Душа неизменно стремится...

- Вэй Ин!!! Он не успел. Не успел - не успел - не успел. Вэй Ин улыбается незнакомой тихой улыбкой, когда чудовище вырывает кусок из его груди. Цзян Чэн, прикрытый со спины, оборачивается на крик и замирает с перекошенным лицом. Не успевает подхватить, когда его с силой отталкивают в сторону. Кровь так ярко отпечатывается на ханьфу Лань Ванцзи, прижавшего к себе тёмного заклинателя. - Вэй Ин, Вэй Ин! - он кричит, тратит духовную энергию, а в голове нарастает гул. Нет-нет-нет-нет-нет... - Тшш, Лань Чжань, - шепчет любимый утешающе, это так знакомо, будто этот ласковый голос сейчас разбудит, вырвет из кошмара, убаюкает в тепле и ласке. Но это не кошмар, нет, это... - Всё хорошо. Ой, испачкал тебя. Он тихо смеётся, кровь пузырится на губах, булькает в каждом вдохе. - Цзян Чэн, ты как? - его глаза уже помутились, плохо видит, только самый кусочек фиолетовых одежд. - Не поранился? Цзян Чэн? - Ты... - он сжимает зубы. Они вообще не должны быть здесь, монстр объявился на территориях Юньмэна, но Вэй, чтоб его, Усянь, конечно же не мог остаться в стороне, не напроситься на совместную охоту, чтобы затеять очередную (бесполезную) попытку помириться. Смеялся и поджимал губы, когда Цзян Чэн снова и снова разражался бранью и переходил на оскорбления, в порыве эмоций собирая в кучу. Он слишком опустошён и до сих пор не принял ничего из того, что случалось в их жизни. Он... он снова упустил того, кто был дорог. - Ты дурак. Кто тебя просил?! - Ты же мой брат, - громко лопается кровавый пузырь, надутый слабым дыханием. - Ты... ты не должен ни о чём меня просить. Лань Чжань откровенно плачет, вглядываясь в теряющее краски лицо. Духовная энергия проходит насквозь и растворяется в воздухе. Вэй Ин хочет что-то ещё сказать, но ни слова, ни дыхание, ничего больше. Он затихает, шея перестаёт держать голову, и Лань Чжань опускает его на землю, такого тяжёлого и безмолвного. Цзян Чэн закрывает лицо рукавом. Дети плачут, прижавшись друг к другу как брошенные котята. В груди нарастает пустота, грозящая потерей сознания. Уснуть и не проснуться. И во снах видеть его. Не сберёг, не защитил, бесполезный, бессильный. Руки снова, снова в его крови. Лань Чжань закрывает ставшие тёмными от смерти глаза и смотрит. Тело, утратившее душу, стало снова принадлежать какому-то незнакомцу. Не Вэй Ин, не его Вэй Ин. В голове перекатывается мысль о том, чтобы полоснуть по горлу и наконец прервать эту долгую, одинокую жизнь. - ... А? Ребята, что у вас с лицами? Кто-то умер? - раздаётся вдруг звонкий голос, дети хватаются за оружие, Лань Чжань качает головой. Это уже было, он уже проходил через это, слышал голос Вэй Ина, обманывался, оборачивался и не видел ничего. - Ты ещё кто такой?! - слышится звук вынимаемых из ножен мечей. Лань Чжаню всё равно, ему так холодно и больно. Вэй Ин, Вэй Ин... Шаги. Хотят забрать тело? Пусть. Вэй Ина нет, его больше нет... Лань Чжань безвольно горбится и даже не отстраняется, когда чувствует ладони на своих щеках. - Лань Чжань? - зовёт голос. Почти забытый, такой любимый, которого (эгоистично) не хватало... Он мечтал, мечтал, чтобы этот голос звал его с любовью и нежно. - Лань Чжань, гэгэ, А-Чжань, ну посмотри на меня, посмотри. Подними взгляд, любовь моя. Лань Чжань, Лань Чжань... Голос ввинчивается в уши и разбивает на осколки разум. Ванцзи поднимает взгляд и чувствует, что умирает. Он видит Вэй Ина. Того самого, давно оплаканного и похороненного в самой хрупкой и живой части души. Он выглядит серовато-бледным, с запавшими щеками и сверкающим багрянцем взглядом. Он ахает, видя слёзы. Прикасается так утешающе-нужно, зовёт и зовёт по имени, теребит, пытаясь добиться реакции. Слёзы не прекращаются, но Лань Чжань так ярко и ясно видит Вэй Ина, своего Вэй Ина, того самого, которого любил так сильно. - Лань Чжань. Гэгэ, ну же посмотри на меня,- он улыбается, гладит мокрые щёки, вытирает рукавами лицо, касается лба и волос. Эти прикосновения так знакомы, так желанны. Онемение проходит, стирается с каждым касанием, и лицо искажает горе, - Всё хорошо. Всё хорошо, слышишь? Я здесь, я с тобой. Тшш, мой Лань Чжань, мой милый Лань Чжань. Посмотри на меня, поговори со мной, поверь мне. Я здесь, я здесь. - ... Ин? - Да, да, - улыбается шире, тянется обнять, Лань Чжань не чувствует никакого запаха от его одежд и волос. Он холодный, такой холодный, твёрдый. Эти объятия незнакомый, Вэй Ин сильнее и выше. Лань Чжань отупело касается в ответ, притягивает рывком и утыкается лицом, отвратительно всхлипывая. - Вэй Ин? - он плачет, он так плачет, безобразно и громко. - Да, да, я твой Вэй Ин, - обнимает и бормочет всякие утешительные и смущающие глупости, пока не кончаются слёзы. Лань Чжань хлюпает носом, и смотрит опухшими глазами. Эта улыбка. Какой забытой и любимой она кажется. - Я так и знал, что надолго ты в живых не задержишься, - внезапно раздаётся глубокий самодовольный голос. Вэй Ин рывком оборачивается, его лицо перекашивает узнаванием и злостью. Лань Чжань нашаривает меч и слышит, как потрескивает Цзыдянь всё ещё слишком тихого, молчащего Цзян Ваньиня. Он чужака веет невообразимой силой и превосходством, его длинные чёрные волосы растрёпаны, но одежды новые и ярко-алые. На поясе потрескивает сабля. Вэй Ин тыкает в него пальцем как в старого знакомого - обвиняюще и беспардонно. - Ты! - вскрикивает, когда кусочки памяти, затёртые и изъятые, больно врезаются в голову. - Чэнжу, что ты здесь делаешь?! - Хотел проверить, насколько ты сможешь продержаться живым, - пожимает плечами незнакомец в алом. Он смотрит на всех них с весёлым любопытством, а на Вэй Ина отдельно с выражением подступающей головной боли. - Гэгэ ставил десять лет, а я говорил, что ты долго не протянешь в живом теле, - на землю падают резные кости, слышится треск заклинаний. Взмах рукой, и ноги с чужой силой сами собой поднимаются и делают шаги вперёд, - так и быть погостишь немного, Гэгэ будет рад тебе. Вэй Ин совсем не выглядит хоть на капельку испуганным, он обнимает Лань Чжаня, подзывает детей и цепляет рукав Цзян Чэна, лицо которого медленно наливается смешанными с гневом эмоциями. - Идёмте, идёмте, вам понравится! Лань Чжань шагнул бы даже в Диюй, если Вэй Ин будет рядом. ... Что же, он не сильно ошибается. *больше тринадцати лет назад* Се Лянь не любил навещать Тунлу, но считал это своим долгом. Прошли столетия и наверно даже больше, он не считал. Ход давно завалило, а сама гора приобрела дурную славу теперь среди живых, а не мёртвых. Сань Лан хотел напроситься пойти вместе, но Се Лянь должен был идти один. Он не знал, что стало с Цзюнь У и Учителем, да и не хотел думать. Мир людей проходил мимо него, даже если они с Сань Ланом много путешествовали, но со временем Се Лянь перестал вмешиваться в распри и войны. Так или иначе люди всегда найдут повод причинить друг другу боль. Тунлу за последнее время стала ещё неприятнее, тут и там чувствовалась тёмная энергия непохороненных мертвецов. И свежая кровь, уже свернувшаяся, засохшая, но всё ещё яркая, так много. Здесь была бойня. Се Лянь закашлялся и закрыл лицо. Ужасно, сколько мертвецов. - Сань Лан опять ворчать будет, - пробормотал он, переходя от одно пятна крови к другому. Столько убитых людей, кто-то грубо отволок тела в одно место и оставил гнить. Ужасно. Он чуть не подпрыгнул, когда увидел маленький призрачный огонёк. Тот метнулся было к нему, но притормозил на середине пути и спрятался за осколок камня. Се Лянь сдавил смешок, прикрывая рот. Присел на корточки и вытянул ладонь. - Не бойся, я не причиню тебе вреда. Иди, тебе не безопасно здесь оставаться. Огонёк замерцал, и Се Ляню даже послышался тихий голосок. Кем бы ни был этот призрак, его душа была невероятно сильной. Дождавшись, когда малыш сам устроится в его ладони, Се Лянь бросил кости. О, его муж определённо не сможет удержаться от насмешки. - Гэгэ подобрал очередную бродяжку? - захихикал Сань Лан, тщетно пытаясь сдержать лицо, пока Се Лянь, смущаясь и запинаясь, оправдывался перед мужем. Огонёк вырвался из его рук сразу после перехода и теперь любопытно носился по комнате, да так быстро, что не успевали глаза. Сань Лан закатил глаз, и десяток бабочек, догнав маленького призрака, принесли его своему хозяину. - И где же твой прах? - Хуа Чэн ткнул в огонек пальцем, и тот бойко боднул его в ответ. - Гэгэ принес игрушку своему мужу? Это мило. - Сань Лан, не обижай его, - Се Лянь чуть дёрнул мужа за воротник. Огонёк тут же метнулся в белый рукав, повозился, покрутился и отскочил, возмущённо вспыхнув. - Что не так? - Наглый паршивец, - ухмыляется демон, наблюдая, как огонёк вьётся вокруг бабочек, подначивая погнаться за собой. - Мне кажется, он принял меня за кого-то другого. Когда я нашел его, этот малыш сначала спрятался, но затем приблизился так, будто искал кого-то знакомого, - Се Лянь был задумчив и немного печален. Даже если он перестал вмешиваться в дела людей, смерть не может не расстраивать. Хуа Чэн о чём-то думает и хмыкает. - Вполне возможно, в таком виде они мало что помнят. Хочешь оставить? Когда призрак вернулся в убежище в его рукаве после успешных догонялок с бабочками, Се Лянь тоже не удержался и погладил огонёк кончиком пальца. Какой ласковый ребёнок. - Если ты не против. - Как подло, гэгэ же знает, что этот скромный демон сделает всё для его счастья. Се Лянь улыбается и тянется поцеловать. Скромный, как же. - Ин! - глупо называть призрака ребёнком, но Се Лянь как-то привязался к нему и не мог не придумать хотя бы такое имя. Ах, у него всегда были с этим проблемы. - Ин, где ты? Даром, что у призрачного огонька сил как у мотылька, он всё равно умудрялся даже в таком своём состоянии наводить шуму и шороха, внезапно появляясь то там, то там. Куда же он пропал? Се Лянь вбежал в общие залы, где время от времени обитались пришедшие с прошениями демоны, и с размаху врезался в выскочившего ему наперерез юношу. - Ой! Извините, я... Я тут ищу кое-кого, - выпутался из придержавших от падения рук. Холодные, а Сань Лан всегда поддерживает по-человечески тёплую температуру тела. - Лянь-сюн? - раздалось улыбчиво. Се Лянь смотрит в серые с багрянцем глаза. Его никогда, вот вообще никогда так не называли. - Э... Кхм. Юноша смеётся и кружится. - Как тебе, Лянь-сюн, в этот раз у меня получилось быстрее собрать своё тело! Его движения безошибочно напоминают кого-то. - ... Ин? - Ага, да, ты действительно бог, раз знаешь моё имя! Я Вэй Ин, будем ещё раз знакомы! - хватает Се Ляня за плечи и заглядывает в глаза. - А ты ниже, чем я думал! Се Лянь улыбается, и сердце его сжимается в печали. Такой юный, почти мальчик. Хуа Чэн застаёт их за трапезой, Вэй Ин с голодом Черновода налегает на угощения и глотает вино как воду, хотя это прошибает даже мёртвых. Всего на мгновение в помещении становится темнее, а затем Хуа Чэн складывает в своём уме произошедшее и расслабляет плечи. Ревнивец. - Гэгэ, я уж чуть не подумал, что ты принёс ещё игрушку. - Чэчжу! - машет ему рукой Вэй Ин и улыбается. - А ты казался как-то посолиднее! Серьёзно, сколько тебе было, когда ты умер? Четырнадцать? Эмин вырывается из ножен и замирает прямо у совсем не испуганного лица. - Вау!!! Она живая! Привет, булочка, и как такая красавица оказалась у такого недовольного парня? Эмин довольно щурит глаз и крутится как пёсий хвост. Хуа Чэн закатывает глаз и садится рядом с мужем. - Ты только погляди на это бедствие, - бормочет он. И осекается. Призрак молодого юноши совсем не выглядит хоть сколько-то опасным, он воркует над саблей и совсем не боится огладить серебряную гарду. Но. От него. Веет. Тьмой. Не мёртвой энергией, как должно бы, а именно тьмой в её самом жутком и первозданном виде. Той самой, что гора Тунлу напитывает своих несчастных детей - Непревзойдённых Королей призраков. - ... О, проклятье. - Так меня тоже называли, - щебечет Вэй Ин, играясь с Эмин прядкой своих волос. Хуа Чэн чувствует, как к нему подступает головная боль. ... За тринадцать лет Вэй Ин успел прижиться, обосноваться и врасти в Призрачный город, в сердца и души его жителей. Разнести несколько раз, передраться и перебрататься, если не с половиной всех существ, то уж с правителями точно. Се Лянь привязался к нему трепетно и нежно, открыв в себе неизведанную родительскую заботу. Даже боги не могли долго злиться на Ина, и это при всём при том, что пакости тот выдумывал замороченные и действенные. Его невозможно было не любить. - А-Ин? Что-то случилось? Вэй Ин бухнулся головой вовсе не к позвавшему его Се Ляню, а на колени к аж опешившему Хуа Чэну. Се Лянь закрыл рот, чтобы скрыть улыбку и смех. - Слушай, Чэн-Чэнчжу, - паршивец всё не прекращал играться с именами и обращениями. - А это нормально? В смысле я, конечно, умер и воскрес два раза, но теперь мне ещё и кажется, будто меня, ммм... тянет. Ну знаешь, как будто в груди крюк засел, и за него принялся кто-то дёргать. Я... я не хочу к живым, к людям. И такая боль в глазах и голосе, что хочется спрятать, не отпускать в мир, оставить это бедствие в Призрачном Городе под присмотром и в защите, где его все любят. Но ещё и Се Лянь, и Хуа Чэн знают, что Вэй Ин тоскует. Невыносимо тоскует по умершим, но ещё больше по живым. Се Лянь тянется погладить мальчика по волосам. Так не хочется отпускать. - Пойдём, посмотрим, - хмыкает Хуа Чэн, поднимая их обоих на ноги. Он тоже изменился с этим мальчиком. Стал открытее, язвительнее и... Вэй Ин вдыхает жизнь во всех, кто оказывается рядом с ним. Вэй Ин кивает, порывисто обнимает Се Ляня и дрожит. Выдыхает, хотя ему это совсем не нужно, и исчезает, подчиняясь заклинанию. Сань Лан бросает кости и идёт по его следу. По возвращении обнимает расстроившегося и расклеившегося Се Ляня. - Всё хорошо, гэгэ. Его вызвали в жертвенное тело. Кто-то очень хотел подарить бедствию человеческую жизнь. Я забрал у него воспоминания о последнем времени. Сердце Се Ляня ухает в желудок. - За... брал? Его муж не даёт расстроиться и улыбается. - Только на время, до нашей новой встречи. Оставил на нём метку до смерти. Ставлю два года максимум, что дольше он в живом теле не протянет, напорется на неприятность. Се Лянь хлопает мужа по плечу и смеётся. Неисправимый игрок - ставить человеческую жизнь на спор! - Десять лет! ... и он сам не лучше, понабрался от демона. - Принято, - улыбка его любимого слаще мёда, и это успокаивает остроту потери. Се Лянь так не любит расставаться с теми, кого считает своими. До истечения ставки Сань Лана остаётся всего несколько дней, когда раздаётся звон лопнувшей струны, и его муж озаряется победным смехом. Вскакивает на ноги, чмокает в губы. - Я быстро, приведу потеряшку. Се Лянь успевает отдать распоряжение на богатую трапезу, проверяет, достаточно ли чисты покои А-Ина и на всякий случай просит демонов подготовить его несколько комнат. Кто знает, кого этот ребёнок приведёт в гости. - Я дома! - раздаётся звонкое, и Се Лянь с нежностью улыбается. Он поспешил распахнуть объятия, но А-Ин остаётся на месте, только шею вытягивает в нетерпении. К себе он бережно прижимает заплаканного, невероятной красоты мужчину, который и сам цепляется за него так сильно, что белеют пальцы. О. О. Их мальчик совсем взрослый. Нашёл, за кого удержится душа. - Добро пожаловать, А-Ин и его семья, - Се Лянь приветствует всех одинаково приветливо, и напряжённых, сбитых с толку подростков, и смотрящего на него с подозрением мужчину, чем-то напоминавшего Му Цина и Чёрную Воду. - Предлагаю вам освежиться и переодеться, а затем встретимся за ужином. - Лянь-сюн лучший, - поёт Вэй Ин и подхватывает своего любимого на руки. Целует в ухо и мурлычет, когда мужчина прячет лицо в его одежде. Се Лянь смотрит на белое испачканное кровью ханьфу и с нежной тоской понимает, с кем именно его перепутал пребывающий в беспамятстве призрачный огонёк. Он рад. Вэй Ин как никто другой должен быть любим. - Цзян Чэн, дети, за мной, нам срочно нужно смыть этот день! Се Лянь смеётся, и его муж знакомо ворчит над головой. - Вернулась головная боль. - Он не задержится надолго. Теперь у него есть причина оставаться в мире живых. Его муж хмыкает. - О, уверен, теперь он заберёт свои манатки и будет водить всякий сброд в Призрачный Город. Се Лянь улыбается и лопатками чувствует улыбку Хуа Чэна.