Одни

Ещё совсем недавно заполненный радостью от осознания свободы корабль погрузился в гнетущую атмосферу. Лололошка не слышит паникующего Ричарда, молча глядя в ту же точку, где совсем недавно стояла дорогая подруга, человек, на которого хотелось положиться. Не было злобы на девушку, не захотевшую понять его решение, не поспешившую пойти на мирные переговоры и обсудить. Появившаяся обида никак не перетекала в попытку внутренне оскорбить и осудить, лишь вызывала невероятную тоску и отчаяние. Взгляд неволей упал на лежавшего лицом в пол Дилана, мозга команды, без которого мало бы что вышло. Фразы не долетали до мироходца, без единой эмоции смотрящего в одном направлении. В голове шум, мысли путались меж собой в сплошной ком, неспособный распутаться. Знание, что это - глупый сон, явно обрадовали бы того. А потом по щелчку пальцев проснуться, увидеть такое родное лицо недовольного соседа, встретиться в восемь утра с Карлом, поехать в общежитие и проживать прежнюю жизнь без поворотов, оставляющий после себя глубокую рану. Самый настоящий нож, воткнутый в спину подругой, пронзил сердце, обливающееся кровью. Шум в голове всё усиливался, напоминая разбушевавшуюся метель за окном, заглушающую собой все посторонние звуки. Головная боль с каждой секундой усиливалась, плавно перетекая в виски, вынуждая опереться о стену одной рукой. Брови нахмурились, а сам парень прикусывает внутреннюю сторону щеки. Не время горевать, нельзя дать слабину. —.. Лололошка.. — Ричард с осторожностью кладёт свою руку поверх плеча друга, надеясь на то, что это хоть как-то позволит достать парня из другой реальности, обратить внимание на себя. Липкий страх остаться в одиночестве сковывал всё юношеское тело, вызывая неприятную дрожь. Тот заглядывает в чёрные испуганные глаза, зная о своём твёрдом решении, не смея отступить назад. Он попросту не простит себя, если не попробует предпринять что-либо. Всё не отступало желание куда-то прилечь или выпить, освободить себя от мучительного ощущения и просто забыться. — Что мы будем делать дальше..? Что это вообще, мать его, было?! — ощутимая паника пробиралась наружу всё больше, тщетно пытаясь войти в чужую голову, забаррикадировшую мозг от неё. — Предательство. — собственный голос, прозвучавший так холодно и грубо, резко отрезал единственное слово. Парень повёл плечом, спихивая с него ладонь вмиг отошедшего на пару шагов однокурсника. Заметив чужую растерянность, тот поспешил добавить пару фраз, облокотившись спиной о холодную стену. — Я не знаю, Ричард. Мы должны попытаться помочь Дилану. — на место бегло промелькнувшим чувствам пришла пожирающая изнутри пустота. И снова поганое болото отчаяния, затягивающее в свои глубины. Нельзя было позволить потонуть в нём. Ради Ричарда, ради Дилана, ради себя самого. Каждый из них желал быть свободным. И Лололошка не хотел обрушивать их мечты. Наоборот: желал стать тем, кто поможет в этом любой ценой. Ричард опускает взгляд, пытается им же за что-то уцепиться, кроме бездыханно лежавшего тела, нервно потирая шею. Определённо, он не был так близок с покинувшими его друга людьми, но малость успел привязаться, пускай и большинство слов, летевших в его сторону, это были колкости да шутки. И не только в этом дело было. Все обязанности легли на их не подготовленные, не готовые к резким переменам плечи. А какие именно - самим ещё неизвестно. Придётся разбираться по ходу дела, действовать спонтанно, а может быть и совсем глупо, только бы остаться живыми и добраться до цели. Поток вывалившейся информации и потеря двух союзников сильно ударили по парню, сразу же начавшего думать об отвратительной ситуации, в которую по неволе загнали себя сами. Он понимает, насколько тяжело мироходцу перед ним, совсем не беспокоясь о своём самочувствии. Для него гораздо важнее помрачневший Лололошка, также способный безвозвратно покинуть корабль. — Чувак, я плох в поддержке, но послушай.. — заранее предупредил юноша, заметивший, как безразлично, но всё же глянул на него единственный приятель. Уже пошёл на контакт, а не стал отнекиваться, а значит выслушает. — Я попробую что-то сделать, но ничего не обещаю. — сердце Лололошки забилось в разы быстрее. В отблеске потухших глаз промелькнула благодарность за ещё несделанное и вера в хорошее будущее. Ричард не хочет давать ложных надежд, но самому охото верить в свою способность исправить это, только бы увидеть на лице близкого растянутые в ухмылке губы. — Ты справишься. Ты сильный человек с волей. Смог ведь пройти через весь этот путь и не сдасться ни при каких обстоятельствах! — слабая, натянутая улыбка, так неподходящая под ситуацию, кажется, совсем чуть-чуть помогала. — Мы. — поправляет мироходец, поймавший недоумевающий взгляд на себе. — Мы справимся, Ричард. Тебе стоит отдохнуть. Я пока разберусь с управлением. Иди в свою каюту. — на последок тот махнул рукой, мол, справлюсь сам. Это были последние слова Лололошки, поспешившего подойти к штурвалу, дабы попробовать по минимуму разобраться. Встаёт у самого руля, неуверенно располагая на нём руки. На нём отныне лежал груз: сохранение жизни отключившегося автоматона и второго человека. Собственная искра бы в случае опасности переместила своего хозяина, да и тот бы мог испытать судьбу и отправиться вслед за Шэрон, но не посмел позволить себе такой вольности. Даже не стал размышлять над этим, предполагая, насколько пошатнётся состояние Ричарда. Чёрт знает, что им помогало держать себя в тонусе. Внезапно сзади оказалось чье-то прижавшееся тело, поделившееся своим немногим теплом, вынудив дёрнуться от неожиданности. Руки легли на плечи, а после съехали вниз, забрав в трепетные объятия. Лололошка горько вздыхает, неволей прижимаясь лопатками к другой груди, позволяя себе помалу расслабиться на время. — Теперь мы одни. — с грустью бормочет мироходец, нарушающий возникшую тишину. — Ты это.. — слова совсем тихие. —не раскисай. Я с тобой.— но такие необходимые.