Дождись

1938 год, 18 марта. Юра сидит на кухне и доедает - приготовленный братом - суп. - Спасибо, Данис. Улыбнулся смотря на старшего, тот лишь хмыкнул. - Жуй быстрее, сейчас гулять пойдём. Младший засветился, быстро допивая оставшейся бульон. На улице тепло, Юра пинает мяч. Раз-два и мячик улетает в кусты. - Ой! Татищев бежит за ним. Подходя, он берёт игрушку. Рядом с ним сидит мальчик и держится за голову. - Я попал в тебя? Прости. - Ничего.. Парень поднимает книгу и смотрит на Юру. - Ээ, может познакомимся? Иванович протягивает руку. - Да, конечно. Я Уралов Костя Петрович. Юра смотрит на него. У Кости жёлто-коричневые глаза и интересные разноцветные волосы. - А я Юра Татищев. Улыбается и отпускает руку. - Приятно познакомиться. Уралов тоже старается улыбнуться. - Ты с кем гуляешь? Петрович осмотрелся по сторонам и ответил. - С Ларисой Сергеевной, а ты? - Я с братом, а Лариса Сергеевна твоя няня? Поинтересовался мальчик. - Не, это моя Педагог-воспитататель. Уралов чуть приуныл. - Ты.. - Из детдома, да. - Мне очень жаль. Попытался поддержать нового товарища Юра. Но Костя, только чешет затылок и старается улыбаться. - Всё хорошо, я живу там с младенчества, поэтому привык. - А тебе.. - Семь лет, в этом году в школу пошёл. Татищев засиял. - Мы же ровесники! Петрович увидел радость знакомого, его довольно хмурый взгляд потеплел. - Пойдём вместе поиграем! Иванович схватил чужую руку и потянул за собой. 1944 год, 9 ноября. Юра точно не помнит, сколько раз видел этого мальчишку, но Костя навсегда остался в его сердце. Вот прошло уже шесть лет, как они познакомились и четыре года, как он не видел товарища. Когда началась война, Татищев уехал на фронт с братом, так как больше ему было не где оставаться. - Данис, ты где? Младший вошёл в койку брата. - Собирайся, мы на разведку идём. Наши думают, что нашли новый штаб фашистов. Надо всё зарисовать. Бысто рассказав план на будущей день Агидель, отвернулся и стал готовится дальше. Странно вроде братья, а фамилия и очество разные, почему? Этим вопросом задовались все кто их видел и Юра знал ответ. Они родились от разных отцов, вот и всё. Надев плащ полатку, Иванович вышел на улицу. Там его ждал старший. - Пойдём, впереди ждёт долгая работа, но это всё на благо Родины. Данис выдохнул и развернулся по направлению к новому "заданию". Пол пути прошли пешком, но приблежаясь, пришлось идти гуськом, а потом вообще ползти. Он привык. С девяти лет делает одно и тоже. Война длится бесконечно, прошло три года с начала есть ощущение, что она не закончится. Резко Агидель поднял руку приказывая остановиться. Иванович прислушался, слышен совсем тихий шёпот. Старший помахал рукой - подойди, значил этот знак. Ну Юра и подполз, а затем они присели и тихонько пошли к звуку. Данис достал оружие, мало ли что. Братья подошли к высушеной канаве. Там.. сидел парень, лет так тринадцати. Он был в потрёпанной, грязной рубашке, порваных штанах, босиком, а сзади висел потрёпаный рюкзачёк. Татищев ахнул, волосы.. волосы такие же как у его друга, правда они отросли до плеч. Парнишка сидел с закрытыми гдазами и тихо, что-то бормотал. - Господи - боже.. хоть бы не фашисты.. божечки.. Были слышны обрывки фраз. Громким шёпотом старший спросил. - Эй, парень! Ты кто таков? Агидель нахмурился смотря прямо в лицо. Парень открыл глаза и посмотрел на пришедших. - Наши.. Русские! Попытался привстать, но упал обратно. - Кто таков?! Уже громче. - Константин я. Уралов Константин Петрович. Вы мне поможете? Юра ещё раз ахнул. Точно он. - Данис, я его знаю! Он раньше в детдоме жил, помнишь в том сгоревшем. Старший посмотрел на Юру, потом на Костю. - Да, в седьмом детдоме, его бандиты подожгли ещё года четыре назад. Повторил историю Уралов. - Так, идём в штаб, там из тебя хоть человека сделают. А то ты кожа да кости да ещё и выгдядишь ужасно! Петрович кивнул. - Вставай, Кость. Сказал Татищев. - Ээ, а можете помочь? Просто у меня спина болит, ходить тяжело. Братья переглянулись и кивнули. - Товарищ, Путов! У нас тут мальчик тринадцати лет, ему помощь нужна! Агидель вошёл в штаб, помогая Уралову, сзади подошёл Татищев. К ним подбежала медсестра с врачом и увели парня. - Как думаешь, с ним всё будет хорошо? - Не бойся, ему помогут, а сейчас иди, завтра встаём рано и всё-таки идём на разведку. Братья разошлись. Так прошёл месяц. Юра решил наведать товарища. - Кость, как у тебя дела? Он зашёл в его койку. - Привет! Всё нормально. Уралов развернулся, смотря на пришедшего. И.. Ю:" чёрт, он очень приобразился. Когда мы его там нашли, Костя выглядил как леший, весь потрёпаный обросший, по рассказам все четыре года он жил в лесу. Ужасно.. Но сейчас, он чистый, ему подрезали волосы и дали новую одежду. Нормально покормили." - Хорошо выглядишь. Всё что смог сказать Иванович, чем вызвал лёгкий румянец. - Спасибо. Он улыбнулся. Ю:" красивый.. стоп! Не-не-не! Парень не может быть красивым! А он может.. агх!" - Юр, всё хорошо? Увидев смятение на лице друга, Петрович забеспокоился. - Кхм, я просто хотел спросить, ты на спину жаловался. Что с ней? Сел рядом. - Да так.. Костя снял белую футболку и развернулся спиной. На ней красовалось куча ожогов, царапин и синяков. - На ожоги внимания не обращай, это ещё с пожара, а вот остальное после проживания в лесу. Оглядев все порезы, Татищев громко глотнул слюну. Взгляд не слушался хозяина, поэтому вместо того, чтобы смотреть на повреждения, он пытался высмотреть прес на животе. Всё-таки, если живёшь в лесу, то можно специально не заниматься, но иметь неплохо накаченные мышцы. - Юра? Перед лицом пощёлкали пальцами и Иванович понял, что засмотрелся. - Да, прости. Посмотрел ещё и заметил на шее и боках несколько царапин не похожих на другие. - Кость, ты точно был только в лесу? Этим вопросом заставил войти в ступор. - Да, конечно. - А как ты из Екатеринбурга, переместился на границу? Хороший вопрос, либо друг не договаривает, либо владеет магическими способностями. Хотя второй вариант не может быть в любом случае. - Кхм. Ну ладно, да я жил не только в лесу, а ещё и в Немецком лагере, всего пол года, потом мне удалось сбежать.. просто не хочу вспоминать. Уралов поник. - То есть ты знаешь, где он? Кивок. В голове Татищева сложился план. - И ты можешь показать дорогу? Снова кивок. - Подожди я щас! Он выскочил из комнаты. Вернулся через пятнадцать минут с братом. - Кость, завтра ты идёшь с нами и показываешь фашистский лагерь. - Ладно. На следующий день Уралову перематали спину и дали форму. Он вышел на улицу там его ждали братья. Ю:" ему идёт.. " - Уралов, сейчас ты должен будешь показать нам путь. Ты же готов? Костя пожал плечами. К:" будто у меня есть выбор? " И так они пошли. Путь был долгим. Часто пришлось останавливаться и прислушиваться. Петрович шёл впереди, а в трёх метрах от него плелись братья. Резко поднятая рука. Все остановились, послушали. Удар рукой по бедру. Присели, но с места не сдвинулись. Уралов развернулся и тихо, но чётко прошептал. - Дальше я пойду один, если вернусь, то вернусь, если нет откройти мою книгу на сорок восьмой странице. И он уполз. Прошёл час, два, восемь. Ребята решили уйти. Весь обратный путь Юра чуть ли не плакал, ведь если друг не вернулся, значит живым его можно не ждать. Никому не может повести два раза, один раз он сбегал из штаба, но второй. Ю:" нельзя было его пускать одного! " С такой мыслью он провёл всю ночь. А утром встал, оделся и пошел в койку к Петровичу. Там на столе лежал сборник рассказов про войну, а что вы хотели увидеть у тринадцати летнего мальчика? Татищев взял книжку и открыл сорок восьмую страницу. На ней почти не было текста, зато начерчен точный план местности, на котором был изображён военный штаб. Вышел на улицу, Даниса ещё нет. Вдруг из леса выбежал парень. Ю:" неужели? " Точно, Костя. Тот держался за плечо и с испуганным взглядом бежал к нему. Подбежав он выдохнул. - Вы не даждались меня. Усмехнулся. - Мы же не знали, что ты ещё придёшь. - Не верили в меня? Так и скажи. Конечно, кто будет верить в мальчика, которого месяц назад из канавы достали? Да я ж этот лес знаю лучше каждого животного! Петрович улыбнулся и отшёл назад. - Кстати, сможешь помочь? Он убрал руку с плеча, показывая кровоточищую рану от пули. Иванович ахнул и быстро скинул с себя маленький рюкзак. Достал бинт и перевязал. - Что ж ты сразу не сказал? Уралов нахмурился. Друг подошёл ближе и приобнял за шею. - Ты обижаешься? Отвёл взгляд. - Прости, мы правда не верили, что ты придёшь. Таких героических тринадцати летних мальчишек ещё поискать надо. Потрепал друга по голове. 1944 год, 31 декабря. - А мы будем праздновать Новый год? Резко поинтересовался Костя, перебивая монолог Татищева. - А? Ну да, нам мандарины дадут и отбой позже сегодня. Мечтательно рассказывал он. У Уралова загорелись глаза. - Это хорошо, я в лесу в прошлом году зажарил себе дичь. Было вкусно и сытнее, чем ягоды. Вспоминая прошедшие годы, мальчик немного затрясся. Ему было страшно опять жить одному. Дальше ребята сидели молча смотря, как за окном садится тусклое солнце. 1945 год, 27 марта. Костя сидел у себя на кровате, рядом маячил Юра и что-то рассказывал. Уралов не особо вникал, ему было приятно слышать весёлый голос товарища. Ещё бы дела на фронте шли как нельзя лучше! Фашисты полностью изгнаны из СССР. Скоро ребята тоже поедут туда, где проходят битвы. Данис обещал взять их с собой к концу апреля. Сейчас же мальчишки просто сидели на полчне около базы. - Костя, а какие твои любимые цветы? Странный вопрос, но Петровича всё устраивает. Он задумывается. - Лилии. Ответил Петрович. - Слушай, Юр, если я умру в Берлине, то пренеси к братской могиле лилии и спой "Катюшу". За такую просьбу парень получил подзатыльник. - Ты не умрёшь! Никогда не смей думать о таком! Крепко прижался к чужому плечу. - И вообще я могу тебе и без смерти спеть! 1945 год, 9 мая. Пока вся страна не могла нарадоваться победе, Юра стоял на холме и плакал, не от счастья, а от отчаяния. Уралов не приехал из Германии. Кто-то рассказывал, что Костя упал прям перед ним на колени, купаясь в собственной крови. Кто-то говорил, что видел его бездыханое тело. Кто-то, что видел как того кидают в братскую могилу. Не один рассказ не произвёл на детское сердце хорошое впечатление. Иванович прям перед глазами видел, как Уралову в груть прилетает пуля, как он падает и из раны фонтаном течёт кровь, видел как бледное, холодное, мёртвое тело находит один из старших. Тот наверное бы тяжело вздохнул и проронил слезу, видя смерть четырнадцати летнего ребёнка. Взял его на руки и понёс, а потом выбросил в одну из могил. Руки Татищева сжимали маленький букетик из лилий. Он вдохнул побольше воздуха и запел. - Расцветали яблони и груши, Поплыли туманы над рекой. Выходила на берег Катюша, На высокий берег на крутой. Выходила, песню заводила Про степного сизого орла, Про того, которого любила, Про того, чьи письма берегла. Не подолёку пуслышался салют, но он не оборачивался, продолжая петь. - Ой ты, песня, песенка девичья, Ты лети за ясным солнцем вслед И бойцу на дальнем пограничье От Катюши передай привет. Резко на плечо приземлилась рука. Он обернулся увидев Костю, тот подхватил мелодию. - Пусть он вспомнит девушку простую, Пусть услышит, как она поет, Пусть он землю бережет родную.. Ураловское детское личико, всё было покрыто садинами и порезами, с лба стекала тоненькая змейка крови. Одна рука была перебинтована, вторая с небольшим шрамом на ладони, из него капала кровь, тем самым пачкая форму Юры. Но ему было настолько наплевать, он схватил чужую талию, притягивая ближе. Поцелуй, такой трепетный, добрый, детский, не имеющий какого-то позыва. Просто слишком сильна радость, слишком громко стучит сердце. Закончил быстро, утыкаясь носом в товарищескую грудь и тихо шепча. - А любовь Катюша сбережет.. Салют, израненные руки, песня, букет и два детских сердечка, которые в присутствие друг друга начинают биться быстрее.