Про исчезновение, сплетни и возвращение

1. Это был один из тех моментов после учебы, когда они с Диланом просто проводят время вместе без язвительных и недовольных комментариев в сторону любознательности Ло или попыток расследовать происходящее. Они сидят на диване в гостиной, пока все остальные разбрелись по своим делам: Карл разбирается с оставшимися посевами на улице — готовится к зиме, Чед убежал на работу — его повысили и рабочих смен добавилось, а Энди, так и не прижившийся в блоке, скорее всего, на футболе. Дилан бурчит под нос с недовольным видом и скроллит что-то в телефоне, ноги его согнуты в коленях и он практически лежит поперек сидения на своей половине. Они так близко к друг другу, что ноги почти соприкасаются, но остаются на расстоянии двух миллиметров. Голова Лололошки находится выше и экрана, и друга, но сколько бы он ни пытался, так и не может тайком заглянуть в него. — Аргх, ты в курсе, что любопытной Варваре на базаре нос оторвали? — Дилан гасит дисплей, и Ло замирает с вытянутой шеей. Из-под очков в свете люстры сверкают синие глаза. — Да я и не смотрел, — лжет неуверенно, и отстраняется чуть ли не на другой край дивана, — фильм просто… интересный. — Ты все ещё плохо врёшь, — в дополнение к словам Дилана на экране телевизора, который игнорировался ими обоими, проигрывается реклама новой точки Крошки-Хотдожки, открытой где-то на въезде в город. — Прости? Дилан лишь поднимает бровь и смотрит долго — проникновенно. Лололошка бы хотел съязвить, но ругаться с соседом не хочется ни капли. Он помогал множество раз: то с Тайлером, то с бункером — со всей ересью, что творилась вокруг. И будет помогать ещё, Ло это чувствует и хочет верить. — Блин, ладно, — экран включается снова, — я просто смотрел тиктаки, — Лололошка переводит взгляд с лица Дилана на повернутое к нему видео. На нём без звука проигрывается подборка с котами. Лололошка прыскает с котенка, кубарем прокатившегося по лестнице. — Не верю. Дилан, ты даже не смеялся! — Ну и что, — Дилан тут же возвращает телефон себе и пролистывает несколько тиктаков вниз, выглядя при этом недовольным. Он что-то снова бурчит себе под нос и продолжает смотреть в экран, больше не обращаясь к Лололошке. На краю сознания мелькает мысль, за которую удается зацепиться внезапным осознанием. Обиделся. Боже, Дилан действительно обиделся-надулся за эти слова. А ещё он смотрит видео со смешными котятами, когда хочет отдохнуть. Какое из этих открытий было более удивительным, Лололошка пока что сказать не может. — Ладно-ладно, улыбки для автоматонов вроде тебя запрещены, — Дилан в ответ молчит, продолжает пялить в экран, одним словом — игнорирует. Лололошка в этом лишь убеждается, но не чувствует никакого нагнетения или вины, какое появлялось после той истории со взломом дома и Карлом или ссор с Шерон. Он уверен на сто процентов — Дилан просто показушничает, насколько бы это было не в его стиле. Может, настройки сбились? Рекламная пауза заканчивается, на экране появляется длинноволосая блондинка, трагично смотрящая на какого-то шатена в костюме и конверсах. Они почему-то плачут, обнимаются и растворяются. Смотреть с середины — или конца — не интересно совсем, и взгляд то и дело возвращается к свернувшемуся креветкой Дилану на левой стороне дивана. Лололошка думает о том, что может докопаться до него, так ценившего свое личное пространство, по-другому, и достает телефон. На гаджет Дилана начинают постоянной вибрацией сыпаться уведомления. Он сначала хмурит черные брови, а потом, когда вибрации прекращаются и Лололошка видит, что сообщения получены, вскидывает их дугами и смотрит на соседа исподлобья. Тот всё ещё сидит выше. — Это че? — Тиктаки с котами, — голос звучит так невинно, будто бы Лолошка не при делах вообще. — Откуда они у тебя? — Дилан смотрит все так же с непониманием и тут же добавляет, — Ты даже Абилку не кормишь вовремя. — Эй! Я сегодня её покормил! — Лололошка пытается отбиться от обвинений, хотя, на самом деле, согласен с тем, что забывает про свою кошку. Её вправе называть кошкой Дилана, а не его, по факту. — А вообще, это мне Жаклин кидала. Ну, та, которая сидела с Абилкой, пока мы были в походе. Подожди… Ты не залазил в мой Тиктак? Серьёзно? — Ну-ну, — Дилан больше ничего не говорит и Ло хочет сделать что-нибудь ещё, чтобы растормошить его, но останавливается, когда взгляд цепляется за небольшой изгиб губ. Дилан улыбается. Молча, совсем немного, но искренне. Он, конечно, улыбался раньше, но делал это с сарказмом. Сейчас он растягивает губы как-то по-счастливому радостно. И этот факт заставляет Лололошку замереть, потому что внутри, где-то слева, трепыхается эмоция такой же радости, медленно разливается по венам. Он старается не задумываться о том, что это значит. Смотреть фильм становится ещё сложнее, и Лололошка опять начинает зыркать в сторону. — Можем вместе посмотреть, если хочешь, — Дилан не успевает закончить фразу, как Ло тут же срывается с места и копирует его позу, оказываясь на одном уровне, чтобы можно было видеть экран. — Хочу. Они смотрят тиктаки, отправленые Жаклин: один смеётся с них, а другой, оказывается, на особенно смешные фыркает. Лололошка старается игнорировать это назревающее внутри, отдаленно знакомое чувство. Сейчас совсем-совсем не время. 2. — Ло, знаешь, я правда тебя не понимаю! Сначала ты говоришь одно, а потом — другое! Надо было сидеть тихо и наслаждаться жизнью! — Мы должны выбраться отсюда, давай не будем ссориться. Надо держаться вместе, — Лололошка пытается успокоить начавшую истерить подругу ставшими уже привычными фразами. Ругаться перед входом в университет совсем не то, что он хотел делать, когда Карл пришел звать их на автобус. — Держаться вместе с кем? Нас двое! Надо было не слушать тебя! Все же было хорошо! Раз твои автоматоны такие настоящие, чего убегать? Я хочу вернуться к Эндрю, хочу гулять с ним по парку, смотреть фильмы и обедать в Океане. Шэрон стоит с растрепавшимися от холодного почти зимнего ветра волосами и закусывает губу. Ее маленькие кулочки сжаты до побелевших костяшек — она полна ярости и страха. Она опять боится, опять не может решиться и устраивает сцены, и выглядит при этом до ужаса жалко. Лололошка делает было шаг в её сторону и пытается утешить, сгладить углы и найти компромисс. Шэрон и Дилан опять расходятся в тактиках и желаниях, как и в прошлый раз, когда не могли решить вопрос со списком мироходцев и подвалом. — Шэрон, я… — Я же его люблю, а он… он любит меня, наверное, пишет мне, — слезы, скопившиеся в её глазах стекают какими дорожками по щекам, а нос краснеет. Она утирает слезы, ращмазывает из по щекам и начинает хлюпать носом. Видеть её такой расстроенной не доставляет никакого удовольствия. — Я хочу, чтобы это было так, пусть это и глупо. — Не глупо, Шэрон, это не глупо, прости. Но Дилан прав, нам… — Лололошка не успевает договорить, как Шерон перебивает. — Ага, всегда Дилан прав, знаешь, мне. мне надо подумать. И сбегает. Опять. Разворачивается и уходит в сторону дома, так и не ступив на территорию университета. И ведь она права. Автоматоны для Лололошки кажутся настоящими. Они чувствуют эмоции так же, как люди, мерзнут, едят и спят. Они сами считают себя людьми и невозможно не поверить в них живых. Если не знать, что весь мир это просто фикция, созданная его гениальной копией. Шэрон он понимает — на подкорке мозга осознание скребётся острыми когтями. Она привязалась и боится терять, боится остаться ни с чем, когда всё закончится. Лололошка не помнит свои прошлые миры досконально, но тон, каким Шэрон говорит о всём, кажется до боли знакомым. Он тоже что-то терял. Кого-то. Потерять снова, в очередной раз, не хочется. Лололошка боится, как и она, и судорожно перебирает в памяти всё, что может кануть в небытие, если они продолжат. Он видит наяву, как айсберг, тающий вблизи пылающего солнца, скрывает под весёлыми вечерами с соседями по блоку, прогулками с Шэрон и другими девочками, тем выходным походом очертания конкретного человека. Складки чёрного флиса, отражающие синеватый свет монитора, вечный спутник рюкзак, в котором можно найти что угодно, голос с редкой хрипотцой от молчания и порой красные глаза от долгого сидения за компьютером — это Дилан. Лололошка думает о всех тех моментах, что они поделили между друг другом, о том, как непривычно чувствуется тело Дилана в объятиях — тот сам по себе к ним не привык, даже если позволяет приблизиться. Мелькает фантомное ощущение тепла от него и слишком осознанный взгляд на всё, скептицизм и простота принятия истины. Дилан состоит из всего этого и прячется по закоулкам мыслей. Он автоматон, сам это осознает и не ломается. Наоборот, Дилан — Ло не психолог, но уверен — стал чувствовать себя в своей тарелке, когда приоткрылась завеса тайны — нашел самого себя и слишком органично начал восприниматься вместе с ироничными шутками про сценарии и алгоритмы. Терять такое не хочется. Лололошка может только понадеяться, что это чувство обречённости не значит, что он опять совершает забытую ошибку. 3. День выдался настолько обычным на фоне постоянной суеты, которая творилась вокруг каждую секунду, что мысли, загоняемые в сознании как можно глубже, начали выбираться. Даже Саша своими бесполезными разговорами не отвлекала от них, а только тормозила расследование. Если каждый из трёх автомотонов был создан для определенной сверхзадачи, то почему тогда в подвале была поломанная копия Дженны? Что они пытались сделать? Заменить всех созданий JDH? Не хватало предположений Дилана — мозга команды. Как бы они не пытались, они не смогли завершить начатое без него. Он главный стратег, который решает все проблемы в теории, а на практике уже Лололошка и Шэрон воплощают идеи в жизнь. Опять поток мыслей закручивается вокруг персоны Дилана и Ло становится не по себе. Зубы механически грызут ноготь на большом пальце. — Да не парься ты, все нормально, помиритесь с Диланом ещё, — Чед хлопает его плечу, ободряя, и Лололошка слышит в его фразе какой-то скрытый смысл, проглядывающийся в улыбке. — Что? — спрашивает единственное, что приходит на ум. — В смысле? Вы с Диланом не ругались? — Чед подвисает на долю секунды и тянется правой рукой к затылку в неловкости. — Ой… Боже, Ло, прости. За что он извиняется? Что успело такого произойти, пока Лололошка носился из стороны в сторону, пытаясь решить все проблемы разом: пропажу Дилана, появление Саши, попытки «вразумить» Дженну? — Я должен тебя за что-то прощать? Лиса что-то сделала? — Что? Нет! К тебе она относится с особой любовью, ах-ха, — Чед опять тянется рукой к затылку и глубоко вздыхает. — Я должен извиниться за то, что пошел на поводу у слухов. — Какие слухи? — понимать что-либо стало сложнее вдвойне. — Ты… о, боже, прости! Прости, мне стоило сказать тебе сразу! Некрасиво получилось. — Чед, ты можешь мне сказать, что происходит или нет? — его хождения вокруг да около, как это любит делать Карл, уже начинали надоедать. Видимо, живя с ним в одной комнате, Чед набрался чужих повадок — паттернов поведения — мысленно исправляет голос Дилана. — Ну, как сказать? Ты поругался с Шэрон, кажется, около универа? — Ло кивает, и Чед продолжает. — Кто-то подслушал этот разговор и разнёс по всему кампусу. Вы же ругались из-за Дилана, да? Многие стали обсуждать это, как любовный треугольник. — Подожди, что? — вырывается изо рта немногим громче, чем планировалось. Ло действительно удивлен этому. Он замечал, что те, к кому он подходит поболтать перед парами, порой странно на него косились, но не думал, что это связано с Шэрон. — Отношения с Шэрон, ты хочешь сказать? — Нет… — Чед смотрит в пол и, кажется, скоро прожжет в линолеуме дыру. — Твои и Дилана. Я, мне стыдно, правда. Стоило поговорить с тобой. Но, я как-то соотнес все эти ваши шутки и то, что вы часто вдвоем шляетесь где-то, и, надумал ерунды. Какого черта. Он и Дилан? Это звучало так глупо и в то же время вызывало странное чувство теплоты внутри, которое сразу обрывалось. Ничего и нет. Дилана надо сначала вытащить из загребущих ручонок Арист и уборщиков, а потом… может быть. — Всё нормально, Чед. Не волнуйся, — Чед простак, каких поискать, и эта его непосредственность совсем не злит, а даже, наоборот, умиляет немного. Кого-то такого простодушного не хватает, чтобы разрядить атмосферу постоянной напряжённости, где надо следить за каждым шагом и словом. — Мы с Диланом не встречаемся. И с Шерон тоже. Просто друзья и всё. Хотя, насчёт Дилана, я не против. Последнее предложение Лололошка произносит вслух, сам не замечая как. А когда понимает по смотрящим на него неморгающим глазам Чеда, что мысль сорвалась с языка, неловко кашляет. — Ты поэтому такой грустный? Скучаешь? — Чед улыбается и смотрит в ожидании. Голос его звучит не шокированно вовсе. Скорее снисхождение мелькает в словах. — А? Да, скучаю, правда. Комната пустует и это слишком непривычно, — Лололошка внезапно хочется поделиться наболевшим, потому что, Дилана не хватает, и от этого когти Абилки впиваются в душевную плоть. — Ну, не волнуйся, он вернётся. Не навсегда же у него проблемы с предками. Надеюсь. И вы поговорите. У него к тебе тоже особое отношение, хах, — Чед кивает сам себе и трясет ногой. Лололошка от таких слов смотреть в его сторону не хочется — страшновато, — поэтому лишь улыбка растягивается на лице и щеки пыльно розовеют. — Спасибо. — В общем, я, это, пойду готовиться дальше, а то скоро контрольные, и Карла я уже достал, — он разворачивается на сто восемьдесят градусов и спешит в свою комнату, где, как слышится из проема, его недовольным «мяу» встречает Лиса. Лололошка продолжает сидеть на диване, где его ноги больше не переплетаются с конечностями Дилана и не проигрывается на фоне глупый сериал по телевизору. Чед вселил странную надежду и поддержал, хотя этого от него не требовалось. Слишком простой и оттого душевный пуще некуда, будто и не автоматон с кучей программ внутри, а самый живой человек. Лололошка сидит в одиночестве и, хотя мысли рисуют сладкие картинки будущего, где всё заканчивается сказочным счастливым концом, решенными загадками и освобождением, шестое чувство потихоньку начинает бить тревогу. Через пару дней всех соседей забирают уборщики. 4. Дилан исчез. Буквально. Ни один из соседей не помнил о нём. Его стёрли, как Бри, отовсюду: из памяти каждого автоматона. От этого становилось не по себе больше, чем от того видео с пранком Ричарда. От этой всеобъемлющей обречённости хотелось спрятаться, она своими склизскими лапами мазала и скребла по душе каждый раз, когда на слова про Дилана, соседи спрашивали: — Кто это? — никто, просто запутался, уже не важно. Только Ричард и Шэрон помнят о нём. И Абилка, но она, будучи просто кошкой, быстро смирилась с пропажей хозяина и привыкла тереться о ноги Лололошки. В такие моменты, когда шерсть остаётся на штанах, хочется разреветься — громко и навзрыд, чтобы все услышали — и спрятаться далеко-далеко, под одеяло за пределы реальности. Ощущения в тысячу раз хуже, чем в самый первый день в мире. Нет никакого предвкушения и приятного покалывания в кончиках пальцев, когда воспоминания стёрты, а люди рядом кажутся милыми и добрыми. Сейчас он совсем один в мире, где каждый может стать опасностью и где каждый — инструмент в руках тех, кто держит Лололошка на привязи. Он ходит на учебу и теплит надежду сдать сессию на отлично, пока забывшие соседи мигают ярче сигнализационных ламп — уговору никто не следует, его обманули. Лололошка чувствует себя эгоистом за то, что жалеет себя, считает одиноким, когда рядом есть Шэрон, которая помогает разобраться со всем и хочет настолько же сильно вернуть Дилана, есть Ричард пусть и со своими недовольствами токсичностью. Только скрежет в душе заставляет просыпаться в бреду и чувствовать, как холодный пот скользит по спине. По левую сторону только пустая кровать и брошенные вещи, никому не нужные. Иногда, когда скручивает сухожилия тоска, Лололошка позволяет себе перебраться в чужую постель, свернуться и вдыхать остатки, пропадающие крупицы запаха Дилана, и сжимать в руках простынь. Хлопковая ткань постепенно теряет запах морской соли и шампуня три в одном. Стоило преподше уронить стопку листков на стол и закончить пару, как на телефон тут же приходит сообщение от Саши. Отвечать на него не хочется совсем. Она не нужна, только путает, мутит воду и отвлекает, но совсем не так, как хотелось бы. Она просто заполняет время и заставляет откладывать дела — от мыслей не отвлекает нисколько. Шэрон, наоборот, действует вместе с ним и попытка придумать новый план — спасение от самобичевания. «У меня сегодня есть дела! Прости» — пишет быстро, и выходит из аудитории, пока Ричард снова не протянул руку, чтобы спросить о планах. Жаклин встречает его около фонтана, как обычно чуть присев на каменный бортик. Нужно отвести подозрения от постоянных встречь с Шэрон и Ричардом. А Жаклин как раз писала вчера с предложением погулять: посидеть где-нибудь с кусочком тортика. Они здороваются объятьями и двигаются в сторону кафешки с поточными парами-тройками студентов. Жаклин приводит в новую, недавно открывшуюся кафешку, показывает фотки, шутит и говорит-говорит-говорит. Лололошка старается слушать, старается отвечать и поддерживать диалог, но бирюзовые рамки настенных фотографий в кафе отвлекают так сильно, что мысли улетают за мгновение. «Симпотяшка» — назвала Дилана проклятая Джоди Арист и забрала к себе, выдернув с корнем его личность. По-сути, убила. Конечно, Дилан красивый, бледный, правда, как мертвец, и от долгой работы у него появляются синяки под глазами, но стоит выгулять на улице и даже недовольные брови складываются удовлетворенно. Лололошка не может оставить мысль о том, сколько он не успел сделать: сказать, посмотреть, улыбнуться, прикоснуться. Иногда он ловит призрак Дилана. Затрагивая краем зрения компьютерной стол, кажется, будто Дилан сидит там и кодит или играет, пока кошка прогревает колени, свернувшись на них клубком; кажется, будто Джоди забрала часть самого Лололошки. Пока Карл вспоминал его, беспокоился и постоянно спрашивал, пока Чед ругался на волнение Карла, была надежда. Теперь Джоди забрала и её. — Ло, всё хорошо? — голос Жаклин оседает в сознании и Лололошка понимает, что она смотрит ему в глаза и ждёт ответа. — Да, — она смотрит недоверчиво и мотает головой, не принимает такой ответ, — нет… — Не хочешь рассказать? — кружка с фраппучино стучит о блюдце, когда Жаклин ставит её и складывает руки в замок под подбородком. Лололошка не знает, стоит ли довериться ей — за ней могут следить. Но Шэрон и так знает всё, даже если не знает, то чувствует, но у неё полно своих похожих переживаний и нагружать её ещё больше было бы бесчеловечно. — Я просто скучаю, — была не была, — наверное… по одному человеку. Знаешь, мой сосед по комнате уехал, и я не знаю, когда вернётся. Не уверен, что вообще. А остальные в блоке про него забыли уже. Говорить иносказательно оказывается легче, чем думалось изначально. Всё и вправду произошло почти так, если упускать детали. — Люди приходят и уходят, это… — Я не хочу, чтобы он уходил, — Лололошка перебивает её, сам того не осознавая, потому что ни черта это не нормально и ни черта этого не хочется. — А, вот как, — Жаклин мнется несколько секунд, и смотрит на горящие глаза Лололошки. — Он тебе нравится? Ло находит в себе силы только кивнуть. Да, нравится. Жаклин смотрит долго и пронзительно, думает о чем-то своем. Ло ждёт, ему эта тишина не особо нравится, потому что мысли роятся шумной толпой: не стоило, уборщики, как минимум, могут узнать об этом. А потом Жаклин задаёт вопрос, от которого челюсть Лололошки чуть не пробивает пол. — Ты про Дилана? — он вечность уже не слышал это имя из уст кого-то, кто не Шэрон, и это слишком непривычно. И обнадеживающе. Жаклин не стёрли память, значит, не так всесильны уборщики — они тоже могут не доглядеть и забыть. — Ты помнишь его? — Лололошка дёргается в нетерпении и смотрит на неё с надеждой. — Конечно, я помню его. Что за вопрос? Ты сам писал про него, да и я помню, что он заботится о твоей кошке, — она делает паузу, будто решает что-то. — И ты уж прости, но я работаю в баре, а там столько сплетен собирается. — Ты про те слухи обо мне и Шерон? И Дилане? — Жаклин на его вопросы кивает, пряча рот за краем кружки. Боже, как же на душе становится хорошо просто от мысли, что кто-то не забыл об этих глупых лживых сплетнях. Они говорят об этом ещё немного и Жаклин говорит правильные вещи: «скажи, признайся». Лололошка сам думал об этом, очень редко в глубине ночи, но думал. Нужно только вернуть Дилана. Встреча заканчивается, когда они добивают огромные порции французского тортика и, обнявшись на прощание, расходятся по своим делам. От неё остаются такие приятные ощущения: новые открытия дают надежде прорасти. Дилана можно вернуть, потому что Джоди, хоть и обладает властью, но не всесильна и всё контролировать не может. Когда они — он — вернут Дилана, он скажет ему обо всем, что накопилось. 5. — Кто ты? — слышится голос Карла из гостиной вечером, когда быстро исчезающее за горизонтом солнце пронизывает голые ветки темно-оранжевыми лучами. Лололошка пытается составить какой-никакой план на завтра. Скоро должен выпасть снег и от этой мысли иголками колет конечности. К голосу Карла добавляется Чед, такой же не понимающий и вопрошающий, и Ло решает выглянуть из комнаты, потому что шум двигается в его сторону. Лепетания Карла так точно. Лололошка отпирает дверь, и роняет воздух из рук, будь там чашка, она бы разлетелась бы на осколки с характерным звоном. — Д-дилан? — срывается дрожанием с губ, перехватывая дыхание. Он здесь. Дилан здесь. Стоит прямо перед ним с узнаванием в глазах Стоит с растрепанной, залаченной когда-то причёской, теперь неаккуратным паклями свисающей по бокам, в помятой и грязной — следы твавы виднеются на белых локтях рубашки и коричневые пятна от грязи красуются и на штанах, и на жилетке — форме дворецкого. Он был в ней у Джоди, когда Лололошка видел его последний раз. — Ты знаешь его, Ло? Он твой друг? — Карл переключается на него, как только понимает, что этот странный, отвратительно выглядевший парень, — знакомый соседа. — Знаю, конечно, ты… — Лололошка готов был упрекнуть Карла за поведение, но внезапно вспомнил, что всех подчистили. Всех, кто был наиболее близок к нему и Дилану. — точно. — И все-таки, даже если он твой знакомый, он не может так просто… — Карла никто не слушает, Ло просто хватает зеркально ему застывшего Дилана за плечо и затаскивает в комнату, тут же закрывая дверь на замок. Какого черта вообще происходит?! Лололошка смотрит на него, но образ не пропадает, наоборот, стоит все так же в этой глупой одежде и смотрит нерешительно, немного испуганно. На руке у Ло всё ещё остаётся ощущение от ткани. Дилан точно настоящий. — Ло, почему Карл… — Всем стёрли память, — отвечат, опережая вопрос. И так все понятно. Дилан хмурится. Боже, как давно Ло не видел эти сдвигающиеся к переносице брови? Кажется, что вечность. — Вот как, — он трет шею и двигается в сторону компьютерного стола, бухается на стул, откатываясь к самой столешнице и сталкиваясь с её краем спинкой. — Просчитались, выходит. И ухмыляется. У Лололошки от этого изгиба все внутри переворачивается три раза. Он смотрит на Дилана, ловит каждое его изменение на лице и всё ещё не может поверить. Слишком внезапно. С Диланом всегда всё как-то слишком внезапно. — Дилан, это правда ты? — в ответ ему кидает взгляд полный недовольства, будто он сейчас заставлял его идти на первую пару, которой была физра. Никто кроме Дилана не мог выразить столько сарказма одними глазами. — Как ты тут оказался? Разве Джоди не стёрла тебя? — Ну, стереть она не решилась — заключила с тобой сделку, а алгоритм блока воспоминаний они нормальный не смогли сделать. Из-за какого-то дополнительного паттерна от JDH, я предполагаю, он работал неполноценно. — Ты поэтому выбрался? — Угу, — кивает на вопрос и пытается объяснить, видя интерес на чужом лице, — у меня вылетали странные «воспоминания» постоянно, а потом я забывал их тут же. Знаешь, будто СДВГ на максималках. Отвратительно… и страшно, — Дилан передёргивает плечами от воспоминаний об этих ощущениях. Лололошка вдыхает особенно глубоко. Он не хочет думать, как это ощущалось, потому что знает, как странно чувствовал сам себя, когда ему снились сны из прошлых жизней — абстрактные и эмоциональные — и забывались, стоило открыть глаза утром. — Вчера вечером слетел полностью, я даже подумал, что перегрузку словлю, но обошлось. И сегодня, стоило деканше свалить по делам, я сбежал. Никогда больше не буду бегать, это отвратительно. Нам надо придумать какой-то план, как мне спрятаться. Она будет искать меня и… Лололошка подлетает к нему резко и впечатывает в кресло ещё сильнее объятиями. Обниматься так совсем неудобно. Дилан сидит низко в кресле и голова его находится под ребрами Ло, поэтому он сгибается в три погибели, чтобы нормально ухватиться руками за чужую спину и прижать как можно ближе. Вот он — живой, настоящий, все помнящий и знающий. — Я так скучал, — Лололошка говорит это ему сверху вниз, щекоча дыханием левое ухо. Дилан под ним напряжённый, как струна, и дышит через раз, но когда Лололошка начинает тихо шептать одну и ту же фразу, умоляя больше не пропадать так, Дилан опускает плечи и обнимает в ответ. — Постараюсь никогда больше, — выдыхает в плечо и чувствует, как Ло прижимает к себе ещё сильнее. Ощущения от Дилана в объятиях разливаются теплом внутри, настолько они радуют. Он отстраняется медленно и неуверенно, словно боится потерять или понять, что всё это просто мираж. — Надо переодеться, — Дилан поднимается с кресла и роется в своих вещах, выуживает черные домашние спортивные штаны и футболку такого же цвета. Стоит сменить грязные помятые шмотки от Джоди на собственные, и он вздыхает. Лололошка невольно думает о том, насколько сильно меняется аура от простого наряда. Дилан точно выглядит на своем месте в простых штанах и толстовках, а не вычурных костюмах. Это завораживает настолько, что глаз оторвать нельзя. — Всё ок? — спрашивает Дилан, когда Лололошка не отвечает ему минуту, глядя в упор на него, его лицо и сверкая глазами. — Смотрю на тебя. — Я вижу. Дилан хмыкает в своей особой манере на этот фантастический диалог двух гениев, и у Ло срывает тормоза, которые до этого держались на человеческом неверии в происходящее. — Дилан, ты мне нравишься, — даже в мыслях Лололошка не произносил эту фразу так уверенно, как сейчас. Дилан приоткрывает в смятении рот на несколько мгновений, пока информация обрабатывается. Слово «подвис» идеально бы подошло, если бы не было таким злободневным. — Ты должен знать. Я… Я ничего взамен не требую, просто хотел сказать, потому что если опять что-то случиться, то… — Ло, притормози, — поток слов, непривычно льющийся из Лололошки прерывается взмахом руки Дилана, и тот замолкает, продолжая бегать глазами по чужому лицу. — Кхм, не знаю, вписывается ли это в мой алгоритм вообще, но, думаю, я чувствую то же самое. — Ты серьезно? — на попытку вставить шутку про программы Лололошка не обращает никакого внимания. Главное не это, а то, что Дилан, вопреки всем ожиданиям и потакая всем надеждам, ответил взаимностью. Будь Ло автоматоном, он бы сейчас начал перегреваться. — Я что, похож на ублюдка, который будет с этим шутить? — Нет. Больше Лололошка ничего не говорит, просто подходит ближе, интимно близко, и смотрит вопрошающе прямо в синие глаза, сейчас, освещенные остатками солнечных лучей, попадающих в окна, они кажутся темными, как ночное небо. Дилан ничего не отвечает, просто сам немного сдвигается навстречу. Атмосфера из обычной домашней быстро сменяется на таинственную и полную предвкушения. Они соединяются губами и целуются долго, пока лёгкие не начинают сначала зудеть, потом гореть от недостатка кислорода. Все происходит так быстро и бурно, что языки сами начинают сплетаться друг с другом. В какой-то момент они отрываются друг от друга, и Ло видит расширенный зрачок Дилана, смотрящий на него ошалело, но счастливо. Лололошка выглядит точно также, тоже с растрепанными волосами и припухшими губами. Невольно взгляд бросается на пустующую кровать и Ло толкает Дилана к ней, сам садится к нему на колени и вновь льнет к губам. Тот гладит его по рукам, плечам, груди и бокам — просто блуждает руками. — Стой, Ло, не сегодня. Я слишком устал, — ловит Дилан его руку, когда она касается резинки штанов и пальцы готовы проскользнуть под неё. — Эй! Лололошка, все в порядке?! Если этот странный тип что-то сделал, я позвоню в полицию прямо сейчас! — Карл стучит в дверь громкими ударами. Оба синхронно поворачивают голову на источник шума и торопливо приводят себя в порядок. Ло подходит к двери и открывает её, чуть не заставив Карла, всё ещё барабанящего, провалиться к нему в комнату. — Все хорошо, кхм, не волнуйся, — ответ получается более хриплым, чем планировалось и приходится прочистить горло. — Боже, как я рад, что все в порядке! Ты закрылся и ничего не объяснил, я подумал, что этот парень мог тебя убить! — Карл сдвигает свои брови в изломе волнения и радости, говорит быстро и машет руками. Когда первые эмоции облегчения сходят, он приобретает более серьезный. — Слушай, этот друг твой же не общажный. Ему нельзя здесь находиться. Я бы был рад, оставить его в твоей комнате, только у нас могут быть проблемы. Я не хочу нарушать правила. Можешь пожалуйста, выпроводить его? До одиннадцати осталось семь минут. Ло бросает быстрый взгляд на часы в телефоне, Карл не врёт. Нужно что-то срочно придумать. — Хорошо, дай нам пару минут, — говорит и закрывает дверь перед носом Карла. Он надеется, что сосед заметил их внешний вид, и не начнет устраивать ещё одни морализаторские сеансы. Дилан уже начал шуршать вещами, запихивая их в рюкзак. — Оставаться здесь в любом случае чересчур опасно, — комментирует ситуацию Дилан и складывает провода в передний отсек. — Пойдем к Шэрон. Лололошка просто кивает и начинает собираться сам. Дилан выскакивает из здания общежития за минуту до коммендантского часа и вахтерша на входе смотрит на него до исключения злым взглядом. Ло удается пройти незамеченным. В прочем, это меньшая из проблем. До Шэрон они добираются на такси и специально выбирают адрес в двух кварталах, чтобы хоть немного замести следы. У её квартиры они стоят в первом часу ночи. — Какого черта, кто там? — засыпанным и недовольным тоном спрашивает девушка после стука с той стороны закрытой двери. — Шэрон, это Ло, открой, пожалуйста. — Ло? — Шэрон открывает дверь, — почему ты так позд… но. Дилан! Она открывает дверь шире и пропускает их жестом пройти внутрь тут же. Вся сонливость улетучивается в миг. Шэрон усаживает их за обеденный стол, разливает по трем чашкам черный заварной чай с фруктовыми нотками и слушает историю вкратце. Она все равно выглядит растрепанной со сна, но и счастливой — возвращение бойца в строй не может не радовать. Теперь они могут сбежать все вместе. Когда Шэрон уходит принести им постельное, чтобы они могли поспать на диване, Лололошка ловит руку Дилана в свою. Все, наконец, хорошо. И на малейшие сомнения в завтрашнем дне нет сил. Они сбегут с этого острова. Переплетённые пальцы в ответ доказывают это.