Слишком взаимно влюблён

      Скрывать свою беспамятную влюблённость с каждым днём становится всё сложнее. Но Марин не жалуется, хоть порой и больно до слёз на глазах от одного осознания, что Аркаша не испытывает к нему ответных чувств. А нужда в касаниях так и ноет под рёбрами, и иногда хочется обнять его, уткнувшись носом в плечо, почувствовать на себе ласковые руки, почувствовать его любовь. Они дружат, наверное, с самого детства, в течение всего этого времени как не разлей вода, и потерять такую дружбу для Марина значит потерять всего себя.       И сейчас он собирается на их встречу, запланированную на вечер. Наверное, они, как и всегда, прогуляются по городу и поболтают о новостях, что накопились за время их разлуки, если её можно таковой назвать. И Марин снова думает на счёт того, что захочет его поцеловать, обнять, подарить нежность, отдать хотя бы каплю той влюблённости-любви, которая горит в нём ярким пламенем, не даёт спокойно жить, дышать полной грудью. Но эта влюблённость для Марина отнюдь не тягота. Он рад испытывать такие чувства, рад, что испытывает их к Аркаше, а не к кому-либо ещё. — Да где же эта шляпа! — уже начинает ругаться вслух Марин, в панике бегая по прихожей. Ему выходить уже, а шляпки, которая была бы завершением его образа, нигде нет. И там уже посмотрел, и там, и…       Тихий стук во входную дверь отвлекает его от поисков, а, как только до него доходит, кто может стучать в его дверь — а это только один конкретный человек, — начинает быстро стучать сердце. Он тут же подрывается с места и бежит к двери.       Щелчок, второй — и перед ним оказывается его влюблённость собственной персоной. — Привет, Мари, — произносит Аркаша, делая неуверенный шаг навстречу. — Я зайду? — Да… Да, да, конечно, Аркаш, — говорит он, отходя от двери.       Аркаша прикрывает её за собой, и только когда он поворачивается к смущённому Марину лицом, то он замечает что-то не то. Вид у Аркаши немного взлохмаченный, растерянный, что напрягает Марина, потому что он давно его таким не видел. Взгляд Аркаши скользит по его лицу, и Марину даже становится немного неловко, ведь взгляд этот изучающий, какой-то несвойственный Аркаше. — Ты собираешься ещё? — спрашивает он, опираясь плечом о стену, пока Марин чувствует, как начинают дрожать руки. — А-а… Да, вот, шляпу найти не могу, — смущённо произносит Марин, когда Аркаша рассматривает прихожую. — Вот… — тянется к верхней полке шкафа, — эту? — и в руках у него оказывается та самая чёрная шляпка с невысокой тульей. Марин поджимает губы в улыбке, неосознанно сравнивая свою влюблённость с тем, как помог ему сейчас Аркаша: также быстро и такая же очевидная, лежащая на поверхности. — Внимательней надо быть, Мари, — одевает шляпу на его голову, — наверняка же уже переволновался на счёт того, что не успеваешь на нашу встречу, — с улыбкой произносит, ласково поправляя головной убор на нём. — Да, спасибо… Аркаш, — залипая на безумно красивые черты, говорит он. Совсем нежные прикосновения к волосам и коже заставляют заалеть щёки и пересохнуть горло. — Нет за что, — говорит он — и Марину так хочется расплыться лужей прямо здесь и прямо сейчас из-за кошмарно сильного желания обнять, прижаться… — Всё? Ты собрался? — Марин кивает с улыбкой, не в силах оторвать глаз от него. — У нас сегодня будет долгая прогулка. — А куда мы пойдём? — любопытничает Марин, кладя в барсетку, что покоится на его груди, телефон. — А тебе всё скажи, — вредничает Аркаша, щёлкнув его по носу, и направляется к выходу.       Марин ещё на секунду остаётся на месте, будучи шокированным из-за такого количества прикосновений, а затем, совсем растерянный из-за произошедшего, направляется за ним.

***

      Марин до самого конца не понимает, куда же они всё-таки идут, но, когда на горизонте появляется лес, его наконец-то осеняет. Конечно, куда ещё повёл бы его Аркаша этим прохладным осенним днём? — Ты решил закопать меня в том лесу? — совершенно серьёзно спрашивает Марин, указывая рукой на лес, что уже недалеко от них. — А ты не знал? — продолжает его задумку Аркаша, оставаясь столь же серьёзным.       Марин резко останавливается, изображает абсолютный шок на своём лице — даже рот открывает! — и хватается за сердце. Аркаша же, поджав губы, еле сдерживает смех, наблюдая за другом. — А-а-а-а! — вдруг кричит Марин и, придерживая шляпу, пускается в бега, направляясь прямиком к лесу. — Спасите-помогите! Маньяк!       Аркаша смеётся и, принимая негласную игру, бежит за ним.       Вокруг сменяются пейзажи: невысокие здания, широкие пожухшие поля, стройные деревья и вместе с тем стойкий аромат влаги, ели, осени. Марин притормаживает у тропы, когда заканчивается асфальтированная дорога. Дышит отрывисто, поправляет шляпку, когда сзади на него налетает Аркаша, обнимает чувственно, прижимаясь близко-близко. У Марина, кажется, останавливается сердце в этот момент. Чувствует сбитое горячее дыхание на своей шее — по всему телу бегут мурашки, а коленки подкашиваются, — накрывает его руки своими, теряет дар речи. — Ты очень плохо убегаешь от маньяков, — хрипло произносит он, случайно проводя кончиком носа по шее. Марин непроизвольно сжимает его руки на своём животе, чувствуя, как дрожат коленки. — З-знаю, — тихо говорит Марин, когда объятия ослабевают, а затем исчезают руки с его талии — и он, наконец, может облегчённо выдохнуть. — Пошли, чего встал как вкопанный? — спрашивает Аркаша, глядя на растерянного Марина, который смотрит на него в ответ, и, заметив расплывшийся румянец на щеках, не может сдержать ласковой улыбки. — Пошли давай, — тянется к его руке и, переплетя их пальцы, идёт по тропинке, утаскивая его за собой.       Марин уже не уверен, что его сердце вообще бьётся.       Ладонь Аркаши тёплая, нежная, когда его собственная холодная, и контраст сбивает с толку. Сначала Аркаша сжимает его ладонь сильно, но с каждым шагом хватка ослабевает. И, когда они, наконец, спокойно идут друг за другом по узкой тропинке, Марин начинает ощущать, как же горят его щёки.       Их пальцы почти невесомо соприкасаются, пока по бокам раздаётся приглушённое пение птиц, шелест растений, сверчки. У Марина всё горит внутри от интимности момента. Ему так хорошо, но одновременно и так беспокойно, потому что одно лишь постоянное соприкосновение порождает целую бурю эмоций. А главное: Марин этим эмоциям поддаётся. Он старается их скрыть — рядом Аркаша же, — но чувствовать себе не запрещает ни на секунду.       Рука Аркаши немного больше, чем его собственная. Да и он сам выше. И Марину это нравится. И глаза его, глубокие, тёмные, тоже нравятся, и вечно растрёпанные кучеряшки, и сильные плечи, и аромат, от которого идёт кругом голова, и до кошмарного красивый стиль, хороший вкус в одежде, и голос его, хриплый… А те самые сонные голосовые… Ох, Марин прекрасно помнит то утро. Это утро ещё очень хорошо запомнилось тем, что тогда он начал принимать свою влюблённость и не запретил себе переслушать эти голосовые ещё пару раз. Ну и на ночь ещё разочек-другой…       И Марину просто нравится Аркаша. — И почему ты решил надеть шляпу? — задаётся вопросом Аркаша, на секунду оборачиваясь через плечо. В его голосе слышна улыбка, которой Марин тут же заражается. — Просто… просто захотелось так дополнить образ, — говорит Марин то, что первое пришло ему в голову. Тут же ещё сильнее начинают гореть щёки. — Но если тебе не нравится, то… — Мне нравится, тебе очень идёт, — негромко произносит он. Марин тут же тушуется, смущённо прячет взгляд, опуская его в пол. Поправляет шляпку свободной рукой, вспоминая ласковые прикосновения к лицу. — В конце тропинки есть одно очень красивое место, — его голос успокаивает.       Марин немного ускоряет шаг, чтобы идти ближе. Неуверенно сжимает пальцы, желая получить больше столь желанного контакта, но почти сразу отпускает, не почувствовав ответной реакции, но Аркаша не заставляет себя долго ждать и сам крепче переплетает их пальцы. — Я часто сюда хожу, — начинает своё небольшое повествование Аркаша, замедляя шаг. Марин, незаметно для себя нежно улыбаясь, скользит взглядом по его силуэту. Мир, кажется, замедляет свой темп. — Мне здесь очень уютно и спокойно, тут редко бывают люди, — Марин тонет в хриплом тембре его голоса. Почему он такой… идеальный? — И мне захотелось привести тебя сюда, чтобы… — резко затихает, а затем неуверенно продолжает: — В общем, пока это не имеет особого значения.       Марин внимательно рассматривает его лицо, впитывая каждую эмоцию. И его любопытство тут же вылазит. — Подожди… Чтобы что? — пусть тропинка и узковата, но Марин всячески старается идти ближе, Аркаша же никак не протестует. — Узнаешь, Мари, — мягко говорит он с улыбкой, глядя прямо в заинтересованные глаза напротив. — Тебе не холодно? — спрашивает он ласково. — Немного, — смутившись, отвечает Марин. — Собрался он, — причитает Аркаша, закатывая глаза. Он отпускает ладонь, отчего Марин тут же обхватывает её другой, желая хоть на пару секунд продлить это чувство прикосновения. Аркаша скидывает рюкзак с плеч, передаёт его Марину, чтобы тот придержал, и стягивает с себя большой зелёный вязаный свитер. Марин теряет дар речи, наблюдая за его действиями. На Аркаше остаётся только водолазка и футболка, а Марин сжимает пальцами край рюкзака, прижимая его к себе поближе. — Держи, — протягивает свитер, другой рукой тянется за рюкзаком. Марин отдаёт, принимая кофту. — Спасибо, — почти шепчет он, находясь в полнейшем шоке. Аркаша чересчур добрый и ласковый сегодня, и это абсолютно сбивает с толку. — Надевай давай, а то заболеешь, — с улыбкой произносит Аркаша, пальцами поддевая и снимая шляпку. Марин поджимает губы в счастливой улыбке и, сняв барсетку — Аркаша тут же тоже берёт её в руки, — сразу принимается надевать свитер. Он всё ещё тёплый, немного большеват, но такой мягкий, а запах… Если бы Аркаша не стоял рядом, Марин бы зарылся в него носом, укутался посильнее и уснул бы.       Марин прячет ладони в рукавах, когда Аркаша лёгким движением одевает на его голову шляпку. — Я положу твою сумку в рюкзак, хорошо? — говорит Аркаша, рассматривая Марина. — Конечно, Аркаш, — отвечает он ему с благодарной улыбкой. Аркаша складывает вещи на ходу, идя дальше по тропинке. Марин плетётся за ним, согреваясь от уютного свитера. — Долго ещё идти? — спрашивает, хотя нет никаких сил говорить, хочется лишь ещё чуть-чуть прикоснуться. — Нет, минуток пять, — негромко произносит Аркаша, поправляя лямку рюкзака. Марин не может оторвать от него взгляда и даже спотыкается, отчего Аркаша ловит его под локоть и тихо смеётся. — Не засматривайся ты так, а то не дойдём.       Марин чувствует только вновь вспыхнувшие щёки и жар на локте от прикосновения. Он уже не обращает внимания на бесконечно быстро стучащее сердце, на пылающие щёки, на дрожащие — явно не от холода — руки.       Вдруг Аркаша резко останавливается, отчего Марин чуть ли не врезается в него. Аркаша присаживается на корточки — хрустят колени, Марин не может сдержать улыбки — и что-то делает. — Ты притащил меня с собой, чтобы одному не было так страшно закладки делать или что? — спрашивает Марин, укутываясь поплотнее в свитер. Так приятно даже просто осознавать, что он в его одежде… — Нет, Мари, я таким не занимаюсь, — улыбаясь, отвечает Аркаша. Поднимается с места и разворачивается к нему. — Закрой глаза. — Я боюсь, что ты… — Аркаша прячет руки за спиной, но Марин почти сразу доверяется ему. — Что ты будешь делать? — тихо спрашивает, вслушиваясь в шелест одежды. — Красоту буду делать, — его голос слышен слишком близко к лицу, отчего Марин невольно дёргается. — Не дёргайся, Мари, — шепчет он хрипло.       Марин замирает, чувствуя мягкие прикосновения к лицу. Пальцы Аркаши движутся к его уху, а затем что-то заправляют за него. Тёплые осторожные касания, такие ласковые и нежные, что Марин в них тонет, начинает дышать сквозь губы. Пальцы останавливаются на скуле, аккуратно подглаживают — и Марин от всей этой ласки забывает, как дышать. — Пошли, Мари, — тихо произносит, убирая руки. Марин распахивает глаза, но ничего сказать не успевает, как Аркаша вновь переплетает их пальцы и направляется дальше по тропинке. — Аркаш… а… — ничего не понимая, мямлит Марин. Внутри всё приятно перемешивается, поселяется мнимая надежда, что… может, всё-таки взаимно? — М? — смотрит через плечо прямо в глаза. А взгляд тёплый, такой, какого Марина ещё не видел. — А-а… А что ты сделал? — тихо спрашивает он, покрепче сжимая пальцы. — Цветочек тебе за ушко положил, — мягко произносит Аркаша, но в ответ уже не смотрит, смотрит только впереди себя, словно смущается. — Оу… — тихо говорит Марин, догоняя Аркашу. Снова идут почти бок о бок. — А дай телефон, хочу посмотреть.       Аркаша без вопросов вынимает из заднего кармана джинс свой телефон и передаёт его Марину. Тот, смущённый таким безусловным доверием, включает камеру и наводит на себя. Из телефона на него смотрит он сам, только явно смущённый и с красивым фиолетово-белым цветочком. Марин улыбается счастливо, не замечая на себе нежного взгляда. — Давай сфоткаемся, — предлагает Аркаша, становясь поближе. Их пальцы всё ещё переплетены, что, конечно, смущает Марина.       Марин поджимает губы, поднимает руку, чтобы они оба попали в кадр. Подмечает про себя, что они очень мило смотрятся вместе, и сам же теряется от собственной мимолётной мысли. Одно нажатие, за ним ещё несколько — и Марин отдаёт телефон Аркаше, случайно соприкасаясь кончиками пальцев.       Аркаша, подарив краткую улыбку, ничего ему не говорит и направляется дальше по тропинке, утягивая Марина за собой.       Марин пропадает в своих мыслях, почти не обращает внимания на происходящее вокруг, когда вдалеке слышится шум воды. В воздухе почти сразу повисает яркий аромат пожухшей травы, сырости и цветущей воды. Запахи выбивают все ненужные мысли из головы. Марин оглядывается, пытаясь понять, откуда исходит запах, пока Аркаша расслабленно наблюдает за ним. — Сейчас уже придём, — сладко звучащий голос привлекает внимание. Аркаша поглаживает большим пальцем тыльную сторону ладони. Марин нервно облизывает губы, чувствуя, как от каждого неоднозначного прикосновения замирает, а затем заново начинает биться чаще сердце.       Аркаша держит за руку крепко, ведёт за собой, сходит с тропинки, и по сторонам мелькают густые ветви елей, изредка задевая плечи, под ногами стелется мох, слышится звук без конца падающей воды. А руки у Аркаши тёплые, дарят много тепла, хотя именно Марин греется от его свитера. — Вау, — срывается с губ Марина, когда они оказываются на довольно широком каменистом выступе. Впереди виднеется причина шума: небольшой водопад. Он, быть может, пять-шесть метров в высоту, а завораживает словно стометровый.       Яркие брызги разлетаются в стороны, разбиваясь о тысячи камней разных размеров, находящихся внизу. Вокруг целая куча зелени, самых разнообразных растений. Где-то вдали слышно пение какой-то птицы. — Красиво, правда? — почти неслышно спрашивает Аркаша, стоя совсем близко. Звук водопада немного заглушает его голос, но Марин всё равно понимает его. — Безумно красиво, — отвечает в тон ему Марин, неосознанно прижимаясь к нему.       И, стоя на этой возвышенности, он понимает, что нужен ему только Аркаша с его добрыми улыбками, тёплыми прикосновениями, заботой, что окутывает с головы до ног, с его веснушками, глупыми, порой, шутками. Стоя здесь он понимает, что правда любит его, что хочет быть рядом, что хочет поддерживать, хочет стать ему самым близким, хочет быть с ним.       В груди вдруг возгорается до того невидимое пламя, которое неожиданно быстро согревает его. И внутри больше не холодно. И никогда не будет. — Мари, смотри, — негромко произносит Аркаша, указывая куда-то на деревья. Марин отворачивается и взглядом ищет то, что так хочет показать ему Аркаша. — Где? — не понимая, спрашивает он. Много тёмно-зелёных ветвей, среди которых в целом не очень просто что-то увидеть, а он, тем более, сегодня без очков.       Не замечая ответа или даже попыток показать снова, Марин поворачивает лицо обратно. А Аркаша… Аркаша оказывается неожиданно близко. И не успевает Марин предпринять хоть какой-то попытки отступления, как Аркаша, слегка наклонив голову, осторожно касается его губ своими. Внутри всё ухает. Влажные губы цепляются с сухими потрескавшимися. И Марин совсем теряется. Аркаша прижимается губами недолго — хотя для Марина это кажется целой бесконечностью, — вскоре аккуратно отстраняясь. — Я привёл тебя сюда, в моё любимое место, чтобы сказать… — неотрывно смотрят друг другу в глаза. Аркаша сжимает ладонь Марина в своей, бесконечно надеясь, что не ошибся, что прочитал все эти жесты и реакции правильно. — Не надо, Аркаш… — подаёт голос Марин и, заметив лёгкую сконфуженность на лице Аркаши, сам подаётся вперёд, наконец чувственно прикасаясь к губам напротив так, как хотел всё это время.       И Аркаша, ласково обвивая ладонями его талию, целует в ответ и понимает, почему «не надо». И так понятно, что любят, что друг друга. И жизнь даст им ещё множество моментов и поводов признаться в этом. А сейчас…       Сейчас пусть тишину разрезает успокаивающий шум водопада и, наконец, стучащих в унисон сердец.