жемчуг

Минхо приходит к ним часто, и Джисон прекрасно понимает, почему. У Минхо отличный вкус. А еще влиятельная семья. Джисону бы нужно порадоваться, но почему-то горько. Минхо пьет у них дома чай, избегая любого вида алкоголя, заливисто смеется и получает от отца Джисона такие горделивые взгляды, каких Джисон не получал никогда. Джисону бы нужно огорчиться, но почему-то радостно. Минхо играет с их котом, сидя прямо на грязной земле, и полностью игнорирует мелкие царапины. Джисону бы поучиться, но почему-то получается только испугаться. Что царапины у Минхо не последние. Джисон не может принести воды без того, чтобы не расплескать половину ведра по дороге. У Минхо натренированное тело и невероятная даже для его молодого возраста выносливость. Джисон нескладный, отчасти болезненный и откровенно неуклюжий. Минхо статный, с теплым румянцем на щеках и кошачьей ловкостью. Джисон главное разочарование отца, так обрадованного изначально сыном-первенцем. Минхо место своего отца занять готов уже сейчас и явно не подведет. Минхо восхитителен, а Джисон уже смирился. У Джисона пухлые щеки, худые, почти тощие, ноги и взгляд, как у напуганного олененка. Его сестре досталось примерно то же, но для девушки это почти благословение. Его сестра красива, очень, как для обычной дочери торговца, грациозна, и явно рождена под удачной звездой. Джисон в этом не уверен, – звезды он, увы, так читать и не научился, – но это и так очевидно. Потому что его сестре предназначено выйти за Минхо замуж, а это явно подарок судьбы. Минхо невероятно аккуратен. Нежен и осторожен. Почти трепетен. Он держит руки при себе, бранные слова оставляет для ночных разговоров в чисто мужской компании, а его взгляд никогда не задерживается там, где у сестры Джисона оголено слишком много кожи. Зато задерживается на Джисоне. Джисон понимает, что это все потому что Минхо хорошо воспитан. И хочет получить благословение не только от отца, но еще и от старшего брата. Минхо просто не знает, что у Джисона в этом доме слова нет совсем. Потому что он слишком для права говорить никчемен. Но Минхо этого знать не от куда, и когда один раз они остаются наедине у уже почти потухшего камина, Джисон ждет слишком очевидный вопрос. На который уже заготовил ответ. Но Минхо спрашивает совсем другое, и Джисон понимает, что его слово не значит ничего слишком очевидно. – Тебе нравятся драгоценные камни? – глаза у Минхо блестят в свете огня ярче, чем самые редкие украшения. – Какие? Минхо не нужно его благословение. Минхо понимает, что Джисон в этом доме никто. Минхо от него нужны сплетни, как и от любой другой прислуги. Чтобы правильно украшение для свадьбы выбрать. Чтобы сестре Джисона угодить. Чтобы быть идеальным во всем. – Она любит рубины, – Джисон рубины ненавидит, потому что они слишком похожи на кровь. – А я жемчуг. Жемчуг такой же никому не нужный, как и сам Джисон. Минхо только медленно моргает. Его сестра любит все красное, и на руке у Минхо перед очередным военным походом оказывается тонкая алая лента. Джисону от такого вида не по себе. Минхо же мягко улыбается. Джисон не любит красное, но его мнение тут никого не волнует. Джисон чувствует себя почти предателем, когда ленту, подаренную сестрой, заменяет на свою, максимально похожую. Успокаивает себя тем, что это на благо. Его сестры. Всей семьи. И, самое главное, самого Минхо. Потому что Джисон нескладный, худощавый и не умеющий читать звезды, зато знающий кое-что о заговорах. Его отец в магию не верит, мать слишком поглощена работой по дому, чтобы о таком вообще задумываться, а сестре лишь бы одни гадания на любовь, но Джисону не нужно признание. Ему хватает того, что у них всегда хороший урожай и здоровый скот, а болезни обходят их дом стороной. А еще ему достаточно того, что лента Минхо бережет от бед. Пусть и не от лица Джисона. – Подаришь мне что-то на память? – у Минхо голос как для уходящего на войну слишком веселый. – А то вдруг забуду, какой милый у меня шурин. Джисон отрывается от сбора клубники, вдыхает глубоко и поддается соблазну. – Верни только, у меня другой нет. Брошка дешевая, явно не ценная и потускневшая от времени. Джисону ее когда-то дал отец, чтобы было, чем играть. Джисон ей в детстве много раз кололся, но все равно любит. Так же, как и Минхо. – Обязательно, – Минхо улыбается и бросает бесценную брошку в искусно вышитый карман. – Я скоро вернусь. Джисон только кивает. Потому что знает, что Минхо абсолютно точно вернется. Минхо возвращается, но совсем не так. Джисон прячется на чердаке и почти плачет от заполнившей все тело беспомощности. Потому что у Минхо все еще яркая улыбка, веселый взгляд, но раненое плечо. Магия Джисона должна хранить от всего. От смерти, ран, боли, неудачи. Должна не дать утонуть и сгореть, оступиться или потеряться. Но магия Джисона в этот раз не работает. Минхо снова сидит у них дома, пьет чай и рассказывает его отцу какие-то байки. Джисон не может оторвать взгляд от перевязанного плеча. Минхо увлекается, взмахивает рукой в особенно напряженной сцене и морщится от внезапного приступа боли. Джисон морщится следом. – Лови, – Минхо кидает ему что-то здоровой рукой, и Джисон ожидаемо хватает только воздух. – Я вернул. Но теперь у тебя есть две. Джисон поднимает свою старую брошку с пола и принимает новую из рук Минхо. Жемчуг на ней блестит даже близко не так, как глаза Минхо. Жемчуг такой блеклый камень. Под стать Джисону. Джисону стыдно. Очень. Потому что он притворяется больным, снова ловит на себе разочарованный взгляд отца и прячется на чердаке. И практикуется. Много. День за днем. Потому что плечо Минхо заживает слишком хорошо, – Джисон уже о подложенных в чай травах жалеет, – а значит, скоро все повторится. И в этот раз оплошать нельзя. Новая лента сильнее, от нее исходит тепло, а на вид она не отличается от той, которую его сестра снова завязывает Минхо на запястье. Джисон собой робко доволен. Минхо снова находит его в саду, снова просит что-то на память, и в этот раз Джисон не дает ничего. А потом обнаруживает, что в его шкатулке, где он хранит немногочисленные украшения, вместо привычной старой брошки только рваная записка. Я верну, хоть у тебя уже и есть другая. Минхо не возвращается долго. Очень. Джисон больше всего на свете хочет научиться читать звезды, просто чтобы удостовериться, что судьба у Минхо счастливая. А если нет, то он это своей магией исправит. Его ведь будут допускать в дом к сестре и после замужества, можно будет тихо подкладывать талисманы. Минхо возвращается. У него на теле нет крови и ран, но и жизни почти нет тоже. Минхо кашляет, его всего трясет, и Джисон с трудом держится, потому что ему плакать не положено. За них двоих плачет его сестра. Джисон винит себя, что слишком при заговоре ленты сосредоточился на образе крови, – чертов красный цвет, – и слишком мало думал про болезни. Он водит сестру Минхо навещать, старается как можно незаметнее заговаривать Минхо подушку и подкладывать в огонь нужные травы. Минхо выздоравливает, снова начинает ходить к ним домой, пусть это ему еще и дается с трудом, и, отказавшись от основной еды, ест только испеченные Джисоном булочки. – Держи, – в этот раз Минхо брошку не кидает, а осторожно передает в руки. – В этот раз я ничего не успел купить, извини. Джисон не понимает, почему Минхо извиняется, – Минхо в целом еще никаких особых подарков в их дом не носил, явно собирая откуп за невесту, – но брошку молча принимает. Минхо сидит с ним у камина, расспрашивает про детство, – Джисон про сестру рассказывает в максимально хорошем свете, хоть она и была ребенком ужасно капризным, – и засыпает, положив голову Джисону на плечо. Минхо еще очень слаб после болезни. Минхо себя не контролирует. И это целиком и полностью вина Джисона, плохо ленту заговорившего. А боль в сердце его наказание. Джисона отец особо не любит, и это уже привычно. Минхо его отец, видимо, любит тоже не так сильно, и от этого во рту горько. Минхо осунувшийся, худой и с потухшим взглядом, но вещи собирает уверенно, а в глаза смотрит твердо. Минхо нужно уходить снова, и в этот раз слишком рано. Минхо еще слишком слаб. Минхо и сам это понимает. Сестра у Джисона не глупая. А еще добрая и Минхо на самом деле любит. Поэтому в этот раз ленту берет широкую, красиво ей самой вышитую и снова красную. Особенную. Призывающую вернуться. Джисон вышивать не умеет, но очень старается. Работать в саду с исколотыми непослушной иглой пальцами неудобно, но вырисовывающийся на его собственной красной ленте узор того стоит. Вышивка получается гораздо хуже, чем у его сестры, но Минхо вряд ли подмену заметит. Потому что из женских рук подарок принимает почти не глядя, а тонкие пальцы в знак благодарности целует слишком мимолетно. Джисон ленты подменяет впервые без хоть какого-то чувства стыда. Только с ясной уверенностью, что делает все верно. И с Минхо теперь все будет хорошо. Потому что лента пусть и криво вышитая, но сильная. Почти горячая от любви, которую Джисон отдал всю без остатка, оставив себе только тоску. Джисон отдает Минхо брошку в этот раз даже без просьбы. Больше для себя, чем для Минхо. Чтобы мочь смотреть в почти пустующую коробочку с украшениями и понимать, насколько пустой была бы жизнь без Минхо. И помнить, что Минхо обязательно вернется. Пусть и не к нему. Минхо брошку принимает молча, а потом зачем-то берет за руку. Джисон чувствует, как болят искололые непослушной иглой подушечки, когда ответно переплетает их с Минхо пальцы. Минхо уходит, шутливо отсалютовав, и с широкой улыбкой, не трогающей грустные глаза. Джисон повторяет себе, что Минхо обязательно вернется, и правда пытается не чувствовать холода от опустевшей ладони. Минхо не возвращается долго, но Джисону спокойно. Его лента очень сильный оберег. А для Минхо еще и ценный подарок. После этого похода Минхо обручится с его сестрой, – Джисон подслушал, как отец говорил об этом несколько дней назад, – и явно дорожит подарком невесты. Потому что лента Минхо напоминает, что его тут ждут. Джисону спокойно ровно до того момента, пока он по дороге с рынка не видит Феликса. Красивого, ловкого и с красной лентой в слишком отросших волосах. Джисон свою неаккуратную вышивку узнает сразу. Но не понимает, почему. Минхо должен носить такой ценный подарок у самого сердца. Даже если сестру Джисона на самом деле не любит, – это, конечно, не так, зачем бы он тогда к ним домой все это время ходил, – Минхо хорошо воспитан и подарками не пренебрегает. Феликс смотрит широко распахнутыми глазами, быстро моргает и наклоняет голову к плечу. Феликс пусть для Минхо брат и не родной, но повадки такие же кошачьи. – Извини, я не знал, что это подарок твоей сестры, – Феликс ленту развязывает, и непослушные прядки падают ему на лицо. – Мне понравилась вышивка, и Минхо разрешил забрать себе. Джисон не понимает, как можно было отдать такой подарок. Джисон боится, что вместе с лентой Минхо отдал и свою жизнь. Джисон сидит на земле в окружении выпавшей из сумки моркови и плачет, прижав к груди вышитую ткань. Слезы падают на алую ленту, растекаются темными пятнами и слишком сильно напоминают кровь. Джисон ненавидит красный цвет. И впервые понимает, что Минхо может не вернуться. Джисон пытается отвлечься хоть как-то, начинает работать за двоих и даже получает похвалу от отца. Впервые хочет вместо добрых слов получить несколько уже позабытых тяжелых ударов. Потому что это будет только его вина, если Минхо не вернется. Минхо возвращается. Бледный, с уже заживающей царапиной на щеке и с плохо скрываемой хромотой. Джисону от боли в глазах Минхо стыдно. Потому что Минхо явно от ленты отказался, потому что Джисон плохо вышивает, и узор получился недостаточно красивым. Джисон всегда старается недостаточно. Джисон впервые в жизни позволяет себе сделать просто то, что хочется, повисая у Минхо на шее еще до официальных приветствий. Отец смотрит разочарованно, мама тихо охает от такой наглости, а сестра непонимающе хмурится. Но Джисону все равно. Потому что Минхо обнимает в ответ. Минхо снова рассказывает байки, звучит весело и уверенно поддерживает начатаю отцом Джисона беседу. Джисон молча сидит рядом, слишком счастливый от того, что Минхо вернулся, чтобы думать о том, что снова не к нему. – Держи, спасибо, – Минхо стоит в дверях его комнаты, и Джисону почему-то сложно дышать. – Она, должно быть, заколдована. Я в этот раз был даже слишком везуч. Джисон брошку не берет. Даже не особо Минхо слушает, потому что голова занята другими мыслями. А руки вышитой тканью. Джисон про ленту родителям не сказал. Это дело Минхо, как он распоряжается подарками. Джисон не хочет ненароком расстроить свадьбу. – Я забрал ее у Феликса, извини, – красная лента уже давно высохла, но Джисону все равно на ней мерещатся его слезы. – Она твоя, ты можешь распоряжаться ей, как хочешь. Просто я сильно удивился, что ты ее отдал. Минхо ленту забирает, прячет в карман и смотрит в пол. – Извини, я знаю, что это грубо по отношению к твоей сестре, – Минхо обычно говорит громко и отвечает бойко, но сейчас Джисон с трудом тихие слова разбирает. – Просто я не люблю красный цвет. Джисон понимает как никто другой. Минхо видел слишком много крови. – А какой любишь? – Джисон сестре намекнет со всей осторожностью, чтобы в следующий раз Минхо вернулся точно. Минхо смотрит слишком долго, а говорит слишком на выдохе. – Белый. Как жемчуг. Минхо дарит его сестре кроваво-красные рубины. Колье рассыпается острыми осколками по ее груди так же, как в груди Джисона уже рассыпалось на осколки его собственное сердце. Его сестра визжит от восторга три дня подряд, постоянно крутится перед зеркалом и даже приходит к Джисону с просьбой колье как-нибудь заговорить, внезапно уверовав в магию. Джисон только отмахивается. Лучше он заговорит что-то для Минхо. Минхо все еще выглядит не очень. Его лицо уже снова почти идеальное и без следа царапины, но в глазах пугающая пустота. Джисон слабо понимает причину. У Минхо ведь скоро праздник. Минхо готовится к свадьбе слишком безучастно. Молча сидит за столом и кивает на все, что отец Джисона предлагает. Джисон тоже так себя вел обычно, но в ответ отец только недовольно хмурился и ругал за равнодушие. Минхо же для всех образец идеального сына и завидного жениха. Единственное, с чем Минхо внезапно не соглашается, – кольца. Просит заменить дорогой рубин на слишком простецкий жемчуг и твердо выдерживает тяжелый взгляд отца Джисона. Со стороны это выглядит так, будто Минхо жалеет денег, но в остальном он настолько идеален, что в этом вопросе ему идут на уступки. Джисон уходит в хлопоты по подготовке к свадьбе с головой, делает все то, что наследнику дома делать явно не положено, и старается с Минхо видеться как можно реже. Потому что пора привыкать, что Минхо не его. – Давай помогу, – Джисон отступает назад, пытаясь от протянутой руки увернуться и обливает себе ноги водой, слишком сильно наклонив ведро. – Почему ты всегда делаешь это один? Джисону нравится быть одному. И нравится сад. Тут он дарит свою любовь цветам. Они единственные, кого Джисон может любить открыто. Пусть любить в ответ и не могут, просто молча от заботы расцветая. Минхо красивый. На нем свадебный костюм, – ослепительно белый, – и Джисон в ужасе от того, что эта красота оказалась в его грязном саду. Минхо должен быть в доме с портным, помогающим исправить мелкие ошибки пошива. А не в саду с Джисоном, одной сплошной ошибкой являющимся. Неисправимой. – Ты испачкаешься, аккуратнее, – Джисон снова отступает назад, а Минхо в ответ только улыбается. – Белый очень маркий цвет. И очень хрупкий. Минхо в ответ только смотрит неотрывно и как-то почти зачарованно. – Зато красивый. Джисон не может не согласиться. Минхо приходит в день свадьбы слишком рано. Сестра Джисона, которую он должен забрать и провести до места проведения церемонии, еще не готова, и отец прикрикивает на Джисона, приказывая чем-то Минхо занять. Джисон даже близко не знает, чем. Джисон все свободное время проводит либо в саду, либо на чердаке, но костюм у Минхо для таких мест слишком белоснежный. – Джисон, – Минхо так редко обращается к нему по имени, что по спине пробегают непрошенные мурашки. – Скажи, ты умеешь читать звезды? Джисон понимает, что Минхо волнуется. Догадывается, что сестра, наверное, уже Минхо наплела, что Джисон любит баловаться магией. И для нее что заговоры, что чтение звезд – все одно. – Да, – Джисону привычно врать во благо. – У вас с моей сестрой написаны счастливое будущее и легкий путь. Минхо почему-то в ответ смеется слишком громко и легко. – Практикуйся больше, – Джисон чувствует, как его волосы треплет чужая рука и почти перестает дышать. – Звезды предрекли мне быть главным разочарованием всех, кто на меня полагается. Это точно не легкий путь. Отец Джисона зовет Минхо откуда-то из глубины дома, и рука из волос пропадает. – Но я все еще надеюсь на счастливое будущее, – на губах у Минхо улыбка, но в глазах какой-то немой вопрос. Джисон звезды читать не умеет, а значит и взгляд Минхо тоже прочитать не в силах. Потому что в глазах у Минхо целые созвездия. Минхо его сестре отказывает. Перед всеми, у самого алтаря. Со слишком легкой виноватой улыбкой. – Мне очень жаль, ваша дочь для меня слишком дорогой рубин, – Минхо пожимает плечами и почти не дергается, когда отец Джисона бьет его по щеке, на которой только недавно зажила царапина. Джисону от этого вида даже не больно. Потому что в голове пустота, а в сердце предательская радость. Что Минхо все еще ничей. Пусть и не Джисона тоже. Радость уходит ровно в тот момент, когда Джисон понимает, что Минхо к ним домой больше не придет. И Джисону у Минхо дома делать теперь тоже нечего. Джисон даже не успел попрощаться. Джисон узнает, что отец Минхо отправляет его в очередной поход, и от этого почти тошнит. Джисон больше не может подменить чужой подарок. Джисон больше не в праве Минхо дарить что-то от себя. На самом деле Минхо ему даже до сих пор старую брошку не вернул. Джисон вспоминает об этом только когда открывает шкатулку со своими украшениями и понимает, что она почти пуста. Шкатулка становится пустой совсем, когда Джисон достает из нее подаренную когда-то Минхо брошку. Новую, блестящую и с белой жемчужиной. Джисон заговаривает брошь откровенно впопыхах, но надеется, что этого хватит. Понимает, что на самом деле нет, – отец Минхо после выходки на свадьбе пообещал сыну устроить несладкую жизнь, Джисон это подслушал почти и не специально, – но ни на что лучшее времени просто нет. Минхо говорил что-то про то, что ему суждено подводить всех, кто на него полагается, но Джисон всегда полагался только на себя, от самого Минхо не ожидая ничего. Ни благодарности, ни понимания, ни тем более любви. Только того, что Минхо вернется. Но и это всегда зависело только от Джисона и его амулетов. – Забери, – Джисон находит Минхо на причале; на море штиль, а в груди вьюга. – Мне не нужны твои подарки, забери. Джисон не в праве ничего Минхо дарить, но может как обиженный шурин вернуть. Минхо смотрит в ответ грустно и брошку не берет. Джисон чувствует, как начинают дрожать пальцы. – Я должен не забирать, а вернуть, – Минхо выдыхает грустно, смотрит совсем тоскливо, а рукой тянется к нагрудному карману. – Пока я не разочаровал хотя бы тебя. Джисон чувствует, как Минхо берет его за руку и переплетает их пальцы ровно на мгновение, достаточное чтобы вложить что-то в ладонь. Джисон колется слишком привычно. – Я всегда обещал, что верну, и это единственное, что приводило меня по итогу домой, – Минхо улыбается мягко, а смотрит тоскливо. – Но в этот раз боюсь, что может не выйти. Не хочу, чтобы она сгинула со мной. Спасибо, Джисон, что давал мне ее, надеюсь, увидимся снова. Пусть ты больше и не мой шурин, но я все равно всегда буду помнить, какой ты милый. Минхо раньше ни разу, когда уходил, не прощался. Джисон понимает это только сейчас. Джисон никогда не прощался тоже, но только потому что знал, что Минхо благодаря его оберегам обязательно вернется. Минхо не прощался, просто потому что верил в лучшее. Больше явно не верит. – Возьми, – Джисон протягивает Минхо зачарованную брошку слишком настойчиво. – Пожалуйста, возьми, и ты вернешься. Минхо смотрит молча и выглядит безразлично. – Я не хочу больше возвращаться. Мне не к кому. Джисон не понимает ничего. Минхо сам свадьбу расстроил, а теперь пожалел? Был вариант получше, с которым не сложилось? Джисон может постараться исправить и это. – Давай я поговорю с отцом, – Джисон понимает, что несет полную чушь, но остановиться просто не в силах. – Может, он разрешит тебе снова посвататься. Он отходчивый. Джисон знает, что это невозможно. И что уязвленную гордость его отец не простит никогда. Но Джисону привычно врать во благо. И если Минхо мысль о том, что, возможно, сестру Джисона еще можно вернуть, поможет держаться, Джисон с благодарной улыбкой на губах отобьет все пороги и уговорит отца подумать. – Твой отец всегда предлагал мне только рубины, а я хочу жемчуг. Минхо смотрит слишком пристально, и звезды в его глазах почти складываются в слова. Джисону на секунду кажется, что он может их прочитать. – Ты сказал, что веришь в счастливое будущее, – Минхо несмело кивает, а Джисон не знает, не делает ли он сейчас только хуже. – Вернись, и я уверен, что звезды тебе его подарят. Минхо смотрит долго, молчит напряженно, а вздыхает тяжело. – Я вернусь, – Джисон чувствует, как запястья касаются теплые пальцы, и с готовностью разжимает ладонь. – И верну. Минхо уходит со старой бесценной брошкой, оставив Джисона стоять с зачарованной на удачу, здоровье и победы. Джисон понимает, что натворил, только следующей ночью. Плачет в подушку и проклинает себя, что отвлекся на какие-то слишком двусмысленные слова, позабыв о том, что нужно было Минхо в первую очередь защитить. Понимает, что, если Минхо не вернется, это будет только его вина. Минхо возвращается. Джисон узнает об этом не привычно на рынке от местных сплетников, а внезапно в любимом саду. Цветы в этом году особенно красивые, и Джисону даже не нужно их заговаривать. Достаточно просто любить. Минхо появляется из ниоткуда, пугает почти до несдержанного крика и выглядит откровенно помято. А смотрит живо. – Я же говорил, что верну, – Минхо сжимает его ладонь слишком долго, а Джисону почему-то хочется плакать. – Я всегда верну. Ты единственный, кого я никогда не разочарую, и мне все равно, что там говорят звезды. Я хочу всегда возвращаться к тебе, Джисон. Минхо смотрит в ответ слишком открыто, у него разбитая губа и царапина на лбу. Джисон не знает, позволительно ли ему коснуться, но все равно касается. Минхо льнет ближе, прикрывает глаза и выдыхает со всей существующей в мире усталостью. – Я не хочу, чтобы ты возвращался, – Минхо хмурится почти болезненно, а Джисон одергивает руку, испугавшись, что задел царапины слишком сильно. – Я хочу, чтобы ты не уходил. Минхо открывает глаза. Джисон видит в них слишком красноречивые звезды. И в этот раз их читает без запинки. – Как думаешь, твой отец мог бы отдать мне тебя в качестве наказания за побег со свадьбы? – Минхо шутит, но Джисону почти зябко от неприкрытого напряжения в его голосе. – Если ты, конечно, хочешь разделить со мной обещанное счастливое будущее. Джисон улыбается несмело и пытается в настроение беседы попасть. – Думаю, он даже тебя простит, если ты избавишь его от моего общества, – Минхо продолжает смотреть слишком напряженно, и Джисон, поддавшись порыву, прижимается ближе. – Знаешь, по секрету, я лучший в чтении звезд в этом крае, и вижу, что нас ждет самое светлое будущее. Минхо медленно кивает, смотрит почти завороженно и целует робко. Минхо всегда возвращается. Джисон может вернуть только поцелуй. И больше не уходить.