюдала за всем этим. Мы чувствовали себя обладателями какой-то священной тайны, когда обнаружили возбуждение друг друга. Словно два ребенка, которые нашли сладкие подарки, которые от них спрятала мама. — Стоп! Снято! — воскликнул Миша, он еще раз пересмотрел бэки и остался доволен. Локшин в воодушевлении подошел к нам, когда Август уже встал с меня, а я успела прикрыть волосами стоявшие соски, которые просвечивали через ночнушку. — А ты не хотела участвовать! Вы сделали все так, как я хотел. Просто идеально! — Такое ощущение, что мы снимаем порно, — с улыбкой проговорила, чувствуя на себе горящий взгляд Августа. Я не жалела, что сделала то, что сделала. Если что, скажу, что увлеклась. От этого осознания, я прикусила губу, продолжая слушать все Мишины восторги. Казалось, что мы занимались сексом в людном месте, но вместо должного стыда, чувствовали себя довольными. Я была уверена, что еще не раз буду себя ругать за самодеятельность, но в настоящий момент я отчего-то чувствовала себя настоящей растлительницей, и мне было совершенно не стыдно. Взглянув на Августа, я поняла, что он еще отыграется на мне за мою импровизацию. И сделает он это, судя по всему, когда мы сейчас начнем снимать следующий сон.***
Я стояла около имитации окна, и, хотя Август не был настоящим Сатаной, я отчего-то ощущала жар, исходящий от него, спиной. Казалось, что мы не просто играли по сценарию, а прямо по-настоящему находились в этой истории. Я чувствовала себя той самой Марией Константиновной, которую вовсю искушал сам Дьявол. Я совершенно не помнила, как говорила собственный текст. Но раз Локшин не останавливал, значит, я справлялась с возложенной на меня задачей — быть искушенной Сатаной. Когда Август провел своей рукой вдоль моего позвоночника, я едва не дернулась в нетерпении. Это все было похоже на извращенную игру, в которую мы оба с удовольствием играли. Когда же я повернулась к немцу лицом, я буквально утонула в его горящих глазах. Мужчина же, хитро наблюдая за мной, вдруг положил руку на мое бедро. Мы оба знали, что сейчас камеры записывали нас лишь по пояс, отчего немец мог позволить себе такую шалость, которая останется незамеченной для всех, кроме меня. Он сжал мое бедро и, как ни в чем не бывало, продолжил говорить свой текст. Я же внимательно следила за его мимикой, стараясь отвлечься от волны возбуждения, которая прокатилась по моему телу. Когда настало время отвернуться, мужчина удержал меня и прижал к себе. Мы смотрели друг другу в глаза, ощущая настоящий ураган эмоций, который захлестнул нас при столкновении наших тел. Теперь я отчетливо чувствовала возбуждение актера, которое было не видно за всей его одеждой. Но его это совершенно не смущало. Он смотрел мне в глаза с вызовом, как бы говоря: «А что ты сделаешь теперь?» Его рука, сжимавшая внешнюю сторону моего бедра, перешла на внутреннюю, отчего я едва не захлебнулась в стоне. Мне чертовски хотелось, чтобы он продолжил. — Mein unverschämtes und selbstbewusstes Mädchen, — хрипло проговорил немец, смотря мне в глаза, словно видел все, что я представляла в своей голове. Я же, решив сделать ответный ход, незаметно двинула рукой, как бы случайно касаясь его возбуждения, отчего скулы на лице Августа напряглись. Мужчина коснулся пряди моих волос и заправил их мне за ухо, оставляя ладонь на щеке. Она и вправду была горячей, как и было написано в литературном сценарии, который мне отправлял Миша. — Это уже дело решеное. Ты лишь пытаешься отсрочить неизбежное. Но я умею ждать. Последнюю фразу Август проговорил мне прямо в губы. На секунду мне показалось, что эти слова адресовались не Марии Константиновне, а мне. Я не знала, как на это реагировать. Я совершенно заигралась сегодня, забыв, что, может, только я все это ощущала. А мужчине совершенно наплевать на меня. А может, даже хуже — ему неприятно от, того, что я делала весь съемочный день, но в силу воспитания, он не поднял эту тему на людях. Я не успела развить мысль, потому что мои размышления прервал Локшин, отчего мы, как ошпаренные, отошли с Августом друг от друга. — Тебе, Маш, может, почаще выходные давать. А то уже которая сцена и с первого дубля, — начал Миша, направляясь к нам. — Давай, я не против, — усмехнувшись, ответила я, пытаясь отвлечься от происходящего. — Я кончил, честное слово! — с восторгом произнес Локшин, отчего мы с Августом одновременно дернулись, но режиссер не придал этому значения. — Миш, я-то привыкла к твоим фразочкам, но не заставляй Августа думать о нас всех черти-что, — засмеявшись, ответила я и поспешила уйти вместе с костюмершей Мариной, которая должна была облачить меня в шикарное платье для сеанса черной магии Дьявола. Пока меня облачали в красивое золотое платье и красили, меня не покидало волнение. Сейчас мы должны будем снять последнюю на сегодня сцену, но какую! Мне нужно держать себя в руках. Вдруг и вправду я сегодня мучала немецкого актера своим отвратительным поведением сексуальной маньячки. Вдруг у него есть девушка? Юля упоминала, что Август был разведен и имел двоих детей, но это не значило, что у него не было девушки. А я тут устраивала чуть ли не обнаженное фаер-шоу. Когда с моим преображением закончили, я едва себя узнала. Невероятной красоты девушка смотрела на меня из зеркала. Я встала и, поблагодарив девчонок, двинулась к павильону. Но один из ассистентов сказал, что перерыв кончится только через десять минут, поэтому я завернула в курилку. Мне нужно было сбросить напряжение, и пока из всех возможных способов доступен мне был только никотин. Я затянулась, чувствуя, как по телу пошло расслабление. Я точно решила, что прекращу все свои непонятные попытки соблазнения. Это, как минимум, непрофессионально. А, как максимум, непорядочно. Я словно домогалась немца, как течная кошка. Но поток моих мыслей прервало легкое прикосновение к моей спине. Ладонь нежно прошлась вдоль моего позвоночника, и я точно знала, кто стоял за моей спиной. Я тут же повернулась, едва не уткнувшись немцу в грудь. Август тут же удержал меня за талию, отчего по моей спине пробежал новый табун мурашек. Благодаря каблукам, я была теперь ростом с мужчину, и мои глаза были напротив его. — You look stunning, — прошептал Август, нагнувшись к моему уху, отчего я едва не выронила сигарету. Так, хватит терять самообладание рядом с этим чертовски сексуальным немцем. Я натянула на лицо уверенную ухмылку и оглядела мужчину. — You look good too, — Август ухмыльнулся на мою провокацию, склонив голову. Мы так и продолжили стоять слишком близко, но нас обоих это не смущало. — When you were in London I asked Yura what your project I should watch, — начал мужчина, хитро поглядывая на меня. А затем взял мою сигарету и затянулся. И это было чертовски горячо. Как можно было курить так сексуально? — And what did he say? — уверенно смотря в глаза немцу, спросила я, уже догадываясь, что ответил Колокольников. — Women’s club, — ухмыльнувшись, ответил Август и еще раз затянулся, не сводя с меня взгляда. Я едва держалась на ногах от напряжения, которое витало между нами. Женский клуб — это пока моя самая провокационная и откровенная работа в кино. Одна из первых главных ролей, после которой меня начали везде звать. Там было много секса, голого тела и провокации. Но сериал побил все возможные рекорды, что даже Netflix выкупил на него права, чтобы показывать за границей. Многие в Интернете тогда посходили с ума от количества откровенных сцен. Но я обожала эту работу. Она меня по-настоящему раскрепостила. А мой образ с пиджаком на голое тело, красными губами и высоченными шпильками потом повторяли многие модницы Москвы. Август же, смотря мне в глаза, приблизился к моему лицу и выдохнул мне в губы сигаретный дым, а затем сказал: — I finished, — я, казалось, вся зарделась. Но отступать было некуда. Мне совершенно не хотелось проигрывать этот раунд. Раз мужчина уже в открытую признавал, что у него на меня стоит и я ему симпатична, то я вполне могла сделать ход. — When I was in London I watched one special film too. All tomorrows, — закусив губу, я взяла свою сигарету обратно и затянулась. — I finished. Twice. Глаза Августа по-настоящему загорелись, и, казалось, атмосфера вокруг нас пылала. Я едва держалась, чтобы не наброситься на него прямо здесь. И плевать на разницу в возрасте, разные страны проживания и все остальное. Немец прошелся языком по нижней губе, а затем провел по ней зубами и ухмыльнулся. Кажется, наша игра выходила из-под контроля. Его рука, что все это время находилась на моей голой спине начала движение, но мы были прерваны возгласом Локшина. — Вы где ходите?! — мы тут же отошли друг от друга, придавая своим лицам обыкновенное выражение в надежде, что Миша ничего не понял. — Мы сейчас начнем снимать. — Уже идем, — как ни в чем не бывало, сказала я и потушила сигарету, а затем двинулась за режиссером. Август же шел позади меня, и я буквально кожей ощущала его пылающий взгляд. Кажется, карты были сброшены, но до сих пор было неясно, кто же выиграл в этой партии. Я же старалась переключиться на Марию Константиновну. Она сейчас должна быть сбита с толку, а не чертовски возбуждена. Но рядом с Августом единственным моим перманентным состоянием теперь было только оно.***
Я сидела напротив мужчины в кресле, всем видом показывая, что не заинтересована, хотя мы оба знали, что я врала. Август смотрел на меня своим горящим взглядом, отчего мне казалось, что я была абсолютно голой перед ним. Когда мужчина встал и протянул мне руку, я едва удержалась, чтобы не чертыхнуться. Я медленно подала руку, и Август рывком поднял меня. Вокруг нас была куча камер, потому что в этой сцене Миша не хотел пропустить ничего, поэтому наши предыдущие трюки точно будут заметны в этих обстоятельствах. Немец обошел меня и, встав за моей спиной, положил руку на нее, отчего я шумно выдохнула. Когда же я должна была попытаться вырваться, Август удержал меня второй рукой, сжимая талию. Сказать, что я превратилась в оголенный нерв, — ничего не сказать. Мужчина продолжал говорить мне на ухо реплики из сценария. А я едва держалась, чтобы не повернуться. Ну что же, раз он хотел поиграть. Значит, поиграем. Я резко прижалась своим телом к его, буквально вжимаясь, отчего Диль шумно выдохнул, а его рука на моей талии сжалась. Прямо в ягодицы мне упиралось его возбуждение. Мы оба знали, что играли с огнем, но не хотели прекращать. И, справедливости ради, раз Локшин не останавливал это, значит, мы пока соблюдали рамки приличий и его видение истории. Я совершенно не хотела, но по сценарию мне уже пора было уходить. Поэтому я резко оттолкнулась от мужчины, надавливая на его возбуждение, и отошла. Август, едва скрывая свой горящий взгляд, вернулся в кресло и сказал свои финальные реплики. — Снято! — крикнул Миша, подбегая к нам. — Вы оба сегодня просто молодцы! Лучше никто бы не сделал! Конечно, не сделал бы. Мы буквально готовы наброситься друг на друга, и, похоже, нас даже не остановят камеры и операторы. Было ощущение, что нас это будет только подстегивать. — Конец смены, — сказал Миша, и все начали хлопать. Я же улыбнулась всем, полностью игнорируя Августа, но ощущая его взгляд на себе все это время. Похоже, я играла с огнем. И мне это безумно нравилось. Жанна с Мариной поспешили меня увести, чтобы помочь снять платье. Когда же мы пришли с ними в трейлер, девушек срочно вызвали по рации. И я, заверив их, что сниму платье и оставлю в трейлере, а они завтра спокойно его заберут, отпустила девчонок, которые уже тоже устали за целый день постоянных забегов с моими костюмами и макияжами. Я подошла к зеркалу и начала аккуратно смывать ярко-красные губы, с которыми провела уже полдня. Закончив с губами, я попыталась расстегнуть замок, который начинался аж на ягодицах из-за большого выреза на спине, но он не поддавался. Я уже почти смирилась, что буду в этом платье до завтрашнего дня, когда мне на талию легли знакомые руки. Я совершенно не заметила Августа, который некоторое время наблюдал за мной из двери трейлера. Мужчина стоял позади меня, и его дьявольский взгляд в зеркале заставлял мои внутренности плавиться. Он медленно потянул замок вниз и одновременно с этим поцеловал мое плечо. Я шумно выдохнула и с такими же горящими глазами продолжила наблюдать за происходящим в зеркале. Август медленно, практически мучительно, покрывал мою спину поцелуями, а когда же я попыталась обернуться, он не позволил мне этого сделать. И мне оставалось лишь постанывать каждый раз, когда немец прикусывал мою кожу. Я чертовски хотела, чтобы он уже взял меня, но он продолжал эту пытку в отместку за мое действие в кадре. Когда я вспомнила об этом, то мои глаза озарились еще большим азартом. Я резко двинулась ягодицами и прижалась к его возбуждению, отчего получила ощутимый укус в лопатку. Черт возьми, как можно быть таким возбуждающим? Август поднялся к моей шее и, смотря мне прямо в глаза через отражение, хрипло проговорил: — You’re driving me crazy, — его руки сжали мою талию, буквально вжимая в его тело. — You need to get dressed or I'll take you right here. — Maybe I want this, — едва сдерживаясь, проговорила я, на что мужчина укусил меня за шею, прорычав, и резко отошел от меня. Он двинулся в другую сторону трейлера, где были его вещи, я же, закусила губу. Похоже, он выиграл, я едва держалась, чтобы не начать умолять его взять меня. Мужчина же делал вид, что поглощен собственным переодеванием, повернувшись ко мне спиной. Хитро ухмыльнувшись, я с расстегнутым платьем подошла к своей одежде и повернулась к мужчине спиной. Немного постояв, я медленно опустила платье, и на мне остались лишь трусики, а затем я взяла шелковое платье, в котором приехала на съемки сегодня, начала медленно надевать его через ноги. Я чувствовала взгляд Августа еще на моменте, когда упало съемочное платье. И хотя мы признались в том, что видели друг друга голыми в фильмах, в реальности все ощущалось совершенно иначе. Я медленно нагнулась и сняла с себя одни туфли, а затем надела другие. Когда же я выпрямилась и повернулась, то столкнулась лицом к лицу с мужчиной. Его глаза источали такой животный голод, что я возбудилась еще сильнее, хотя, казалось, куда уж сильнее. Август молча подал мне мою сумочку, не сводя с меня глаз. Я ответила ему тем же диким взглядом и взяла сумку, а когда мужчина двинулся ко мне в попытке поцеловать, я резко отпрянула и вышла из трейлера. Мы дразнили друг друга целый день, соревнуясь в этом. Но сила воли, по-крайней мере, у меня уже давала трещины. Я едва держалась, чтобы не наброситься на мужчину, но продолжала уверенно идти через павильон и улицу к его машине. Август шел рядом со мной, и я ощущала, что практически довела его до исступления. Он открыл мне дверь машины, и я аккуратно села, прикусив губу. Мужчина тут же сел за руль и резко завел машину. Мы оба знали, что едем к нему. Нам не нужно было даже озвучивать это. Рука Августа крепко сжимали руль, отчего мне казалось, что он сейчас его сломает. Я понятия не имела, были ли какие-либо перспективы у этого романа. Но мне впервые было абсолютно наплевать. Сейчас было два человека, которые безумно хотели друг друга. И это единственное, что имело значение. На светофоре рука Августа легла на мое колено, слегка задирая платье. Мужчина чуть сильно сжал его, но на этом не остановился. Даже когда мы двинулись дальше, его рука продолжила подниматься вверх. Он снова играл со мной. И от этого осознания, я закусила губу. В бою схлестнулись двое, и ни один не был намерен сдаваться. Я же на эту провокацию, продолжила смотреть вперед на дорогу, а моя рука легла на его бедро, отчего его кадык дернулся. Мы оба плавно двигались нашими руками, желая достичь возбуждения друг друга. Август был сосредоточен на дороге, и я искренне завидовала его самообладанию. Я бы уже завыла и остановила машину. Когда же я схватила его член сквозь ткань брюк, мужчина сжал руль еще сильнее, отчего костяшки его левой руки побелели. В отместку он вошел в меня одним пальцем, отчего я захлебнулась в стоне. Когда играешь — всегда будь готов проиграть. Мужчина двинул пальцем несколько раз, отчего я сильнее сжала его член. Мы испытывали друг друга, проверяя, насколько далеко каждый из нас мог зайти. Я едва соображала от возбуждения, которое накрыло меня плотным коконом. — Stop the car, — я не узнала свой голос. Я слегка усмехнулась, когда мужчина въехал на какую-то парковку рядом с дорогой. Едва он вытащил ключ зажигания, мы столкнулись губами, яростно сминая их. Август держал мою шею со спины, словно, боясь, что я отодвинусь от него. Но я и не собиралась этого делать. Скинув туфли, я тут же перелезла к нему на колени, с еще большим остервенением отвечая на поцелуй. Я не знала, что с нами сегодня случилось, отчего мы накинулись друг на друга, как голодные животные. Мужчина снова вошел в меня, но уже двумя пальцами, отчего я застонала прямо в поцелуй, и Август тут же запустил язык мне в рот, сплетая их в диком танце. Я никогда и не думала, что страсть может доходить до таких оборотов. Немец трахал меня пальцами и пожирал своим ртом. Я же ерзала на его коленях, постоянно задевая возбуждение, отчего мужчина начинал целоваться еще более остервенело. При особо глубоких толчках я резко дергала его волосы, отчего он стонал мне в поцелуй. Мы не смогли бы сейчас оторваться друг от друга, даже если бы началась война. Не желая больше ждать, я опустилась руками к пряжке его ремня. Мужчина, понимая, к чему все шло, вынул из меня пальцы, отчего я почувствовала пустоту. Высвободив член Августа, я тут же приподнялась и опустилась на него. Мужчина зарычал мне в губы. Я же почувствовала небольшую боль, так как у меня давно никого не было, так еще и у немца был немаленький член. Я пыталась привыкнуть к ощущению наполненности, а Август, видимо, почувствовав, насколько узкой я была, понял, что мне больно. Он начал оставлять на моей шее поцелуи, слегка покусывая кожу, отчего я откинула голову назад. Он не спешил начинать двигаться, и это меня приятно удивило. Я видела, насколько сильно я его довела, но он умудрялся контролировать себя, беспокоясь и о моем комфорте. — We had to wait until arrive at the apartment, — хрипло проговорил он, сильно сжимая мою грудь, отчего мне совершенно снесло крышу. — Just fuck me, — проговорила я и двинулась один раз, пытаясь понять, приносило ли мне это действие боль. Оно принесло лишь усиливающееся возбуждение, отчего я двинулась еще раз и еще. Август зарычал и положил руки мне на ягодицы, сильно сжимая их и помогая мне двигаться. Я снова впилась в его губы грубым поцелуем, наслаждаясь желанной близостью. Весь день я невыносимо хотела почувствовать лишь это, и я наконец-то получила то, чего так яростно желала. Мы оба взяли быстрый темп, желая урвать хоть толику удовольствия, которого ждали целый день. Я зарылась пальцами в густые волосы мужчины, периодически дергая их, когда Август проходился по определенной точке внутри. Мы превратились в настоящих необузданных зверей. Нам было плевать, что мимо проезжали машины — мы наслаждались друг другом. Мужчина ускорился, и я громко застонала, чувствуя, как мир разбивался на тысячи миллионов осколков. Я забилась в конвульсиях от накрывшего меня оргазма, отчего сильно сжала Августа внутри. Он зарычал и двинулся еще пару раз, замирая внутри меня и кончая. Он уткнулся носом мне в шею и поцеловал. — I’m on the pill, — прошептала я, отходя от сумасшедшего оргазма, который я никогда до этого еще не получала. Такой яркости и дикости у меня не было ни с кем. Раньше я ни за что не стала бы заниматься сексом в машине еще и в городе, где тебя могли увидеть. Но с Августом все это отходило на второй план. — I know, — проговорил он и вовлек меня в очередной поцелуй, на этот раз мягко, но не менее страстно, сжимая мои губы. — Saw when you took it. Я поцеловала мужчину еще раз и, куснув его за нижнюю губу, выскользнула из его объятий и села на соседнее сиденье. — I assume we can wait til your bed, — ухмыльнулась я, и мужчина, поправив свою одежду, тут же завел машину, снова выезжая на дорогу. — I doubt.***
Мы ворвались в квартиру Августа, сшибая все на своем пути. Он был прав, мы едва дотерпели, но теперь нас ничто не останавливало. Я одним рывком разорвала его рубашку и прошлась руками по его груди, оставляя едва заметные царапины. Мужчина же разнузданно целовал мои губы, и, притянув к своему телу, сжал мои ягодицы, отчего я простонала прямо ему в поцелуй. И даже несмотря на то, что я поклялась себе в машине, что мы будем медленно наслаждаться друг другом, я была первой, кто начала активно стягивать с мужчины одежду, желая снова слиться с ним воедино. Он действовал на меня как наркотик. Я попробовала раз, и теперь мне хотелось еще и еще. Август подхватил меня, вынуждая обвить его талию ногами, и начал покрывать мою шею и ключицы жгучими поцелуями, попутно идя в спальню. Я же зарылась пальцами в его волосы, наслаждаясь всем тем, что со мной проделывал этот мужчина. Его возбуждение упиралось мне прямо между ног, отчего я начала тереться о него. Немец на это сжал мои ягодицы еще сильнее. Мы снова играли, испытывая терпение друг друга. Мужчина стянул с меня платье, оставляя его лежать бесхозно на полу. Я же до конца стянула с него рубашку, и мы наконец-то прижались обнаженной кожей друг к другу. Август уложил меня на кровать и устроился между моих ног, снова затягивая меня в страстный поцелуй. Мне не хотелось больше ждать, поэтому я тут же коснулась его брюк и расстегнула замок. Мужчина же стянул их вместе с нижним бельем, а затем прижал меня к себе, покрывая мою грудь кусачими поцелуями, отчего я выгнулась, желая большего. Немец, словно читая мои мысли, резко разорвал мое нижнее белье и откинул куда-то в сторону. Но нам было совершенно не до этого — мы чертовски сильно жаждали друг друга. Я закинула ноги на бедра мужчины, прижимаясь своим входом к его возбуждению. Август медленно вошел в меня, и я громко застонала, чувствуя, как он сжал мою грудь. Немец начал медленно двигаться и не желал увеличивать темп. Он явно решил помучить меня. Когда я посмотрела ему в глаза, он взял мой подбородок и приблизился к моему лицу. — Don't you dare look away, — хрипло проговорил он и тут же начал двигаться быстро, а я царапала его спину, из-за невозможности отвести взгляд. Мы мстили друг другу за сегодняшний день. Август сжал мое левое бедро, сильнее раскрывая меня, я же притягивала его к себе еще ближе другой ногой. Мужчина смотрел мне в глаза, не прекращая, а я не смела отвести взгляд, так как не хотела, чтобы он замедлился. Я не понимала, как один человек мог так влиять на другого. Я практически сходила с ума от ощущений. От напряжения я закусила губу до боли, Август же, увеличивая темп, сжал мою грудь, отчего я простонала прямо ему в губы. Мужчина тут же впился в них, покусывая мою нижнюю губу там же, где это делала я. Я совершенно терялась в ощущениях, превратившись в оголенный нерв. Я не знала, что об Августе сейчас думали соседи, потому что в громкости своих стонов я совершенно прекратила сдерживаться. Когда мужчина начал двигаться резче и глубже, он опустил руку вниз и начал стимулировать мой клитор, отчего оргазм накрыл нас обоих одновременно. Я закричала и вцепилась ногтями в спину мужчины, он же, словно зверь, двинулся несколько раз и замер, изливаясь во мне и утягивая меня в поцелуй. Придя в себя, мужчина перекатился на спину и притянул меня к себе. Я же лежала в полнейшем шоке у него на груди. Никто до этого еще не дарил мне такого яркого секса. Да и я никогда никому не отдавалась, если мы не были знакомы хотя бы месяц. Но почему-то Августу мне хотелось отдаться сию же секунду, без промедлений. Мужчина достал сигарету из пачки, лежащей на тумбе около кровати, и прикурил. Я тут же приподнялась на локтях и, хитро ухмыльнувшись, выхватила ее, закуривая. Август с любопытством смотрел на меня, а затем, схватив меня за подбородок, приблизился к моему лицу. Я выпустила дым ему в рот, на что мужчина тут же утянул меня в поцелуй, медленно сминая мои губы. — I hope you don’t have a boyfriend, — проговорил Август, оторвавшись от моих губ и забирая сигарету. — It is the best time when you could ask me about that, — ухмыльнувшись, ответила я. Мне хотелось отчего-то продолжить нашу извечную игру «кто кого быстрее изведет», поэтому я продолжила. — And what if I have a boyfriend? Мужчина тут же сжал мое бедро, показывая свое недовольство по отношению к моей игре. Он затянулся еще раз, а потом, смотря мне прямо в глаза, проговорил: — Looks like he’s gonna move over, — я нависла над мужчиной и, поправив его волосы, ответила: — Looks like that, — я перевела взгляд Августу в глаза. Мы смотрели так несколько мгновений, а затем он притянул меня к себе, увлекая в новый поцелуй.***
После ночного рандеву мы, конечно же, проспали, за что нам грозило влететь от Локшина, но даже это не мешало нам постоянно целоваться, пока мы искали одежду по всей квартире. — I need to go home to change clothes and take the shower, — оторвавшись от мужчины, проговорила я и натянула на себя платье. — I drive you, — уверенно сказал Август, застегивая новую рубашку. — So nice of you, — ухмыльнувшись, сказала я, разглядывая тело мужчины, опершись о дверной косяк. — I can’t afford to let a defenseless girl go outside without underwear, — я засмеялась на его фразу и кинула ему его теперь уже рваную вчерашнюю рубашку. Мужчина тут же поймал ее и двинулся на меня. — Besides, I don't want to miss the sight of you changing clothes. And taking shower. With me. — Well, if that's the case then let's go, — смеясь, ответила я и увернулась от его поцелуя, направляясь в коридор, где остались моя сумка и туфли. Но по дороге к туфлям мужчина перехватил меня, увлекая в поцелуй. Я слегка прикусила его губу, отчего Август тут ответил мне, сильно сжав мои ягодицы. Оторвавшись друг от друга, мы поспешили обуться и отправиться ко мне домой. Все-таки Локшин в гневе пугал даже нас. Правда, недолго мы так думали, потому что в душе мы действительно застряли надолго, наслаждаясь друг другом. Мы никак не могли насытиться близостью, поэтому опоздали на целый час и буквально влетели в наш трейлер, где нас уже ждали девчонки. Мы оба, не стесняясь ни друг друга, ни людей вокруг, поспешили переодеться, отчего все присутствующие удивились, но не стали это никак комментировать. Одевшись, мы тут же сели в кресла, чтобы нас загримировали. — Так-так-так, — в трейлер вошел Юра, довольно улыбаясь. — Те, кто всегда приходили вовремя, вдруг опоздали. Как не стыдно?! Я закатила глаза, стараясь не мешать Жанне красить меня. Август же рассмеялся от тона, которым Колокольников обратился к нам. Клоун он и есть клоун. Не иначе. — Юр, ударю, честно, — усмехнувшись, ответила я, наблюдая за другом через зеркало. — А я то что?! — возмущенно произнёс он голосом Коровьева. — Это вы тут активно нарушаете правила. Ладно ты, Маш. Молодая еще, безответственная. Но вот от вас, мессир, не ожидал такого, честное слово! Я забегала глазами по столику, в поиске хоть какой-нибудь вещи, которую можно было отправить в полет. Желательно, в голову. Найдя пачку салфеток, я тут же резко обернулась и бросила ее в Юру, но он успел увернуться и рассеялся вместе с Августом, который наблюдал за нами. — Алмазная донна, как можно?! Практически в лицо попали! — Колокольников никак не переставал шутить, но, на удивление, мне самой было смешно. Настроение было невероятно хорошим. — Ладно, давайте шустрее, а то там Локшин уже в истерике от ваших закидонов. После этого Юра поспешил скрыться, а мы стали терпеливо ждать, когда с нами закончат. Но вдруг зазвонил мой телефон. Я, увидев имя агента, тут взяла трубку и поставила на громкую, предупреждая об этом Алису. — Значит, смотри, Маш. Звоню, чтобы напомнить. В среду у тебя самолет рано утром в Берлин, билеты отправила по почте. Потом в воскресенье самолет в Лондон, — Алиса всегда говорила только по делу, за это я ее и любила. Мы могли поговорить о чем-то постороннем, но только после того, как выясняли все, что касалось работы. — Подожди, — я открыла глаза, но Жанна тут же шикнула на меня. — У меня же во вторник должен был быть самолет в Лондон, а не воскресенье. — Они там что-то перенесли. Поэтому съемки твоих сцен начнутся не в среду, а во вторник утром. Денек походишь по Лондону, отдохнешь, — я перевела взгляд на Августа, который внимательно слушал все, что говорила мой агент. Судя по всему, ему было жаль, что я снова уезжала. И похоже, на две недели. — Ладно. — Ах, и вот еще, я договорилась с продюсерами, промо к фильму в Лондоне снимут как раз на следующей неделе, чтобы ты не моталась лишний раз, так что добавляй к съемочным дня еще два дополнительных дня. Так. — в динамике повисла пауза, видимо Алиса проверяла, все ли мне сказала. — А, вот. Помнишь тот сериал от Netflix про маньяка, который заморозили? — Помню, — коротко сказала я, поглядывая на Августа, который мрачнел с каждым словом моего агента. — Так вот, его разморозили и позвонили мне. Они хотят тебя. Съемки в Канаде. Но пока трудно сказать когда. Возможно, они зацепят твоих «Мастера и Маргариту». — Черт, — пробубнила я. Как все было не вовремя. Я и так зашивалась с тремя проектами, а теперь на меня свалился четвертый, который я уже не знала, куда вставить в моем графике. Еще и какой-то русский сериал должен был вот-вот начаться. И при этом непонятные отношения с Августом, которые хотелось развивать, хотя я и не знала, к чему они могли привести. В общем, дел было по горло, и как их разгребать, я понятия не имела. — Что? — недоуменно спросила Алиса. — Да просто много всего так свалилось разом. Я уже не вывожу, — устало сказала я, а Жанна продолжала ходить вокруг меня и наносить макияж. — Ну, дорогая, это твоя работа. Ну, смотри, в Лондоне вы должны уже вот-вот отснять. Как раз во время твоего приезда. В Берлине посложнее, но вы же уже тоже много сняли. Еще пару месяцев туда помотаешься и все. Вот если бы твой Локшин не влез в наш график, была бы ты сейчас спокойно в Берлине, и дело быстрее бы пошло. Ну, а с сериалом надо думать. Пока продюсеры не соглашаются тебя так часто отпускать. Минимум, раз в месяц. Все-таки конвейер. Я тяжело вздохнула и, попросив, продублировать всю информацию мне на почту, закончила звонок. Жанна тоже уже заканчивала с макияжем и покинула трейлер. Август же давно сидел готовый к съемкам. Видимо, дожидался меня. — You have a terrible schedule, though, — сказал мужчина и поднялся с кресла. Он выглядел немного расстроенным, и я могла понять почему. Но, с другой стороны, никаких предложений об отношениях он мне делал, так что, по сути, я ничего ему не должна была. Но на душе после этого звонка все равно было гадко. Мне почему-то хотелось верить, что, несмотря на то, что у нас столько причин даже не пытаться продолжать то, что мы вчера начали, у нас была хотя бы одна причина попробовать. — Yeah, run round like a headless chicken, — ответила я и тоже поспешила встать. Все-таки мы уже сильно задерживали начало съемок. Я замерла напротив Августа. Я не знала, могу ли я его поцеловать. Все-таки мы просто переспали, а не поженились. Но мужчина, увидев мои сомнения, сам наклонился ко мне и увлек меня в поцелуй. Он старался сделать это аккуратно, чтобы не испортить ни мой, ни его макияж. Я слегка улыбнулась ему и поспешила выйти из трейлера. Это странное задумчивое выражение лица немца почему-то напрягло меня. И я не знала, чего ожидать.***
Миша решил сегодня выжать из меня все соки, раз завтра я улетала. Поэтому все сцены были со мной. Я лишь успевала переодеваться и покурить. И когда настал обед-ужин я выдохнула с облегчением. Мне нужна была небольшая пауза. Мы сидели с Юлей за столом и мило общались, поедая какой-то салат. Женщина весь день хитро поглядывала на меня, но молчала. Я же даже не успевала подумать об этом. — Он так смотрит на тебя целый день, — сказала женщина, оглянувшись куда-то мне за спину. Я не стала прослеживать за ее взглядом, так как знала, что позади нас сидели мужчины. Женя и Август активно говорили по-немецки, а Юра постоянно недовольно бормотал на английском, что не понимает их. — Не понимаю, о чем ты, — я едва сдержала улыбку и продолжила жевать. Мы с Августом целый день вели себя как подростки, у которых была великая тайна: мы постоянно переглядывались, проходя мимо, слегка касались друг друга пальцами. В общем, полная конспирация. — Ну-ну, — покачала головой Юля и сделала глоток чая. — Я тебя такой довольной никогда не видела. Ты едва из штанов не выпрыгиваешь. — На мне платье, — невозмутимо ответила я, и спустя паузу мы с Юлей звонко рассмеялись. — А если серьезно, — Снигирь вдруг резко посмотрела на меня. — Я в ваши отношения не лезу и учить тебя не собираюсь, ты девочка взрослая, но позволю себе маленький комментарий. Не теряй голову. Он взрослый мужчина, который не сегодня, так завтра уедет в Германию, а ты останешься со всем этим одна. Редко мужчина, особенно в его возрасте, согласен менять жизнь ради девушки. Я знала, что Юля права. Я уже думала об этом. Наши недоотношения с Августом строились исключительно на сексуальном напряжении, которое мы ощущали, находясь рядом. Мы едва знали друг друга. И ни о какой любви, конечно, речи не шло. Но почему-то от слов Юли стало еще более горько. Мне никогда так не сносило голову, как с Августом. Во всех отношениях, которые у меня до этого были, я была холодной и недоступной. Я чертовски боялась увлечься человеком и превратиться в тех женщин, которые бегали за мужчинами. Я боялась, что мне сделают больно, поэтому никогда не могла полностью открыться в каких-либо отношениях. Но с Августом почему-то все было так легко и спокойно, но при этом и страстно, и дико. Словно, у меня впервые были отношения, и я чувствовала недоумение, когда анализировала свое поведение. Это было совершенно на меня не похоже: я всегда и все держала под контролем. А все общение с Августом — это абсолютное отсутствие контроля. Это было чистым желанием и дикой страстью. Весь оставшийся день мы продолжали снимать, а Миша ворчал по поводу моего завтрашнего самолета. Но виноватой я себя точно не чувствовала: я же предупредила его, что у меня будет адский график, так что с меня взятки гладки. Вечером в трейлере я с удовольствием стянула с себя туфли и рухнула на диван, желая дать себе хотя бы пару минут, а потом уже переодеваться. У Августа с Женей была еще одна сцена, поэтому я была одна в гримерке. Я прилегла на диван, давая спине расслабление, и начала прикидывать, что мне нужно взять в поездку. Она была довольно длинной, так что ехать придется точно с большим чемоданом. Самолет был в шесть утра, что, скорее всего, подразумевало у меня отсутствие сна. Из-за Августа я совершенно обо всем забыла, поэтому чемодан даже не был собран. Так что ночь мне придется провести в сборах. Я взяла телефон и решила просмотреть почту. Алиса постоянно скидывала мне интересные сценарии, но в силу своей адской нагрузки, я сейчас их совершенно не открывала. А зря. Нынешние проекты закончатся, и нужно будет чем-то заниматься дальше. Мое внимание привлек немецкий сценарий. Съемки будут чуть ли не через год в Германии. Какой-то шпионский фильм. Я слегка усмехнулась. Обычно шпионами бредят либо русские, либо американцы, а тут немцы. И это даже не военный фильм. Подумав, что я ничего не теряла, я начала читать, желая немного разгрузиться. Сюжет был нетипичным. Главная героиня работала в какой-то местной компании, у нее был муж и спокойная жизнь. Как вдруг прошлое постучалось в дверь. В ее жизни появился начальник с предыдущей работы. Выяснилось, что раньше она работала на КГБ и курировал ее как раз этот мужчина. Потом они сбежали в Германию. Мужчина начал работать на немецкую разведку, а женщина оставила всю шпионскую жизнь позади, выбрав спокойную жизнь без убийств и смертей. Мужчина обратился к женщине за помощью, так как ее друг и напарник в прошлом затеял какие-то опасные игры с мировыми разведками, желая их разоблачить. В процессе оказалось, что именно ее бывший начальник был предателем, который работал все это время на КГБ и начал избавляться от ее бывших коллег, которые последовали за ними в Германию. В конце главная героиня, когда узнала это, убила мужчину. Финальная сцена была невероятно интересной: выяснилось, что у главной героини и бывшего начальник раньше был роман, и на протяжении фильма появлялись их флешбеки. Пока я читала это все, то почему-то в роли бывшего начальника представляла Августа. Он бы точно вписался в эту роль. Играть злодеев у него получалось чертовски хорошо. Я и не заметила, сколько времени прошло, пока я читала сценарий. От беспокойства я начала ходить по трейлеру. А на финальном аккорде я остановилась, вчитываясь в каждую букву. Наверное, надо будет сказать Алисе, чтобы назначила мне пробы в этой работе. Но от этих мыслей меня отвлекло прикосновение к талии, а затем кто-то уткнулся носом мне в шею и проговорил: — I thought you'd already left, — начал Август, прижимаясь ко мне сзади. — I even wanted to call Yura to find out your address. — I doubt he would have told you, — усмехнулась я, на что мужчина прикусил кожу на моей шее. По телу сразу же пробежал табун мурашек. Я не знала как, но Август умел за секунду превратить меня в глину: податливую и мягкую. — Let's go to your house. I'll help you pack your bags, — прошептал мужчина мне на ухо, отчего я едва удержалась на ногах. — You'd rather take my things off than help me put them together, — ответила я и повернулась к немцу, хитро поглядывая на него. Конечно же, я надеялась, что мы поедем ко мне. Но хотелось немного поиграть. Он же делал это целый день. Своими горящими взглядами и прикосновениями. — Have it both ways, — ухмыльнулся он и припал к моим губам, мягко сминая их. Я тут же зарылась в его волосы, разрушая идеальную укладку Воланда. Оторвались друг от друга мы только спустя несколько минут, и начали собираться домой. Мы снова шли уже по пустому павильону: у нас стало входить в привычку уходить вместе. Мы, поддразнивая друг друга, ехали к моему дому. Раньше я бы вряд ли так спокойно пустила бы кого-то на порог, но с Августом все было по-другому. Ему почему-то хотелось позволить войти в мое личное пространство. Пусть даже ненадолго. Мы старались сдерживаться и вести себя прилично в подъезде, так как там везде были камеры, и мне не хотелось бы, чтобы потом наши игры стали достоянием общественности. Я пропустила первым мужчину в квартиру и, закрыв дверь, облокотилась об нее спиной. Август припал к моим губам, сильнее прижимая меня к поверхности двери. Я тут же стянула с него пиджак и начала медленно расстегивать пуговицы на рубашке, оставляя на его груди и животе невесомые прикосновения. Когда же и рубашка упала на пол к пиджаку, немец приподнял меня, вынуждая обвить его талию ногами. Мы целовались, пока Август нес меня куда-то. Он искал спальню, но мы попали на кухню. Хотя это мало нас волновало. Мы кусали друг друга за губы, когда мужчина посадил меня на стол и устроился между моих ног. Его возбуждение уперлось мне во внутреннюю сторону бедра, отчего я коротко простонала ему в губы. Август стянул с меня топ, тут же находя своим ртом мою грудь. Я откинула голову назад и зарылась пальцами в его волосы, наслаждаясь его умелым языком. У меня поддрагивали пальцы от напряжения, поэтому я потерлась бедром о возбуждение немца, вырывая из него рык. Мужчина тут же вернулся к моим губам, а руками стягивал с меня брюки. Я была такой мокрой, что, уверена, трусики можно было выжимать. Когда Август коснулся меня между ног, он зарычал еще сильнее. Нам не хотелось больше тратить время на прелюдию, мы просто отчаянно желали взять друг друга и наслаждаться. Немец, словно прочитав мои мысли, расстегнул одной рукой брюки, пока другой сжимал мою грудь, и тут же вошел в меня, вырывая из меня громкий стон. Я притянула его себе, жадно целуя. Каждый раз, когда мы занимались сексом, он превращал меня в ненасытную. Мне не хотелось ничего и никого так сильно, как его. Мужчина начал резко двигаться, входя до упора, отчего у меня волосы вставали дыбом. Было так правильно хорошо. Так как надо. Я кусала его за губы, чтобы затем зализывать ранки, а мое тело само двигалось ему навстречу, желая быстрее освободиться, потому что терпеть это не было сил. — Du machst mich verrückt, — прорычал мужчина мне в поцелуй, увеличивая темп. Мы оба превратились в голодных зверей, жадных до прикосновений. Мне так хотелось, чтобы это длилось вечно. — You do the same with me, — проговорила я, царапая широкую спину немца. После вчерашнего там и так не было живого места. Мужчина открыл вчера ящик Пандоры, выпустив что-то звериное из меня. Вся его спина была в царапинах, но его это, похоже, мало волновало, потому что он только сильнее начал входить в меня. Я почувствовала, как мои мышцы свело судорогой, и, откинув голову назад, закричала. Мышцы начали активно сокращаться, отчего мужчина зарычал и продолжил еще более яростно входить в меня. Он двинулся еще несколько раз, а затем излился в меня, сжимая мои бедра. Я прижалась своим лбом к его, пытаясь отдышаться. Это было невероятно. Я не могла описать словами, как мне было с Августом. Мужчина нежно поцеловал меня в губы, а я зарылась в его волосы, наслаждаясь усталостью, которая заполнила мое тело. Спустя пару минут немец подхватил меня и перенес на диван в гостиную, которая была рядом с кухней. Мы легли вместе, пытаясь отойти от произошедшего. Мужчина водил рукой по моему бедру, которое я закинула на него. Я знала, что мне еще предстояли сборы, но в этот момент мне было так хорошо и спокойно, что не хотелось это прекращать. Я перегнулась через тело мужчины, чтобы взять электронную сигарету, которая лежала на столике, а затем устроилась на его груди, сталкиваясь с его взглядом. Мужчина провел ладонью по моей щеке и заправил светлую прядь за ухо, я же, словно кошка, потерлась о его руку. Я затянулась сладким никотином, чувствуя, как тело налилось еще большим расслаблением. — Tell me something about you , — проговорил мужчина, наблюдая за мной и поглаживая одной рукой мою поясницу. — What do you want to know? — затянувшись, спросила я и хитро посмотрела ему в глаза. — About your family, for example , — мое сердце тут же ухнуло вниз, а тело непроизвольно дернулось. Я понимала, что Август не знал, что это было больной темой для меня, но атмосфера из расслабленной начала превращаться в напряженную. Я не любила говорить об этом. Мужчина тут заметил перемены во мне и слегка поджал губы. — Well, after Women’s club they decided I was a slut and didn’t deserve their attention, — я перевела взгляд в окно, потому что мне не хотелось начать плакать перед Августом. Точно не сейчас. — We don’t talk anymore. At all. I became a disgrace to the family. They were not happy when I said I wanted to be an actress. But after this series, they realized that Moscow had spoiled me and it was not worth wasting time on me. Я снова перевела взгляд на мужчину. Он смотрел на меня с какой-то жалостью и сожалением, отчего мне стало еще хуже. Я ненавидела быть слабой в чьих-то глазах. Но еще больше я ненавидела, когда меня жалели. Поэтому я тут же встала и, накидывая халат на голое тело, сказала, что пошла собирать чемодан. Возможно, это было чересчур грубо, но так уж вышло, что я не могла по-другому реагировать, когда люди меня жалели. Я ненавидела жалость. Она унижает. А унижение ощущать я точно не хотела. Я достала из шкафа чемодан и начала скидывать туда вещи. Мне нужно было отвлечься, чтобы не расплакаться. Потому что с Августом хотелось быть слабой, но при этом я не могла себе этого позволить. Вот такой вот диссонанс. Я боялась открываться, но, тем не менее, делала это. Буквально, на свой страх и риск. Отчего-то Августу хотелось довериться. Хоть это было и несвойственно мне. Август тихо подошел к моей спальне, уже одетый, и внимательно наблюдал за мной. Я скинула целый ворох одежды в чемодан, а затем еще. Нужно было успокоиться, иначе я действительно превращусь в истеричку, которая постоянно плачет. Я медленно присела на корточки и стала доставать по одной вещи из чемодана, аккуратно их складывая. Все-таки вещи были не при чем. Август присел рядом со мной начал помогать мне складывать вещи. Меня удивило, что он не стал акцентировать внимание на произошедшем или ходить за мной и требовать объяснений, как делали мои предыдущие ухажеры. Он просто молча дал мне время. Он не ушел, обидевшись, а просто был рядом на случай, если я захочу поговорить или поплакать. Я складывала рубашки, но уже понимала, что мятыми они будут все равно. Мужчина же молча взял из моих рук рубашку и сложил ее по-другому. А на мой вопросительный взгляд ответил: — It won't crumple that way. Я слегла улыбнулась и продолжила укладывать вещи. Когда я начала складывать нижнее белье, мужчина ухмыльнулся и проговорил: — I hope your lover won't be there. Usually the best underwear is for them, — я засмеялась с его комментария и начала поддразнивать мужчину. Он так легко сместил фокус моего внимания, и от гнетущей атмосферы не осталось и следа. — You're my lover too. But yesterday I realized that I have to go to meetings with you without underwear. Otherwise, you'll just tear it up, — Август засмеялся, продолжая укладывать мое нижнее белье. — Fair comment. Пока мужчина складывал мои вещи, я бегала по ванной, собирая все мои банки-склянки, стараясь ничего не забыть. Мужчина же шутил, что я вела себя как ведьма, которая собирала ингредиенты для зелья. До выезда оставалось полтора часа, когда мы закончили с чемоданом. Мне хотелось еще и принять душ, поэтому мы вместе отправились под теплые струи, желая провести еще немного времени в объятиях друг друга. Пока я стояла и сушила волосы, мужчина спокойно наблюдал за мной, стоя позади. Его еще влажные волосы лежали в творческом беспорядке, а рубашка была расстегнута. Как только мой взгляд коснулся его тела, я покраснела и закусила губу, а между ног снова становилось влажно. Август был моим афродизиаком. Мы только что занимались сексом в душе, но я снова становилась мокрой от одного его взгляда. Как можно было так реагировать на мужчину? Я не знала, но все равно реагировала. Когда я закончила с волосами, то обернулась к мужчине, облокачиваясь на раковину. Он неспешно подошел ко мне, расставляя руки по обе стороны от моего тела. — I will drive you to the airport, — сказал немец, смотря мне а глаза. — You didn’t sleep because of me. And you have a shift today, — начала я, аккуратно застегивая пуговицы на его рубашке. — I have an evening shift so I can sleep after driving you to the airport, — я закончила с рубашкой, но оставила руки на его груди, слегка поглаживая. — Give me your Russian, German and English phone numbers. — Hmm, are you gonna stalk me? — засмеявшись, спросила я. Мне было немного неловко, но все же приятно. Он не собирался просто забывать обо мне, пока я уезжала. Он хотел держать связь. И это многое значило для меня, хотя я бы ни за что в этом не призналась. — I’m curious how does your another lover looks like, — ухмыльнувшись, сказал мужчина и поцеловал меня. — You are definitely hotter, — засмеявшись, проговорила я и выскользнула из объятий мужчины, собираясь переодеться. Когда мы ехали в аэропорт, то постоянно смеялись. Я плохо ориентировалась в пространстве, а Август просто не знал Москву, но навигатор нас спасал. Всю дорогу Август поглаживал мою руку, а я боялась шелохнуться. Этот жест для меня был намного интимнее, чем все, что между нами произошло. Немец удивил меня еще больше, когда припарковался и собрался отвести меня в аэропорт. Я думала, что он высадит меня и уедет, но он уверенно взял мой чемодан и, положив руку мне на талию, двинулся со мной в здание аэропорта. Такие знаки внимания заставили мое сердце еще сильнее затрепетать. И в этот момент я поняла, что, чем бы все это не закончилось, я хотела продолжать. Пусть потом мы расстанемся и не увидимся, но сейчас мне хотелось наслаждаться мужчиной, шедшим рядом со мной. Мы провели остаток времени в кафе, когда сдали мой багаж и зарегистрировали меня на рейс. Мы разговаривали обо всем и ни о чем, и мне было так хорошо и спокойно как под солнышком. Когда мы прощались, я не знала, стоило ли целовать мужчину: все-таки мы были на людях, вдруг кто-то мог узнать нас. Август не любил, когда в его личную жизнь лезла общественность, но мужчина удивил меня в очередной раз: когда я хотела уже отойти от него, он резко притянул меня к себе и страстно поцеловал. Я едва не застонала от неожиданности, но сдержалась, отвечая немцу на поцелуй. А потом, попрощавшись с Августом, я улетела в Берлин.***
Весь полет я провела в раздумьях об Августе, отчего он пролетел безумно быстро. Меня встретила машина и отвезла в отель. Я успела даже поспать перед вечерней сменой. Когда я сидела в трейлере, и меня гримировали, я поймала себя на мысли, что уже привыкла к Августу. Привыкла, что он сидел на соседнем кресле, и мы весело переговаривались перед съемками. Я даже сейчас ждала, что дверь откроется, и войдет Диль, неся два стаканчика с чаем. Но я знала, что он был в Москве. От раздумий меня отвлекло уведомление на телефоне. Это было сообщение с незнакомого немецкого номера: «Busy?» На моем лице тут же загорелась улыбка, отчего Грета, моя гримерщица, перевела на меня хитрый взгляд, но промолчала. Я тут же написала ответ: «Nope». Айфон тут же загорелся от видеозвонка по FaceTime. Мне стало так приятно, что Август выкроил хоть немного времени, чтобы поговорить. — Привет, — сказал Август на русском, чем удивил меня. А потом я поняла, что он не хотел, чтобы хоть кто-то понял наш диалог, кроме нас самих. — Шифруешься? — улыбнулась я и прикрыла глаза, чтобы Грета могла их прокрасить. — Ага, — Даль засмеялся и продолжил. — Успела поспать? Хоть немец и говорил, что с русским у него все плохо, я слышала, что это была неправда. Он спокойно на нем изъяснялся. Да, с акцентом. Но этот акцент только красил его. Я слегка закусила губу и ответила: — Да, несколько часов проспала как убитая. А ты успел отдохнуть? — видимо в кадр попала моя гримерша, отчего Август тут же поздоровался с ней на немецком, и они перекинулись парой фраз. — Да, я тоже успел отдохнуть, — судя по тому, что шум вокруг немца прекратился, он зашел в трейлер. — У тебя перерыв что ли? — наконец открыв глаза, спросила я. Глаза мужчины тут же зажглись привычным мне пламенем. Я не могла дождаться, что он хотел сказать. — Вспомнил во время одной из сцен, какая ты сука, и у меня встал, — хрипло проговорил мужчина, смотря мне прямо в глаза. — Вот я и попросил перерыв. Чтобы сбросить сексуальное напряжение. — Тогда ты позвонил не тому человеку. Я обычно только поднимаю это напряжение, — сказала я и, закусив губу, как бы невзначай, провела пальцами по лямке топа, который был на мне. Невинно смотря на мужчину, я продолжила игру, отчего лямка вскоре соскользнула с плеча. Август от этого движения провел зубами по нижней губе. Я смело провоцировала его, зная, что он ничего не сможет мне сделать с такого расстояния. — Будь ты сейчас рядом, то не смогла бы несколько дней сидеть после такой открытой провокации, — вкрадчиво проговорил он, а его глаза потемнели от похоти, словно, он прямо сейчас представлял, что бы со мной сделал. — Меньше слов, больше дела, — с хитрой улыбкой сказала я. В мой трейлер тут же зашел ассистент и позвал меня к костюмеру. Я кивнула и повернулась к немцу, медленно проговаривая: — Включи «Женский клуб» и поработай рукой. Вдруг поможет. Мужчина смотрел на меня таким пламенным взглядом, полным похоти, что мне даже показалось, что он имел меня прямо сейчас. Август провел по волосам и вкрадчиво произнёс: — Еще одна провокация и я прилечу в Берлин только для того, чтобы трахнуть тебя. И меня никто не остановит, — после этого мужчина отключился, а я окрыленная пошла к костюмеру. Кажется, теперь настало мое время издеваться над мужчиной. Ведь когда он был рядом, я не могла ни о чем думать, только о нем, касающимся меня. А теперь, мужчина явно сходил с ума, в то время как я умело этим пользовалась. Один его потемневший от похоти взгляд чего стоил. Соблазн изводить его был слишком велик.***
После этого разговора мы начали каждый день созваниваться и обмениваться новостями, периодически провоцируя друг друга. Отчего к концу моего пребывания в Берлине я уже начинала сходить с ума без поцелуев и прикосновений Августа. Он был тяжелым наркотиком, без которого я теперь не могла прожить ни дня. Я даже грешным делом смотрела билеты до Москвы, чтобы потратить один выходной на мужчину, но билетов, как назло, не было. Настоящее издевательство видеть его каждый день, но не иметь возможности прикоснуться. Юра даже пару раз писал мне о том, чтобы я срочно прилетела и утолила голод немца, который рвал и метал без меня поблизости. Мне было приятно, что не только на меня это расстояние оказывало такое влияние. Мы совершенно точно скучали и изголодались друг по другу. Когда я прилетела в Лондон, мне написал мой коллега по фильму — Харрис Дикинсон. У него у самого сегодня был выходной, и он, узнав, что я прилетела с утра, пригласил меня прогуляться по Лондону. Я тут же согласилась. Мне нужно было отвлечься от Августа, у которого сегодня был загруженный день, и он не мог со мной поговорить. Мы встретились около моего отеля и решили пройтись до какого-нибудь кафе с верандой, чтобы провести бранч под солнышком. Парень рассказывал мне забавные случаи, которые я пропустила, пока была в Москве и Берлине. Мы громко смеялись, отчего прохожие на нас оборачивались. Я надеялась, что мы не встретим никаких папарацци. Я-то их мало интересовала, но вот Дикинсон был восходящей звездой Британии и уже начал страдать от надоедливой желтой прессы. Когда я начала пародировать его британский акцент, который первое время мне было тяжело разбирать, парень рассмеялся. А затем, взглянув на другую сторону улицы, тут же ухватил меня за руку и понесся куда-то вперед. Оказалось, за нами давно шла парочка папарацци, а мы этого не замечали. Когда мы укрылись внутри какого-то кафе, то начали смеяться. Этот парень всегда мог меня рассмешить, я не знала, как ему это удавалось, но тем не менее. Мы сели за столик, где не было окон, чтобы спокойно поесть без объективов, утыкающихся нам в тарелку. После еды мы еще немного прошлись по центру Лондона, а потом попрощались, разбредаясь по разным сторонам. Я безумно устала за сегодняшний день, поэтому, как только зашла в номер, тут же легла в кровать и провалилась в глубокий сон. На удивление, я проспала до следующего утра, поэтому пришлось быстро встать и начать собираться на съемки. И только в такси я поняла, что мы не говорили вчера с Августом. Я достала телефон и заметила два пропущенных от него и несколько сообщений. Прикинув, сколько мне еще было ехать, я тут же позвонила мужчине, но он не брал трубку. Что было странным. У него сегодня вроде бы должна быть ночная смена. Я нахмурилась, но решила не доставать его звонками. Скорее всего, он устал и спал. С этими мыслями я зашла на съемочный павильон и пошла со всеми здороваться. Было приятно, что многие действительно искренне были рады меня видеть. После обхода коллег я поспешила на грим. Телефон все так же молчал. После грима все так закрутилось, что я едва успевала хотя бы перекурить. Темп съемок в Англии был по-настоящему бешеным. Дикинсон периодически подходил ко мне, когда я уносилась мыслями далеко в Москву, и отвлекал меня. Нехорошее предчувствие закралось мне в душу. Отчего я целый день ходила, как на иголках. Вечером в номере я так не обнаружила ни одного сообщения или звонка от немца. Я хотела опять позвонить ему, но остановилась в последний момент. Не хотелось навязываться и вести себя как ревнивая жена. Я не была Августу даже девушкой. Откинув телефон, я легла на кровать, прикидывая в голове всевозможные варианты, по которым немец мог игнорировать меня. Как вдруг поток мыслей прервал телефонный звонок. Я тут же схватила его, надеясь, что мне звонил немецкий Дьявол. Но это был Колокольников. — Как дождливая столица? — весело спросил он, а я закатила глаза. Юра всегда оставался Юрой. Настоящим клоуном из цирка. — Пока еще стоит, — пошутила я, думая, стоило ли спросить о Диле. С одной стороны, Колокольников был очень проницательным человеком, который скрывался за маской шута. С другой, мне не хотелось делиться подробностями личной жизни. Но Юра прервал мои раздумья и сам завел нужную мне тему. — Маш, слушай, я, если что не лезу не в свое дело, но мне тут сегодня агент показал фотки, которые сейчас в англоязычном Интернете в топе. И они тебе очень не понравятся, — начал мужчина, а его голос теперь звучал серьезно. Отсутствие шутливости меня напрягла еще больше. — Я тебе в телеге скинул. Посмотри там на досуге. Ну, ладно, спокойной ночи. — Спокойной, — с тревогой ответила я и, сбросив вызов, тут же открыла все ссылки, которые прислал Юра. TMZ и многие другие желтушные издания опубликовали наши с Дикинсоном фотки, где мы гуляли, смеялись. Но самая компрометирующая фотография была в конце — фотограф успел подловить нас за секунду до того, как мы побежали. На фото Харрис взял меня за руку, а я все еще улыбалась, так как не знала ни о папарацци, ни о том, что он схватит меня за руку. И выглядело это действительно, как сказал Юра, не очень. Словно мы счастливая парочка, прогуливающаяся по Лондону. Хуже всего было от заголовков, которые «кричали» о том, что мы точно встречались уже несколько месяцев. Еще с начала съемок. Я отложила телефон и провела по лицу. Какова вероятность, что Август видел? Да стопроцентная! Если даже Юра уже знал об этом, то Август — тем более. Теперь мне стало понятно, почему он перестал звонить и писать. Он решил, что у меня и вправду отношения с Харрисом. Я уже собралась написать Августу сообщение, что все это фейк, но остановилась. Немец даже не спросил меня о произошедшем и просто молча сделал выводы, не зная всей истории. Меня разозлило такое поведение. Он был взрослым мужчиной, но повел себя как самый настоящий ребенок, которому мама отказалась купить новую игрушку. К тому же, мы, по сути, были никем друг другу. Просто несколько раз занимались сексом и все, а он вел себя так, словно мы были в браке двадцать лет, и я ему изменила. Было неприятно, что Август был такого мнения обо мне. Я ненавидела любые измены. Презирала такое поведение. И если бы хотела ему изменить, то сказала бы об этом прямо. Ситуация меня разозлила до ужаса, и я решила, что не буду писать мужчине первой. Если он хотел думать обо мне, как о женщине, которая спала со всеми подряд, — это его право. Но бегать и извиняться за то, чего не было, я не собиралась. Может, это гордость, но тем не менее, я приняла решение. Но уже на следующий день мне хотелось позвонить мужчине. Хотелось услышать его голос, увидеть его лицо. Но я сдержалась, решив полностью погрузиться в работу. Так и пролетела неделя. Харрис долго извинялся передо мной за ситуацию с папарацци, ему было жутко неловко, но я уверила его, что его вины в этом не было. Что было правдой. Работа действительно помогла мне отвлечься, но ночами я все прокручивала эту нелепую ситуацию с Августом. Мне хотелось найти хоть какой-то способ, как ее можно было бы решить. Но в голову не приходило ничего адекватного. Последние два дня мы с Харрисом после съемок ездили на фотосессии для промо. И если в первый день с нами был весь каст, то на второй день мы были вдвоем. А фотографии были уже для Vogue Britain. И были они более провокационные. Мы оба стояли перед камерой в одних джинсах, грудь мне кое-как прикрыли телесной тканью. Я стояла впереди, а позади меня стоял Харрис, который должен был в кадре держать меня за грудь. Фотограф хотел от нас страсть и секс, а нам было безумно смешно от происходящего. Сейчас мне хотелось, чтобы позади меня стоял и сжимал мою грудь совершенно другой человек. Но Август был теперь вне зоны доступа. Как только я представила, что именно Диль стоял сейчас позади меня, по телу прошел табун мурашек и знакомое приятное чувство. Фотограф тут же начал делать фото, нахваливая нас с Харрисом. Я же могла думать только о немце. Только он способен был вызывать во мне такие яркие чувства. Но я понятия не имела, как теперь будут развиваться наши отношения. Судя по всему, он дал знать, что обижен. И бороться за меня явно не собирался.***
Москва встретила меня дождем. Прям подстать моему эмоциональному состоянию. Я заказала такси и поехала домой. Радовало, что сегодня мне никуда не надо было, и я могла провести хотя бы один день одна, поедая мороженое и жалея себя. Когда я вошла в квартиру, стало только хуже. Здесь теперь все было пропитано Августом. Казалось, даже его парфюм еще витал в воздухе. Я тяжело вздохнула и решила, что меня отвлечет горячая ванная со свечами, бокалом вина и вкусной едой. Я уже представила, как нежусь в горячей воде, как мой телефон разразился раздражающей трелью. Звонил Локшин. И мне пришлось смириться с тем, что, похоже, выходного дня у меня сегодня не намечалось. — Слушаю, — спокойно сказала я, заваривая себе чай. — Ты уже в Москве? — тут же спросил Миша, параллельно давая команды кому-то на заднем плане. — Ага, — я сделала глоток напитка, и тепло расплылось по телу. Как будто даже стало немного легче. — Ты мне нужна сегодня. Приезжай, — после этих слов я скривилась, проклиная собственную проницательность. — Локшин, у меня сегодня выходной! — возмущенно ответила я, делая еще один глоток. — Маш, ну пожалуйста, — начал Миша. — Мы вчера закончили снимать сцену в Варьете с магическим шоу Воланда. — Рада за вас, — тут же ответила я. А перед глазами уже появился Август в одеянии Дьявола. Черт. Я покачала головой, стараясь избавиться от наваждения. — Так вот, сцену-то мы сняли, а тебя, сидящую и наблюдающую за Дьяволом — нет. Женя и Август вместе со свитой здесь. Приезжай, пожалуйста. Мы быстренько тебя оденем, посидишь и поедешь домой. Я уже дала себе мысленно пощечину, потому что знала, что скажу дальше. Когда-нибудь мое трудолюбие сыграет со мной злую шутку, но такова была моя природа. — То есть костюмер и гример будут два часа красить и одевать меня, чтобы я просто посидела? Давай тогда снимем и сцену с Коровьевым с машиной после сеанса черной магии. Скажи Юре. — Ты лучшая. Знал, что на тебя можно положиться, — я была уверена, Локшин сейчас сиял как начищенный новый пятак. Конечно, что ему еще для счастья было нужно? Чтобы все с радостью рвались работать. — Приеду через два часа, — спокойно ответила, снимая с себя джинсы. — Через час. — Локшин, не борзей. Я только с самолета, — возмущенно проговорила я, но затем добавила: — Через полтора. Я тут же пошла в душ, смывая грязь с дороги. Жаль, конечно, что вода не могла смыть негативных мыслей и эмоций, но чем богаты — тому и рады, как говориться. Я быстро привела себя в порядок и, одевшись, помчалась на съемочную площадку. Алиса сообщила, что мою машину наконец-то починили и привезли к моему дому, поэтому я уверенно запрыгнула в нее и поехала к Мосфильму. Чем ближе ко мне становился трейлер, тем сильнее я тревожилась. Но когда я вошла, никого не обнаружила. Я тяжело вздохнула и позвонила Жанне, чтобы они вместе с Мариной шли ко мне. Меня жутко злила ситуация с Августом. Оказывается, я ужасно по нему скучала все эти две недели, а он вел себя вот так. Но от тяжелых мыслей меня отвлекли девчонки, которые принялись надо мной колдовать. И спустя два часа на меня из зеркала смотрела невероятной красоты женщина. Раньше я была влюблена в это золотое платье, сидящее на мне, но теперь оно вызывало лишь чувство тоски и полностью ассоциировалось с немцем. Девчонки повели меня в съемочный павильон, где вокруг моего места рассадили массовку. Я поздоровалась со всеми и села рядом с Женей. Он улыбнулся мне и узнал, как дела. Мы немного поболтали, как вдруг боковым зрением я увидела, как по другую сторону от меня сел Август. Мужчина выглядел спокойным и собранным, хотя я тут же ощутила злость, которую он излучал. Я сжала руку в кулак, стараясь успокоиться. Спустя две недели Август наконец-то был рядом со мной, но я все также не могла его касаться. Это было отвратительное чувство. Никогда не думала, что буду испытывать хоть что-то такое. Я уже привыкла к тому, что была бесчувственной, когда дело касалось отношений. Но, оказывается, нужен был просто правильный человек. И ты сразу начнешь чувствовать, что должно. Я тряхнула головой, надевая на лицо маску. Сейчас я должна быть Марией Константиновной, и никакой внутренний раздрай не помешает мне. Как только Миша дал команду, Женя тут же достал откуда-то несколько бокалов и начал разливать по ним вино. Я улыбнулась: только русские ходят так в театр. Август и Женя переговаривались по немецки, периодически посмеиваясь. Я же сидела ни жива ни мертва, вслушиваясь в голос немца. Как же я по нему скучала, черт возьми. Мы были знакомы всего лишь месяц, а я как влюбленная школьница, думала только о нем. Когда Август слегка перегнулся через меня, поддерживая беседу с Женей, я замерла. Он был в нескольких сантиметрах от меня, и у меня буквально чесались руки от желания коснуться, но я упорно продолжалась действовать, согласно сценарию. Когда Август поднял на меня взгляд, и мы столкнулись глазами друг с другом, я едва удержала бокал. Это был совершенно другой взгляд. Теперь он лишь только играл согласно роли, не более. Неужели он уже сделал для себя выводы и смирился? Неужели ему не было хотя бы немного больно? Мне казалось, что мы оба испытывали сильные чувства. Но похоже, что нет. Затем мужчина нагнулся к моему уху и вкрадчиво проговорил текст Воланда, а после встал и вышел из кадра. Миша крикнул «снято», затем подошел к нам, дал еще несколько рекомендаций, и мы опять начали снимать эту сцену. Мне казалось, я была в настоящем аду: мы снова и снова сидели с Августом, но делали вид, что незнакомы. Так прошло несколько часов. Когда же мы перешли в другой павильон, чтобы снимать сцену с Юрой, мне даже не нужно было настраиваться — я и так чувствовала тревогу и панику, которые захлестывали меня. Мне хотелось разрыдаться прямо перед камерами, но я упорно держалась. С Юрой мне работалось легче, поэтому спустя несколько дублей Миша объявил, что съемочный день закончен, и операторы начали убирать камеры. Я же, быстро попрощавшись со всеми, поспешила в трейлер. Я была уверена, что Августа там точно не будет, но мне срочно нужна была тишина, чтобы просто отдышаться и прийти в себя. Я влетела в гримерку и села в кресло, начиная медленно и плавно дышать, чтобы успокоиться. Я тут схватила сумку, чтобы найти электронную сигарету, но ее не оказалось на месте. Чертыхнувшись, я встала и провела по лицу. Раз уж он не хотел говорить — это его право, но и так мучиться каждый раз я не собиралась. Я аккуратно стянула с себя платье и убрала его в шкаф. Переодевшись, я села смывать макияж, который уже действовал мне на нервы. Когда я закончила со всеми делами и собралась идти домой, дверь в трейлер открылась, и вошел Август. Он замер, видимо, ожидал, что я уже уехала. Мужчина постоял пару мгновений и молча вошел в трейлер, направляясь к своему месту. А я как потерявшийся ребенок стояла и растерянно хлопала глазами, наблюдая за немцем. Я нахмурилась. Так продолжаться не могло. Хватит. Поэтому дождалась, когда мужчина повернется, и сказала: — So that's how it's going to be now? — я едва узнала собственный голос. Если пару минут назад я была в панике, то теперь я превратилась в самую настоящую разъяренную фурию. Пусть скажет все, что думает. И покончим с этим. — What do you mean? — спокойно произнес мужчина, переставая собираться, и посмотрел на меня. — You are ignoring me. And okay, that’s your choice. But I tell you everything that I wanted, — прошипела я. Похоже, я действительно превращалась в истеричку или ревнивую жену. Или все вместе. — Those photos are fake. It was nothing. We were just walking when paparazzi caught us. And I don’t care whether you think that I’m a slut but tell me that looking at my eyes. Stop acting like a child! В течение всего моего монолога взгляд мужчины все темнел и темнел, что не предвещало ничего хорошего. Но в тот момент мне была наплевать, я хотела уже услышать его мнение по поводу сложившейся ситуации и закрыть эту главу. Потому что я просто не выдерживала жить постоянно в этих деструктивных эмоциях. — I know you had nothing, — безэмоционально произнес мужчина. — He suits you better than me. And that’s okay. You should date people your age. The difference in our age is a powerful argument to end all this. Я нахмурилась, слушая Августа. Это было глупо, мне казалось, его не волновала разница в возрасте. Теперь же он думал иначе. — That’s stupid. I don’t believe you, — я отрицательно покачала головой и закусила щеку с внутренней стороны, чтобы сдержать эмоции, которые норовили прорваться. — Okay. I put it another way, — немец медленно подошел ко мне. Отчего-то выражение его лица меня насторожило, и я надеялась, что он не скажет то, чего я так боялась. — You are too little for me. I didn’t perceive you as my future partner. You’re beautiful and I wanted to fuck you. It’s gone now. It’s all just the sex. Я из последних сил сдерживала слезы. Не хотелось показывать ему, что эти слова меня задели. Поэтому я слегка улыбнулась и наклонила голову, рассматривая лицо Августа. Он так и стоял перед мной, а его лицо ничего не выражало. Я не знала, как описать чувства, которые я сейчас испытывала. Мне не просто было больно и горько. Было что-то еще. Разочарование. Мне показалось, что я встретила достойного и идеального мужчину, но он оказался просто трусом. Я видела его эмоции рядом со мной, поэтому поняла: все, что он сейчас мне сказал было ложью. Он просто хотел оттолкнуть меня. Мне хотелось рассмеяться: я, которая до ужаса боялась привязаться к кому-то, нашла в себе силы сделать шаг, а он, взрослый мужчина, побоялся. Я сама не заметила, как моя рука взметнулась, и я отвесила немцу пощечину. Я всегда была против рукоприкладства, но та боль, которую я сейчас испытала, не оставила мне другого выбора. Я тут же схватила сумку и поспешила покинуть трейлер. Я шла через темный павильон, а по щекам текли слезы, которые наконец-то нашли выход. Почему каждый раз, когда я находила что-то прекрасное в жизни, меня тут же окунали в ушат говна? Почему каждый раз, когда я решалась довериться, меня предавали самым отвратительным образом? Я залезла в свою машину и разрыдалась пуще прежнего, ударив по рулю. Теперь я поняла, почему моя психика заставляла меня бежать из любых отношений. Потому что эту боль было невозможно терпеть. Я тут же завела машину и выехала с парковки Мосфильма. Мне просто хотелось домой. Мне хотелось, чтобы это все прекратилось. Я вырулила на дорогу и помчалась по ночной Москве. Слезы застилали мне глаза, и даже рука, которая их вытирала, не помогала. Неужели я так многого просила? Просто не вести себя со мной по-скотски. Зачем нужно было лезть ко мне в душу, если просто хотелось секса? Я отвлеклась на звонок телефона, который, оказывается, звонил все это время. Когда же я снова посмотрела в лобовое стекло, то увидела встречные фары, а другая машина начала усиленно мне сигналить. Я тут же крутанула руль и начала тормозить. Но не справилась с управлением и влетела в светофор.***
После того, как Маша ушла, Август ударил ногой по стулу. Почему все было так сложно? Он не хотел причинять боль девушке, но еще больше он не хотел снова оказаться в ситуации как с бывшей женой: когда тебя оставили. И тебе больно. Не понятно, что делать и как жить дальше, когда твой самый близкий человек, который клялся тебе в вечности, просто ушел и закрыл дверь с той стороны. Но еще больше ему не хотелось, чтобы девушка пострадала от нападок других людей, которые точно посчитают этот роман порочным и извращенным. Августу хотелось бы верить, что всем вокруг наплевать. Но правда была такова, что люди обожали копошиться в чужом грязном белье, и радовались, когда находили что-то компрометирующее. И мужчина просто не мог позволить, чтобы Маша отхватила этой грязи вместе с ним. Август тяжело выдохнул и сел в кресло. Он видел в глазах девушки всю ту боль, которую она испытала после его слов. Он не хотел это говорить. Потому что, Бог или Дьявол, свидетели, что он так не думал. Маша безумно нравилась ему. Но после тех фотографий ему сорвало крышу: он верил, что девушка не изменяла и не врала ему, просто эти фотографии наглядно показали, как, на самом деле, должна была выглядеть ее личная жизнь. Маша должна была гулять с молодым красивым парнем, а не со зрелым мужчиной, которому уже скоро пора было на пенсию. Она заслуживала мужчину без багажа в виде двух почти взрослых детей и бывшей жены. Но отчего-то сердце Августа болезненно сжалось. Он давно принял это решение, но когда воплотил — не почувствовал облегчения. Наоборот, стало только хуже. Он совершенно не хотел отпускать Машу. Он словно уже сделал ее своей. А теперь же он должен был позволить ей жить дальше. Позволить появиться какому-то другому мужчине в ее жизни. Позволить другому целовать ее, касаться ее, обнимать ее и любить ее. От этих мыслей мужчина чуть не зарычал в голос. Нет! Плевать, что о нем подумают. Плевать, если назовут законченным извращенцем. Но он не мог позволить девушке уйти от него. Только не по этим глупым причинам. Да, он струсил. По-настоящему испугался как мальчишка, когда поймал себя на мыслях, что скучал по Маше, что ему не хватало ее запаха вокруг. Не хватало ее взгляда, ее смеха, ее голоса, ее тела. Август тут же схватил телефон, начиная звонить девушке. Она ушла от него в совершенно расстроенных чувствах, и от этого его сердце сковала тревога. Какое-то странное предчувствие заставило его звонить и звонить. Но Маша не брала трубку, и немца постоянно перекидывало на голосовую почту. Спустя пару десятков звонков он откинул телефон на стол и зарылся руками в волосы. Первым порывом было поехать к ней домой. Но мужчина решил дать девушке немного времени. А заодно и себе. Нужно было придумать, как загладить вину после своего мудачьего поведения.***
Я почти сразу пришла в себя и огляделась. Радовало, что я хотя бы не снесла бедный светофор, так как успела немного сбросить скорость. Подушки безопасности почему-то не сработали, но, в моем случае, это было удачей. Они могли просто сломать мне челюсть, и я бы точно подвела огромную кучу людей. Я медленно выбралась из машины и оглядела себя: тело вроде было целым, и даже ничего не болело. Вдруг я почувствовала, что нечто стекало по моему лицу. Я дотронулась до рассеченной брови и на пальцах осталась кровь. Я чертыхнулась. Почему именно сегодня? Мне пришлось снова залезть в машину и достать сумку вместе с телефоном. Я позвонила в ГИБДД, и, дожидаясь полицейских, села прямо на асфальт рядом с машиной и закурила сигареты. Я и не думала, что день может стать еще более мерзким. Но вот, получите и распишитесь. Видимо, машины — это не мое. Только починила — теперь снова ремонт. Вдруг по телу прошла какая-то неприятная волна, и меня начало трясти. Адреналин, что попал мне в кровь, прекратил действовать, и у меня начался отходняк. Я затянулась еще раз, уже даже не пытаясь стереть кровь. Надеюсь, что хотя бы швы не будут нужны. Вскоре приехали полицейские и начали все фиксировать. Я все так же сидела на бордюре, а мое тело трясло. Мужчины несколько раз уточнили, выпивала ли я или употребляла что-то наркотическое, но я лишь помотала головой. Сначала они смотрели на меня недоверчиво, но после того, как я дунула в их прибор, они немного понизили уровень недоверия и даже дали мне одеяло. Когда эвакуатор забрал машину, мужчины вызвались отвезти меня в больницу. Сначала я думала отказаться — усталость была сильнее беспокойства о здоровье, но потом я все же приняла их предложение. Нужно было позаботиться о лице, которым я зарабатывала. Не хотелось завтра прийти на съемки отекшей с заплывшим глазом. Я провела в больнице половину ночи: сначала врач долго осматривал меня, проверяя цел ли мой глаз и зрительный нерв. Затем аккуратно обработал рану и склеил ее края, заверив меня, что швы не понадобятся. Потом медсестры повели меня делать томографию и еще кучу анализов, чтобы исключить сотрясение. И только под утро, когда врач получил все результаты анализов, он объявил: — Анализы в норме, сотрясения нет, рана неглубокая, так что глаз не затечет. Вам повезло. В рубашке родились. — Ага, — коротко ответила я. У меня уже не было даже сил радоваться или плакать: просто хотелось попасть домой. — Спасибо, доктор. Когда я приехала домой было уже шесть утра, и мне стало понятно, что поспать я явно не успею. Я заварила чай и подогрела какую-то замороженную еду. Аппетита не было совсем, но нужны были силы на этот день. Еще безумно хотелось в душ, но я побоялась, что упаду прямо в нем. А мне и так предстояло отчитываться перед Мишей за рассеченную бровь. Я кое-как ополоснула лицо в раковине и аккуратно вытерлась. На душе было удивительно тихо. Не спокойно, а именно тихо. Я ничего не ощущала. И меня это, честно говоря, радовало. Я отписалась Алисе по поводу возникших проблем, а потом медленно оделась и, вызвав такси, поехала на съемочную площадку. Я нашла только одни очки, которые прикрыли бы недоразумение на моем лице, их я и надела. Когда я шла по павильону, все вокруг таскали оборудование, болтали и расставляли камеры. Не увидев никого из каста, я почти обрадовалась. Не хотелось никому ничего объяснять. Но радость моя длилась недолго. Когда я проходила мимо трейлеров, мне навстречу вышел Юра. Он тут же присвистнул. — Батюшки, это кто это у нас пил всю ночь! И даже не позвала меня! — воскликнул он в привычной шуточной манере. Я же молча приспустила солнечные очки, одаривая мужчину тяжелым взглядом. Ощущения и правда были как после похмелья: болит голова, глаза слезятся от солнечного света и немного подташнивает. — Ох, нихрена себе! Ты кого била ночью? — Тебя, если не перестанешь так вопить, — недовольно ответила я и натянула очки обратно. — В аварию вчера попала. — Нет, все-таки машины — это не твое, Маш. Ты, как за руль садишься, сразу попадаешь в аварию, — уже спокойно сказал Колокольников, оглядывая меня на наличие других травм. — Продай ты ее. Я даже готов тебя возить, лишь бы ты с фингалами не ходила. — Юр, честно, и так тошно. Ты хоть в душу не лезь, — проговорила я и направилась в трейлер. Конечно же, после моего променада перед Колокольниковым ко мне прибежал Локшин вместе с Жанной. Режиссер долго кричал и ходил по трейлеру туда-сюда, отчитывая меня как ребенка. Я же устало смотрела на него, сидя в кресле. Между Мишиными криками Жанна каждый раз говорила, что у нее получится это скрыть. Видимо, мой жалкий вид растрогал гримера. — Маш, ну что ты за человек! У нас сегодня сцена в Грибоедове, массовка сто человек, специально арендовали здание под это. А теперь что? — Миша продолжал беспокойно ходить, отчего меня еще сильнее затошнило. — Миш, я разве сказала, что отказываюсь сниматься? — устало проговорила я. — Жанна же сказала, все можно скрыть. Врач сказал, глаз не отечет. А остальное поправимо. И прекрати, бога ради, мельтешить! — Ладно, — режиссер подошел ко мне, оглядывая мою рану. В этот момент дверь трейлера открылась, но я не обратила на это внимание: сегодня тут был настоящий проходной двор. Уже и Юля прибегала посмотреть на меня, и Женя приходил пожелать выздоровления. И куча ассистентов. В общем, я сегодня была звездой. — Только если плохо станет, скажи, пожалуйста, об этом. Травма головы — это не шутки. После этого Миша поспешил выйти из трейлера, и я заметила Августа, который стоял и наблюдал за всем этим. На его лице отразилось беспокойство, но я от этого только почувствовала раздражение, поэтому поспешила отвернуться к зеркалу, а Жанна начала накладывать искусственную кожу на рану, чтобы скрыть ее. Мужчина нахмурился, смотря на мое отражение в зеркале. Выглядела я и правда неважно, но уже ничего нельзя было поправить. Мы оба сделали то, что сделали. И разгребали последствия. — What happened? — спросил Август, медленно подходя к моему креслу. Я сначала хотела проигнорировать этот вопрос, но, заметив Жанну, решила, что нужно поддерживать перед людьми хотя бы вежливые отношения. — Car accident. Nothing serious, — коротко ответила я и закрыла глаза, обозначая тем самым конец диалога. Мне сейчас просто хотелось посидеть в тишине перед тяжелым рабочим днем и ни с кем не разговаривать. Я слышала, как Август сел в кресло, и его начала красить Аня. Но даже это не мешало ему смотреть на меня. Я ощущала его взгляд всем телом, но не собиралась никак на это реагировать. Проблем и так хватало. После макияжа я стала выглядеть в разы лучше. Марина помогла мне одеться в зеленое шелковое платье с вырезами на спине и груди. Жанна стояла рядом на случай, если на открытых участках кожи будут синяки. Но, как врач и сказал, мне действительно повезло. Пострадала только несчастная бровь. Миша не стал долго мучить меня с проходкой до ресторана. Мы довольно быстро это отсняли, как и мою проходку в ресторане. Я едва перебирала ногами, но делала вид, что все было в порядке. Нужно было просто пережить сегодняшний день. Я взяла бокал с «шампанским», которое оказалось лимонадом, и сделала глоток. Он был ужасно сладкий, отчего меня чуть не стошнило, но я стерпела. Август неожиданно подошел ко мне и прошептал на ухо нужный текст. Я повернулась к мужчине и едва не упала, впечатавшись в его грудь, но немец ловко удержал меня. А в его глазах на секунду появилось беспокойство, но оно тут же сменилось лукавством Воланда. Нам нельзя было забывать, что мы сейчас играли. Я на автомате сказала заученный текст, вкладывая в него нужную эмоцию. Чем лучше сыграю, тем быстрее отсюда уйду. Когда же мы пошли танцевать, я поняла, что сегодня все-таки нужно было остаться дома. Но мое желание показать всем, что я сильная, перекрыло здравый смысл. Едва мы начали с Августом двигаться под музыку, у меня потемнело в глазах, но ноги на автомате продолжали двигаться в ритме танца. Я рефлекторно ухватилась за плечо Августа, и мужчина, поняв, что что-то не так, крепче сжал меня в своих объятиях. Спустя пару мгновений зрение вернулось, и я выдохнула: обморок отступил. Август тут же сказал нужную реплику, и я, от лица своей героини, вступила в диалог с Дьяволом. Когда наши глаза встретились, я, как и Мария Константиновна, не нашла в себе сил отвести взгляд от Дьявола. Мужчина словно гипнотизировал меня. И если Воланд вкладывал во взгляд желание, то Август вместе с этим добавил что-то еще. Он подбадривал меня, умоляя оставаться в сознании. Он пытался дать мне сил пережить этот день. И в этот момент я была по-настоящему благодарна немцу. Что бы ни было между нами вчера, сегодня он помогал мне держаться на плаву, чтобы я не сорвала съемки. Словно знал, что я не переживу еще один перенос по моей вине. Когда танец закончился, мы с Августом двинулись в нужное место, чтобы продолжить сцену. И если по сценарию Воланд просто шел рядом, Август же придерживал меня за талию на случай, если мое тело меня подведет. Когда сцена закончилась, Миша тут же подошел к нам: — Было! — режиссер оглядел нас и, остановившись взглядом на Августе, добавил: — Вы на сегодня оба свободны. — Но у нас еще сцена с Женей, — нахмурившись, сказала я. Мне ужасно не хотелось никаких поблажек. Я и так уже разок подставила съемочный процесс и команду. — Жене нужно было куда-то уехать. У нас все равно это место арендовано на неделю, чтобы мы успели снять все досконально. Успеем, — после этого Миша ушел, давая распоряжения остальным. Я решила не придавать этому значения. Я же хотела домой и спать. Мне дали эту возможность, и я собиралась ей воспользоваться. Я аккуратно лавировала между людьми, идущими мне навстречу, пытаясь добраться до трейлера. Встретив ассистента, я тут же ловко вытащила из-под платья микрофон, который записывал мой голос в течение съемок, и передала ему. Я скинула туфли, убирая их в коробку, которую потом заберет Марина, а затем начала аккуратно снимать с себя платье, чтобы не испортить. Все-таки шелк — очень капризная ткань. Разобравшись с костюмом, я поспешила натянуть на себя джинсы и топ. Не хотелось предстать перед Августом обнаженной. Когда я начала зашнуровывать кроссовки, в трейлер вошел немец. Он тут же сел передо мной на корточки, отнимая шнурки. — I can do it by myself, — недовольно проговорила я, но внутренне во мне поднялось чувство благодарности: каждый раз, когда я нагибалась, голова начинала ужасно болеть, а в глазах двоилось. Немец никак не отреагировал на мой выпад, а лишь молча зашнуровывал мою обувь. Закончив с этим, он тут же начал быстро переодеваться, а я поспешила отвернуться, чтобы найти сумочку и покинуть трейлер. Но мне тут же позвонила Алиса, которая выясняла подробности аварии и моего самочувствия. Когда же я закончила с ней говорить, Август уже дожидался меня у двери трейлера. Мы вышли из него и вместе направились на выход. На улице я достала телефон, собираясь вызвать такси, но мужчина ловко выхватил его у меня и убрал в карман. — I need you to go the hospital with me. I want to hear what doctor will say, — уверенно проговорил мужчина, смотря мне в глаза. — Don’t you think that it is too much. Especially, for a person who just wanted to have a sex with me, — недовольно ответила я. Мне совершенно не нравилось, что у меня забрали телефон. Я просто хотела поехать домой и лечь спать, а теперь мне придется еще и с Августом выяснять отношения. — You can get in the car by yourself or I'll put you in there. Choose one, — нетерпеливым тоном проговорил мужчина. Я еще ни разу не видела его таким серьезным и решительным. Он всем своим видом показывал, что если я откажусь сесть сама, он действительно запихнет меня в машину сам. — I will scream, — неуверенно проговорила я, смотря на Августа. Он же усмехнулся и ухватил меня за руку, ведя к машине. — Be my guest.***
Врач-травматолог из платной клиники, в которую меня привез Август тоже сказала, что ничего серьезно она в анализах не нашла. К тому же, мы обе не видели смысла делать еще одни анализы, так как у врача в руках были утренние. — Давайте сделаем еще одни, — с акцентом сказал Август, периодически шагая по кабинету. Я же сидела в кресле и, положив голову на руку, устало за всем наблюдала. Судя по решимости, которой пылал взгляд немца, спорить было бесполезно. — Слушайте, анализы, конечно, не идеальны, но вполне хорошие для человека, который попал несколько часов назад в аварию, — нахмурившись, сказала доктор. Видимо, немец нервировал и ее. В этом мы были солидарны. — Видишь, все хорошо. Теперь я могу поехать домой? — врач заставила меня смыть макияж, поэтому я сидела и светила своим раненым лицом, отчего Август еще сильнее беспокоился. — Мне будет спокойнее, если у нее еще раз возьмут все анализы, — решительно проговорил немец, отчего мы с доктором обреченно вздохнули. — Послушайте, господин Диль, девушке просто нужен отдых. Она же сказала, что даже не спала сегодня. А если мы начнем собирать все анализы, это займет минимум три часа. Пожалейте ее, — врач и Август тут же перевели на меня взгляд, видимо ожидая мой вердикт. И я не выдержала. — Все, — встала я, отчего Август дернулся, но не стал приближаться. — Я ужасно устала, Август. И я еду домой. Достало! Я тут же начала выталкивать мужчину из кабинета. Немец недовольно поджал губы, но все же послушался. Я была и ниже и тоньше Августа, и при желании он мог спокойно противостоять мне, но мужчина все же позволил выставить себя за дверь. — Простите, доктор. Дурачок просто, — показала я в сторону немца и тоже вышла из кабинета. Осмотр и так длился два часа благодаря Августу. Еще три часа на анализы я бы не выдержала. Когда мы вышли из клиники, чек в которой Август, несмотря на мое недовольство, оплатил сам, я протянула ладонь в ожидании, что мне вернут мой телефон. Но мужчина явно не торопился это делать, задумчиво смотря на меня. — That’s all. We talked about the hospital — I attended it. So please give my phone and I will go to the home , — торопливо сказала и дернула пару раз рукой, показывая нетерпеливость. Я не знала, почему говорила с немцем по-английски, ведь он сегодня отчетливо доказал, что русский для него теперь тоже не проблема, когда вел переговоры с доктором. Но я знала, что английский он понимал без малейших усилий, а вот для русского еще приходилось подбирать правильные слова. Хоть я и злилась на Августа, но нашу коммуникацию продолжала упрощать. — I’ll drive you to the home, — спокойно сказал мужчина и двинулся в сторону машины, я же продолжила стоять на месте, едва сдерживаясь от злости. — That's not what we agreed on! — воскликнула я, отчего немец повернулся, ожидая моих дальнейших слов. Я же двинулась на мужчину. — I’m tired, August. So please stop making fun of me. I just want to go home. Without you. — I will drive… — начал мужчина, терпеливо объясняя мне. Словно я была непоседливым ребенком, которого ему приходилось развлекать. Я вскипела от этого еще больше и воскликнула уже на русском, не выдержав: — Чего ты хочешь от меня?! Чего?! Ты вчера все сказал. Я тебя услышала. Но теперь ты опять лезешь ко мне. Хочется трахнуть кого-то — позвони в эскорт, а меня оставь в покое! — я опустилась вниз и села на бордюр, начиная плакать. У меня уже не было сил никому и ничего доказывать. Мне просто хотелось, чтобы меня все оставили в покое. — Masha, — начал Август, садясь напротив меня. Мужчина пытался подобрать слова, которые меня бы успокоили. Но единственное, что меня действительно бы успокоило, — это если бы он оставил меня в покое. — I drive you to the home. I need to know that you’re safe. — Август, пожалуйста, прекрати все это. Все эти непонятные качели, — я подняла на него затуманенный взгляд. — Ты не виноват в аварии, можешь спать спокойно. А теперь поезжай домой и прекрати издеваться надо мной. — Я поеду домой, когда довезу тебя, — сказал мужчина и, поджав губы, провел по моим щекам, вытирая слезы. Немец помог мне подняться и усадил в машину. У меня просто не было сил противиться. И потом я, наверное, себя прокляну за то, что дала слабину, но сейчас у меня банально не было сил даже ругаться с мужчиной. Мы ехали в тишине: Август не решался заговорить, я же просто не хотела разговаривать. Мужчина думал о чем-то своем, и скулы на его лице периодически напрягались. Я же пыталась понять, как нам с Августом не поубивать друг друга до конца съемочного процесса. Мы оба были упертые как бараны и изводили этим друг друга. Спустя полчаса машина остановилась в моем дворе, и я поспешила выйти. Но каково было мое удивление, когда мужчина поспешил за мной, закрывая машину. Я тут же остановилась и повернулась, скрещивая руки на груди. — I can get my apartment by myself, — сказала я и по взгляду Августа поняла, что и он не собирался сдаваться. Мы простояли так секунд тридцать, и я, тяжело вздохнув, пошла к подъезду, зная, что мужчина шел за мной. Мы зашли в квартиру, и Август тут же пошел на кухню. Я же, нахмурившись, двинулась в спальню, желая переодеться. Хотя единственное, чего я и правда хотела, — это сон. Но, похоже, мне не суждено было зарыться в одеяло и подушку и поспать. Желательно, пару лет. Затем я пошла умываться. Хотелось еще принять душ, но я не была уверена, что не упаду. Август тогда точно вызовет мне скорую, и меня положат в больницу. И весь график пойдет коту под хвост. Я решила поставить стирку вещей из чемодана, поэтому потратила еще час на сортировку их по цвету и материалу. И когда, наконец, закончила с одеждой, я почувствовала запах еды. Я нахмурилась, медленно идя на кухню, словно там был какой-то подкроватный монстр. Август быстро нарезал овощи, пока на плите что-то тушилось, а в духовке — запекалось. Я с подозрением посмотрела на всю эту картину, пытаясь понять, откуда мужчина достал все эти продукты. Ведь я себя знала, и в холодильнике у меня, кроме кетчупа, не было ничего. Постоянные перелеты в разные страны приучили меня не держать ничего в холодильнике, потому что еда имела свойство портиться. — Where did you get it? — хмурясь, спросила я и села за стол. — Яндекс.Доставка, — с забавным акцентом сказал немец, отчего я слегка засмеялась. Еще немного и Август превратится в настоящего русского мужика с балалайкой, бутылкой водки и медведем поблизости. Мужчина, оглядев меня, продолжил орудовать ножом, нарезая овощи соломкой. Затем он сложил их в салатницу и, залив маслом, посолил. Перемешав салат, он поставил его на стол и встал ко мне спиной, проверяя то, что тушилось в сковороде. Вскоре и мясо в духовке запищало, и мужчина поспешил наложить еду по тарелкам. Мы сидели напротив друг друга и молча ели. Точнее, Август ел, а я ковыряла еду вилкой. Аппетита не было совсем. — Please, eat, — заметив мои манипуляции с едой, сказал мужчина. Я подняла на него взгляд и, поджав губы, все же наколола тушеные овощи на вилку и отправила в рот. — Delicious, — коротко проговорила я, но Августу было достаточно и этого. Он молча улыбнулся и кивнул. Я заставила себя съесть еще немного и отодвинула тарелку, почувствовав тошноту. Я сделала глоток воды и пододвинула к себе таблетницу. Врач с утра назначил мне пить несколько препаратов плюс мои обычные витамины и противозачаточные. Я проглотила все таблетки и подняла взгляд на мужчину. Оказалось, он все это время смотрел на меня. Я тут же поспешила опустить взгляд на стол, но, как назло, в голове возникли флешбеки, как мы занимались сексом прямо на этом столе. Я нахмурилась и поспешила встать из-за стола. Мой дом теперь играл против меня. — Thanks for everything but I’m gonna sleep, — проговорила я, унося посуду к раковине. Мужчина тоже встал, но я этого не заметила, поэтому едва не впечаталась ему в грудь, когда повернулась. Ну, точно, издевательство! — The doctor said not to let you be alone for at least a day. So I stay here for a while, — проговорил немец, смотря мне в глаза. Я так и знала, что этим все и кончится! К гадалке не ходи. Ну, что за человек?! Неужели так сложно было просто оставить меня в покое? Я сложила руки на груди. — August… — начала я, но мужчина тут же перебил меня. — Do you want to take a shower? — От его вопроса я нахмурилась, пытаясь понять, было ли это намеком, что от меня уже плохо пахло. Но мужчина, увидев, мое замешательство, поспешил поднять руки и добавить: — You might fall while you're taking a shower and you need someone to keep you safe. Я тяжело вздохнула и поспешила отойти от немца. А то у него было поразительное свойство убеждать меня в чем бы то ни было. А самое ужасное — я ему это позволяла. Я глянула в сторону ванной, прикидывая, как я могла провернуть собственное мытье, не прося о помощи Августа. — Do you have a swimsuit? — спросил мужчина, начиная мыть посуду. — I do but you haven’t, — ответила я, все так же смотря на спину немца. Я не понимала, чего он добивался своим поведением, и от этого напряжение росло. Зачем нужно было говорить вчера обидные вещи, чтобы сегодня пытаться подружиться? — I will be in my pants. You will be in your swimsuit, — словно маленькому ребенку объяснял Август, и я слышала, что он улыбался. — I got you. I got you! — возмущенно сказала я. Я уже начинала кипеть, Август же наоборот — наслаждался происходящим. — I have not lost my memory. And I can still put two and two together. — Good, — коротко ответил мужчина, уже открыто потешаясь надо мной. Он повернулся ко мне и вытер руки кухонным полотенцем, с легкой улыбкой поглядывая на меня. — Shall we? Я стояла в полнейшем шоке, пытаясь понять, как он уговорил меня на это. Но у меня не было ни единой путной мысли, кроме того, что Август точно был Сатаной. Иначе откуда эти сверхъестественные способности? Я двинулась в спальню, чтобы найти купальник, параллельно бурча под нос проклятия: — За что ты так со мной, Господи? Ты мне его точно в наказание послал, — я тут же услышала приглушенный смех немца, который следил за моими передвижениями. Когда я переоделась, а мужчина снял с себя рубашку и брюки, мы зашли в ванную комнату. Я начала настраивать температуру воды, пока немец просто стоял рядом. — Rule number one: not to touch me, — сказала я, забираясь в ванную с помощью протянутой руки мужчины. — What if you fall? — ухмыляясь, спросил Август, вставая рядом со мной под струей воды. Он продолжал подначивать меня, а я даже не могла дать сдачи. — Okay. Only in that case, — хмуро поглядывая на немца сказала я. Мои глаза против воли прошлись по телу мужчины, и я тут же мысленно дала себе затрещину. Мне нужно было отвлечься, поэтому я отвернулась от него, хватая шампунь с полки. Я выдавила шампунь на ладонь и начала намыливать голову, чувствуя взгляд немца на себе. Все-таки это было плохой идеей. Мы оба хотели друг друга, а это опасная смесь, когда вы стоите в ванной полуголые. Закончив с намыливанием, я встала под струю смывая пену с волос. По комнате тут же разлетелся приятный запах, но даже он не мог отвлечь мои мысли от Августа. Буря эмоций, которую я ощущала, не давала мне даже спокойно помыться. Затем я начала наносить кондиционер на волосы. Мужчина же молча наблюдал за мной, стараясь не смотреть ниже ключиц. Я снова встала под струи, смывая средство с волос. Август стоял практически вплотную ко мне, когда я открыла глаза, отчего все это принятие душа стало еще более невыносимым. Как бы я ни злилась на него, я все еще была в него влюблена. Черт. Я ни разу еще не признавалась самой себе в этом. Даже в мыслях. Мы стояли, казалось, вечность под струями воды и смотрели друг другу в глаза. Когда же Август приблизился к моему лицу, чтобы поцеловать, я тут отвернула голову в сторону. Даже поцелуй с ним точно не закончится хорошо. Поэтому я была намерена бороться до конца. Но мужчина, мазнув носом по моему уху, схватил мой подбородок и повернул мое лицо. Он тут же впился в мои губы, сминая их в страстном поцелуе. А я замерла, не зная, что делать. Во мне боролись два чувства: ударить мужчину или ответить на поцелуй. И второе явно выигрывало. Но я не хотела сдаваться. Август, приняв отсутствие реакции за согласие, притянул меня к себе за талию. Я тут же начала колотить его руками и дергаться всем телом, отчего мужчина был вынужден меня отпустить. Я шагнула назад и, поскользнувшись, начала падать, но немец вовремя меня поймал. Мы шумно дышали, смотря друг на друга несколько секунд. Август медленно отпустил меня, следя за моей реакцией. Я же зарядила смачную пощечину мужчине и поспешила вылезти из ванной, попутно говоря: — I warned you, — после этого я схватила полотенце и поспешила покинуть ванную комнату. Хватит с меня на сегодня водных процедур. Я переоделась и вытерла с волос лишнюю влагу. Нужно было срочно придумать, как прекратить всю ту чертовщину, которая происходила между мной и Августом. Ладно, если бы только он тянулся ко мне. Но и я тянулась к нему, а от этого были только одни проблемы. Мы просто уничтожали друг друга, делали больно. Так не должно быть в нормальных отношениях. Хотя имею ли я право судить, учитывая, что у меня и не было ни разу нормальных отношений. Я зашла на кухню: Август, как ни в чем не бывало, пил чай. Я молча села напротив и пододвинула к себе вторую чашку. Повисла неловкая тишина. Я смотрела в кружку в то время, как мужчина в упор смотрел на меня. — We need to stop. You need to stop doing that, — начала я, когда подняла на него взгляд. — You've offended me. I haven't opened up to anyone before you. And I was scared, but I did it anyway. It doesn't put any responsibility on you, but I just can't play these games. And I don't want to. You probably had a reason to say all the things you said to me yesterday. But now I have reasons not to be with you. Not return your kisses. Not miss you. And not feel anything for you. Мужчина внимательно следил за мной, пока я говорила этот монолог, скулы на его лице периодически напрягались, но он позволял мне выговориться. И я была благодарна за это. Когда я закончила говорить, мы просто молча смотрели друг друга, обдумывая что-то в голове. — We could be friends, — спокойно сказал Август, делая глоток чая. Я же рассмеялась с его заявления. — Nope. We can’t be friends, — казалось, мы опять начали какую-то игру, хотя говорили о том, чтобы прекратить все это. Мужчина улыбнулся и спросил: — Why? — Because you want me. I want you. And if we continue to communicate we will have a sex one day. Again, — я улыбнулась, делая глоток. — And you say to me that I’m not perceived as your future partner. Again. And this is just a vicious circle. Мужчина перевел взгляд на окно, что-то обдумывая. Наверное, я уже и не хотела знать реальную причину, почему он сказал все это вчера. Важен был сам факт. Он знал, что сделает мне больно этими словами. И все равно произнёс их. Я же не хотела жить вот так: то убегая, то прибегая. Да, я сама была не самым надежным партнером в отношениях, но я хотя бы всегда говорила правду. И для меня было важно слышать правду в ответ. Вряд ли бы Август носился так со мной и с моей раной, если бы его интересовал только секс. Но я больше не могла подпустить его к себе, потому что не могла быть уверена, что он не сделает то же самое в следующий раз. — There is a plaid and a pillow in the closet in the living room, — сказала я, вставая из-за стола. Мужчина тут же перевел на меня удивленный взгляд. — What? I've already realized that you're not leaving me today. Besides, I can't afford for a defenseless man to drive home at night without underwear. Мужчина усмехнулся и прошелся зубами по нижней губе, когда я произнесла последнюю фразу. Я же, улыбаясь, отправилась в спальню. Завтра нужно было снова ехать на съемки, и мне было просто жизненно необходимо отдохнуть.***
После этого разговора прошел месяц. Теперь мы с Августом вели себя более спокойно на людях. Даже позволяли себе шутить друг над другом, иногда и ниже пояса. Поддразнивание стало нашим языком. Легче от этого нам обоим, конечно, не стало. Но людям на площадке точно полегчало. Все наконец-то могли спокойно заниматься съемочным процессом. Мы закончили со всеми сценами в Варьете и Грибоедове, отчего Локшин выдохнул. Сериал снимался в нормальном темпе. Начался месяц съемок бала Сатаны. Мне пока легко давалось происходящее на площадке: мы с Августом за этот месяц еще ни разу не взаимодействовали наедине. Только когда рядом Женя, или свита, или массовка. Я успела закончить фильм в Лондоне, отчего график стал полегче. Теперь я моталась только в Германию. Там, конечно, работы еще было полно, но Клаус, режиссер, сказал, что половина фильма уже точно отснята, отчего я тоже смогла выдохнуть. По-немногу моя жизнь налаживалась. Моя рана на брови затянулась, а вот от машины пришлось избавиться. Неделю назад мне позвонили из полиции и сообщили, что у нее были неисправны тормоза, и это вообще чудо, что я смогла хоть немного замедлить скорость. К тому же, у нее не работали подушки безопасности, а это было чревато ужасными последствиями. В общем, полиция извинилась передо мной и отозвала штраф за порчу городского имущества. Одной проблемой стало меньше, и я была рада. Уже что-то. В силу того, что мы с Августом делили один трейлер, мужчина был в курсе моего графика, поэтому, когда был свободен, несколько раз отвозил и забирал меня из аэропорта. Нашими взаимодействиями теперь были только слова. Мы разговаривали и шутили, иногда вкладывая слишком глубокие и интимные посылы во фразы. Но, учитывая наш прошлый опыт, это было самым невинным из всего. Август больше не пытался поцеловать меня против моего желания, хотя я и ловила его несколько раз на порочных взглядах, мужчина большего себе не позволял. Он уважал мое решение и мое личное пространство, и я была ему за это благодарна. Юра же наедине со мной шутил, что Август превратился в Хатико. Смотрел издалека, близко не подходил, но «смотрел такими верными глазами». Я знала, что Августу тяжело давалась наша дистанция, потому что и я сама едва ее выносила. Но по-другому я теперь не могла. В один из летних деньков я проснулась сама. Без будильника. И выспалась. Я сладко потянулась и взяла телефон в руки. Мои глаза тут расширились: я проспала, поэтому и выспалась. Мне нужно было быть на съемочной площадке через полчаса, а только одна дорога туда занимала минут сорок. Я вскочила с кровати и побежала в ванную, чтобы быстро принять душ. Затем быстро сушила волосы и параллельно с этим еще и умудрялась краситься. Надев первое выпавшее из шкафа платье, я впрыгнула в туфли и, взяв сумку, помчалась на улицу, где меня ожидало такси. Миша, наверное, опять устроит истерику, но это была не моя вина. Я точно помню, что ставила будильник. А он не сработал. Или я отключила спросонья. Кто теперь разберет. Я быстро шла мимо трейлеров, радуясь, что пока не была никем замечена. И вдруг навстречу мне вырулил Юра, довольно улыбаясь. — А кто это тут опаздывает? Ой, как не стыдно, — мужчина театрально покачал головой и обнял меня. — С праздником именинница! Я тебе там такие поздравления настрочил в телеге, а ты даже не прочитала, — мужчина надул губы, обиженно смотря на меня. Я же не понимала абсолютно ничего. — Юр, какие поздравления? — я пыталась обойти Колокольникова, чтобы побыстрее начать переодеваться, но мужчина не давал мне уйти. — Как какие? — Юра достал телефон и что-то проверил. — День рождения Маши — 23 июня. Сегодня — 23 июня. У меня все четко. Ошибки нет. Мой агент пристально следит за этим. Я нахмурилась, начиная соображать. Я прилетела позавчера. Билет у меня был на 20 июня. Аааа, Алиса мне поменяла билет на 21. Твою мать, я что забыла, что у меня день рождения? Я так забегалась со всеми этими съемками, времени едва хватало на сон, что уж говорить о том, чтобы вести подсчет дней до дня Х. — Ты сейчас обесценил все годы нашей дружбы, сказав, что тебе напомнил агент, — усмехнувшись, я уколола друга. — А ты помнишь, когда у меня день рождения? — хитро спросил Колокольников. Черт. Я начала копошиться в воспоминаниях, но ничего путного в голову не приходило. — Я помнила! — воскликнула я. — Просто забегалась. — Я не обижусь только, если скажешь, что попала в аварию, и тебе отшибло память, — уже открыто надо мной потешался мужчина. Я закатила глаза и ответила: — Я попала в аварию, и мне отшибло память. — Тогда я не в обиде, Машуль, — ласково проворковал Колокольников. Боже, как можно было за минуту разговора вывести меня из себя? Как Юре это удавалось? Хотя я знаю одного немца, который тоже обладал таким талантом. Но не успела я ничего ответить Юре, как отовсюду повалили люди. Впереди шел Локшин с большим тортом и свечкой. Та торжественная улыбка, осветившая его лицо, заставила меня закатить глаза. Я ненавидела свой день рождения. И когда меня так официально перед всеми поздравляли. К-комбо. — Маша, в этот прекрасный день я хочу поздравить тебя… — Локшин начал толкать речь, а я стояла рядом с Юрой, окруженная толпой, и не знала, куда себя деть. — Ты же помнишь, что я ненавижу день рождения? — шепотом проговорила я, давя улыбку. Все-таки люди постарались, нужно было хотя бы поблагодарить их по-человечески. — Я им говорил. Они не поверили, — так же шепотом ответил Юра и тут же схватил откуда-то колпак и дудку. Я дернулась от громко звука, который издавал этот радужный пластик. Но Колокольников весело прыгал вокруг меня, подбадривая всех. Люди тут же начали шуметь, закидывая меня конфетти и поздравлениями. — Какая же ты, Юра, сука, — яростно прошептала я, попутно благодаря каждого, кто подходил ко мне. — Я тебе еще отомщу. Когда этот хаос кончился, и все разошлись, я, завешанная подарками, двинулась в сторону трейлера. Настроение теперь было так себе, конечно. Хотя после Юлиного поздравления я все-таки искренне улыбнулась. Она знала, что нужно сказать, чтобы не обидеть своими «счастья, здоровья, богатого мужа и детишек побольше». Я скинула кучу пакетов на диван и села в кресло, тяжело выдыхая и зарываясь пальцами в волосы. А ведь день начинался так хорошо. Зато теперь стало понятно, почему у меня было столько уведомлений в различных социальных сетях. Я открыла глаза и уперлась взглядом в бархатную коробочку. Я неуверенно потянулась к ней, гадая, стоило ли ее открывать. — Open it, — вкрадчиво сказал Август, который сидел в глубине трейлера, отчего я его не заметила. Вся эта праздничная беготня настолько утомила меня, что я даже не подумала о местоположении мужчины. — Please don't tell me you bought an expensive gift, — вымученно проговорила я. Мне и так было неловко перед мужчиной. А теперь и подавно. — I don’t. I bought an obscenely expensive gift, — я тяжело выдохнула и открыла коробочку. В ней было кольцо с изумрудом. Я даже потеряла дар речи. Что-что а кольца я действительно любила. И, видимо, Август это заметил. И хотя мне было неловко, я все же была благодарна за такой подарок. Дарить нужно только тогда, когда знаешь, что дарить. Эти «пустые» подарки, которые дарят для галочки я терпеть не могла. — The emerald is the same color as your eyes. One European jewelry company selects stones to match the color of the owner's eyes. За разглядыванием камня я не заметила, как мужчина оказался около меня. Август медленно наклонился ко мне и поцеловал меня в щеку, прошептав: — Happy Birthday. Я и не знала, что подарок мог так обрадовать. Мое сердце наполнилось безумным количеством тепла и нежности к немцу, который смотрел мне прямо в глаза. Я поднялась из кресла и обняла мужчину, шепча слова благодарности. Я не знала, как реагировать на этот невероятный жест внимания. Никто еще не был так ко мне внимателен. Я неловко отошла от мужчины. Нужно было собираться на съемки, но все, о чем я могла думать — это Август. Кажется, стена, которую я успешно возводила между нами весь этот месяц, треснула. И я даже не хотела ее заделывать.***
С тех пор мне стало еще более неловко находиться рядом с Августом. Я совершенно не понимала чувств, которые наполняли мое сердце, стоило мужчине появиться в поле моего зрения. Кольцо было невероятной красоты, отчего я не могла позволить себе не носить его. Оно идеально подошло по размеру, и мне оставалось только гадать, откуда мужчина знал размер моего пальца. Прошел еще один месяц плодотворной работы. Мы закончили с балом Сатаны. Как же Локшин кричал, когда появлялись какие-то проблемы с помещением, массовкой или оборудованием. Но, в результате, он остался доволен. Я была в Берлине, когда на гриме мне позвонила Алиса и начала расхваливать какую-то обложку Vogue. Я долго слушала ее дифирамбы, пытаясь понять, как с этим была связана я, и почему женщина все это выговаривала мне. — У тебя охваты в Инстраграме просто бешеные. Все хотят тебя. Куча предложений. Даже приглашения на фотосессии и показы мод. Может, перепрофилируем тебя в модели? — пошутила мой агент. — Я не пойму, а как связаны обложка Vogue и мои охваты в Инстаграме, — нахмурившись, проговорила я, пока Грета аккуратно наносила на мою кожу тон. — В смысле?! Ты и Харрис. Фотосессия. Vogue Britain, — я начала перебирать события последних месяцев, и меня вдруг осенило. Я даже забыла об этом. Надо будет найти ее где-то и посмотреть, отчего моя агент «писала кипятком». Я завершила звонок и продолжила настраиваться на работу, как вдруг на телефон пришло уведомление. Я взяла его и увидела смс от Августа. Неуверенно открыв его, я замерла. А потом разразилась диким хохотом. Он прислал мне обложку, где с помощью фотошопа вместо лица Харриса было лицо Августа, и подписал в конце «I finished. Twice». Я, все еще улыбаясь, тут же настрочила ответ: «I'm glad to be a sponsor of your orgasms». Мужчина ответил молниеносно: «You play with the fire». Я закусила губу. Кажется, наши поддразнивания вышли на новый уровень. И мы и правда играли с огнем. Я отложила телефон, пытаясь вернуться в рабочий процесс, но на лице появлялась улыбка каждый раз, когда я думала об Августе. И я не могла ничего с этим поделать.***
Когда я сидела поздно вечером в самолете из Берлина в Москву, Юра прислал мне видео. На нем пьяный Колокольников и Август пили шоты на спор в каком-то баре Москвы. Когда первый кружочек в телеграмме закончился, тут же прилетел второй: Юра надел каску, а Август ударил его по голове, после чего Колокольников опрокинул в себя стопку. — Твою мать, — прошептала я. Я знала, чем чреваты попойки с Юрой. До сих пор с ужасом вспоминала, как мы с ним вдвоем прошли кучу баров и клубов, напившись в хлам, а потом Юра отвез меня в какое-то секретное казино, где мы спустили кучу денег. У меня потом было ужасное похмелье, которое длилось два дня. Юра же ходил довольный. Видимо, его проспиртованный организм мог осилить даже кислоту. Я отвлеклась от видео, когда самолет начал набирать высоту, отчего мне пришлось выключить Интернет и включить успокаивающую музыку на фон. Завтра у всей съемочной команды был выходной, поэтому Юра и потащил Августа пить. Но вопрос состоял в другом: «Зачем немец согласился на эту авантюру?» За всеми этими размышлениями я и не заметила, как приземлилась. В Москве уже было четыре часа утра, и я надеялась, что мужчины спят по домам. Я вызвала такси и направилась домой, желая поскорее лечь в кровать и уснуть. Дом встретил меня тишиной и спокойствием, отчего я улыбнулась, скидывая обувь. Я решила быстренько поставить стирку и принять душ, чтобы потом наслаждаться свежим постельным бельем. Но когда я вытирала волосы, мою спокойную атмосферу прервал дверной звонок. Я нахмурилась и, натянув шелковый халат, поспешила к двери. Видеокамера показала мне довольное лицо Юры, отчего я закатила глаза и открыла дверь. — Юр, ты совсем больной? Время видел? — недовольно прошипела я. У меня сейчас совершенно не было настроения возиться с пьяным человеком. — Почему ты его не прощаешь? — пьяным голосом проговорил Колокольников и едва не рухнул на пол. — Кого? — нахмурившись, спросила я. — Его, — довольно ответил мужчина и раскрыл дверь шире, отчего я столкнулась с таким же пьяным Августом. — Такой мужик хороший. С ним пить вообще сплошное удовольствие. Я стояла в полном шоке, пытаясь понять, что мне делать с двумя огромными мужчинами в квартире. Они же разнесут ее в пух и прах. Но Юра, словно прочитав мои мысли, передал мне Августа. — Все, посылка доставлена, — Колокольников покачнулся, но удержался на ногах. — Какая посылка? Почему ты не отвез его домой? — недовольно проговорила я, отчитывая Юру, и параллельно удерживая Августа. — Он говорил только этот адрес, — с пьяной улыбкой ответил мужчина и, отсалютовав нам, крикнул на всю лестничную площадку: — Адьё! Меня ждёт дама. — Твою мать, — тяжело выдохнула я, проведя по лицу. Август же, стоявший до этого момента совершенно тихо, уткнулся мне в шею. Он шумно дышал, отчего по моей спине побежали мурашки. Мне был противопоказан такой близкий контакт с этим немцем. Я быстро закрыла входную дверь и усадила мужчину на пуфик. Нужно было быстро уложить его спать, чтобы ему не пришло в голову начать дебоширить, иначе соседи меня точно выселят. Я опустилась на колени и начала расшнуровывать туфли Августа. Мужчина же молча следил за моими движениями. И это молчание меня пугало. Обычно пьяные люди верещат во все горло, а он лишь сидел и молча смотрел на меня. Разобравшись с туфлями, я кое-как поставила Августа на ноги. Правду говорят, пьяные люди — самые тяжелые. — Я так по тебе скучал, — с акцентом проговорил мужчина, растягивая гласные, и уткнулся мне в шею. — Зачем ты пошел с Юрой пить? — спросила я, помогая мужчине опуститься на диван. — А что нельзя было? — весело спросил немец, не желая отпускать мои руки, отчего мне пришлось их резко выдернуть. — А сам как думаешь? — ответила я и подошла к шкафу, чтобы достать подушку и одеяло. — Первое правило — никогда не пить с Юрой Колокольниковым. Он и перепьет, и кинет тебя. — Но он же не кинул меня, — кое-как Август повернулся ко мне. — Привез меня к тебе. После этих слов мужчина расплылся в довольной улыбке, наблюдая за моими передвижениями. — О, я практически уверена, что с утра ты будешь думать по-другому, — ухмыльнувшись ответила я, укладывая подушку и одеяло на диван рядом с немцем. Повисла небольшая пауза, а затем Август произнёс пьяным голосом: — Я тебе тогда соврал, когда ты попала в аварию, — я перевела взгляд на немца, который ждал моих комментариев. — Я знаю, — спокойно ответила и принесла из ванной тазик. — Знаешь? А почему ты тогда не сказала? — Август подскочил с дивана и чуть не рухнул, отчего мне пришлось снова его усаживать. Все-таки я поспешила с выводами, когда подумала, что пьяный Август — спокойный. Он был тоже шебутным, как и большинство людей под градусом. — Неважно, по какой причине ты сказал то, что сказал. Важен лишь сам факт. — вкрадчиво произнесла я и начала расстегивать рубашку на мужчине. — Я боялся, что влюблюсь в тебя, а ты потом оставишь меня, — язык немца уже начинал заплетаться, но он продолжал свое пьяное покаяние. — Так и случилось. Я влюблен в тебя, а ты не хочешь быть со мной. — Ну, жизнь несправедлива, — спокойно сказала я и сняла с мужчины рубашку. — Все, ложись спать. — А ты со мной ляжешь? — в надежде спросил немец, когда я опустила его на диван. — Неа, — усмехнувшись, ответила я и укрыла мужчину одеялом. — Ну, тогда я уйду, — обиженно проговорил Август, отчего мне захотелось рассмеяться. Сорокалетний с лишним мужчина использовал угрозы пятилетнего ребенка. Это действительно то еще шоу. — Иди, — просто ответила я. — И ты меня так отпустишь? — с удивлением спросил немец. Август превращался в настоящую drama queen, поэтому его срочно нужно было уложить спать, пока это не переросло во что-то более серьезное. — Я думаю, ты никуда не уйдешь. Но если хочешь идти — иди, — я хотела отойти от дивана, но Август ухватил меня за руку и весело сказал: — О, мы слушали с Юрой сегодня эту песню! — Моя ты зая, — с сарказмом ответила я. Никогда еще меня не умилял так пьяный человек. — Юра сказал, что если женщина так говорит, то она любит, — наивно сказал Август, и я едва не расплылась в улыбке. — Ты повспоминай вечер получше, я думаю, он еще говорил об особой интонации, с которой произносят эту фразу, — я наконец-то смогла выпутать свою руку и двинулась к выходу из комнаты. — А, да. Точно, — восторженно ответил мужчина и приподнялся на локтях. — Это ваша какая-то русская философия? — Русская философия — это детей рожать, не имея ни квартиры, ни постоянного заработка. А это просто правила жизни. Все, ложись. С этими словами я выключила свет в гостиной и закрыла дверь, направляясь в спальню. Я уже предвосхищала, как укутаюсь одеялом и провалюсь в глубокий сон.***
Время склонялось к вечеру, а Август все еще спал. Я даже немного завидовала: я не могла пьяной спать больше трех часов. Поэтому ужасно мучалась еще и недосыпом на пару с похмельем. Я пила чай и читала на ноутбуке сценарии, которые мне прислала Алиса. Выходные выходными, а работа по расписанию. На кухню вдруг зашел Август, выглядел он намного лучше, чем сегодня с утра. Его волосы были влажными, отчего я сделала вывод, что мужчина успел даже сходить в душ. А я не услышала. Он молча сел и тяжело вздохнул. Я, смотря на него, взяла большую шипучую таблетку и опустила ее в стакан воды, который приготовила еще днем. А затем пододвинула к немцу. Мужчина, едва таблетка растворилась, выпил воду залпом. Вся эта картина почему-то вызывала у меня смех, но я держалась. Обычно такой собранный и дьявольски сексуальный мужчина сейчас сидел как побитый воробушек. Я молча встала и достала из холодильника контейнеры с едой, которые заказала еще днем. Когда они подогрелись в микроволновке, я поставила их перед мужчиной и выдала ему столовые приборы. — О, борщ, — Август забавно пытался выговорить букву «щ», отчего я прыснула в кулак, но тут же приняла невозмутимый вид. — Юра меня им угощал. — Поверь мне, борщ с похмелья — это совершенно другой уровень, — со знанием дела сказала я и сделала глоток чая. Мужчина чуть не простонал, когда попробовал. Я улыбнулась и отвернулась к ноутбуку, чтобы не смущать немца. Алиса скинула мне график на следующие полгода, и мне нужно было утвердить его. Когда с борщом было покончено, мужчина пододвинул к себе следующий контейнер. — Это шашлык, — не оборачиваясь, сказала я. — Тоже ваше национальное блюдо? — с интересом спросил Август, отчего я рассмеялась и повернулась к нему. — Удивительно, как вы с Юрой не попробовали шашлык. Он обычно под алкоголем только его и хочет, — посмеиваясь, ответила я. — Ну, не то что национальное. Но наше. Август нахмурился, видимо, не поняв, что я имела в виду, но начал нарезать мясо. Когда с едой было покончено, я поставила перед ним кружку чая и села обратно. — Как тебя угораздило попасть под алкогольный поезд под названием Юра Колокольников? — усмехнувшись, спросила я, а мужчина тут же поперхнулся чаем и закашлялся. — Ну, я спросил у него, чем можно заняться в Москве, — ответил Август и посмотрел на меня. Я впервые видела его таким домашним и спокойным. Не излучающим свою бешеную харизму. — Этот вопрос Юре нельзя задавать никогда. Запомни, — с улыбкой ответила я, ожидая, когда мужчина начнет спрашивать, как он вообще оказался здесь. Меня жутко веселил диссонанс, который возникал на его лице, когда он, видимо, пытался вспомнить сегодняшнюю ночь. — А Юра вообще жив? — спросил Август и сделал еще один глоток чая. — Конечно, жив. Бодрый и веселый звонил еще днем, — рассмеялась я. — Но он остался тобой очень доволен. Цитата: «Первый европеец, который дошел со мной до конца». — И привез меня сюда тоже он? — не спрашивая, а утверждая, произнёс мужчина и провел по влажным волосам. — Ну, по словам Юры, ты говорил только мой адрес. И отказывался называть свой, — веселясь, ответила я. Мужчина на это лишь устало провел по лицу. — Мы спали вместе? — вдруг спросил Август, отчего теперь уже я чуть не поперхнулась. Этот опасный вопрос мог вывести нас на тему наших отношений, а это всегда было чревато проблемами. — Ну, сначала я уложила тебя на диване в гостиной, — начала я. — Но потом ты пришел ко мне в спальню. Точнее, в моменте, ты думал, что крадешься. Но в реальности ты влетал в каждый шкаф, тумбу и стену на пути к моей спальне, отчего я знала, где ты находился в тот или иной момент. Когда же ты уснул в моей кровати, я тихонько ушла спать в гостиную. Мой ответ оставил немца недовольным. Но он поспешил скрыть это, делая еще один глоток чая. — Прости, — коротко сказал мужчина. Я же кивнула и снова отвернулась к ноутбуку, печатая ответ Алисе. — I missed you. — August, — начала я, уже понимая, куда заведет нас этот диалог. — I’m in love with you, — тут же прервал меня мужчина. Эта фраза прозвучала как гром среди ясного неба. Я медленно повернулась к нему, внимательно смотря ему в глаза. Я понимала, что если сейчас отвечу взаимностью на его чувства, то дам ему зеленый свет. Полный карт-бланш к моему сердцу. А я этого не хотела. Я просто боялась, если быть совсем честной. Моя жизнь только вошла в привычное русло после урагана по имени Август. А теперь этот ураган был снова на пороге. — We only have a month left and then we will go our separate ways, — смотря мужчине в глаза, произнесла я. — There is no sense in starting something. — It always makes sense, — тут же ответил мужчина. — Tell me about your feelings. — I… — я замерла, впервые не зная, что сказать. Я не хотела делать больно мужчине, но и не могла позволить ему сделать больно мне. Я стояла перед выбором: он или я. И выбрать было действительно сложно. Скорее, невозможно. — I know you feel something, — уверенно сказал Август. Я же едва держалась, чтобы не разрыдаться. Я была не просто напугана — я была в панике. — I’m not gonna hurt you. I want to sleep with you every fucking day. I want to kiss you, touch you, love you… — I'm going to Canada for eight months after the shooting ends here, — резко выпалила я, пытаясь прервать монолог немца. Его слова заставили мое сердце затрепетать, но мне нужно было столкнуться с реальностью. А реальность состояла в том, что у нас не получилось бы быть вместе. — I don’t care. I can attend you from time to time and… — начал мужчина, но снова был прерван мной. — And then what? How soon will I hear from you about the age difference or that I wasn’t perceived as a future partner. Or something else, — по моим щекам потекли слезы, и я не могла остановить этот поток. Разговор, которого я боялась все эти месяцы, настал. И теперь уже было поздно сдавать назад. — I won’t tell you this. Ever, — Август сжал губы, в напряжении обдумывая, что сказать. Мы оба сейчас были похожи на загнанных зверей, которые пытались понять, как выбраться из захлопнувшейся ловушки. — Do you trust me? Август смотрел на меня в ожидании ответа, а меня начинало трясти от испытываемых мной эмоций. Я не могла ответить ему утвердительно на этот вопрос. Просто не могла. — That’s the point! I don’t trust you, — я вскочила со стула, вытирая слезы. — You hurt me in terrible way. I just can’t trust you! Я закрыла лицо ладонями. Я хотела ему верить, но просто не могла. Люди приходили в мою жизнь и уходили, а я оставалась у разбитого корыта, собирая осколки в надежде склеить. Я просто не могла снова открыться, чтобы получить очередной нож в сердце. И если он будет от Августа, я просто не смогу дальше жить. Кто угодно, но только не он. — You're so young and you've already closed a hundred doors from everyone. And ultimately, that's why you're going to be alone, — он сделал паузу, собираясь с мыслями. Я же обняла себя руками, пытаясь успокоиться. — When you’ll be ready to talk — let me know. Август напряженно посмотрел на меня, а потом встал и вышел из комнаты. Спустя пару минут послышался хлопок входной двери. Я тут же осела на пол, утопая в слезах. Слова мужчины все еще звучали эхом у меня в голове, и я никак не могла прекратить это. Я перестала понимать, где правда, а где ложь, и расплакалась еще сильнее, глубоко в душе, надеясь, что мужчина вернется. Но он не вернулся.***
Теперь мы с Августом банально избегали друг друга. Точнее, я избегала, он же просто прекратил делать шаги в мою сторону. И это заметили все на съемочной площадке, но молчали, ожидая, чем кончится эта Русско-немецкая Холодная война. Прошло еще две недели. Мы вышли на финишную прямую. Мне оставалась всего одна сцена, на зато какая, — постельная сцена с Августом. Когда Миша сказал мне об этом — я едва не упала в обморок. Все эти месяцы, что я бегала от его прикосновений, были попросту потрачены зря. Ведь, в итоге, я пришла к тому, с чего мы и начали. Радовало, что мне предстояла неделя в Берлине, и я надеялась морально подготовиться за это время. После нашего последнего разговора на душе стало еще больше погано. Я не могла перестать думать о немце, вспоминать его прикосновения, поцелуи. Это начинало перерастать в одержимость, но я не могла остановить поток своих буйных мыслей. Неделя пролетела словно мгновение. И когда я снижалась в аэропорту Домодедово, меня накрыла настоящая паника — завтра нам снимать финальный аккорд всех этих недоотношений, а я даже не могла понять, вправду ли я все это закончила или нет. Как ни прискорбно, но за эти две недели, что мы не общались, я поняла, что не могла потерять Августа. Просто не могла. Но как исправить то, что было не просто разбито, а не работало изначально, — я не знала. На удивление, помощь пришла, откуда не ждали. Когда я заваривала себе дома чай, в дверь позвонили. Я напряглась всем телом, ожидая худшего, но, к моему удивлению, на пороге меня ждала Юля. С улыбкой, тортиком и бутылкой вина. Мы обнялись и устроились в гостиной с бокалами и сладостями. Я не знала, почему женщина вдруг решила нанести визит. Причем, бутылка вина подразумевала серьезный разговор, а я была сыта по горло этими разговорами за последние месяцы. — Ну, рассказывай, расхитительница немецких сердец, — с улыбкой начала Снигирь, делая глоток вина. — Почему наш Дьявол ходит таким злющим? — Юль, — я покачала головой, не зная, как вообще начать свою исповедь. Столько всего произошло, что не уместилось бы, наверное, в трех томах. — Ладно, давай начнем с чего-то попроще, — женщина взяла виноградину и отправила ее в рот. — Почему ты боишься открыть свое сердце? — Я просто не понимаю! — плотину прорвало. Все, Юля, теперь тебе не отвертеться. Ты будешь слушать мой бред весь этот вечер. — Почему это так больно? Отношения не должны быть такими. Любимые люди не должны делать больно. — Маш, — заботливо улыбнулась Юля и подвинулась ко мне. — Это главный диссонанс мироздания. Самые близкие делают больно. И это нормально. Я не буду врать тебе, что так и должно быть. Но так есть. Знаешь, как много мы ругались с Женей, когда все только начиналось! Он постоянно делал мне больно. Мужчины — самые неуверенные создания на планете. Я, слегка улыбнувшись, слушала Юлю. Она была самым проницательным человеком из всех, что я знала. И только она понимала, как работала моя психика. Поэтому я верила, что именно Снигирь сможет разобрать весь тот бардак, который был у меня в голове. — Я помню, как у нас все начиналось с Женей. Я — молодая актриса, которая даже не стала заканчивать театральное училище, и он — состоявшийся взрослый мужчина, многодетный отец. У нас с ним разница в возрасте, конечно, поменьше, чем у вас с Августом, но тем не менее. И вот я, со своими идеалами, столкнулась с простой мужской трусостью, — посмеиваясь, сказала Юля и погрузилась в воспоминания. — Он боялся осуждения, боялся, что я от него уйду, и что это всего лишь мимолетное увлечение молодой актрисы. Он испугался собственных чувств, и не знал, как с ними справляться. Я же шла напролом. Но как-то раз он, видимо, желая меня уберечь от романа с самим же собой, сказал мне очень обидные вещи. Я тогда, помню, зареклась общаться с ним — не хотела еще больше боли. А он, несмотря на все свои ужасные слова, продолжал заботиться обо мне и оберегать. Только потом я поняла, что так работала их психика: головой они могут сказать что угодно, но сердцем будут делать только то, что им по-настоящему хочется. Я замерла: эта история так была похожа на то, что происходило между нами с Августом. Неужели мы, бедные женщины, все проходим через эти «прекрасные» качели, которые нам дарит сильный пол? — Я видела, как Август смотрит на тебя, — Юля тут же перевела на меня взгляд, возвращаясь в настоящее. — Сначала мне совершенно не нравилось, что этот немец совершал какие-то поползновения в твою сторону. Он в один из первых съемочных дней выспрашивал у меня, у Жени и у Юры про тебя. Про твою личную жизнь. Я тогда подумала, что ему захотелось разнообразия: переспать с молодой красивой актрисой. Но когда ты попала в аварию, он буквально сошел с ума. Я видела, как он ходил за тобой на расстоянии, следил за каждым твоим шагом. Стоял и наблюдал за тобой, даже когда его не должно было быть в кадре, и он мог уйти отдохнуть. И тогда я поняла, что он по-настоящему в тебя влюблен. Я не знала, что ответить Юле на это. Поэтому сидела молча, перебирая в голове каждое воспоминание, связанное с Августом. Он свел с ума меня и доктора, когда я попала в аварию, таскался ко мне домой, проверяя, все ли в порядке. Следил за моим самочувствием на съемочной площадке. Но я как будто только впервые соотнесла это с его влюбленностью. — Открою тебе один маленький секрет, — Снигирь заговорщически подмигнула мне и продолжила: — Мужчины — существа примитивные. Но знаешь, как понять, что они любят? — я отрицательно покачала головой, и Юля, рассмеявшись, сказала: — Когда они любят, они заботятся. Они не могут, как мы, женщины, заботиться обо всех, даже о тех, к кому ничего не испытывают. Они заботятся только о тех, кто для них важен. Причем, порой сами этого не осознают. Они делают это от сердца, а не от головы. Именно поэтому нам иногда кажется, что они говорят одно, а делают другое. Так что, если позволишь небольшой совет от преклонных лет дамы, то слушай. Если ты сомневаешься, сделает ли он тебе больно специально, то отвечу — нет, не сделает. Он может сделать это неосознанно. Но такова их природа. Теперь я уверена, если тебе понадобится помощь, поддержка и забота, — Август будет первым, кто даст тебе все это. Я нахмурилась, пытаясь переварить все сказанное. С одной стороны, я безумно хотела быть с ним. И даже мой страх душевной близости уже не останавливал меня. Но с другой стороны, я не хотела остаться потом с разбитым сердцем. Я боялась этого до ужаса. Но, к сожалению, в этот момент я наконец-то почувствовала, что была готова рискнуть. Чего бы это не стоило.***
На следующий день я ехала на съемочную площадку в полнейшей панике. Я приняла решение, что признаюсь Августу во всех своих чувствах, а там будь, что будет. В крайнем случае, как сказала Юля, ему всегда можно будет оторвать яйца, если он будет ужасно себя вести. Я рассмеялась, отчего таксист перевел на меня странный взгляд, но я не придала этому значения. Кажется, я впервые так ясно видела свое будущее, и это было потрясающим чувством, что мне не хотелось упускать его из рук. К сожалению, в трейлере я не застала Августа. А потом меня начали гримировать и одевать, что возможности выйти и найти немца, просто не оставалось. И от этого я нервничала еще сильнее. Почему-то мне казалось, что это мой последний шанс объясниться с мужчиной, и я собиралась им воспользоваться. Даже если придется закрыть его в трейлере и связать. Как бы я не выискивала взглядом мужчину до начала съемок, он умело прятался от моих глаз. Поэтому мы встретились только в кадре, когда начался мотор. По сценарию мне пришлось зарядить ему пощечину. Так что, начало, конечно, не самое удачное. Но решительность, которая охватила меня со вчерашнего вечера, еще сильнее сжала мое сердце: я не собиралась отступать. Когда мужчина встал позади меня, я еле сдержалась, чтобы не послать весь съемочный процесс к черту и не наброситься на немца, яростно сминая его губы в поцелуе. А когда Август зарылся носом мне в волосы, я едва удержалась на ногах, отчего из моего рта вырвался шумный вздох. Только этот мужчина мог так изводить меня своими, казалось, безобидными прикосновениями. Когда же Август схватил меня за подбородок, вставая передо мной, у меня в голове тут же начали проноситься воспоминания о каждом его прикосновении. Я чертовски желала его и не могла и не хотела больше этому сопротивляться. — Я хочу, чтобы вы дотронулись до меня без перчаток, — проговорила я, следуя реплике. Я вложила в свой взгляд всю решимость, на которую была способна. Я надеялась, что Август понял, что я говорила не только об отношениях Воланда и Марии Константиновны. Немец внимательно посмотрел на меня: он искал в моих глазах подтверждение тому, что он услышал. Я решительно ответила на его взгляд, отчего глаза мужчины запылали привычным пламенем. — Если я сделаю это, то не остановлюсь, — вкрадчиво сказал Август. И я поняла, что он говорил не только об истории, которую мы сейчас разыгрывали перед камерами, он говорил о нашем будущем. Если я сейчас скажу да, он больше не позволит мне убегать от него. И вдруг меня пронзило осознание, что я больше не боялась открыться ему. Наоборот, я жаждала этого больше всего на свете. Я хотела, чтобы он больше никогда не отпускал меня. — Тогда не останавливайтесь, — едва эта фраза сорвалась с моих губ, как мужчина тут притянул меня к себе, яростно сминая мои губы. Ловушка захлопнулась. Я больше не могла и не хотела бежать от собственных чувств. Я желала отдаться им. Я зарылась в волосы мужчины, отвечая с такой же страстью на поцелуй. Мне не хотелось больше быть вдали от него. Я жаждала, как же я жаждала его. Его прикосновений, его поцелуев, его объятий, его рычаний, когда мы занимались сексом. Я хотела всего его в свою жизнь. Когда же Август поднял меня, вынуждая обвить его талию ногами, я прижалась к его возбуждению, и мое тело совершенно прекратило слушаться меня. Я плавилась от поцелуев, которые он оставлял на моей шее и груди. Неожиданно для самой себя, я потерлась о его возбуждение, отчего мужчина едва сдержался, чтобы не зарычать. Он сильнее сжал мои бедра, отчего я простонала в голос. Мне вдруг стало совершенно наплевать, что вокруг нас куча камер и людей. Единственное, чего я сейчас хотела, — это слиться с Августом единое целое и не отпускать его больше никогда. Я со всей силы дернула его рубашку, отчего на пол полетели пуговицы от нее. Костюмеры, наверное, убьют меня потом, но мне было абсолютно наплевать. Я хотела наконец-то прикоснуться к мужчине, и никто не мог мне помешать в этом. Август уложил меня на кровать, покрывая мое обнаженное тело поцелуями. Он ревностно прикрывал меня своей широкой спиной, не желая, чтобы хоть кто-то, кроме него самого, увидел меня обнаженной, я же, откинув голову назад, оставляла царапины на его спине. Боги, как же я желала, чтобы мы могли довести дело до конца. Но, боюсь, Локшин не оценит то порно, которые мы могли устроить. Август незаметно коснулся несколько раз моего клитора, отчего я совершенно потеряла связь с реальностью. Я стонала так громко, что мне могла позавидовать любая порно-актриса. Когда же Август начал имитировать проникновение, я притянула его к себе для поцелуя. Как же мне хотелось, чтобы он по-настоящему взял меня. Это невозможно было терпеть. Мужчина просто изводил меня до ужаса, поэтому я решила ответить ему тем же, когда начала тереться о его возбуждение. Я даже забыла о том, что должна была укусить его за шею: я сделала это автоматически. Мне хотелось показать ему, как же я изнемогала все это время без него. По моим губам, шее и груди тут же потекла киношная кровь, отчего вскоре мы с Августом оба были в ней испачканы, как будто убили десяток людей. На финальном аккорде, когда я, вся раскрасневшаяся и в крови, закрыла глаза, обозначая «смерть» своей героини, Миша крикнул «снято». И пока все смотрели за происходящем на экране, мы с немцем пытались отдышаться, прижавшись друг к другу лбами. Это было для нас настоящей пыткой, но вместе с тем, своего рода, извращенным удовольствием. Август огляделся и, поняв, что на нас никто не смотрел, прижался к моим губам, страстно меня целуя. На губах был сахарный привкус имитации крови, но нас это не останавливало: мы больше не могли ждать. Когда же мы оторвались друг от друга, к нам подбежал мой ассистент с халатом. Август тут же забрал его из рук парнишки и, передав его мне, прикрыл меня своей спиной, пока я пыталась надеть его на себя. После этого мы встали с кровати, в исступлении посматривая друг на друга. К нам тут же подбежал Локшин, вываливая на нас все свои восторги. — Сегодня Маша закончила свою работу в этом проекте, — заключил режиссер, и все начали хлопать. Мне тут же принесли цветы, но все, чем сейчас была занята моя голова — это Август. Я стояла вся в крови и полупрозрачном халате с букетом цветов и слушала поздравления съемочной команды, но мой взгляд был направлен только в сторону немца, который, не переставая, смотрел на меня в ответ. И в этот момент я поняла, что я пропала. Даже если захочу, не смогу от него уйти. Я просто не подумаю об этом. Август теперь полностью обладал мной, и я даже не хотела этому противиться. Я просто чертовски желала быть с ним. Мне больше не хотелось бежать от него.***
В тот же день Август сказал, что мы пара. Не предложил, а произнёс это как свершившийся факт. Но я не особо сопротивлялась. Скорее, чисто для приличия. Весь день мы провели у меня дома. Август отказывался меня выпускать из своих объятий, и мне приходилось вырываться, чтобы хоть немного собрать чемодан. Нужно было ехать в Берлин, чтобы закончить фильм. Август обещал приехать вслед за мной через пару дней, когда закончит с «Мастером и Маргаритой». Я успевала сложить только несколько вещей, как немец тут же хватал и тащил меня обратно в кровать. Мы оба так изголодались друг по другу, что не могли оторваться. Я и понятия не имела, как жила без него последние несколько месяцев. В Берлине у мужчины начался, как он говорил, законный отпуск, поэтому он тратил все свое время на меня. Мы вместе приезжали на съемочную площадку моего фильма: как оказалось, Август знал практически каждого из съемочной команды. Спустя пару недель он силой затащил меня на ужин с его детьми. Я безумно боялась этого знакомства и переживала, что не понравлюсь им. Видя мое волнение, Август весь вечер держал меня за руку под столом, периодически ее поглаживая. Я не знала как, но прикосновения мужчины обладали странной силой: когда нужно было успокоить — успокаивали, как нужно возбудить — возбуждали. Похоже, он и правда был Дьяволом во плоти. В один из вечеров мне позвонила Алиса. Я лежала голая на Августе и водила по его груди, выслушивая своего агента. Она ругала меня за то, что я отказалась от съемок сериала в Канаде. Обвиняла во всем Августа. Но правда была в том, что я приняла решение отказаться от этого сериала после разговора с Юлей. Немец даже не знал об этом. Он в какой-то момент сказал, что освободил пару месяцев, чтобы поехать со мной в Канаду, и я по-настоящему растаяла. Помню, я тогда заплакала, а мужчина пытался понять причину моих слез. Мне же было до ужаса приятно, что он просто взял и отменил свои планы, чтобы побыть со мной. Я же отменила Канаду, чтобы побыть с ним. Мы, как два идиота, сначала делали, а потом говорили. Но нас это не смущало. Наверное, за это мы и выбрали друг друга. — Кстати, помнишь тот фильм про КГБ, сбежавших в Германию агентов и все в этом духе? — устав ругать меня, спросила Алиса. — Ага, — коротко ответила я. Август же молчаливо наблюдал за мной и водил рукой по моей голой спине. — Так вот, там сменился режиссер. Теперь фильм снимает Клаус, с которым ты как раз и делаешь сейчас картину. Он, как узнал, что ты хочешь главную роль, тут же дал указание связаться со мной. Так что, роль уже твоя. Но съемки пройдут в Англии, — Алиса прервалась, видимо, проверяя, все ли она сказала. — Ах да, вишенка на торте. Антагонистом будет твой Диль. Я выгнула брови в удивлении и перевела взгляд на мужчину, который уже вовсю ухмылялся. Он склонил голову, пытаясь не засмеяться. — Эх, а жаль, я хотела поработать с кем-то другим, — после этих слов Август крепко схватил меня за ягодицу, отчего я закусила губу. Мне безумно нравилось его поддразнивать. — Я тебя поняла, Алис, спасибо за новости. Давай, пока. Как только я сбросила звонок, мужчина схватил меня за подбородок и приблизил к своему лицу, а после впился в мои губы, несильно прикусывая их. — To work with someone else? — хрипло переспросил Август, смотря мне в глаза. Я же засмеялась от его пытливого взгляда. Мне было так хорошо и спокойно с ним. Как я могла держать этого мужчину на расстоянии так долго? Август, правда, после нашего воссоединения признался, что теперь всегда следил за тем, что говорил. Потому что он не выдержал бы еще ни дня без меня. Спустя месяц в Берлине нам с Августом нужно было разъехаться: он должен был вернуться в Москву на переозвучание Воланда, а мне после того, как я наконец-то закончила с фильмом, нужно было в Лондон, чтобы две недели походить по кастингам, а потом была запланирована премьера нашего фильма с Харрисом. Мы с Августом решили пока не сообщать общественности о наших отношениях: точнее, нам вообще не хотелось делиться фактами из нашей личной жизни, но мы оба понимали, что рано или поздно нас раскроют. Но пока мы наслаждались тем, что никто вокруг не знал о наших отношениях. Каждое утро и вечер у нас теперь были созвоны по FaceTime, на которых мы делились новостями за день и просто болтали. Пару раз я дразнила мужчину и переодевалась с включенной камерой, отчего он угрожал мне тем, что бросит работу и прилетит в Англию. Я же каждый раз смеялась с этих заявлений: не потому, что не верила, а потому что его лицо в такие моменты напоминало лицо ребенка, у которого отобрали любимую игрушку. Я-то прекрасно знала: если мужчина захочет, он тут же прилетит в Лондон и, если надо, возьмет меня прямо в аэропорту. В день премьеры мой номер в отеле заполонили куча стилистов и визажистов. Прилетела и Алиса, которая следила за тем, чтобы все прошло идеально. Я же ждала вечера: Август обещал прилететь на несколько дней в связи с выходными. У меня аж поджимались пальцы в ожидании встречи с этим невероятно горячим немцем. Мы с Алисой решили на премьеру повторить мой образ из сериала Женский клуб: пиджак на голое тело, мокрая укладка, красные губы и кошачий взгляд. Ну и, конечно же, высоченные шпильки. Когда образ был готов, и Алиса удовлетворенно оглядела его еще раз, мы поспешили на премьеру. Я едва не ослепла от такого количества камер. Мы с Харрисом постоянно смеялись, отчего журналисты никак не могли сделать удачные кадры, поэтому держали нас на ковровой дорожке долго. Потом еще была фотосессия всем кастом. Когда же я подумала, что мучения мои кончились, начались бесконечные интервью на дорожке для разных издательств, поэтому, когда я наконец-то села в кресло вместе с остальным кастом и приглашенными гостями, я едва не застонала от облегчения. После фильма шел банкет, на который Алиса меня буквально затолкала. Как она сказала, мне нужно было заводить полезные знакомства. Поэтому я провела еще два часа, общаясь со знаменитостями из разных кругов. Шампанское лилось рекой, отчего через пару часов я уже была в меру веселая. Когда я отошла в туалет, мне на телефон пришла смс от Августа: «In London. Can’t wait to see you». Я довольно ухмыльнулась и решила тихонько улизнуть с банкета. Мне повезло, что я никому не попалась на глаза и даже умудрилась стащить бутылку шампанского, которую я открыла в такси и медленно попивала, уже предвосхищая прекрасную ночь, перетекающую в утро. Я уверенно двигалась по отелю, в котором остановился Август, периодически ловя взгляды постояльцев. Дойдя до нужной двери, я оперлась о дверной косяк и постучалась. Мужчина открыл практически сразу: он был в расстегнутой рубашке, видимо, собирался переодеться. Но я помешала его планам. — Hey, — склонив голову, проговорила я. — Hey, — ответил он и ухмыльнулся. — Did you dress up like that for me? Август прошелся взглядом по моему наряду, и его глаза загорелись ярким пламенем. Я стояла, привалившись одним боком к дверному косяку, отчего пиджак, который и так был коротким, поднялся еще выше. Мужчина облизнул нижнюю губу и, выглянув в коридор, тут же схватил меня за руку и затянул в номер. Он хотел поцеловать меня, но я ловко увернулась и прошла вглубь номера, плавно двигая бедрами. Опершись о стол спиной, я повернулась к мужчине, который уже привык к тому, что я любила его дразнить. Я сделала глоток шампанского из бутылки, не сводя с немца взгляда. — Have you had a lot to drink? — Август не двигался и лукаво наблюдал за мной. Я же, поставив бутылку на стол, подошла к нему вплотную. Один взгляд, которым меня одарил немец, уже заставлял мое тело плавиться, но мне хотелось еще немного поиздеваться над нами обоими. — Not enough, — коротко ответила я и провела зубами по нижней губе, накрашенной ярко-красной помадой. Я положила руки на грудь мужчины и провела ими до живота. Август на это лишь ухмыльнулся, стоически вынося мои поддразнивания. — I want you to fuck me. — I'm afraid you've had too much to drink. I don't want you to fall asleep in the process, — ответил мужчина. Его руки все так же висели вдоль тела, и он не торопился коснуться меня. На его комментарий я лишь закатила глаза. Мы оба знали, что я практически трезвая, но Август просто мстил мне за мои издевательства. Я хитро улыбнулась и вкрадчиво проговорила, приблизившись к его лицу. — Fuck me or I’ll find someone more accommodating, — мужчина тут же резко притянул меня к себе, яростно сминая мои губы. В этот раз я выиграла, отчего улыбнулась в поцелуй, Август же в отместку задрал мой пиджак сзади и с силой сжал мои ягодицы. Он прикусывал мои губы, тут же зализывая ранки, я же водила руками по его груди и животу, оставляя быстро исчезающие царапины. Мужчина резко расстегнул мой пиджак и тут же сжал мою грудь, вырывая из меня громкий стон. Тогда я так же резко схватила его член сквозь брючную ткань, отчего мужчина зарычал мне прямо в поцелуй. От этого звука по моей спине побежали мурашки, и я совершенно точно могла сказать, что намокла я до неприличия. Желание быстрее перейти к главному, вынудило меня стащить с мужчины расстегнутую рубашку и позволить пиджаку упасть с моего тела. Август тут же развернул меня спиной и прижал к своему телу, утыкаясь возбуждением мне в ягодицы. — I had a hard dick from the moment I landed, — хрипло проговорил мужчина мне на ухо и прикусил мочку, отчего я откинула голову ему на плечо. Я знала, что теперь он дразнил меня, не переходя к главному, поэтому в ход пошел мой главный козырь: я яростно потерлась несколько раз о его возбуждение, за что получила укус в плечо. Мужчина стянул с меня трусики и вошел в меня двумя пальцами, отчего я вцепилась в его волосы, яростно их сжимая. Мне адски хотелось большего, но Август, черт бы его побрал, продолжал медлить. Тогда я повернула голову к нему и прикусила мочку уха. За этот жест он начал двигать пальцами грубее. — Still want to find someone else? — хрипло прошептал он и сжал другой рукой мою грудь. — Yes, if you don’t take me right now, — прошипела я и сильно дернула его за волосы. Я уже изнемогала от желания. Мои ноги поддрагивали от напряжения, которое терпеть было уже просто невозможно. Август прорычал мне в ухо на мою реплику и, вынув из меня пальцы и расстегнув брюки, резко вошел в меня, тут же начиная двигаться. Я застонала и начала покрывать поцелуями его скулу и подбородок, иногда слегка прикусывая. Каждый раз этот мужчина превращал меня в зверя, которому хотелось все больше и больше. И я не могла сказать, что мне это не нравилось. Я начала двигаться мужчине навстречу, желая поскорее освободиться от этого, как говорил Август, сексуального напряжения, из-за которого у меня искрилось в глазах. Когда он попал в определенную точку внутри меня, я дернулась всем телом и громко застонала, едва удерживаясь на ногах, отчего мужчина сразу положил мне руку на живот, придерживая. Я тут же нашла губы Августа и начала терзать их, немец от этого еще сильнее увеличил темп, так же, как и я, желая получить долгожданную разрядку. В какой-то момент по моему телу прокатилась сладостная судорога, и я закричала, когда на меня обрушился сильный оргазм. Август застонал, когда мои мышцы сжали его, и двинулся еще несколько раз, кончая в меня. Мужчина тут же притянул меня для поцелуя, удерживая меня руками, так как от оргазма у меня ужасно ослабели ноги. — I can't stop enjoying you, — проговорил он и, подхватив меня на руки, сел вместе со мной на кровати. Я же удобно устроилась у него на коленях и перебирала его волосы. Мне было так хорошо сейчас. Не хотелось, чтобы это хоть когда-нибудь кончилось. Мужчина внимательно смотрел на меня, поглаживая мою щеку. Он был странно задумчив, но я не спешила делать выводы, давая ему время. Та ситуация в Москве научила меня одному: если Августу нужно время — важно дать ему его. Немец потерся своей щекой о мою, а затем достал из кармана маленькую бархатную коробочку и вложил ее мне в руку. — I wanted to give it to you in Moscow that day I was drunk in your flat, — проговорил он, не отрывая от меня взгляда. В его глазах я увидела беспокойство и волнение, несвойственные ему. Я нахмурилась и медленно открыла коробочку: там было кольцо с бриллиантом. Помолвочное кольцо. Я застыла, тупо смотря на кольцо. У меня сбилось дыхание от этого жеста. Я знала, что могла доверять Августу. И я доверяла. Но этот новый этап отношений в виде брака пугал меня. Я боялась, что мы потеряем всю эту страсть, которой сейчас обладали. Мне безумно было страшно, что мы превратимся в обычных соседей по квартире. Равнодушных и чужих. Август, уже выучив меня и мои страхи, взял мое лицо в свои ладони и уверенно посмотрел мне в глаза. — I want to spend the rest of my life with you. I want to wake up and fall asleep with you. I want the whole world to know that you are mine. I know you're scared, — мужчина ласково заглянул мне в глаза и погладил мою щеку большим пальцем. — I'm scared too. I promised myself that I would never get married again. But I'm ready to fight for you every day. And if necessary, I will convince you every day of my love. I won't leave you. Trust me, please. — I trust you, — начала я, положив свободную руку поверх руки мужчины. — Promise you'll tell me if you start to get cold feet about me. I can't stand it if we just become roommates. Without feelings and passion — We will not get cold feet to each other. I'm ready to prove to you every day that you drive me crazy. I'm not leaving or turning my back on you. You can rely on me for everything. I'll support you in anything, — по моим щекам потекли слезы. Именно в этот момент я поняла, насколько глубоко под мою кожу проник Август. Это было так непривычно слышать от человека такие слова. Я и подумать не могла, что заставляла ощущать его это. После того, как родители отказались от меня, я разочаровалась в любых привязанностях. Мне казалось, что они только приносили боль. Но Август доказал мне обратное. Они приносили так много любви, нежности и тепла, что от этого вырастали крылья на спине. Мужчина нежно вытирал слезы с моих щек, спокойно ожидая ответа. Я была так благодарна, что он давал мне время, но при этом развеял все мои страхи. Он понимал меня по одному только взгляду. Я и не думала, что такое может быть в реальной жизни. Но доказательство этого сидело прямо передо мной, ласково смотря на меня. — I'll rip your balls off if you hurt me, — вдруг улыбнувшись, ответила я. Почему-то именно слова Юли всплыли у меня в голове в этот момент. Август тут же разразился хохотом. Я перевела взгляд на кольцо и надела его на безыменный палец, давая молчаливое согласие на все последующие события. Мужчина притянул меня к себе, страстно целуя. А когда оторвался от моих губ, лукаво произнёс: — I want you to say it, — я закусила губу, сморщив нос. Мне хотелось немного подразнить немца. — Is that necessary? — Yep, — я знала, что это было необязательно. Август просто дразнил меня в ответ. Но в этот раз я хотела уступить ему. — I want you to marry me, — вкрадчиво проговорила я, наблюдая за мужчиной. Август же театрально удивился и радостно ответил: — I agree, — он тут же разразился хохотом, а я слегка ударила его по плечу. — I agree! Not you! — немец засмеялся еще сильнее и рухнул вместе со мной на кровать. Я шутливо дралась с ним, а он покрывал мое лицо поцелуями. Если бы кто-то четыре месяца сказал мне, что я буду встречаться с Августом Дилем, а потом приму его предложение руки и сердца, я бы покрутила пальцем у виска и назвала бы этого человека безумцем. Но теперь это было моей реальностью. Я безумно любила этого наглого, бесцеремонного, горячего словно огонь мужчину. И не могла даже помыслить жизни без него. Все-таки судьба любила шутить. Я всегда говорила, что ни за что в жизни не позволю себе влюбиться в другого человека и открыться ему, и при этом влюбилась в Августа. Я обещала себе, что ни за что не свяжу себя узами брака. И вот, посмотрите на меня, я сказала Августу «да». Как же Юля все-таки была права: все те страдания стоили счастья, которое я сейчас испытывала. И если бы мне пришлось пройти через это снова, я бы сделала это, не задумываясь.